Читать книгу Юрюзань – быстрая река - Тимофей Черепанов - Страница 9

Нам тоже хотелось плавать, или, как говорят моряки, ходить по воде. Плавает, по их мнению, лишь известный вторичный продукт, а корабль ходит. Ни плавать, ни ходить было не на чём, если не удавалось раздобыть соседскую лодку-плоскодонку (иных на Юрюзани не строили). Уже не помню, кто подал нам гениальную в своей простоте идею – возможно, это был Володька, или же сами додумались. Безрассудство вообще в нашем детстве зашкаливало, но это было, пожалуй, абсолютным рекордом, достойным книги Гиннеса. В качестве плавсредства решено было использовать корыто. Да-да, самое обычное корыто из оцинкованного железа, которые были в каждой семье и использовались для стирки белья. У берега, где воды было по щиколотку, надо было аккуратно усесться в это корыто, отталкиваясь руками ото дна выровнять ватерлинию и потом так же аккуратно вывести корабль на глубину. Здесь уже надо было грести ладошками, стараясь не нарушить при этом балансировки. Излишне говорить, что высота бортов над ватерлинией не превышала двух-трёх сантиметров и малейшее неловкое движение могло привести, как пишут в учебниках по молевому сплаву, к утопу не только корыта, но и его шкипера, поскольку плавать мы тогда ещё не умели. За время пересечения реки таким способом течение сносило корыто на добрую сотню метров.

Понятно, что стащить из дома корыто мы могли лишь в те дни, когда родителей не было дома. Например, они уходили на покос, что летом происходило едва ли не ежедневно. Младшие – Ольга и Андрей – в наших делах не участвовали, поскольку Ольга была девчонкой и не считалась, а Андрей был намного младше и у него была уже своя жизнь. Соответственно и наябедить они не могли. Таким способом мы несколько раз пересекали реку. Но закончилось это, естественно, не лучшим образом, хотя и явно не худшим. Однажды я переплыл на другой берег, а Мишка направился туда же на соседской лодке – их не приковывали, и взять её на время грехом не считалось. Когда я отправился в обратный путь, Мишка, как сейчас пишут в гаишных протоколах, «не справился с управлением» и потопил корыто. Я успел уцепиться за лодку и влезть в неё. Вода в реке была большая и мутная, корыто унесло водой. Все наши попытки его обнаружить и подцепить багром, который использовался в качестве шеста, успехом не увенчались. Виноватым, естественно, посчитали опять-таки меня.

Корыто проходило по ведомству мамы, поэтому кары со стороны отца не последовало. Мама же нас никогда не наказывала – она лишь огорчалась и в крайних случаях обзывала нас самым страшным словом, какое я от неё слышал: «Иждивенцы» – всегда во множественном числе, а не персонально.