Читать книгу Моя прелестная девочка - Тэсс Даймонд - Страница 8

Когда в шесть утра зазвенел будильник, Грейс ничего не хотелось так сильно, как швырнуть его через всю комнату. Или сотню раз ударить по кнопке отключения.

Она вернулась домой уже после двух ночи. Ей потребовалось добрых двадцать минут, чтобы распутать волосы, но она знала, что пожалеет, если заснет с хаосом из кос на голове. Еще десять минут ушло на то, чтобы смыть макияж, прежде чем затащить себя под душ. Пару раз она почти задремала под успокаивающим потоком горячей воды, но сумела вытащить себя из ванной и рухнуть на кровать. Она заснула почти сразу, глубоко, но некрепко. Ей снилось, что она убегает от кого-то, снились бриллиантовые серьги и мятые розы.

Хлопнув по нему с силой, она выключила будильник, вскочила с постели, оставив мятое лавандовое льняное одеяло в изножье кровати с балдахином.

Ее особняк был построен в 1920-х, его украшала изящная отделка в стиле ар-деко, а в полукруглых нишах хранились ее излюбленные предметы из коллекции произведений искусства, которую Грейс унаследовала от бабушки, и те, что она приобрела самостоятельно. Маленькая коллекция, что она начала собирать после успеха первой книги, не могла даже сравниться с тем, что перешло ей по наследству от Грейс-старшей. Большую часть она сдала в аренду музеям, поскольку не считала себя в праве прятать от публики столь прекрасные и значимые произведения искусства. Но несколько предметов, ее любимцев из детства, она держала дома. Небольшой мобиль Колдера, один из самых ранних, она повесила в столовой. Серия набросков Дега с балеринами украшала прихожую. В гостевой комнате висело три ранних портрета знаменитостей работы Энди Уорхола. Грандиозный Джексон Поллок, один из фаворитов ее бабушки, привнес дерзкий, яркий цвет в полностью белую гостиную.

Грейс нажала на кнопку на стереосистеме и прошла на кухню, дом наполнился чарующими звуками трубы Майлза Дэвиса. Она достала из холодильника бутылку зеленого сока, коробку яиц, немного шнитт-лука и красный перец. Подпевая, она умело разбила в миску яйца и нарезала кубиками овощи.

Читая новости на планшете, она ела омлет и старалась пить зеленый сок без гримасы отвращения: и почему эта гадость так полезна? Вкус ужасный. Ей было все равно, что говорят хипстеры в Хоул Фудс, это было все равно что глотать жидкую траву.

Убийство Дженис просочилось в газеты – всего несколько строк в криминальной колонке, где говорилось, что у полиции пока нет зацепок.

Она проверила телефон, но сообщений не было. Ее ждали в офисе к десяти. Вместе с Полом, Зоуи и криминалистами они должны были обсудить вещественные доказательства.

Гэвин тоже будет там. Она старалась не замечать, как при этой мысли что-то слегка сжималось у нее в животе, но чем чаще это происходило, тем труднее становилось не обращать на это внимание.

Не то чтобы она думала, что никогда больше не увидит его. Они оба работали в правоохранительных органах, их работа, друзья, круг общения рано или поздно должны были пересечься. Еще до их первой встречи она много раз слышала его имя, всегда произносимое с восхищением, зачастую с тенью зависти, порой даже от мужчин, с которыми она была в отношениях. И когда они встретились, она наконец поняла почему.

Она впервые увидела его на балу полицейского управления, где присутствовала по просьбе старого друга, отставного капитана, у которого в последний момент заболела жена. Ему пришлось рано уйти, и Грейс оказалась одна, правда, ненадолго.

Он не говорил банальностей и не нес сальной ерунды, как делали столь многие мужчины. Он лишь протянул руку и произнес:

– Не хотите потанцевать?

И затем он улыбнулся. Неожиданно для самой себя она приняла его приглашение, ни на секунду не задумавшись, и закружилась в его объятиях по танцевальному залу.

Если бы она была женщиной, верящей в сказки, она бы решила, что та искра, которую она почувствовала, когда их взгляды встретились, была предзнаменованием. Что чарующая ночь приведет к жизни, полной волшебства.

Но она была реалисткой во всех отношениях. И несмотря на то что ночь с ним была сногсшибательной, она ушла на следующее утро.

Она была не из тех, кто оставляет после себя хрустальную туфельку – или ее современную версию. Поэтому, когда он позвонил, она не взяла трубку. И будучи учтивым мужчиной, он понял намек.

Встреча с ним напомнила ей, что где-то в глубине какая-то маленькая, ничтожная часть ее естества хотела, чтобы она ответила на тот звонок. Но эти мысли были лишними, особенно сейчас, когда ей предстояло работать вместе с ним.

На планшете высветилось напоминание: «Вт КОНСУЛЬТАЦИЯ ДОРОТИ 8.30».

Грэйс посмотрела на время, благодарная за повод сбежать от воспоминаний. Если она не поторопится, то опоздает.

Она была волонтером со времен учебы в частной школе – это выгодно смотрелось в анкете при поступлении в колледж, – но та работа, что одобряли ее родители и учителя, не имела ничего общего с тем, чем она занималась сейчас. Консультирование трудных подростков из неблагополучных семей было сложным, но оттого только более благодарным делом. И оно давало ей возможность по-иному применять степень по психологии.

Грейс проводила групповые и индивидуальные встречи, работая с детьми, которым едва исполнилось десять. Большинство из них видели и испытали слишком много за свою короткую жизнь. Сексуальное насилие. Отказ родителей и тюремное заключение. Смерть. Зависимость.

С каждым днем, проведенным в консультативном центре, она все сильнее верила в крепость человеческого духа. Детям, осторожным, потерявшим доверие к взрослым, она нравилась редко, но это не значило, что она не могла им помочь.

Консультативный центр Хермана находился на востоке Вашингтона. Небольшое приземистое серое здание не привлекало взгляд, но оно было прибежищем для детей, которым больше некуда было обратиться. В восемь двадцать Грейс влетела внутрь через двойные двери, вздохнув с облегчением, что успела. Индивидуальную встречу важно было начинать вовремя, опоздание могло быть неверно истолковано ребенком, он мог решить, что не важен для нее, что он не стоит ее времени. И девочка, с которой она встречалась сегодня, испытала бы это ужасное ощущение самым нутром и настроилась бы враждебно.

Шейла, директор, беседовала с администратором Джессикой, когда Грейс вошла. Обе женщины, улыбаясь, посмотрели на нее.

– Грейс, рада видеть тебя, – сказала Шейла.

– Я не смогла сегодня принести кофе, – извинилась Грейс. Она любила приносить что-нибудь для персонала, ведь они так упорно трудились. – Я получила дело поздним вечером, это совершенно расстроило мое расписание.

– Разве не вчера вечером была твоя церемония награждения? – спросила Джессика.

– Вчера. Поверь мне, там было столько народу – никто не заметил, что я ушла рано.

Шейла засмеялась:

– Грейс! Ведь ты была почетным гостем!

– Ладно, может быть, несколько человек заметили мое отсутствие, – призналась Грейс. – Но там было так много шампанского и еды, я уверена, они быстро обо мне забыли.

Шейла покачала головой, взяла со стола папку и заткнула ее под мышку.

– Ты такая смешная, Грейс, – сказала она. – Предпочесть место преступления коктейльной вечеринке.

– Вы меня знаете, – ответила Грейс с улыбкой.

– Ты идешь? Дороти ожидает тебя в зале для детей.

– Как она? – спросила Грейс, понизив голос, чтобы их никто не услышал.

– Кажется, пока что ее мать держится подальше от своего жестокого парня, – ответила Шейла. – Когда он рядом, девочка проводит здесь почти каждый вечер.

– Это потрясающая новость, – обрадовалась Грейс.

– Но оценки остаются проблемой, она по-прежнему проваливает математику и историю.

Грейс вздохнула.

– А она такая умная.

– И не говори, – согласилась Шейла. – Она набирает максимальное количество баллов на тестах. У нее попросту нет веры в себя. Она говорит, что только те, кто собирается в колледж, должны стараться в школе.

Грейс покачала головой:

– Я отправлю эту девочку в колледж, чего бы мне это ни стоило, – поклялась она.

– Ловлю на слове, – улыбнулась Шейла. Она посмотрела на часы. – Думаю, тебе пора идти.

– Спасибо, Шейла, – крикнула через плечо Грейс, поспешив по коридору к комнате с партами, стульями и шатким столом для настольного футбола со стопкой книг под одной из ножек. Высокая темноволосая девочка с вечно хмурым лицом и по меньшей мере шестью дырками в ушах угрюмо сидела на одном из полинялых диванов и читала толстую книгу. Ее джинсы были неопрятно заправлены в армейские ботинки, неоново-голубые шнурки казались еще ярче на фоне потертой черной кожи.

– Привет, Дороти!

Дороти оторвала глаза от книги, вид у нее был унылый.

– Пора начинать? – спросила она.

– Прошу сюда. – Грейс махнула в сторону коридора, по обеим сторонам которого располагались комнаты для индивидуальных занятий.

Они расположились во второй по счету комнате: Грейс – в одном потертом красном кресле и Дороти в таком же напротив. Грейс достала кожаную папку, в которой хранила записи. Она уже несколько раз встречалась с Дороти: девочка выросла в неблагополучной семье и не единожды сбегала из дома. В прошлом году был инцидент с наркотиками. Дороти настойчиво утверждала, что больше не принимает, и тесты ничего не выявили, поэтому центр дал ей шанс изменить свою жизнь к лучшему.

– Как дела? – спросила Грейс, снимая колпачок с ручки.

Дороти пожала плечами.

– Все по-старому. Шейла достает меня, как обычно.

– Шейла заботится о тебе.

Девочка фыркнула.

– Да, мэ-э-эм, – протянула она.

– Когда мы общались в прошлый раз, дела у твоей мамы шли на лад. Ничего не изменилось?

Она пожала плечами.

– Все нормально, я думаю.

– Рэнди вернулся? – спросила Грейс, имея в виду бойфренда (к счастью, бывшего) ее матери.

– Пока нет. Но это лишь вопрос времени.

– Ты считаешь, они сойдутся снова? – Грейс и сама знала ответ, но ей было любопытно, что скажет Дороти.

– Они всегда сходятся. Он вернется. Она примет его. Она всегда принимает его, что бы он ни сделал.

– А ты не хочешь, чтобы он вернулся в вашу жизнь, – сказала Грейс.

– А вы бы хотели бьющего женщин урода в вашей жизни? – Дороти смотрела испытующе, она плотно сжала губы, словно пыталась не дать вырваться наружу чувствам.

– Нет, не хотела бы.

– Если он когда-нибудь переключится с мамы на Джейми, я убью его, – пробормотала Дороти.

Джейми был ее сводным братом, одним из того немногого, что заставляло лицо Дороти просветлеть. У Грейс сложилось впечатление, что в основном именно она занималась воспитанием мальчика, ее мать была слишком пьяна, слишком забита или попросту слишком уставшей, чтобы следить за еще одним ребенком.

– Или же ты можешь позвонить в полицию? – предложила Грейс.

Дороти засмеялась, ее резкий прерывистый смех сказал все о том, как она смотрела на мир, как ее заставили на него смотреть.

– Копам наплевать на людей вроде нас, – сказала она.

– Это не так. Я коп. И ты мне небезразлична.

– Вы не настоящий коп, – усмехнулась Дороти. – Вы дорогой профайлер в дорогой одежде. Вы не арестовываете людей за то, что они бьют своих женщин.

– Иногда арестовываю. Раньше я работала над делами о домашнем насилии.

– Нельзя помочь тому, кто этого не хочет, – монотонно протянула Дороти, словно это была заученная фраза, которую она услышала где-то или прочитала. – Моя мама – свой злейший враг. Она влюблена. Такая любовь – когда тебя бьют – по-моему, это очень глупо.

– Ты уже помогаешь маме. Ты заботишься о Джейми. Ты продолжаешь ходить в школу, хотя, я знаю, тебе не хочется, потому что ты обещала ее закончить. Ты можешь обеспечить себе лучшую жизнь, Дороти.

Девочка снова фыркнула и заерзала в кресле, стараясь не встречаться с Грейс взглядом.

– Вы это знаете благодаря всяким профайлерским штукам?

– Я знаю это, потому что общалась с тобой, – сказала Грейс. – Потому что Шейла и я, мы верим в тебя. И потому, что очевидно, что ты не хочешь упустить возможности, которые даются тебе. Иначе ты бы не появлялась на консультациях.

– Не преувеличивайте. Я здесь только потому, что тут лучше, чем дома.

У Грейс укололо сердце. Дороти была такой умной девочкой. Иногда, смотря на нее, Грейс видела другого обозленного и горюющего подростка. Того, каким была она сама, когда покидала частную школу и начинала учебу в колледже, отвергнутая родителями, ищущая любого утешения и поддержки.

Но если у Грейс был достаток, были возможности, Дороти не имела ничего. Никого, кто бы оценил ее ум, никого, кто бы поддержал и приободрил, кто бы укрепил ее веру в себя.

Вот почему Грейс посвящала так много времени центру. Пускай она и была одинока, но была рождена в привилегированной среде, и все дороги были для нее открыты. Любая дверь в мире была распахнута перед ней, и она понимала, как это было ценно. Работа с детьми была для нее одним из способов отплатить за это. Потому что такие девочки, как Дороти, заслуживали те возможности, которые Грейс могла предоставить им.

– А где вы всему этому научились? – спросила Дороти тем томным голосом, каким говорят подростки, когда им действительно интересно, но они не хотят, чтобы это понял тот, кому они задают вопрос.

– Профайлингу? – спросила Грейс, завладевая ее любопытством.

– Ну да, это как, ну, чтение мыслей и все такое?

Грейс рассмеялась.

– Чтение мыслей? Хотелось бы! Это бы сильно упростило мою работу. Я получила степень бакалавра по психологии и криминологии, а затем магистра по психологии и в то же время писала докторскую по криминологии.

– Как много учебы. – Дороти покачала головой.

– Я всегда любила учиться. Между нами, я была ботаником.

На угрюмом лицо Дороти, обычно таком унылом и апатичном, появилась натянутая улыбка.

– В общем-то могу представить, – сказала она. – Готова поспорить, девочки вроде меня задирали вас.

Грейс не хотелось говорить Дороти, что в престижной частой школе, где год обучения стоил сто тысяч долларов, не было таких девочек, как она.

– Да, было несколько таких. Но я бы не смогла попасть на эту работу только лишь благодаря прилежной учебе, – объяснила Грейс. – Когда дело касается таких тонких областей, как, например, профайлинг или переговоры при захвате заложников, нужно иметь склонность к этому. Врожденную предрасположенность.

– Как вы поняли, что у вас она есть? – спросила Дороти.

Хотя обычно Грейс не решалась говорить о себе, это был первый раз, когда Дороти проявила живой интерес к чему-то, кроме возможности как можно раньше ускользнуть с консультации. Это дало Грейс искорку надежды: если девочка заинтересовалась профайлингом, то он может послужить поводом сблизиться с ней и приободрить ее.

Может быть, мечта отправить ее в колледж не была такой уж несбыточной.

– Профайлинг – это во многом умение подмечать детали и мелочи, которых не видят другие. Мы смотрим глубже, в сердца людей.

– То есть влезаете им в душу? – спросила скептично Дороги.

– Скорее им в голову, – сказала Грейс. – Посмотри на меня. Что ты видишь?

– Дорогая одежда, длинные волосы, вам нужно сделать маникюр.

Грейс пришлось сдержать улыбку, вызванную простотой этого подростка.

– Хорошо. Для начала неплохо. Но что это все говорит обо мне?

Дороти нахмурилась, задумавшись.

– Модная одежда означает, что вы, наверное, богаты, правильно? Может быть, вы не отстригаете волосы, потому что вы девушка, но на совсем не девчачьей работе. Так что это вроде как ваша фишка. Оставаться девушкой. Напоминать людям, что вы не просто одна из тех парней. И готова поспорить, некоторых это сбивает с толку, то, что вы такая красивая, но такая умная. Люди всегда думают, что красивые девушки глупые, как будто они не могут быть умными. А маникюр… У вас, вероятно, нет времени. Вы едва не опоздали сегодня, а вы никогда не опаздываете. Вы были заняты. Возможно, там у вас в ФБР. Убийство или вроде того?

Грейс была впечатлена, но не особенно удивлена. Дороти повидала многое, она умела выживать – ее жизнь в неблагополучной семье научила ее разбираться в людях для того, чтобы оставаться в безопасности и защищать младшего брата.

– Великолепно, Дороти. Во мне много девчачьего, и мне нравится ходить с длинными волосами, потому что так я чувствую себя женственно в сфере, где преобладают мужчины. Правоохранительные органы все еще остаются мужским клубом. Вот почему, как женщина, я хочу привлечь в эту сферу так много талантливых женщин, как только возможно. И я пропустила три сеанса маникюра и педикюра в прошлом месяце. Едва ли ты захочешь видеть мои ноги. Хуже, чем у варана.

И вот еще одна едва уловимая улыбка промелькнула на мрачном лице девочки. Прогресс! Наконец она нашла что-то, что поможет сблизиться с ней. Грейс была в восторге. И все же Дороти была крепким орешком.

– Вы думаете… Я хочу сказать, я знаю, это звучит глупо, но как вы думаете, я смогу этим заниматься? Тем, что вы делаете?

– Несомненно, – сказала Грейс, уверенная в своих словах на сто процентов. – Дороти, ты умная молодая женщина. Единственная причина, по которой ты получаешь плохие оценки, в том, что ты не стараешься. И ты упрямая. Если ты будешь усердно учиться и получишь диплом, я напишу для тебя рекомендательное письмо в Куантико, там готовят агентов ФБР. Я не могу обещать, что ты поступишь, но если ты будешь все делать правильно, учить нужные предметы и получать хорошие отметки, я удивлюсь, если они не примут такую, как ты.

– Они примут? И вы сделаете то, о чем говорите? – спросила Дороти, ее темные глаза смотрели с недоверием. Очевидно, прошло много времени с тех пор, как кто-то что-то предлагал ей, и без каких-либо условий.

– Как я сказала, я хочу, чтобы в правоохранительных органах работало как можно больше умных, одаренных женщин. Это поможет нам всем. Ты идеально соответствуешь всем требованиям.

Девочка настороженно посмотрела на нее.

– Я верю в твой потенциал, – добавила Грейс. – Нам просто нужно, чтобы ты оказалась в таком месте, где ты поверишь в себя.

– Звучит как надпись на мотивационном плакате, – фыркнула Дороти, но на ее лице была улыбка.

Грейс рассмеялась.

– Они бывают полезны, – сказала она.

Таймер просигналил об окончании их занятия. Дороти вздохнула и встала с кресла, на ее лицо вернулась маска отстраненности. Она не могла позволить себе слишком сильно полагаться на надежды, ей приходилось возвращать себя с небес на землю самостоятельно, прежде чем это сделает кто-нибудь другой.

– Спасибо, что поговорили со мной обо все этом. Пожалуй, звучит круто.

– Я говорила серьезно, – сказала Грейс. – Мы еще обсудим это на следующем сеансе, хорошо?

– Как скажете, – пожала плечами Дороти. – Пока.

Она выскользнула за дверь. На секунду Грейс задержала взгляд на опустевшем кресле. Это могло стать поворотным моментом для Дороти. Ей лишь нужно воспитать веру в себя, которую отняла у нее жестокость, царившая в ее жизни. Обратиться в центр было первым шагом, а проявить интерес к будущему – вторым. Однако самым трудным будет третий – осознать, что она может иметь это будущее, преодолеть болезненные разговоры о детстве и наконец стать свободной.

Столь многие не добираются до третьего этапа, но Грейс была уверена, что Дороти сумеет. Даже если этот жестокий ублюдок, бойфренд ее матери, вернется, чтобы превратить ее жизнь в еще больший хаос.

– Удачно? – спросила Шейла, когда Грейс направлялась к выходу из центра.

– Да. Думаю, у нас случился маленький прорыв.

Морщинистое лицо Шейлы просветлело:

– Это потрясающе! И она стала больше общаться с другими детьми. Она проводит не так много времени с подростками ее возраста, но отлично справляется с теми, что младше. Они любят ее.

– Думаю, у нас может быть еще одна счастливая история, – сказала Грейс. У нее завибрировал телефон, и она порылась в сумочке, чтобы найти его. – Господи, я никогда не могу ничего найти в этой сумке, – пробормотала она, наконец выудив телефон из-под кошелька. Она увидела, что звонит Пол. – Шейла, это мой начальник. Мне надо идти. Увидимся?

– Пока, Грейс. Спасибо тебе.

Грейс помахала рукой, ответила на звонок и, толкнув двойные двери, вышла на улицу, залитую солнцем. Становилось жарко, она стянула c себя пиджак и перебросила его через руку.

– Да, Пол, я уже еду.

– Планы изменились, – сказал он. – Ты ведь в консультативном центре?