Читать книгу Исповедь не для всех - Томас Артульевич Лебо - Страница 2

У каждого есть свои неповторимые воспоминания о детстве. Моим ярким моментом был затяжной развод родителей. К сожалению, он оставил неизгладимый отпечаток на моем сердце. И, кажется, именно с того момента я стал замкнутым ребенком. Я ненавидел отца и ненавидел маму. Я не мог понять, почему они ссорятся и орут друг на друга. Когда начинались очередные скандалы, бабушка прижимала меня и сестру к себе и закрывала уши. Она нас очень любила. Я никогда не знал человека, который бы так любил своих внуков.

Началась череда бесконечных судебных заседаний. Нас, маленьких детей, возили по судам и заставляли давать ложные показания против отца. Я ненавижу за это своих родителей! Вы не представляете, каково это – смотреть в глаза своему отцу и врать… говорить то, о чем тебя попросила сказать мама. Говорить, что он плохой, что он нас предавал, что он нас хотел сдать в детдом, что он отбирал у нас вещи… Я ненавидел себя. Я его предавал. А он закрывал лицо руками и, скорее всего, плакал. Как-то на суде я случайно назвал отца отцом, когда давал показания против него. Слушание закончилось, и мы с мамой пошли домой. Я протянул руку, чтобы она взяла меня, а она ее оттолкнула:

– Я не могу поверить, что ты мой сын! Ты назвал этого козла своим Отцом! Да он же не любит вас, своих родных детей! Он вас хотел отдать! Как ты мог?! Кто он тебе? Он тебя предал! Он тебя предал! Запомни, он тебя предал! Ты ему не сын! Он отбирает у вас все! Он хочет ВАС погубить! Я не могу поверить, что ты назвал его отцом! Отцы любят своих детей и готовы на все ради них. А эта скотина последнее отнимает у вас.

Я плакал. Я не знал, почему она так лжет мне. Отец нас любил. Она использовала меня и сестру как самое мощное оружие против него. Сколько было жестокости в этой женщине. Мне было страшно.

Суды длились около пяти лет, и со временем наши с сестрой показания уже были не нужны. Мать забрала у отца почти все. Говорила, что это все для нас, для детей: дача, музыкальный центр, видеокамера, которой мы так ни разу и не воспользовались, видеомагнитофон и т.д. Будь моя воля, я бы все это сжег.

Позже мне рассказали, что отец пропил машину и его уволили с работы.

Прошло много времени. Мама и бабушка периодически ходили в суд как на работу и что-то отсуживали у отца, у которого и так уже ничего не осталось. И вот как-то раз на работе ко мне подошел начальник и сказал, чтобы я сегодня не задерживался и ехал домой. Я улыбнулся. Обычно он не подходил ко мне с такими странными предложениями. Начальник просто глубоко вздохнул и как-то грустно улыбнулся. Я, как обычно, поехал домой. В квартире было тихо, ничего необычного я не заметил. За столом мне сказали, что отца убили. Я отреагировал спокойно. Мама и бабушка смотрели мне в глаза и следили за моей реакцией. Может, они ждали слез, истерики или злости? Я не знаю. Они наблюдали, хорошо ли привили мне чувство безразличия к отцу. Остались ли хотя бы частички чувств к нему.

– Мы не знали, как ты отреагируешь, поэтому не стали говорить тебе сразу, – сказала мама. – Я позвонила твоему начальнику, чтобы он отпустил тебя пораньше.

– Зачем?

– …

А я знал зачем. Она привыкла к жалости. Она полюбила жалость. Она хотела, чтобы начальник посочувствовал, чтобы он пожалел меня. Зачем? На хрена это? Может, она хотела показать всему миру, что победила? Что она наконец загнала отца в могилу? Она постоянно жалуется, постоянно хочет казаться слабой, чтобы ее пожалели. Бедная мать-одиночка с двумя детьми. Полный дебилизм.

– Он был пьян. Шел вечером по улице, и на него напали и зарезали. Он ведь алкаш. Все пропил! Ничего детям не оставил.

«Так вы уже все отобрали. Что ему оставлять?» – подумал я.

– Теперь надо квартиру у его матери отсуживать, – продолжала мама.

«Я вас ненавижу. Вам до сих пор мало? Вы забрали у человека все. Вы забрали улыбку у своих детей. Для чего это? Для нас? Да нам плевать на эти вещи! Вы – долбаные эгоистки! Ведете свою тупую войну во имя себя хороших, не щадя никого. Вам даже все равно, что заработали себе нервные болячки на коже. Ах! Это все из-за судов. Какие вы несчастные! Пожалейте их, поплачьте с ними. Что увидели мы, ваши дети? Что мы будем помнить? Вам все равно! Долбаные эгоистки!»

Тот вечер я провел в тишине. Просто разговаривал с собой. Странное спокойствие и ощущение, что теперь все кончено. Но я так ничего и не исправил. Я для него так и остался предателем, который лжесвидетельствовал против него на суде. Я даже не пытался с ним поговорить. А теперь уже поздно. Мерзкая горечь. Его нет. Нет человека. Нет страха. Пусто.