Читать книгу Покушение на убийство - Тони Кент - Страница 11

В здании суда было шесть лифтов. Дэниел смотрел, как Майкл вышел из одного из них. Нэйтан Кэмпбелл покинул здание двадцать минут назад. С тех пор Дэниел и ждал своего компаньона, высокого ирландца.

Обвинение было вынуждено отказаться от дела, так как Майкл разнес Ричарда Дава в пух и прах. Учитывая, что за всеми действиями Кэмпбелла стоял Дав, чьи мотивы были раскрыты, дело стало безнадежным. Случившаяся дальше стандартная процедура была неизбежной: судья распорядился, чтобы присяжные вынесли Нэйтану Кэмпбеллу вердикт «не виновен».

Дэниел был уверен, что они бы это сделали и без указаний судьи. Однако лишняя гарантия никогда не помешает. Компаньоны Дэвлин и Лоренс победили. Это уже входило в привычку.

Майкл бросил взгляд на верхнюю площадку главной лестницы в здании – Дэниел любил ждать его там.

Майкл оставался наверху, пока Дэниел провожал Кэмпбелла. Только после того, как клиент ушел, барристер спустился.

Это была отработанная процедура. Майкл не любил ту часть их работы, что касалась общения, ему всегда недоставало терпения выполнять «социальную работу», он тяготился рукопожатиями. Не то чтобы это имело значение работая с Дэниелом, он знал, что всегда может положиться на своего сострадательного коллегу.

– В наши дни на то, чтобы выглядеть порядочным, нужен целый час, а?

Дэниел посмотрел на часы, старательно разыгрывая раздражение, но актер из него был никудышный.

Возможно, Дэниел и шутил, но слово подобрал очень верно. Все в Майкле кричало о порядочности. Его безупречный черный костюм в тонкую полоску и накрахмаленная белая рубашка выгодно дополняли его высокий рост и атлетическое телосложение. Он был живым воплощением киношного адвоката, что было весьма иронично. Не только потому, что мало кто из барристеров был похож на лощеных актеров, игравших их, но потому, что мало кто из них происходил из столь неблагополучной среды, как этот мальчик из плохого района Белфаста.

– Если бы я не знал тебя лучше, то подумал бы, что ты не хочешь разговаривать с Нэйтаном, – продолжил Дэниел. – Он, кстати, сказал «спасибо».

– Еще бы не сказал! – рассмеялся Майкл. – Пойдем-ка отсюда.

Первый этаж суда был выше уровня улицы – странность, вызванная тем, что здание разрослось за столетие. Поэтому перед тем, как выйти из здания, Майклу и Дэниелу нужно было в последний раз спуститься по ступенькам.

Наверху лестницы, застряв в стене намного выше человеческого роста, торчал осколок, как мрачное напоминание о бомбе ИРА[10], взорвавшейся на этой улице в 1973 году. Дэниел наблюдал за Майклом, как всегда обратившим внимание на осколок. Майкл вырос в религиозно-фанатичном районе Ольстера[11], где теракты были печально-обыденным делом. Он уже давно распрощался с тем прошлым, но никогда, Дэниел знал, не забывал о нем. Теперь каждый раз, ступая на эту лестницу, Майкл устремлял взгляд на этот осколок. И каждый раз вспоминал о том, чего добился и что оставил позади. Такое напоминание, казалось, всегда вызывало смешанные чувства.

Выходя из здания, они не сказали ни слова. Миновали вездесущих папарацци, свернули налево и немного прошли до Ладгейт-Хилл.

Это было одно из самых знаковых мест Лондона. Пройдя Олд-Бейли, дорогу, которая дала название суду, они вышли к собору Святого Павла, главной достопримечательности старого Лондона. Справа находились площадь Ладгейт и Флит-стрит – родина британской печатной прессы. Журналисты переехали несколько десятилетий назад. Адвокаты, которые обосновались здесь даже раньше, остались.

Воротник рубашки Дэниела был расстегнут. Майкл в зале суда, следуя традиции, носил особую рубашку, сейчас же он был вовсе без воротника. Оба несли свои пиджаки, перекинув их через плечо. Было облегчением снять официальное облачение. Особенно, думал Дэниел, для Майкла. Одеяние восемнадцатого века, которое до сих пор носили адвокаты, занимающиеся уголовными преступлениями, делало свое дело, выделяло их, ставило свидетелей в невыгодное положение. Но все это не делало одежду удобнее, особенно в залах суда, построенных до изобретения кондиционеров. Несомненно, возможность наслаждаться редким октябрьским солнцем в легкой одежде давала долгожданную передышку.

Они шли по Ладгейт-Хилл на запад. Оба молчали, как могут молчать лишь очень близкие друзья. Они долго пробирались через толпу. На этих тротуарах всегда было людно, оживленно. Как любому, знакомому с толчеей города, Майклу и Дэниелу было не в диковинку пробираться сквозь толпу.

– Твой последний вопрос был просто класс.

Лицо Дэниела расплылось в улыбке, когда он наконец заговорил. Они были уже на середине Флит-стрит.

– Что там за древнее правило, по которому можно задавать только один вопрос зараз, Майк? Бог знает, как Кеннеди позволил тебе такое.

– Не понимаю, чему ты удивляешься. – Майкл улыбался так же широко. – Бывало, я задавал вопросы и хуже и не попадал в неприятности.

– Вранье! Я бы об этом слышал. Особенно с твоим-то длинным языком! Сегодня вечером ты будешь звонить всем своим знакомым, чтобы похвастаться!

– Ты единственный, кто все еще позволяет мне хвастаться, Дэнни. Остальные просто вешают трубку!

– Значит, ты звонишь не тем людям. Я уверен, мой отец захочет услышать об этом все.

Дэниел не собирался затыкать Майкла, но каким-то образом ему это удалось.

Отцом Дэниела был Хью Лоренс, королевский адвокат, один из самых именитых барристеров. Хью был разочарован, что его сын стал простым солиситором, а не пошел по отцовским стопам. И Майкл стал для старика утешением. Хью Лоренс направил внимание, предназначавшееся сыну, на карьеру друга своего сына. Дэниел смирился с этим. Однако они никогда об этом не говорили.

Несмотря на свое происхождение, Дэниел всегда чувствовал себя непригодным для карьеры в адвокатуре. Это сомнение оставалось невысказанным, пока один молодой человек, обладавший всеми недостающими Дэниелу качествами, его не подтвердил. Это был Майкл Дэвлин.

Они познакомились студентами. Им повезло оказаться в одной группе, но происходили они из полярно противоположных семей. Дэниел всегда был обеспеченным: привилегированный богатый парнишка с наилучшим образованием, которое можно купить за деньги. Майкл был совсем из другого теста. Он изо всех сил боролся со своим воспитанием и обеспечил себе лучшую жизнь вдали от семьи, о которой никогда не говорил.

С самого начала они были равны: выдающиеся студенты в классе по праву, соревнующиеся только друг с другом и выбравшие два абсолютно разных подхода.

Важно, что Майкл мог делать то, чего Дэниел не умел. Он мог красноречиво выступать в защиту чего угодно. Чувства Майкла никогда не влияли на его способность быть адвокатом. Он мог блестяще выигрывать дело за делом, вне зависимости от моральной стороны вопроса. Дэниел не мог похвастаться подобным умением. Он мог сражаться за идею не хуже других, но только если верил в нее.

Что являлось проблемой. Барристер обязан браться за любое предложенное дело, невзирая на личные чувства. Это было древнее правило, согласно которому человек с самыми ужасными обвинениями имел право на защиту. И это правило срабатывало с Майклом, потому что он умел оспаривать любое дело. Дэниелу же недоставало этого таланта, и он об этом знал.

Это и привело к тому выбору, который расстроил отца Дэниела. Способности Дэниела зависели от его принципиальности, а значит, он был больше пригоден для работы солиситором. Это давало ему необходимую свободу отстаивать благие дела и отказываться от дел, оскорблявших его чувство справедливости.

Такую жизнь Дэниел выбрал пятнадцать лет назад – и ни разу не пожалел об этом решении.

– Какие планы на ланч? – спросил Майкл, прерывая воцарившуюся паузу.

– Жирный сэндвич и быстрый автомобиль. Сегодня у Гарри в школе соревнования по бегу, и я пообещал, что приеду, если его дядя Майк вовремя нас освободит. Хочешь с нами, дядя Майк?

– Думаю, дядя Майк сделал достаточно, закончив процесс вовремя, не думаешь? К тому же если Гарри хоть немного похож на своего старика, то, кроме его поражения, там не на что будет смотреть.

– Чушь! – Дэниел, притворно рассердившись, засмеялся: – Тебя мне всегда удавалось обгонять!

– Да, но когда это было. Сейчас я тебе, жирная морда, в любое время дам фору!

Дэниел громко рассмеялся, признавая поражение. Майкл был прав. В студенческие годы они оба были в хорошей спортивной форме. Но с тех пор Майклу лучше удавалось следить за собой. Это было естественно: Дэниел каждый вечер возвращался в уютный дом, к жене, к сыну и – в большинстве случаев – к сытному семейному ужину. А Майкл нет.

Иногда Дэниел завидовал тому, что его друг принадлежал сам себе, но в то же время он понимал, что ему повезло больше. Даже если из-за этого он слегка округлился.

– Что может быть важнее, чем смотреть на своего крестника на пути к олимпийской славе? – продолжил Дэниел.

– Да все то же самое. Через две недели у меня начнется слушание по делу об убийстве. Я подумывал о том, чтобы взять бумаги домой и немного поработать.

– Поработать? После сегодняшнего? Ты никак шутишь?

Дэниел не мог скрыть нотки недоверчивости в голосе.

– Майк, тебе нужно почаще отдыхать, выработать, так сказать, баланс труда и отдыха. Приходи на соревнования, поболеешь за Гарри. Заодно познакомишься с его учительницей английского.

– Я часто выбираюсь куда-нибудь, – сказал Майкл. Казалось, его это немного задело. – И не думай, пожалуйста, что тебе нужно знакомить меня с женщинами. До такого я еще не докатился.

Дэниел в ответ засмеялся, скрывая беспокойство. Он переживал, что зацикленность Майкла на карьере отрицательно влияет на его личную жизнь. Или, по крайней мере, на то, что от нее осталось.

Все это началось еще в университете. Или даже еще раньше, когда им было лет по двадцать.

В то время они вовсю наслаждались своей свободой. Оба были молоды, успешны, в хорошей форме. Майкл был симпатичнее, и Дэниел это знал. К сорока годам это стало лишь заметнее. Майкл был высоким и сильным, классическим красавцем с густыми светлыми волосами и пронизывающими голубыми глазами.

Дэниел был сантиметров на десять ниже, темноволосый, более гибкий и крепкий, по крайней мере в молодости. Не будучи красавцем в привычном смысле этого слова и отличаясь внешне от Майкла, Дэниел не утратил уверенности в себе. Он был остроумным и харизматичным, что с лихвой окупало его рядовую внешность.

Их юношеским успехам в соблазнении целой вереницы девушек завидовали. Но те времена давно прошли. Оба остепенились. Дэниел женился, стал счастливым семьянином и начал стремительно стареть. А Майкл был женат на своей работе.

Дэниел переживал, что такая одержимость карьерой не даст его другу возможности встретить подходящую девушку. Но в данный момент было неуместно выражать свои опасения.

Очень скоро они дошли до Чэнсери-Лейн, где каждый должен был пойти своей дорогой.

– Пожелай Гарри удачи от меня, – начав говорить, Майкл остановился. – Пусть он позвонит мне домой, если победит. И можешь взять для меня номер той учительницы.

Дэниел засмеялся в последний раз. Он был рад, что не слишком сильно задел своего друга за живое. Уже идя по Чэнсери-Лейн, он через плечо прокричал на прощание:

– Договорились. И, может, Клэр пригласит ее к нам на ужин! Смотри не уработайся!