Читать книгу Русская сага. Брак. Книга вторая - Тина Вальен - Страница 19

Весна. В огромном санаторном комплексе в Пярну Ину поселили в коттедж, представляющий собой маленький холодный замок с огромной солнечной верандой. Там уже жили три недовольные женщины: всех русских селят в коттеджи, а своих – в главный тёплый корпус. Днём они наслаждались хвойным запахом удивительного парка с ручными белками, впитывали первые лучи солнца, а по ночам замерзали от холода под двумя одеялами. Только согреешься и заснёшь, как мочегонная минеральная вода вынуждает вылезать из тёплого кокона постели и бежать по вечной мерзлоте маленького замка в туалет.

Случилась одна невероятная вещь: в санатории Ина встретила знакомую из своей деревни – Глашу, которая приехала лечиться в этот же санаторий. Они гуляли по парку, и Ина слушала её рассказ о тяготах семейной жизни. Глаша вышла замуж за стеснительного и молчаливого, зато высокого, и, можно сказать, красивого парня. Сама она ростом метр с кепкой, получив в мужья такого парня, была счастлива.

Построили новый дом, родили двух дочек, муж трудился на колхозной ниве комбайнёром, и всё было бы прекрасно, но он стал пить.

В страду работа на комбайне тяжкая, пыльная и оглушающая длилась с восьми утра до позднего вечера. Чтобы отдохнуть как следует, муж выпивал самогону и отключался, а после окончания страды уходил в запой. Несколько лет Глаша это терпела, хватая одну болезнь за другой, пока последний диагноз не стал похож на приговор. Её подлечили и отправили в санаторий, где даже врачи ей посочувствовали и поселили в главный корпус.

От неё Ина узнала, как живут бывшие подруги и знакомые, уехавшие в города. Все они хоть и приезжали в родную деревню, но в разное время и встретиться не могли, зато к Глаше-Глафире-Графине заглядывали обязательно, потому что она была единственным связующим звеном между ними.

В Пярну Ина чувствовала себя прекрасно: гормоны щитовидной железы почти в норме, суставы лечит, одета модно, причёска стала послушной и живой от яичного шампуня прибалтийского производства, даже Глаша не могла удержаться от комплиментов по поводу её внешнего вида.

Через неделю у Ины на носу вскочило аж три маленьких прыщика, а поскольку она продолжала мёрзнуть по ночам, они набухли прямо на глазах. Медсестра каземата мгновенно притащила грелку и обогреватель, врач назначил прогревание, но это не помогло. Вскоре даже на улицу Ина не могла показаться, а впереди дорога домой. Как с таким носом? И она выдавила не созревшие ещё нарывы. Надо было задержаться в санатории и долечиться, но она совершила глупость и поехала домой с непоправимо испорченным фейсом.

В Таллинне, в ожидании поезда, Ина бродила одна по узким улочкам Старого города и проникалась древней историей. Воображение рисовало её, идущую в далёком прошлом между крепостными стенами… Какие тогда носили одежды?.. Почему-то стало тревожно…

Она с трудом вынырнула из воображаемого далека и посмотрела на небо, по которому на город надвигалась невероятно огромная туча, которая всё больше хмурилась и порыкивала тигром, предупреждая о грозящей всем опасности.

Ина порадовалась, что скоро разместиться в купе, отвернётся к стенке, и никто не будет смотреть на её изуродованный нос. Только к вагону надо подойти перед самой отправкой поезда.

На перроне никого – все в вагоне. Ина протянула проводнице билет, та, посмотрев на него, с удовольствием сообщила, что место занято, потому что у неё двойной билет.

Ину охватила паника: надо бежать к начальнику вокзала разбираться… за пять минут до отхода поезда! Побежала, задыхаясь, сердце после отдыха не желало перенапрягаться. Стоп! Есть начальник состава!

Ина вернулась, воздуха не хватало… Оттолкнув проводницу, она зашла в вагон и остановилась у окна, чтобы отдышаться. Поезд тронулся. Туча уже заволокла всё небо, стала темно-фиолетовой и начала метать в землю молнии одну за другой.

Проводница пробежала мимо Ины, чтобы доложить начальнику о вопиющем инциденте. Сердце Ины всхлипнуло и почти остановилось, в глазах потемнело, ноги стали ватными. На непослушных ногах она добралась до своего места и упала на нижнюю полку, прямо на колени уже лежащего на постели мужчины.

Так второй раз в жизни Ина потеряла сознание. В первый раз это случилось, когда у неё, беременной, взяли два шприца крови на анализ. Тогда в трамвае она села прямо на колени женщине, но пришла в себя уже через остановку. На этот раз – поезд, его не остановишь.

Очнулась она, лёжа на нижней полке с тремя подушками под головой, соседка поспешно сунула ей в рот таблетку валидола и с чувством выполненного долга заснула. За окном в ночи бушует гроза. Все спят. Куда делся мужчина, приходила ли проводница?

Не успела она подумать об этом, как её стало затягивать в воздушную серую трубу с такой скоростью, от которой сознание сковал леденящий ужас. Сквозь него пробивалась только одна мысль: не закрыть глаза! А их очень хотелось закрыть.

Уходящее сознание требовало срочно остановить поезд! А подсознание уже рисовало далеко не радужную картину: носилки, чужой город и больница… Как страшно… как неудобно…

Поезд мчался сквозь молнии и раскаты грома в чёрной ночи, а она боролась за жизнь. Стоило расслабиться, как сознание затягивало в смертельную чёрную трубу. Время исчезло, осталось только неимоверно трудное усилие – не закрыть глаза, не попасть в эту ужасную огромную трубу, похожую на тоннель. Ина не помнит, сколько времени она боролась за жизнь, но каждый момент хотелось закричать: «Остановите поезд!»

Лет через десять она прочтёт книгу Моуди «Жизнь после жизни» и может подтвердить, что сознание покидает нас через тоннель, но это не означает существование души, как счастливо предполагала. Просто умирая, мозг выдаёт такую картину, объяснили врачи. Это объяснение не оставляло надежды ни на какую жизнь «после». Прожив с верой лет десять, Ина в один миг потеряла её. Разочарованию не было предела.

Спасла её женщина. Посреди ночи она, как ангел, открыла дверь в купе, впустив свежий воздух, насыщенный озоном, и исчезла. Через несколько минут появилась снова и дала стакан воды с таблеткой. Ина молча выпила и перестала бороться за жизнь.

Очнулась она к полудню следующего дня и пролежала, отвернувшись к стене, до самой Москвы. Впереди ждало испытание: встреча с «любимым» семейством, которое она насмешит своим носом. Переживёт. Главное, что осталась жива. Сейчас её тело могло лежать на носилках в отделении милиции, равнодушное ко всей суете человеческой жизни. «Вот так и живём завтрашним днём, не подозревая о том, что сегодняшний может оказаться последним. И сейчас она автоматически проживёт до конца этот день и снова будет думать про завтра, послезавтра…» С этими мыслями Ина вошла в метро.