Читать книгу Страшная тайна - Том Ллевеллин - Страница 8
6
Я загадываю второе желание
Оглавление– Избавься от этой штуки, и поскорее, – твердил Генри по пути к Брайт-хаузу. – Старик сам сказал, что она сатанинская. С нечистой силой лучше не связываться.
– Генри, ну ты и зануда.
– Говори что хочешь, но есть вещи, с которыми лучше не иметь дела, и Сатана – как раз из них.
– Он не существует, – сказал я, но только прозвучали эти слова, как я немедленно почувствовал себя хрупким и уязвимым, окружённым различными опасностями мира. Прежде мне не случалось задумываться о собственной душе и о том, что с ней будет после моей смерти. Теперь же, с загадочной бутылочкой в руке, смерть стала казаться куда более реальной. Прежде чем перейти мост на Якима-стрит, нависший над глубоким высохшим руслом, я дважды посмотрел по сторонам (проверил, нет ли машин).
– Если его не существует, – продолжал нудеть Генри, – то как ты получил свой доллар обратно?
– Это просто стариковский трюк, – возразил я, силясь выбросить тревожные мысли и опасения из головы. – Готов поспорить, что он подсунул мне этот крошечный скомканный доллар в карман. Например, при первой встрече. Да, наверняка он провернул это, когда только вошёл в магазин.
– Ну, если ты считаешь, что бутылка никакая не волшебная, выкини её с моста, да и всё.
– Да не могу я её выкинуть! Ты что, не слышал, что старик сказал? Если я попытаюсь избавиться от неё, не продав с убытком, она просто вернётся ко мне.
– Ты ж вроде как в неё не веришь, – хмыкнул Генри, вырвал бутылку у меня из рук и подбежал к перилам моста.
– Генри, не смей!
– Я тебе услугу оказываю. Душу спасаю. – Он запульнул бутылку как можно дальше.
Даже для кетчера в бейсбольной команде рука у Генри верная. Он не слишком шустрый. Хиттер из него так себе. Но с «дома» он запросто мешает раннеру добраться до второй базы. Бутылочку он швырнул так, будто игра шла полным ходом. Она описала дугу в воздухе и приземлилась в овраг, точнёхонько в заросли ежевики.
– Ах ты гад, Генри! – Я со злостью толкнул его.
Он отлетел в сторону и отбежал на несколько шагов:
– Тебе бы спасибо мне сказать!
– Убирайся отсюда, пока я тебя не треснул!
– Когда-нибудь ты меня ещё поблагодаришь! – крикнул он, убегая по мосту в сторону своего дома.
Я спустился в овраг и полчаса ползал по кустам, спугнув не меньше дюжины ворон, но так ничего и не нашёл. Всякий раз, царапаясь об острые шипы ежевики, я ругал Генри последними словами. Наконец мне это надоело, и я пошёл домой.
Вернувшись в Брайт-хауз, я встретил на тротуаре доктора Мандрагору. Он расхаживал взад-вперёд и, заметив меня, воскликнул:
– Наконец-то, вот и ты, юный Морской Козёл! Долго же я тебя ждал.
– Вы ждали? Меня?
– Да! Да, именно так. А теперь расскажи мне про свой день. Я ведь был прав, так? Насчёт того, что это будет крайне необычный день. Острый, как бритва.
– Что верно, то верно. Он был необычный.
– Ага! Я так и знал! Я был прав! Я был прав! И я сказал, что у тебя будет выбор. Ты сделал правильный выбор?
– Без понятия. Вы не пропустите? Мне сейчас немного не до болтовни.
– Минуточку, юный Морской Козёл. Я ещё не закончил. Я должен рассказать тебе о престранной вещи, которая произошла со мной буквально только что. Я вышел наружу, чтобы приветствовать нынешний день и поразмыслить об отношениях с Землёй и Солнцем. Я стоял здесь, раскинув руки, открытый настоящему, в мире со всем миром – и тут на меня налетел ворон.
– Птица?
– Всё верно, чёрный ворон. С широко раскрытыми крыльями, отчаянно каркая и – это самое важное – держа кое-что в когтях. – Доктор Мандрагора полез во внутренний карман плаща. – Ворон сбросил вот это. Прямо к моим ногам. И я понял – не знаю как, но сразу же понял, – что эта вещь для тебя. Ничего особенно ценного, но странный предмет возопил: «Отдай меня юному Морскому Козлу!» Вещь пустячная, сущая ерунда. Так, где же она? – Он принялся шарить по карманам. – Я точно знаю, что надёжно припрятал её. А. Вот она.
На ладони доктора Мандрагоры лежала белая бутылочка. У меня перехватило дыхание.
– И её сбросил ворон?
– Да. Понимаю, это пустяк. Но порой и мелочи оказываются чрезвычайно важны. И я чувствую определённые эманации, исходящие от неё. Мощнейшую энергетику. С меня сразу сон как рукой сняло. И она принадлежит тебе. – Он запахнулся в плащ и вошёл в дом.
Я посмотрел на бутылочку. Она показалась мне страшно тяжёлой. По её гладкой поверхности снова промелькнула тень. На сей раз в этом не было никаких сомнений.
– Значит, ты вернулась, – проговорил я. По спине пробежал холодок, и я снова вздрогнул. Может, мне загадать желание? Или постараться избавиться от бутылочки как можно скорее? На пару мгновений мне показалось, что Генри всё-таки был прав.
Из дома вышел папа, одетый в форму «Быстро-пиццы».
– Привет, сынок. Как дела в школе?
– Нормально, – буркнул я.
– Что это у тебя?
Надо было мне сразу же рассказать папе правду, пока всё не пошло кувырком. Зря я не выложил ему всю историю в тот же момент. Но я этого не сделал.
– Мне доктор Мандрагора её отдал.
– Правда? Тогда будь с ней поосторожней. Этот тип очень странный. Ты знаешь, что он даже не настоящий астроном? В общем, ладно, мне пора бежать.
– Ты уезжаешь? Прямо сейчас?
– Мне пора доставить пиццу-другую.
– Но мне нужно с тобой поговорить.
– Поговорим позже. Но я поздно вернусь. – Он похлопал меня по макушке и двинулся к машине.
– Стой! – позвал я.
– Что?
Я посмотрел на бутылочку, которую держал в руках.
– Я хочу… я хочу, чтобы ты получил свою работу обратно, – выговорил я.
– Я тоже, сын. – Папа уехал.
Миссис Эпплъярд стояла, прислонившись к стене рядом с подъездом, с сигаретой во рту. Из радиоприёмника Джимми Хайда раздавались громкие звуки гавайской музыки, миссис Хасимото копошилась за своей дверью.
– Эй, Десять Центов. Как вы там устроились? – осведомилась миссис Эпплъярд. Она не сводила глаз с бутылочки у меня в руках.
– Ну, наверное, неплохо.
– Похоже, ты и сам не уверен.
– Ну да, – пожал я плечами.
– Ну да что?
– Ну да, наверное, я в этом не совсем уверен.
– Ну что ж, Десять Центов, ты только скажи миссис Эпплъярд, чем она может вам помочь. Я люблю довольных жильцов. Довольные жильцы платят за квартиру вовремя. А что это у тебя в руке?
– Ничего. – Я сунул бутылочку в карман джинсов.
– Ничего, значит? Когда говорят «ничего», это всегда означает «ещё как чего». У мистера Эпплъярда частенько болел живот. Вот-вот. И я сразу понимала, когда он болит, потому что он горбился ещё больше, чем обычно. Вот я и спрашивала: «Что с тобой, милый?» А он всегда отвечал: «Ничего». А потом однажды это ничего превратилось в кое-что.
– Вот что превратилось?
– В кое-что, что его погубило, вот как. Оказывается, он съел пойманную им рыбу. Маленького бычка. Проглотил целиком. Бычок был такой свежий, что прекрасно чувствовал себя в животе у мистера Эпплъярда, лопал себе всю его еду. Так и вышло, что рыба росла, а мистер Эпплъярд умирал от голода. Не успели мы оглянуться, как он отправился в последний путь в катафалке. – Она промокнула глаза рукавом своего халата. – А теперь я храню его пепел на книжной полке. А он так и не съездил в Мексику.
– Он хотел побывать в Мексике?
– Хотел туда переехать. В маленькую рыбацкую деревушку, что зовётся Эль Пескадеро. Не просто хотел, Десять Центов, это была его мечта. Купить лодку и рыбачить каждый день. А вместо этого он очутился на книжной полке.
– А почему вы меня так называете?
– Как? Десять Центов? Да потому что ты у нас монетка, вот почему.
– Я монетка?
– А как же. Сильвер, серебро!
Я поднялся наверх. Ковёр в гостиной по большей части высох, и ведро убрали на место. Но в центре потолка зияла дыра, в которой виднелись трубы. Видимо, это были следы работы Алехандро.
Мама накричала на меня за то, что я явился без «Мизитры», и все попытки объяснить, что я в этом не виноват, провалились. Я отправился к себе в комнату и плюхнулся на кровать, всё ещё сжимая бутылочку в руке, и невольно задумался: сколько же рук касались её гладкого бока, сколько прежних владельцев размышляли, настоящая она или нет?
Прошло около часа, и в квартиру неожиданно вернулся папа. Я вышел из комнаты, надеясь, что он принёс пиццу на ужин.
– Что ты здесь делаешь? – удивилась мама. – Я думала, у тебя сегодня долгая смена.
– Я уволился, милая, – заявил папа.
Он снял с головы бейсболку с логотипом «Быстро-пиццы» и надел её на маму.
– О, Йоханн.
– О, Йоханн? А знаешь ли ты, что о Йоханн получил свою работу обратно?
– Что получил?
– Свою работу. Работу преподавателя. Доцента. Притом с бессрочным контрактом.
– О чём ты говоришь?
– Мне позвонил Биллингсли. Говорит, что декан ещё раз изучил результаты моей аттестации и сам не понял, как они могли меня уволить. Велел Биллингсли меня срочно разыскать. Именно так и сказал. Что ему было велено меня срочно разыскать. – Папа обнял маму за талию. – Забудьте о пицце, сеньора. Сегодня мы будем пировать – отправляемся есть тако!
– Тако? Но я сделала спагетти. Без «Мизитры».
– Положи их в контейнер, милая. Сегодня вечер тако!
Они дружно ссыпались вниз по лестнице. Мама и девочки смеялись и кричали, папа распевал что-то непонятное на испанском. Я двинулся следом, шаг за шагом, чувствуя, как вес бутылочки так и тянет меня вниз. Задаваясь вопросом, полезет ли мне тако в горло, я уныло плёлся по ступеням, и мне казалось, что желудок так и горит огнём.
Я загадал первое желание, и оно немедленно сбылось. Я же должен радоваться, так? Должен быть в полном восторге. Тогда почему у меня такое чувство, будто вот-вот вывернет наизнанку?
Мы забились в папину машину. Потертые сиденья всё ещё пахли «Быстро-пиццей». Папа повернул ключ в замке зажигания, и из выхлопной трубы повалил чёрный дым.
– Хм, быть может, раз я нашёл работу, пора подумать о машине получше, – заметил папа.
– Сначала надо поскорее съехать из этой квартиры, – возразила мама.
– Что? – возмутилась Джорджина. – Мы же не собираемся переезжать?
– Никто никуда не переедет, – вздохнул папа.
– Пап, а знаешь, какую машину я сегодня видел? – встрял я. – «Феррари-430».
– Здорово. Новую?
– Пап, я же сказал, «Феррари-430». Они не бывают новыми. Их перестали выпускать ещё в 2009 году. Но я видел её. Прямо у нас в Такоме. Вот бы тебе такую купить. Ты бы меня в ней в школу возил. Представь, а?
– Я скорее думал про «Хонду», которая будет поменьше дымить.
– Главное, чтобы новая машина тоже пахла пиццей, – заявила Мэгги и с удовольствием вздохнула.
– Никакую машину мы покупать не будем, – отрезала мама. – Нам нужен дом!
– Вроде вы же сказали, что мы не будем переезжать? – удивилась Джорджина.
– Это папа сказал. Не я.
– Мы не можем переехать, – настаивал папа. – У нас слишком много неоплаченных счетов. Пока по ним не расплатимся, о доме нечего и думать. К тому же я подписал договор на целый год.
– «Феррари-430», пап. Тебе нужна именно такая тачка.
– Ну, прямо сейчас мне нужна хорошая порция тако!
Я сунул руку в карман, коснулся гладкой поверхности бутылочки и прошептал:
– Я хочу, чтобы у моего папы появилась «Феррари-430».