Читать книгу Хватит быть хорошим! Как прекратить подстраиваться под других и стать счастливым - Тома Д’ансембур - Страница 10

Если мы основательно оторваны от своих чувств, значит, мы почти совсем изолированы от своих потребностей.

Иногда создается впечатление, что от наших потребностей нас отделяет бетонная плита. Мы научились понимать и удовлетворять чужие потребности, а не прислушиваться к своим. Внимание к себе долгое время приравнивалось к смертному греху, во всяком случае, к эгоцентризму или крайнему эгоизму: «Нехорошо так прислушиваться к себе. О! Еще один из тех, кто так заботится о себе». Сама мысль о том, что можно «иметь потребности», все еще воспринимается многими как позорная.

Правда, слово «потребность» нередко понимают неправильно. В данном случае речь идет не о сиюминутном желании, преходящем порыве, капризной прихоти. Речь идет о наших базовых потребностях, крайне необходимых для того, чтобы мы продолжали жить. Это те потребности, которые мы обязаны удовлетворять, чтобы найти необходимое равновесие. Они касаются самых распространенных человеческих ценностей: идентичности, уважения, понимания, ответственности, свободы, взаимопомощи. Чем больше я практикую, тем чаще и чаще наблюдаю, до какой степени осознание наших потребностей позволяет лучше понять наши ценности. Далее я разовью эту мысль подробнее.

На семинаре, который я веду, одна мать с горечью объясняла, что ей не удается понять своих детей. Она все время воевала с ними и была измучена тем, что «должна навязывать им массу разных вещей, которые они как будто не понимают или которые побуждают их поступать с точностью до наоборот». В тот момент, когда я спросил ее, не могла бы она идентифицировать свои потребности по отношению к этой ситуации, она взорвалась и сказала:

– Но разве мы живем для того, чтобы заниматься своими потребностями?! Если бы все прислушивались к своим потребностям, то повсеместно была бы война. То, что вы предлагаете, – эгоистично, чудовищно!

– Вы злитесь (Чувство), потому что хотите, чтобы люди были внимательны и прислушивались друг к другу (Потребность), – чтобы иметь возможность вместе находить решения, удовлетворяющие их потребности?

– Да.

– То есть ваше желание (Потребность) заключается в понимании и гармонии между людьми?

– Ну да.

– Видите ли, я едва ли поверю, что вы сможете адекватно прислушиваться к потребностям своих детей, если не начнете адекватно прислушиваться к своим потребностям. Я едва ли поверю, что вы сможете понять все разнообразие их чувств и противоречий, если не найдете времени, чтобы понять и полюбить себя со всем многоцветием своих чувств и противоречий. Что вы чувствуете, когда я говорю вам это?

Она молчит, готовая расплакаться. Потом в ее душе как будто что-то медленно размыкается. Группа поддерживает ее в молчании, глубоко сопереживая ей. Тогда, громко рассмеявшись, женщина заявляет: «Невероятно, я осознала, что никогда не училась слушать себя. Значит, я и их не слушаю, я навязываю им свои правила! Естественно, что они бунтуют, я в их возрасте тоже бунтовала!»

Способны ли мы по-настоящему прислушиваться к окружающим, по-настоящему не прислушиваясь к себе? Способны ли мы быть приветливыми и расположенными к окружающим, не будучи таковыми к себе? Способны ли мы любить другого человека со всеми его особенностями и противоречиями, прежде глубоко не полюбив себя со всеми своими особенностями и противоречиями?

Если мы игнорируем свои потребности, за это придется платить – нам самим или кому-то другому.

Мы по-разному расплачиваемся за отрыв от своих потребностей. Вот наиболее распространенные последствия этого.

• Нам трудно сделать выбор, если это касается лично нас. В делах, на работе все в порядке. Но как сложно это сделать в эмоциональной, интимной жизни! Мы переминаемся с ноги на ногу, не зная, что выбрать, надеясь в конечном счете, что за нас решат события или люди. Или же мы навязываем себе выбор («Так будет разумнее, мудрее»), будучи бессильными прислушаться к своему глубинному порыву и понять его.

• Мы оглядываемся на других. Неспособные распознать свои истинные потребности, мы часто зависим от мнения окружающих. «Что ты об этом думаешь, как ты поступил бы на моем месте?» Или еще хуже – мы воображаем их ожидания от нас и льем воду на эту мельницу, не проверяя и приспосабливаясь, чрезмерно приспосабливаясь к ним. «Что они подумают обо мне… Я обязательно должен сделать то-то и то-то… Я должен вести себя таким-то образом, иначе…» Мы изнуряем себя этой утомительной зависимостью ради признательности других, превращаемся во флюгер, следуя поветриям (все так делают, и я делаю, как все), мы становимся игрушкой, подчиняясь различным зависимостям (деньги, власть, секс, телевизор, игры, алкоголь, лекарства, наркотики, Интернет) или формальным инструкциям (властям, начальству, политикам).

Я встречал множество людей, сознательно или бессознательно страдавших от зависимостей. На мой взгляд, самой распространенной является зависимость, которая заставляет нас слишком дорожить чужим мнением. Мы не понимаем собственных потребностей, и не случайно – ведь мы не научились распознавать их. То есть мы ждем, чтобы «что-то» или «кто-то» (наркотики, алкоголь, люди) продиктовали нам их. Мы не принадлежим себе.

• Мы научились удовлетворять чужие потребности, быть хорошими, вежливыми, любезными и галантными, «добрым малым», как говорит Ги Корно[4], считаться со всеми, кроме себя самих. И если однажды мы со смущением заметим, что наши собственные потребности не удовлетворены, то наверняка есть виновник – кто-то, кто не позаботился о нас. Тогда мы запускаем процесс насилия, то есть процесс критики, путем осуждения, оскорбления и упреков. «Я несчастен, потому что мои родители… Я печальна, потому что мой муж… Я в отчаянии, потому что мой начальник… Я в депрессии из-за кризиса…»

• Чаще всего мы до такой степени навострились чувствовать себя подчиненными чужим потребностям или до такой степени боимся, что не сумеем воздать должное собственным потребностям, что властно и без спроса навязываем их другим. «Вместе со мной, только так и никак иначе! А теперь пойди и сейчас же приберись у себя в комнате!» Так мы включаемся в процесс властного насилия.

• Мы устаем, безуспешно пытаясь удовлетворить свои потребности. Наконец, мы отказываемся от этого. «Я раздавлен. Я увольняюсь. Я замыкаюсь в себе или я убегаю». В этом случае мы совершаем насилие над собой.

Да, скажете вы, но зачем заниматься осознаванием всех своих потребностей, если все равно будешь жить в состоянии постоянной неудовлетворенности? И наверняка вы подумаете о ком-то, кто действительно распознал свою потребность в принадлежности или в признательности и кто живет в ненасытном поиске этой самой принадлежности или признательности, озираясь по сторонам, посещая выставки или спортивные клубы, участвуя в благотворительных акциях. Или о ком-то, кто мается от потребности найти свое место, обрести свою идентичность и внутреннюю устойчивость и бросается во все стороны, не зная отдыха, носится по разным тренингам и курсам.

В следующей главе мы увидим, что один только факт определения своей потребности, даже если она не удовлетворена, уже приносит облегчение и удивительно приятное самочувствие. На самом деле, когда мы страдаем, то страдаем в первую очередь оттого, что не знаем, от чего страдаем. Если мы определяем внутреннюю причину нашего недомогания, то выходим из замешательства.

Если вы плохо чувствуете себя физически, если у вас подозрительно болит живот, голова или спина, вы волнуетесь: «Что происходит? Может быть, это опухоль…» Если вы идете к врачу и он определяет причину, говоря, что это гастрит или что вы потянули мышцы, плохое самочувствие не проходит. Но вы успокаиваетесь, узнав, что происходит, вы выходите из замешательства. То же самое происходит с потребностью: ее распознавание позволяет выйти из замешательства.

Пока мы не понимаем своей потребности, мы не знаем, как удовлетворить ее. В результате мы часто ждем, что наши потребности спонтанно будут удовлетворены окружающими (родителями, супругом, ребенком), которые должны угадать, что доставило бы нам удовольствие.

Вот два примера с супружескими парами, которые посещают семейного консультанта из-за сложностей во взаимоотношениях.

Комментарии к приводимым примерам

1. Примеры из жизни, содержащиеся в этой книге, я привожу в сокращенном виде, дабы избежать длинного и скрупулезного описания взаимоотношений. Я попытался сохранить суть взаимодействия, но, разумеется, эти отношения развивались значительно дольше, чем может показаться. Моменты молчания и внутреннего монолога опущены в тексте, хотя они представляют собой основную часть работы.

2. Тональность и лексикон, возможно, покажутся вам наивными. Нередко в своих беседах я специально использую это, чтобы докопаться до сути. Я стараюсь не прибегать только к рассуждению или интеллектуальному осознанию тех смыслов, которые мешают прислушаться к своим потребностям и пробудиться душе.

В обстановке, способствующей выслушиванию и взаимному уважению, самые простые слова часто доходят быстрее всего. Я вижу, как эта простота помогает осознанию, ведь внимание, не отвлекаясь на попытки понять с помощью интеллекта, полностью обращается к пониманию эмоциональному.

3. Имена действующих лиц изменены, иногда в целях конфиденциальности изменены роли.

В первом примере жена жалуется на непонимание мужа:

– Он не понимает моих потребностей.

– Не могли бы вы, – говорю я, – назвать ту потребность, которую муж должен был понять?

– Ах, нет! Все-таки он – мой муж. Он должен понимать мои потребности!

– Вы хотите сказать, что ждете от него угадывания ваших потребностей, даже если вы сами едва можете понять их?

– Именно так.

– И давно вы играете в угадайку?

– Мы женаты уже тридцать лет.

– Вы, должно быть, измучились.

– (Она рыдает.) О да! Я – на пределе.

– Вы измучились, потому что нуждались в понимании и поддержке с его стороны, и именно этого вы так давно ждете.

– Именно так.

– Что ж, боюсь, что вы еще недостаточно долго ждали, если не желаете прояснить свои потребности для себя и объяснить их мужу.

Потом, после долгого молчания и обильных слез, женщина говорит:

– Вы правы, я сама в замешательстве. Понимаете, в моей семье никто не имел права на потребности. То есть я не знаю своих потребностей, и, естественно, я упрекаю мужа в том, что он всегда бьет мимо цели, не умея объяснить ему, чего мне в действительности хочется. Он сердится, а я, разумеется, дуюсь. Это ад!

Мы провели с этой парой большую работу, чтобы они поняли и уяснили потребности друг друга. Человек, все время ждавший, чтобы о нем позаботились другие, и не способный взять жизнь в свои руки, с трудом соглашается принять на себя ответственность, и эта попытка может быть очень болезненной. Тем не менее улучшить отношения с другим человеком можно, только работая над отношением к себе.

Во втором примере жалуется муж:

– Моя жена не испытывает никакой благодарности ко мне!

– Вы сердитесь, потому нуждаетесь в признательности от нее.

– Точно.

– Не могли бы вы сказать мне, что вы хотите от нее услышать, или что она должна сделать, чтобы выразить ожидаемую вами благодарность.

– Не знаю.

– Так и она тоже! Смотрите. Вы, видимо, безнадежно ожидаете признательности с ее стороны, не говоря ей, как именно вы представляете себе это выражение признательности. Для нее, наверное, мучительно чувствовать, что вы жаждете благодарности, которую она, возможно, считает чрезмерной. Я полагаю, что чем чаще вы будете требовать ее признательности, не уточняя, как это сделать, тем быстрее она сбежит!

– Вот именно!

– Я полагаю, вы устали от своих отчаянных исканий.

– Я изнурен.

– Изнурены, потому что нуждаетесь во взаимности и близости с женой.

– Да.

– Тогда предлагаю вам рассказать ей, как конкретно и за что вы хотели бы получать знаки признательности.

С этой парой мы работали не над потребностью, а над конкретным запросом. Мужчина чувствовал себя обиженным, не получая одобрения и благодарности. Долгие годы он прилагал усилия, чтобы обеспечить финансовую стабильность в доме, несмотря на ужасные материальные и профессиональные обстоятельства. Он обижался на свою жену: «Ты не в состоянии понять, какие усилия я приложил, ты не представляешь, какого труда мне это стоило». Выслушивая упреки, она замыкалась, огорчалась, уходила от контакта. Наконец, я задал мужчине следующий вопрос:

– Не хотите узнать, ценит ли жена приложенные вами усилия ценит ли она ваши старания?

– Да, именно об этом я и хотел бы спросить.

– Мадам, вы понимаете, что ваш муж нуждается в благодарности за свои усилия. В частности, он хотел бы узнать, осознаете ли вы эти усилия и цените ли вы их.

– Разумеется, я осознаю и ценю их. Я не знаю, как сказать ему об этом, боюсь, что он не услышит меня… И, по большому счету, так оно и было. Я больше не отвечаю ему, я убегаю, переключаясь на что-то другое.

– Вы хотите сказать, что вам в свою очередь хотелось бы, чтобы он узнал, что вы не только осознаете его усилия, но и тронуты ими.

– Ну да! Очень тронута, даже растрогана. Но он выглядит таким оскорбленным, что даже не замечает моих знаков внимания.

– Месье, как вы чувствуете себя, слыша, что ваша жена тронута, даже растрогана всеми вашими усилиями?

– Я тоже очень тронут и чувствую облегчение. Я понимаю, что был мрачен оттого, что жаловался и не получал желанной признательности. Я не обращал внимания на сигналы, которые жена регулярно посылала мне. Я сам запер себя в клетку.

Осознание сняло такую тяжесть с плеч супругов, что успокоило и умиротворило их.

Последний пример иллюстрирует два момента.

1. До тех пор, пока мы не можем внятно описать другому человеку, как, по нашему мнению, он мог бы удовлетворить нашу потребность, он будет раздавлен грузом этой ненасытной потребности. Словно мы возложили бы на него всю ответственность за эту потребность. Перед лицом такой угрозы он теряет голову и говорит себе: «Я не могу один отвечать за эту безмерную потребность (в любви, признательности, внимании, поддержке и т. д.), я лучше сбегу или замкнусь (в молчании или в спальне)».

Именно этот момент Ги Корно очень точно описывает следующей фразой: «Следуй за мной, и я от тебя убегу, беги от меня, и я последую за тобой»[5]. Муж безнадежно требует признательности. Жена безуспешно пытается ускользнуть от этого требования. И чем больше она ускользает, тем выше его требования.

Безусловно, этот принцип работает и в обратном направлении. Например, жена требует нежности и близости, муж теряет голову от таких ожиданий и спасается работой или спортом. Чем больше он ускользает от нее, тем больше она требует. Чем больше она требует, тем больше он ускользает. Мужа пугает эта обязанность – утолить не удовлетворенную с детства жажду любви. Для одного мужчины – это слишком.

Урок этой истории: если потребность не конкретизирована точным запросом в контексте «здесь и сейчас» (например, потребность в признательности: «Не могла бы ты сказать, что осознаешь приложенные мною за тридцать лет усилия?»; потребность в близости или нежности: «Не мог бы ты обнять меня минут на десять?»), то часто другой человек воспринимает ее как угрозу. Он спрашивает себя, сможет ли он пережить такое внимание, сможет ли он остаться самим собой, сохранить свою идентичность, не будучи «проглоченным» другим человеком.

Вспомните, как часто мы попадаем в ловушку черно-белого мышления. Чтобы защититься, мы прерываем отношения, перестаем прислушиваться к другому человеку. Мы не умеем прислушаться к его потребности, не переставая при этом прислушиваться к своей. И не умеем прислушиваться к своей потребности, не прекращая прислушиваться к потребности другого.

Если потребность прислушаться к другому человеку воспринимается как угроза, мы отгораживаемся от нее, убегая или замыкаясь в молчании.

Сообщая другому человеку о своем конкретном запросе (например, «Не мог бы ты минут на десять обнять меня?»), мы делаем потребность из угрожающе всеобъемлющей («Я нуждаюсь в любви, нежности, близости, на помощь!») более привязанной к реальности, к «здесь и сейчас». Это уже не виртуальное, ненасытное на вид и, следовательно, опасное требование. Это конкретный запрос, четко определенный в контексте времени и пространства, по отношению к которому мы можем вести себя соответствующим образом.

2. Вышеуказанный пример высвечивает еще один момент: до тех пор, пока мы считаем, что нашу потребность не признают, мы не готовы заметить, что она признается. Жена изощрялась, чтобы продемонстрировать свою признательность мужу. Но его настолько захватило убеждение, будто его не понимают, что он ничего не слышал.

Это довольно распространенное явление. Поневоле подпитывая впечатление, будто нас не понимают или не признают, будто к нам относятся несправедливо или отталкивают, мы выдумываем новую идентичность: «Я тот, кого никто не понимает, не признает, тот, к кому несправедливо относятся или отталкивают». Мы так привыкаем к этому убеждению, что, даже если мир вокруг нас будет посылать нам сигналы приветствия, понимания, общности, мы не услышим и не увидим их. В третьей главе я вернусь к этому моменту.

Нам необходимо работать над своими фундаментальными потребностями и задавать себе следующие вопросы.

• Могу ли я сам испытывать по отношению к себе уважение, признательность, радушие, понимание, которых ожидаю от других?

• Могу ли я начать самостоятельно подпитывать эти потребности, а не оставаться в зависимости от чужого взгляда и одобрения?

И, главное…

• Могу ли я самовыражаться, не жалуясь и возмущаясь, а как-то иначе?

• Могу ли я почувствовать себя в безопасности, не опираясь на что-то или кого-то, не оправдываясь и противясь, а каким-то иным образом?

• Могу ли я ощутить душевное спокойствие, внутреннюю силу благодаря самому себе, не находясь под чьим-то влиянием или давлением?

Как только мы идентифицируем свою потребность, мы сможем сформулировать конкретный и разумный запрос для ее удовлетворения.