Читать книгу Без названия - Тина Шевцова - Страница 3

– И тут дверь в комнату открывается, и заходит её 9-летняя дочь!.. – он подвешивает долгую драматическую паузу и смотрит на меня в ожидании реакции.

– Ты хоть одеялом-то прикрылся?

– Какой там! – довольно хрюкая, он откидывается в подушки и начинает сотрясаться в диком, почти истерическом клёкоте. – И не попытался даже! Ты представляешь! Заходит она и ко мне на кровать – шасть! Я и опомниться не успел, клянусь! Остолбенел просто от такой бесцеремонности со стороны юной девицы. А она и раньше под дверью стояла и слушала. Ну, там, стоны наши с её матерью со вздохами… Теперь уже я точно это знаю. Я и тогда видел её мельком пару раз, но значения не придал просто.

– Ну и чего?.. – рассказ начал постепенно увлекать меня новыми волнительными подробностями и деталями.

– Разделась. Ложится рядом со мной и говорит: «Потрогай меня, как ты маму трогаешь!».

– В девять лет такие зрелые желания?

– Пытливый молодой ум, Тинка. Раннее развитие… Сейчас-то я это осознаю! Но тогда! Тогда мне сорок три, и я полон ебучих предрассудков! Мозг засран всеми этими «книжными моралями и добродетелями», мать их… Хлам весь этот блядский и никому не нужный. Сейчас-то я понимаю, что мог бы нежно и бережно выебать, развить и превратить её в сногсшибательную бабу. А тогда я охуел просто. Лежу и сказать даже ничего не могу, представляешь?! А в голове только пульсирует цифра: «Девять лет, девять лет! Ей всего ДЕВЯТЬ лет! Ребёнок же ещё по сути!».

– Ну а потом чего было?

– Съешь котлету – расскажу!

Он доволен. Он поймал меня на крючок своей дьявольской интриги и теперь держит, манипулируя и дёргая за ниточки. Теперь он может меня заставить съесть даже его чёртову котлету.

– Вот! Смотри! Видишь? Жру твою котлету! – я наигранно запихиваю её в рот целиком и начинаю давиться.

– Ага. Лучше б хуй так мой жрала!.. А потом ещё села бы сверху. Всему вас учить надо, бестолочей. Коньяком быстро запей, а то поперхнёшься.

– Отстань! Режиссёр Хуев.

– Ну, не совсем уж Хуев… Сейчас вот последний спектакль свой поставлю, и тогда уж и помирать можно. Напишешь мне на надгробии: «Режиссёру Хуеву от безутешной Тинки».

– Предпоследний. Всегда должен быть предпоследний. Любовь и спектакль. Сам же учил!

– Ну, может… ты и права. Но чувствую, что всё же последний.

Он снова глубоко затягивается сигаретой, шумно выдыхает через ноздри и продолжает.

– Ну я, конечно, ничего не сделал. Тогда не сделал. Пальцем её не тронул даже. Лежал и пошевелиться даже не смел. А потом выставил её из комнаты и ещё пендаля хорошего отвесил. Жалел потом. Вспоминал часто. Она потом ещё приходила, на кровать садилась и смотрела на меня бесстыжими глазищами. Только мать её за дверь, она тут как тут. Трогать меня даже пыталась как-то наивно так, по-детски… Я еле сдержался тогда. Зачем?.. – снова затяжка. – Дурак.

– А потом?

– А потом мы с её матерью расстались. Ебля приелась, а поговорить-то и не о чем. Ну так бывает, – выдыхает тонкую струйку дыма. – Тинка! Будешь мужика искать, смотри, чтоб в ебле всё нормально было. Без неё тоже нельзя, – отхлебнул из моего стакана коньяка, – и лишь бы не мудак! Лишь бы не мудак тебе попался! Блядь, ведь задушит, растопчет, уничтожит, разорвёт… – снова вдыхает, и уже до фильтра. – И вот, прошло 10 лет… Я уже тут жил. Баб столько сменил… и не упомнить. Как она нашла?.. Хуй знает. Звонок в дверь. Открыл. На пороге молодая барышня. Такое, знаешь, красивое существо. Вот, мол, пришла к вам, помните меня?

– Ты хоть в этот раз в одежде был, я надеюсь?

– Вскоре я уже был без неё! – он победоносно закурил новую сигарету и продолжил. – Чего она только не вытворяла! Ой, Тинка-а-а-а-а… Пиздец. Тебе такое и не снилось даже. Сказала, что с детства так и мечтала обо мне, представляешь? Как тогда голым меня увидела, так 10 лет слюни по мне и пускала. А ты чего не мечтаешь?! А?! По мне, знаешь, какие бабы сохли?! Не то что ты. А ну, мечтай давай!

– А мне нечем мечтать. У меня фантазии нет.

– Нихуя-я-я-я! Не пизди дедушке, Тамара Сергевна. Всё у тебя есть! Ну скажи, чего ты хочешь? Мужика или бабу? Мужика тебе найти красивого? Какого хочешь? Сейчас организую мигом тебе! Или бабу? А? – его это явно забавляло, – Чудовище. Котлеты не жрет, дедушку не любит… Чего припёрлась?! Убирайся в свою Ма-а-аскву! Видеть тебя не могу. И не хочу.

– А ты пообзывайся побольше, я мигом соберусь, да и уеду от тебя.

– Я тебе уеду! Запомни: «Любимая, – жуть! Когда любит поэт, влюбляется Бог неприкаянный…».

Это было его любимое стихотворение, и читал он его страстно и с выражением.

Я дослушала до конца. Нет, не из терпеливой снисходительной вежливости. Я любила его слушать. Он завораживал и умел быть гипнотически-притягательным.

– Всё. Решила. Зови её, – твёрдо сказала я, когда он закончил с Пастернаком.

– Кого? – он почти безупречно сыграл искреннее изумление.

– Её, Лолиту твою малолетнюю. Кстати, сколько ей сейчас?