Читать книгу Дис - Тима Феев - Страница 6

Ничто так не веселит, как скука. Иногда, находясь в поразительно скучной компании или обстановке, вы вдруг замечаете, что вам стало нестерпимо смешно. Достаточно лишь вспомнить некоторые случаи из своей собственной жизни, когда, например, в кино или даже еще просто в школе на уроке кто-нибудь делает что-то неожиданное или хотя бы громкое. Например, роняет что-либо на пол или чихает. И тогда все разражаются едва ли не гомерическим хохотом. Все смеются так, как будто этого они лишь только и ждали, как раз такого вот случая, чтобы наконец выразить то, что накопилось внутри. Что же касалось человечества вообще, то оно также словно бы чего-то ожидало, довольно изрядно скучая в последние несколько десятилетий. Отдельные личности, города, да подчас даже и целые страны буквально, как казалось, не знали куда себя деть. От этого они, естественно, время от времени впадали в разного рода крайности. То в чрезмерную угрюмость или застой, которые в свою очередь почти всегда заканчивались разного рода безобразиями. То, напротив, в беспричинные веселье или ажиотаж. И хотя подобные выкрутасы в общем-то мало чем помогали, однако они позволяли людям хотя бы ненадолго забыть о той едва ли не всепоглощающей скуке, которая накрепко оплела своими призрачными серыми щупальцами большую часть всего человечества.

Поэтому, если смотреть на вещи с этой, самой общей точки зрения, то многие города да и целые страны двадцать первого века мало чем отличались друг от друга. И совершенно очевидно, что земное продолжение всей этой довольно странной истории могло случиться в любом из этих городов. Но так уж вышло, что все произошло именно в Москве, в офисе одной из самых заурядных компаний. Уж чем эта компания конкретно занималась не суть важно. Так же как и неважно, какие именно люди в ней работали. За исключением, пожалуй, лишь одного, особенного.

Тот, последний, более или менее спокойный в истории человечества день в офисе этой фирмы начался с обычной, ставшей уже рутинной получасовой летучки в кабинете у директора. После чего сотрудники компании спокойно разошлись по своим рабочим местам. Трудились они в тот день так же, как и обычно: без излишнего энтузиазма, но и без лени. Добровольно позволяя всезнающему руководству самому решать за них все. Самостоятельно думать в этой фирме было как-то не принято. И только на так называемых «мозговых штурмах» сотрудникам все же предоставлялось право что-то там еще и предлагать от своего имени.

Наталья Сергеевна – секретарь руководителя компании – была в тот день, пожалуй, немного более обычного раздражительна и резка. Однако, поскольку она представляла из себя создание поистине удивительное и очень милое, то все относились к подобным ее недостаткам весьма снисходительно. А мужчины за них ее, пожалуй, даже еще и любили. Работала она в этой фирме не слишком давно, примерно с полгода. Однако коллектив принял ее как-то сразу, как свою. С директором у нее были также вполне деловые отношения. И хотя злые языки все же позволяли себе иногда делать определенные намеки. Но более или менее достоверных фактов припомнить не мог никто.

– Антон, – едва ли не взвизгнула Наталья Сергеевна в портативный коммутатор, соединявший ее комнатку с отделом программного обеспечения, – у меня тут опять одна клавиша западает и компьютер не грузится. И выскочило еще какое-то зеленое сообщение, так что я ничего не могу сделать.

На это один из программистов компании, по всей видимости, как раз тот самый Антон, – довольно безликий, щуплый молодой человек, через такой же коммутатор, установленный уже в его комнате, ответил:

– Да, да, Наталья Сергеевна, уже иду, – после чего неспешно поднялся с кресла, отхлебнул немного черного кофе, который в силу давно приобретенной привычки очень любил, и едва ли не шаркая стоптанными ботинками по полу, направился в помещение секретарши.

Там он провел минут двадцать. Неожиданно долго для такой простой или даже глупой компьютерной поломки. Однако Наталья Сергеевна была хотя и немного старше Антона, но тем не менее весьма ему симпатизировала, отчего и не отпускала от себя все то время, забрасывая то нелепыми вопросами, то просто бессмысленными репликами. Молодой же человек все терпел, хотя и выказывал иногда признаки нервозности и пусть и не сильного, но вполне определенного желания побыстрей уйти в свою комнату. Наконец это ему удалось. А Наталья Сергеевна лишь только и успела, что бросить ему вслед какую-то очередную свою бессмысленную реплику, наподобие: «Ты и сам о себе позаботиться не можешь», после чего дверь за молодым программистом закрылась.

Вернувшись на рабочее место, Антон еще какое-то время приходил в себя от этой, пожалуй, несколько преувеличенной энергетики секретарши шефа. Однако он знал, что Наталья Сергеевна, – а именно так он к ней всегда обращался, – была существом все же добрым, хотя временами и ветреным. Иногда ему даже казалось, что она относилась к нему с какой-то особенной теплотой. А возможно и с определенного рода интересом, как он однажды, пусть и довольно давно, но все же подумал. Но нет, привязанности там, пожалуй, не было никакой, а о самом, пусть и весьма отдаленном намеке на любовь речь не шла и подавно. И тем не менее Наталья Сергеевна всякий раз ставила Антона чуть ли не в тупик своим поведением. Да и странные фразы, которые он время от времени от нее слышал, также путали его мысли и едва ли не отталкивали от нее.

Наконец настало время обеда. Сотрудники компании все как один отправились в столовую. Там сегодня приготовили что-то особенное, отчего мужская часть коллектива, совершенно позабыв об учтивости, пролезла к столу раздачи вперед дам, лишь иногда и чуть досадливо извиняясь перед последними. Антон спокойно поглядел на всю эту толчею и собирался было уже уходить, как под руку его подхватил его давнишний знакомый, Василий, который работал в этой компании уже очень давно. Они тогда с Антоном, еще лет семь тому назад, почти одновременно пришли сюда устраиваться. Причем рассматривали это место, и также оба, как временное. Но попритерпевшись к коллективу и свыкнувшись с трудовыми обязанностями, так здесь и остались.

– Антонио, – обратился Василий к приятелю, – предлагаю сегодня, – тут он перешел на заговорщицкий шепот, – свалить с работы пораньше. В кафешке, ну той, где мы были в прошлый раз, сегодня скидки. За полцены можно купить все и даже выпивку. Но это у них начнется только после шести вечера. И приходить, думаю, тоже нужно заранее. А то там толпа будет.

Антон задумался над предложением. «Нет, – ответил он наконец, – мне ехать далеко. А ночевать у тебя на кухне мне что-то больше не хочется, так что иди один. Только без обид, ладно?»

– Ладно, как знаешь, – Василий, похоже, совсем и не обиделся. – Я тогда кого-нибудь другого позову, или другую.

– Кого же это? – Антон хмыкнул.

– Да кого угодно, – бросил Василий непринужденно. – У нас тут народ хотя и зарабатывает прилично, но до халявы всегда жадный. Многие пойдут, если узнают. Только ты сам-то, смотри, никому не проболтайся.

На этом разговор был завершен. И после обеда все вновь, и теперь уже явно без желания, разошлись по своим рабочим местам.

Тот день действительно был каким-то по-особому скучным. Ничего и нигде не происходило. Даже сотрудники компании все как-то вяло и словно бы превозмогая все более овладевавшую ими лень, переговаривались друг с другом. Поэтому, когда вечером в офис их фирмы пришел некий неизвестный посетитель, все восприняли это обстоятельство едва ли не как спасение.

Человек этот пришел почти перед самым окончанием рабочего дня. Одет он был довольно хорошо и с изрядным вкусом. Внешность его была, пожалуй, несколько прозаичной, хотя эта его прозаичность все же выглядела почему-то странно. Он, прямо сказать, не был идеалом красоты, хотя и сложен был весьма неплохо. Однако, что-то в нем выдавало человека совсем не спортивного. То ли эти его телодвижения, весьма тяжеловесные, то ли какие-то нескладные манеры. Лицом же он был также, пожалуй, красив. Хотя и здесь присутствовало нечто такое, что не позволяло назвать его привлекательным. И это была его мимика. Причем она не то, чтобы казалась неприятной или, к примеру, отталкивающей, она словно бы отсутствовала напрочь. И даже когда этот человек говорил, то, – хотя в это и трудно было даже поверить, – двигались одни только его губы. Уголки же рта и глаза не двигались совсем. Все это производило весьма неприятное и именно отталкивающее впечатление. Охранник компании, который некоторое время беседовал с ним, глядя на все эти несуразности, так растерялся, что даже забыл спросить у незнакомца пропуск или паспорт, что случалось с ним довольно редко. Вот только на женщин этот запоздалый посетитель произвел в тот вечер поистине неизгладимое впечатление.

Сотрудницы компании, едва лишь увидали этого припозднившегося гостя, как сразу оставили в покое все свои дела и, – что было уж и вовсе неслыханным, – оборвали на полуслове обычно не прекращавшиеся разговоры. Они смотрели на гостя так, как будто он шел в ту минуту по коридору их фирмы абсолютно голым, да еще и на личную встречу с кем-то из них. И хотя это было, конечно же, не так, а на женские взгляды гость и вовсе не обращал никакого внимания, однако более работать в тот день представительницы фирмы оказались не способными совершенно. И никакая сила в мире, как казалось, не смогла бы их заставить вернуться к начисто позабытым трудовым обязанностям. Вот только на Наталью Сергеевну неизвестный гость не произвел поначалу никакого впечатления, потому что она сперва его не заметила, закопавшись с какой-то ерундой у себя под столом. Но зато потом, когда гость выходил уже из кабинета шефа, так на него уставилась, что нечаянно опрокинула на свой стол открытый пузырек с лаком для ногтей. Последний же не преминул тут же растечься густой ярко-красной лужей по ее, как назло, весьма важным документам.

Наконец гость ушел. А еще через несколько минут закончился и рабочий день. Все, едва лишь часы пробили шесть вечера, тут же повскакивали со своих мест и буквально ринулись к проходной, напяливая прямо на ходу верхнюю одежду. Вышел из здания фирмы и Антон. Ему предстояло еще некоторое время ехать сначала на метро до железнодорожного вокзала, а затем, в набитой битком душной электричке, около часа добираться до своей подмосковной станции. Жил Антон в пригороде. Не слишком далеко от Москвы. В этом были, конечно, и свои неоспоримые преимущества в виде свежего воздуха и потрясающей тишины. Но были и недостатки, самым главным из которых была именно дорога. Впрочем, он уже почти привык к ней и не замечал ни долгого пути до работы утром, ни назад до дома вечером. Вот и сегодня Антон доехал до своей станции и сам в точности не заметив как. Выйдя из полупустого теперь уже вагона, он направился по тускло освещенной тропинке, которая вела через неширокую лесополосу к большому полю, ограниченному по дальнему краю асфальтовой дорогой, у которой как раз и находился его дом. Идти там было совсем недалеко, минут пятнадцать. Вот только никогда уже не забудет Антон того пути, да и вообще того вечера. Поскольку едва лишь он углубился в затененную и поросшую непроходимым бурьяном лесополосу, как из-за кустов прямо ему навстречу, словно бесплотная тень, вышел некий человек.

И если бы только знал Антон, кто стоял тогда перед ним, то, наверное, наложил бы на себя руки прямо там, на месте. И не сожалел бы об этом никогда, провались он после этого хоть в саму преисподнюю. Однако, он не знал кем был тот незнакомец, да и не мог знать. А был это все тот же посетитель их компании, который заходил к ним этим вечером в офис. Сейчас же человек этот почти незаметно, плавно и словно вовсе не переступая ногами, приблизился к Антону. Да так и замер неподвижно напротив него. Своими холодными серыми глазами, которых почти невозможно было рассмотреть в полумраке позднего вечера, незнакомец смотрел куда-то вперед в пустое пространство. А потом вдруг взял и, как казалось, ни с того ни с сего, резко размахнулся левой рукой назад и ударил.

Удар этот, беззвучный и почти незаметный, не смог бы выдержать никто. По крайней мере из простых смертных. Но ведь Антон тоже был человеком? Да, конечно, – человеком он именно был. Однако до этого, когда-то довольно давно, он человеком этим и стал, хотя сейчас и не помнил этого. Но в тот момент, по прошествии почти двадцати шести лет своей земной жизни, он вновь стал таким, каким был прежде. Когда завершил свои бесконечно долгие, бесцельные блуждания по холодным и мрачным просторам космоса. Когда подошел к случайному финалу тот невообразимо протяженный период его неосознанного существования без мыслей, без чувств и воспоминаний. Вот только все, что с ним происходило тогда, теперь уже нельзя описать достоверно. Поскольку давно это было. Так давно, что и вообразить себе невозможно. Впрочем, не случись с ним этой обратной метаморфозы, ничего в мире людей и не изменилось бы. Все шло бы как прежде. Пусть, возможно, и несколько вяло или даже скучновато, но зато без серьезных потрясений. Вот только сам бы Антон, к сожалению, в этом случае погиб бы сразу. Но он устоял, он выдержал удар и выжил. Он даже почти и не сдвинулся с места, на котором несколько секунд назад остановился, недоуменно взирая на странного незнакомца. Однако теперь ничего уже исправить было нельзя. Потому что эти двое непримиримых противников, сошедшихся друг с другом в смертельной схватке, не могли более владеть собой. Да и вообще все события после этого, как казалось, самого обыкновенного осеннего вечера стали развиваться неумолимо, непредсказуемо и стремительно. И, как это ни странно, все предопределил лишь один, пусть и чудовищной силы удар, который одно весьма странное существо из этого мира нанесло, а другое выдержало.