Читать книгу Страшная тайна - Том Ллевеллин - Страница 6
4
Топор войны
ОглавлениеНе потеряй душу, сказал доктор Мандрагора. Признаться честно, я не так много до этого размышлял о душе – своей или чьей-нибудь ещё.
Дорогой читатель, всё было впереди.
Я зашагал по лестнице к выходу из дома. Из квартиры Джимми Хайда доносилась гавайская музыка. Я решил, что она гавайская, потому что то и дело слышал слова «алоха» и «махало». Занятно, ведь Джимми Хайд ничуть не напоминал любителя гавайской музыки.
Я встал на тротуаре и обернулся, чтобы взглянуть на Брайт-хауз. Точно, помойка. И это не имело ни малейшего отношения к благодарности за кров над головой, о которой говорил папа. Я мог одеться как болельщица и трясти помпонами вокруг этого дома, но он всё равно остался бы помойкой.
Я решил обойти здание кругом. На верхнем этаже доктор Мандрагора возился у окна со своим телескопом. Этажом ниже Джорджина и Мэгги ссорились из-за переделанной куклы Барби. Через окно моей спальни виднелся плакат с «Феррари». Я двинулся дальше, к тыльной стороне дома.
Из окна второго этажа на меня глянула девочка с коротко стриженными чёрными волосами. Она была одета в чёрное платье и глаза тоже жирно подвела чёрным. Заметив меня, она провела пальцем по шее, словно грозясь перерезать мне горло. Видимо, это была та самая девочка с больной мамой. Её звали Джоанна Сэдли, но я этого ещё не знал.
Я ускорил шаг, чтобы поскорее уйти с линии обзора девочки. Обогнув дальний угол здания, я посмотрел вверх, на угловое окно. Должно быть, это была другая комната девочкиной квартиры. Там стояла женщина с грустным лицом и шарфом на голове. Больная мама. Я шёл, глядя на неё, пока не столкнулся с Джимми Хайдом.
– Ой, простите, – сказал я.
Джимми Хайд тоже смотрел на женщину, причём раскрыв рот, а теперь перевёл взгляд на меня. В одной руке он держал блокнот, а в другой – карандаш. Быстро сунув и то и другое во внутренний карман куртки, странный жилец молча поспешил прочь.
Тогда я не придал этому значения, но спустя несколько месяцев, дорогой читатель, я вспомнил этот момент.
Обогнув ещё один угол дома, я снова очутился возле фасада. Целая семья выгружала чемоданы одинаковой расцветки из багажника новенького «Кадиллака Эскалейд» – видимо, это вернулись Брэкли. Я был в шоке. Даже базовая модель стоит семьдесят пять штук! А эта наверняка не меньше девяноста. Я не большой поклонник «Кадиллаков», но не мог не признать, что машина хоть куда. Чёрная, блестящая, размером с небольшой авианосец. Что человек, который может позволить себе такую машину, делает в такой трущобе?
Не успел я как следует рассмотреть Брэдли-старшего, как он зашёл внутрь. Из-под открытой дверцы багажника спиной вперёд выбралась его жена, в клетчатом платье и на высоких каблуках. По плечам рассыпались светлые волосы, а огромные солнечные очки закрывали половину лица. Она выглядела как кинозвезда. Или, скорее, как бывшая кинозвезда. Она вытащила из недр машины огромный чемодан, со стуком приземлившийся на тротуар.
– Ланкастер! Иди, помоги маме нести эту тяжесть… – Женщина выпрямилась, уперев руки в боки, и принялась оглядываться по сторонам. – Лэнни!
Из-за старой «Хонды Цивик» показался мальчик в штанах цвета хаки и синем пиджаке. Ланкастер (я решил, что это именно он) кивнул в сторону папиной машины.
– Ну и развалюха, – фыркнул он.
– Ланкастер, где ты был? – сказала женщина.
– Здесь, где же ещё. И я слышал, как ты на меня кричала.
– Не кричала на тебя, милый, – возразила женщина. – Я тебя звала. Ланкастер, Ланкастер, и все такое. Звала. А теперь будь умницей и отнеси наверх мамин чемодан.
– Мне ещё свои вещи тащить. Заплати Алехандро, пусть он отнесёт.
– Лэнни, не спорь с мамой. Возьми мой чемодан.
– И не подумаю. Я отлично знаю, сколько он весит. – Ланкастер вытащил из «Кадиллака» рюкзак и зашагал к дому.
– А ты на что смотришь? – Женщина перевела взгляд на меня.
– Думаю, я ваш новый сосед, – пожал я плечами. – Вам помочь?
– Если тебе не сложно!
Я ухватил её чемодан и покатил его к дверям Брайт-хауза. Мне пришлось втаскивать его на второй этаж ступенька за ступенькой. Добравшись до нужной лестничной клетки, я совсем упарился, но женщина-кинозвезда неустанно меня подбадривала:
– Какой же ты сильный! И настоящий джентльмен.
Подкатив чемодан к её двери, я указал на дверь напротив:
– Мы живём там. Как я и сказал – мы соседи.
– Похоже, вы с Ланкастером одного возраста. Может быть, вы подружитесь? Бог свидетель, ему нужен друг.
Она вошла в квартиру и закрыла за собой дверь.
Следующий день был понедельник. Я вышел на улицу и принялся ждать, когда папа отвезёт меня в школу. Его машина – та самая ржавая «Хонда Цивик» – была главным доказательством моего утверждения, что взрослые ненавидят машины. Я никак не мог понять, как папа может водить такую развалюху. Ясное дело, машины стоят денег. А у нас денег нет. Тут без вопросов. Но если уж приходится покупать старую машину, то почему не старый спорткар? Или старый кабриолет? Или хотя бы старый внедорожник?
Я чуть было не прислонился к машине, но вовремя спохватился. Стоило коснуться этой «Хонды», как с неё начинала облетать краска, как будто машина страдала перхотью.
Я вспомнил слова доктора Мандрагоры, что, мол, сегодня будет день острый, как бритва. «Не потеряй душу», – сказал он.
Тут появился папа с девочками, и мы покатили в сторону школы, оставив за собой облако дыма.
Большая часть утра прошла спокойно. Никаких бритв. Никаких поворотных точек.
Между математикой и социологией я получил сообщение от мамы. Она попросила меня заглянуть в магазинчик «Сыры Дейва» по пути домой и прихватить кусок сыра «Мизитра» для спагетти с коричневым маслом, которые она запланировала на ужин. Она сказала, что уже позвонила в магазин и пообещала заплатить позже. Это меня обрадовало – с собой у меня был всего один доллар.
Во время ланча я взял в кафетерии поднос и положил на него буррито, завёрнутое в фольгу, картофельные шарики и пакет шоколадного молока. Глотнув молока, я завертел головой, высматривая Генри, и тут девчонка из Брайт-хауза ухватилась за мой поднос.
Стоп – с каких это пор она учится в моей школе? Я оглядел её с головы до ног.
Чёрные короткие волосы, тёмная подводка глаз, чёрное платье и чёрные ботинки. Даже помаду она выбрала чёрную.
Я определённо стоял лицом к лицу со своей соседкой.
– Отпусти, – сказал я.
Она обожгла меня взглядом.
– У тебя что, проблемы? – бросил я.
– Да. Ты.
– А ну, говорю, отпусти.
– Попробуй заставить. – Девочка улыбнулась краешками рта. Так она выглядела ещё более жутко. Ребята вокруг начали обращать на нас внимание.
Я снова потянул за поднос. Но она и не думала его отпускать.
И что мне оставалось делать? Играть в перетягивание каната? Она была ничуть не крупнее меня, так что, по моим прикидкам, я вполне мог победить, но сцена бы вышла некрасивая. И к тому же я хотел съесть свой ланч, а не сбросить его на пол.
Вокруг нас собралось не меньше тридцати ребят. Девочка снова дёрнула на себя поднос.
– Ты что, совсем обалдела? – почти рявкнул я.
– Ты что, совсем обалдела? – передразнила меня девица.
– А ну отпусти поднос!
– А ну отпусти поднос!
– Отпусти!
– Отпущу, если ты съедешь!
Я потянул поднос на себя, и она его неожиданно отпустила. Я повалился на пол, мой ланч полетел следом, причём картофельные шарики угодили мне точно в лицо и рассыпались по полу. Пакетик шоколадного молока приземлился на пряжку пояса, и молоко растеклось по штанам. Ребята ахнули, затем засмеялись.
– Ты так выглядишь, будто штаны обмочил, – заявила несносная девица, развернулась и пошла прочь. Толпа ещё немного посмеялась и постепенно разошлась.
Ко мне подбежал Генри и поднял моё буррито.
– Его ты можешь спокойно съесть, но шарикам кранты. Что случилось?
– Она, вот что случилось. – Я указал на девочку в чёрном.
– При чём тут эта готка? – удивился Генри.
– Она живёт в моём доме.
– О-о-о… Так вот что она имела в виду.
– В смысле?
– Ну, когда закричала, чтоб ты съехал. Нда… Она у тебя и дома, и в школе. Вот невезуха. Похоже, она сюда первый раз пришла. Говорят, раньше она училась в Хэдли Академи.
– Готов поспорить, что её исключили.
– Да, она злобная тварь, – согласился Генри. – Это уже смахивает на травлю.
– Заткнись, Генри. Никто меня не травит.
– Если уж тебя решила травить девочка – дело плохо…
– Да нет никакой травли!
– Ну а если да, что ты будешь делать? В смысле, с ней даже не подерёшься. Так? Ну, может, ты и сможешь подраться. Не знаю. Возможно, стоит пожаловаться. Эй, ты будешь есть буррито?
– Нам пора на урок.
– Да, но можно тогда я съем твоё буррито? Кстати, ты знаешь, что выглядишь как будто штаны обмочил?
К концу дня все в школе звали меня Шоколадные Штаны. Глупее не придумаешь. Я к тому, что уж если вы решили дразнить кого-то, будьте хоть чуточку оригинальны.