Читать книгу Избранные стихотворения - Тимур Кибиров - Страница 6

В поселке под Наро-Фоминском

сирень у барака цвела.

Жена инженера-путейца

сыночка ему родила.

Шли годы. У входа в правленье

менялись портреты вождей.

На пятый этаж переехал

путеец с семьею своей.

И мама сидела с Андрюшей,

читала ему «Спартака»,

на «Синюю птицу» во МХАТе

в столицу возила сынка.

И плакала тихо на кухне,

когда он в МАИ не прошел,

когда в бескозырке балтийской

домой он весною пришел.

И в пединститут поступил он,

как девушка, скромен и чист,

Андрюша Петров синеглазый,

романтик и волейболист.

Любил Паустовского очень,

и Ленина тоже любил,

и на семиструнной гитаре

играл, и почти не курил.

На первой картошке с Наташей

Угловой он начал дружить,

в общаге и в агитбригаде,

на лекциях. Так бы и жить

им вместе – ходить по театрам

и петь Окуджаву. Увы!

Судьба обещала им счастье

и долгие годы любви.

Но в той же общаге московской

в конце коридора жила

Марина с четвертого курса,

курила она и пила.

Курила, пила и однажды,

поспорив с грузином одним,

в чем мать родила по общаге

прошла она, пьяная в дым.

Бесстыдно вихляла ногами,

смеялась накрашенным ртом,

и космы на плечи спадали,

и все замирали кругом…

Ее выгонять собирались,

но как-то потом утряслось.

И как-то в компаньи веселой

им встретиться всем довелось.

Андрюша играл на гитаре,

все пели, и пили вино,

и, свет потушив, танцевали,

открыв для прохлады окно.

Андрюша, зачем ты напился,

впервые напился вина?!

Наташа ушла, не прощаясь,

в слезах уходила она.

И вот ты проснулся. Окурки,

бутылки, трещит голова…

А рядом, на смятой постели,

Марина, прикрыта едва…

Весь день тебя, бедный, тошнило,

и образ Наташи вставал,

глядел с укоризной печальной,

мелодией чистой звучал.

И все утряслось бы. Но вскоре

Андрюша заметил, увы,

последствия связи случайной,

плоды беззаконной любви.

И ладно бы страшное что-то,

а то ведь – смешно говорить! —

Но мама, но Синяя птица!

Ну как после этого жить?

Ведь в ЗАГСе лежит заявленье,

сирень у барака цветет,

и в вальсе кружится Наташа,

и медленно смерть настает…

И с плачем безгласное тело

Андрюшино мы понесли.

Два дня и две ночи висел он,

пока его в петле нашли.

И плакала мама на кухне,

посуду убрав со стола.

И в академический отпуск

Наташа Углова ушла.

Шли годы. Портреты сменились.

Забыт Паустовский почти.

Таких синеглазых студентов

теперь нам уже не найти.

Наташу недавно я встретил,

инспектор она гороно.

Вот старая сказка, которой

быть юной всегда суждено.