Читать книгу Серые братья - Том Шервуд - Страница 12

Ящерица – такая же песочно-жёлтая, но с едва заметным зеленоватым отливом – пробежала между Монтгомери и Сонливцем.

– Пожалуй, спорно, – сказал Сонливец.

– Бросим монету, – пожал плечами Монтгомери. – Мой – аверс[8].

– Мой – реверс, – согласно кивнул Сонливец.

Бросили на стол монету, и она, покрутившись, легла аверсом вверх.

– Монтгомери – первое слово, – проскрипел слегка пьяный горбун.

Вновь под пристальными взглядами всех присутствующих были стасованы карты, и гвоздь пронзил и пришпилил колоду к столу. «Казалось бы – мелочь, – подумал Бэнсон, – а как надёжно. Такую карту не передёрнешь.»

– Антэ – по пять гиней? – поинтересовался Монтгомери.

– Пусть будет по пять, – согласно ответили ему сидящие за столом.

Застучали крышки денежных сундуков. Зазвенело на столешнице золото. Игроки отшпилили себе по пять карт. Примолкли.

– Это закон! – с досадой проговорил Жирондон. – Если в первом кону всем пришла сильная карта, то в следующем – одни клочки… Пас! – и он бросил недалеко перед собой свои карты.

– Даже поменять не попробовал? – спросил его Сонливец. – Ведь пять гиней впустую теряешь…

– Менять уже поздно! – почти взвизгнул горбун. – Он сказал уже «пас»! Слово сказано!

– Я и не спорю, уважаемый Крэк, – примирительно-насмешливо произнёс Жирондон. – Я всегда помню, что говорю.

– Да, на клочках игры не сделаешь, – вздохнул Монтгомери и, откладывая карты, разочарованно выдавил: – пас.

– Пас, – не решился на игру и Дюк, не унявший ещё трепетной дрожи от недавней удачи. – Лучше пары[9] ничего в этом кону не придёт.

После замены карт «отдали» игру ещё двое. Теперь на деньги, внесённые в банк, претендовали лишь горбун Крэк и Сонливец. Если идти по часовой стрелке от Монтгомери, слово было за Сонливцем. Помедлив для важности, он сказал:

– Добавляю сорок пять гиней!

За столом раздались одобрительные восклицания, – впрочем, негромкие, вполне приличествующие светской компании.

– Ты блефуешь, – неуверенно проскрипел горбун, вонзившись взглядом в «рубашки» карт своего визави[10], как будто хотел сквозь картон рассмотреть их обратные стороны.

– Отчего же, мистер Крэк, – спокойно ответил Сонливец. – Я считаю, что у меня весьма хорошая карта.

– Ты блефуешь! – скрипнул зубами горбун и, положив карты на край стола, полез в свой сундук. – Уравниваю твои сорок пять и добавляю ещё сто!

– Тогда сто… и ещё сто.

– Тогда сто – и ещё двести!

– Очень хорошо, – так же положив карты на край, ответил Сонливец и открыл свой сундук. – Уравниваю ваши двести и добавляю… (Он выложил всё содержимое своего сундука) … пять тысяч.

– Ка-ак!.. – поперхнулся горбун.

– Имею полное право. Вы сами, мистер Крэк, затянули меня на третий круг ставок, а они, как вы знаете, в третьем круге ограничения не имеют.

Крэк побледнел. Перегнувшись набок, склонился над своим сундуком. Его длинные подвижные пальцы стали метаться, судорожно передвигая внутри гулкого дубового чрева столбцы монет. Пересчитал. Выпрямился. Утрачивая бледность и стремительно багровея, сообщил:

– У меня… всего лишь три тысячи! Да я больше бы и не смог принести!

– Вы правила знаете, мистер Крэк, – жёстко произнёс в напряжённой тишине также побагровевший Сонливец. – Или уравнивайте мои пять тысяч, или говорите «пас».

– Но у меня… такая карта… джентльмены! – он поднял лицо, выпучив глаза, полные мольбы и страдания. – Не одолжит ли мне кто-нибудь из вас две тысячи двести гиней? А, мистер Дюк, мистер Монтгомери! Для вас это же ничтожная сумма! Как только вскроем карты, я немедленно верну, в ту же минуту!..

– Мы охотно ссудим вас средствами, мистер Крэк, – с достоинством заявил Монтгомери. – Но только после того, как вы закончите игру. Правила покера – тем более в нашем обществе – это больше, чем закон.

– Проклятье!! – завопил горбун. – Но у меня… – он открыл и выбросил перед собой карты, – флэш-рояль!

– О, какая редкая карта! – восхищённо произнёс кто-то.

На столе, открытый взглядам всех, лежал «королевский» флэш: крестовые туз, король, дама, валет и десятка.

– Но, мистер Крэк, если вы не в состоянии уравнять мою ставку, – с нажимом в голосе выговорил Сонливец, – вы должны сказать пас!

– Ну пас!! пас!! пас!! – злобно взвизгнул горбун. – Открывайте, что у вас там?!

Сонливец перевернул карты – и все присутствующие застонали.

– Пара! – воскликнули два или три голоса.

– Пара!! – завопил, брызгая слюной, побледневший от злости горбун. – Несчастная пара, он играл против меня парой, когда у меня флэш-рояль, и забрал мои деньги!!

– Это покер, мистер Крэк, – сказал с восхищением Жирондон, – и великое искусство блефа, которое показал сэр Сонливец. Выиграть с парой восьмёрок против королевского флэша – это достоинство. Редчайший случай. Спасибо, джентльмены, порадовали.

– И потом, мистер Крэк, – строго заметил Монтгомери. – Разве не вы сами распорядились этой игрой? Когда мистер Сонливец добавил сто гиней, вы могли просто уравнять их и открыть карты. Ваш флэш-рояль – против его пары! Это был бы удар. Но вы, уравняв, подняли ставку ещё на двести, и тем самым дали возможность мистеру Сонливцу в третий раз объявлять. А в этом случае – и вы это знаете – ограничений нет. Он, помня, что у вас в первом кону был проигрыш, рискнул: поставил всё, что у него было с собой. И у вас тривиально[11] не хватило денег. И пара взяла банк. Это покер!

Крэк сидел молча, уставив выпученные глазки на свой флэш-рояль и, приоткрыв рот, икал. А кто-то за столом, приветствуя блефовую игру и благодаря за острое зрелище, принялся негромко хлопать в ладоши. Сонливец переместил груду золота со стола в свой сундук, и все задвигали стульями, вставая и направляясь к бассейну с вином.

– Может, не надо было отпускать в его адрес шуточки? – спросил, оглядываясь на застывшего в соседней комнате за столом горбуна, Жирондон. – Крэк – злопамятный.

– Разве кто-то отпускал в его адрес шуточки? – удивился Дюк.

– Да вот ты, например, – напомнил Жирондон. – Крэк – горбун, калека, уродец. А ты, забрав его тридцать гиней, сказал, что ему в любви повезёт.

– Полно тебе придумывать, Жирондон, – возразил, раскуривая сигару, Монтгомери. – Все знают, что у горбуна в имении целый гарем юных невольниц. Недавно он купил ещё четверых чернокожих малышек из Африки. У Крэка «любви» больше, чем у всех нас вместе взятых!

Присутствующие посмеялись, выпили по фиалу вина и вновь, притягиваемые цепкой невидимой паутиной, потянулись в комнату с дубовым круглым столом.