Читать книгу Королевы Иннис Лира - Тесса Греттон - Страница 18

Королева была мертва.

Сегодня год как она умерла.

Кайо не спал трое суток, решив поехать на поминальную службу, посвященную годовщине смерти Далат. Он ехал почти четыре месяца от скалистых, ощетинившихся гор дальневосточной степи, через быстрые реки к равнинной пустыне и внутреннему морю Третьего королевства. Следуя мимо лесов с пышной растительностью и сельскохозяйственных угодий, через яркие просторы Аремории, соленый канал, Кайо в конце концов вернулся на остров Лир. В пальто, в кожаных туфлях, с головным платком и в тунике, шерстяных брюках, с объемным мешком для еды, ножом и свернутым одеялом, то есть со всем его нехитрым скарбом и маленькой глиняной банкой с маслом. Его он хотел бы зажечь в честь рождения внучки императрицы.

Далат.

Ее имя громко звучало в голове Кайо, когда он отодвинул ветки и протолкнулся сквозь ужасные тени Белого леса Иннис Лира, но голос Далат… Он не мог его вспомнить. Мужчина не слышал его пять лет, с тех пор, как уехал, чтобы присоединиться к двоюродным братьям и сестрам своего отца на торговом пути, простиравшемся далеко на востоке. Далат была любимой сестрой Кайо, вырастившей его, и он пообещал вернуться, когда закончит странствовать.

Кайо сдержал обещание, но Далат уже никогда не узнает об этом.

Дул ветер, сотрясая сосновые иголки, и каждый вздох был свеж. При каждом шаге мужчина чувствовал боль: болели мышцы, плечи, бедра, колени, виски, глаза словно пылали. Кайо невероятно устал, однако уже почти добрался к Звезде поля, как они ее называли, к королевской мемориальной площадке Иннис Лира, на севере острова недалеко от Зимней резиденции короля.

Сначала Кайо пришлось пройти сквозь лес. Да благословит Бог полную, святую луну, достаточно яркую, чтобы пробить ткань ночи и указать ему путь.

Кайо наткнулся на дикую тропинку, достаточно широкую, и тут вспомнил, что олени на острове отличались большей крепостью от худощавых и быстрых пустынных пород. Он охотился на них вместе с молодым графом Эрригалом и неприятным стариком Коннли. Они использовали для охоты собак. Далат тоже очень их любила.

«Далат», – снова подумал мужчина, вспоминая ее медленную улыбку и колючие ресницы. Далат была центром его мира, когда Кайо находился на этой земле, где люди были бледны, как небо. Далат сделала его своим или, по крайней мере, он так чувствовал, когда их мать отправила его сюда, поскольку считала мальчиков бесполезными созданиями. Особенно тех, кто был рожден от второго мужа. От Далат всегда пахло апельсинами и бергамотом. Кайо всегда покупал апельсиновый ликер, чтобы выпить его в ее честь.

Его сестра умерла!

И была мертва уже целый год. Он смеялся и пел, спал в лагере рядом со своими кузенами в самые жаркие дневные часы, когда солнце заливало небо чистым пульсирующим светом. Кайо отчасти чувствовал себя удовлетворенным, несмотря на ее смерть и захоронение на этой далекой скале.

Кайо остановился. Лесная опушка была уже близко, ее присутствие было заметно по синеватому свечению: лунному свету на скалистых болотах. За ним и вокруг него дышал лес, словно набухший теплым влажным бризом, подталкивавшим деревья к тихому разговору.

– Кто ты? – спросил высокий голос.

Мальчик находился вне досягаемости, однако Кайо уже вытянул изогнутый нож. Одна нога мужчины была отставлена назад: он приготовился к атаке. В темноте тени сместились и заплясали, но мальчик стоял рядом с широким дубом, напротив его темной стороны, спрятанной от бродячего лунного света.

– Кайо, от королевы Тарии, – ответил Кайо, пряча нож в ножны. Мужчина стянул шарф с головы и обвил его вокруг шеи и плеч. От этого его серые глаза стали яснее, и Кайо надеялся на дружелюбие мальчика, несмотря на его чужеземные одежды и кожу.

– Я тебя не знаю, – уверенно сказал мальчик. Он был очень маленький, не старше десяти лет, худенький и с темными волосами. Ребенок не отличался бледностью, однако черты его лица были сужены, как у всех жителей острова. Мощный нос и круглые, как у гремлина, глаза напоминали черты южных испанцев, решил Кайо. Они были беженцами, вытесненными войнами Второго королевства.

Кайо кивнул и вежливо поклонился:

– Ты точно знаешь обо мне, мальчик. Моя сестра была королевой, и я приехал на годовщину поминовения.

– Принцесса уже там.

Информация сколь полезная, столь и странная, ведь Лир имел трех дочерей, хотя младшей не могло исполниться больше лет, чем этому мальчику. Возможно, мальчик говорил только о том ребенке, которого лучше знал. Это следствие молодости.

– Ты знаешь, как именно умерла королева? – спросил Кайо. До него доходило множество слухов о разных злодеяниях, подозрениях, загадках, и, возможно, ребенок мог бы донести до Кайо чистую правду, указывающую, как можно отомстить.

Мальчик поднял лицо вверх и прищурился:

– Звезды.

– Ее убили звезды? Что еще за чушь?

– Королева умерла, когда ей об этом сказали звезды, – пожал плечами мальчик и затрясся в злобе: – Они здесь контролируют совершенно все.

Пророчество. Кайо почувствовал неприятное ощущение в желудке.

– Как тебя зовут? – спросил он.

Парень испугался и посмотрел мимо Кайо, словно ему не понравился вопрос. Кайо обернулся.

Из-за деревьев появилась женщина.

– Бан, позволь мне поговорить с этим человеком, – произнесла она медовым тоном.

Мальчик умчался.

Кайо ждал пошатываясь. Он ощущал приближающуюся беду.

Женщина молча шагнула к нему. Она была одета в типичную для острова одежду: туника с подвязкой поверх рубахи и юбок, на ногах – жесткие сапоги. Тяжелые черные кудри обрамляли прекрасное лицо – лесная женщина, дух Белого леса. Когда незнакомка жестом показала Кайо, что он должен к ней присоединиться, мужчина не стал сопротивляться, и они вместе пошли на окраину леса.

Они остановились у деревьев, глядя на Полевую звезду. Они были в неглубокой долине с изрезанной травой, покрытой каменными башнями и колоннами ракушек, сложенных человеческими рукам, высотой до талии или до колен. Длинные плиты серой скалы были установлены в виде алтарей с выгравированными на языке деревьев царапинами. На каменных нагромождениях и плитах стояли оплывшие свечи, некоторые из них были толстыми и качественно сделанными, другие – тонкими и бледными. Кайо вдруг увидел двух жрецов в белых одеждах, с длинными факелами, освещающими все вокруг.

За жрецами шла безмолвная процессия.

– Это и есть король, – произнесла женщина. – Лир и его двор, его дочери и некоторые иностранные гости идут зажечь новые свечи у небесной кровати ушедшей королевы.

Брови Кайо сошлись, от горя он сжал челюсти. Пламя каждой свечи было звездой, колеблющейся и мерцающей в долине. Иннис Лир усеивали поля памяти, но это было величайшим из всех существующих. Близким умерших нужно было только поставить свечу, и звездные жрецы зажигали их каждую ночь. Король Лир дарил свечи всем, кто просил, как слышал Кайо, поэтому-то Звездное поле всегда светилось и мерцало как рай, спустившийся с небес. Достойный мемориал для такой женщины, как Далат.

– Пойдем, – произнесла женщина.

– А ты кто такая? – резко и с оттенком грусти спросил Кайо.

– Брона Хартфар, я была подругой твоей сестры – королевы. Я помню тебя, когда ты был моложе и гордился тем, что находишься рядом с ней.

– Брона, – повторил Кайо. И это имя заполнило каждый уголок его рта.

Они осторожно спустились на Звездное поле, кружили, чтобы присоединиться к концу процессии, плывущей через свечи и стоячие камни к широкой известняковой плите, сиявшей под полной луной.

Брона взяла Кайо за руку, удерживая его подальше от толпы.

Король Лир выглядел так же, каким его запомнил Кайо, хотя, возможно, морщинки вокруг его рта увеличились, а может, все дело было во множестве свечей, прижимавшихся друг к другу пламенем. Плотные, каштановые волосы Лира были сплетены в одну косу и заколоты. Белое одеяние свисало с его высокой фигуры поверх белых брюк, белой рубашки и белых сапог. Все члены королевской семьи и остальные люди были одеты в белое или в небеленую льняную или шерстяную одежду при минимуме украшений – лишь простые жемчужные нити и серебряные цепочки. Лунный свет и свечи делали их глаза темными в контрасте с розовой, белой, а иногда и песочной кожей.

Король держал за руку маленькую кудрявую девочку. Ее медного цвета пряди волос развевались в свете свечей. Она внимательно смотрела на отца и на плиту памятника. Они подошли ближе. Пришли и две ее старшие сестры: обнялись, прижались друг к другу, словно составляя единое тело. Одна сестра мягкая и грациозная, другая – сильная и темная, больше напоминающая Далат. У Кайо замерло дыхание, когда он взглянул на старшую, Гэлу. Ее лицо имело много общего с материнским. Он вспомнил: в детстве Гэла была невероятно сильным ребенком. Она соревновалась с сыновьями слуг и лордов в мощи и скорости, носила брюки и по-мужски короткую стрижку. Кайо с удовольствием учил ее борьбе и владению кинжалом, но девушка воспринимала все чересчур всерьез и не принимала никаких игровых элементов или поддразниваний. Теперь волосы Гэлы, заплетенные в большую корону, были длиннее, а белый воинский гамбезон дополняли брюки, сапоги и длинное пальто, украшенное стальными пластинами. Ее сестра, Риган, выглядела, несмотря на возраст, гораздо женственнее. Она было одета изящно, как дама. Воспоминания Кайо о Риган отличались большей нежностью: Риган исполнилось только десять лет, когда он уехал, а она уже читала и писала. Внешне она очень мало напоминала Далат: бледная, с гладкими и густыми каштановыми волосами.

Третью дочь Лира, совсем малышку, Кайо знал меньше всего: маленькое круглое и печальное личико, крошечные пальчики, ловящие руку Лира, когда тот опустился перед мемориальной плитой со слезами на щеках и подбородке, сверкающими в его темной бороде.

Кайо и сам почувствовал, как слезы щиплют его горло и заползают в нос. Мужчина стиснул челюсти, а Брона наклонилась к нему, упершись плечом в грудь. От нее пахло костром и густым мхом. Как же приятно было ослабевшему и дрожащему вдыхать ее запах. Волосы Броны щекотали его губы.

Звездный жрец с факелом поднял руки и воззвал к молитве. Кайо слышал только звуки, но не понимал слова: он уже забыл этот язык. Тем не менее, он узнал ритм, плач, острую интонацию, которую жрецы использовали для общения со звездами. Все люди бормотали и изрекали слова вместе со священником, за исключением одного молодого человека, стоящего в нескольких шагах от дочерей короля. Это был пылающий оранжевым принц королевства Аремория, в пальто с рукавами, обернутыми белым, с почтением к траурным традициям Иннис Лира. Принц, по возрасту не старше, чем Гэла Лир, отличался торжественным выражением лица, держал тяжелый, драгоценный меч и имел простую золотую ленту на лбу.

Когда началась молитва, Кайо представил себе Далат, в платье из тончайшей красной ткани, вышитой оранжевой нитью и блестящей бирюзовой, напоминающей прибой во внутреннем море. Красная и черная краски окружали ее глаза и рот, ложились полосами на ее волосы. Глаза Далат были звездами, и сотни здешних свечей горели лишь как отражение ее славы.

Кайо посмотрел на короля, склонившего голову и схватившего руку младшей дочери. Лоб девочки нахмурился от боли. Отец слишком сильно сжал ее пальчики, но та ничего не сказала и не отстранилась.