Читать книгу В ритме сердца - Тори Майрон - Страница 6

– Остин?! Дорогой мой, что ты здесь делаешь? – Не успеваю закрыть за собой входную дверь, как в коридоре на меня набрасывается с объятиями Мэгги. На ней, как всегда, повязан любимый цветастый кухонный фартук, а не по годам свежее лицо и руки по локоть перепачканы мукой.

– Что за вопрос? Ты что, не рада видеть своего бессовестного внука, который наконец пришёл тебя навестить? – с улыбкой спрашиваю я, утыкаясь носом в пучок её седых волос, и до пробирающих кожу мурашек вдыхаю пряный и столь родной запах ягод с корицей, который совсем немного, но всё же облегчает тяжесть груза на душе и отгоняет в сторону затаившуюся внутри меня мучительную тревогу.

– Я не просто рада! Это же настоящий праздник для меня! Новый год, не меньше! – радуется Мэгги, вытирая руки об фартук, и нежно касается моего лица, будто пытаясь запомнить каждую мелкую деталь.

В пышном букете её душевного счастья я до крови впиваюсь в острые шипы глубоко скрываемой грусти.

– Прости меня, Мэгги, – горько произношу я, неизбежно осознавая, что своими страстными желаниями добиться успеха причиняю боль ещё одной дорогой мне женщине.

Мэгги прекрасно понимает, что я имею в виду, но в ответ лишь расплывается в лучезарной улыбке.

– Маленький мой, мне нечего тебе прощать. Я так рада, что ты пришёл. Только почему не позвонил заранее? – Она по-матерински приглаживает мне волосы и делает шаг назад, снимая грязный фартук, а я тут же возвращаю привычный хаос на своей голове.

– Я звонил. Неоднократно, но постоянно было занято.

– А-а-а! Так это я, наверное, с Кэрол полдня разговаривала. Ты же знаешь эту болтушку, если она начинает говорить, то остановить её может только сон. Однажды слушала её до тех пор, пока вместо слов в трубке не начал доносится раскатистый храп. Вот я знатно тогда похохотала. – Бабушкин тёплый смех всегда помогает поднять настроение, словно мёд, излечивающий любые раны и болезни.

– Помнится мне, я знаю ещё одну такую же болтушку, – задорно напоминаю я.

– Ой, ладно тебе! Не зря, значит, мы с этой надоедливой сорокой дружим уже столько лет.

Я снимаю верхнюю одежду и стягиваю обувь, желая поскорее оказаться в своей прежней комнате, включить старый проигрыватель ещё со времен деда и, растянувшись на кровати, насладиться неповторимым звучанием виниловых пластинок.

Сразу после ухода Лары в голове творилась полная неразбериха, что для меня является редкостью. И как бы я ни пытался, но так и не смог вновь сконцентрироваться на работе. Выкурил полпачки сигарет, отправился на тренировку, чтобы окончательно выбиться из сил, полчаса простоял под контрастным душем, но ничего не помогло снять с меня напряжение – ни эмоциональное, ни физическое.

Это будет звучать смешно и нелепо, но, будучи человеком, который с необъяснимой лёгкостью справляется с эмоциями других людей, сейчас, ощущая в себе гнетущее беспокойство о том, какой выбор сделает Лара, я совершенно растерян и полон вопросов: как мне унять в себе эту новую гамму весьма раздражительных эмоций, которых, как мне уже казалось, я никогда не смогу ощутить?

Как я уже говорил, взамен на способность впитывать в себя чужие чувства я никогда не умел глубоко проникаться своими собственными.

Это вовсе не значит, что я бесчувственный истукан. Просто когда день за днём на протяжении всей твоей жизни тебя затягивает в кричащий водоворот чужих чувств и эмоций, ты перестаёшь понимать, какие из них твои, а чьи ты нагло воруешь у других.

С каждой пройденной минутой после ухода Лары я начинал всё больше ощущать, что ей удалось затронуть нечто глубокое именно во мне, а не только вызвать обычное отражение её собственных эмоций. И чтобы справиться с новым нестабильным состоянием, мне было крайне необходимо оказаться в единственном месте, где я всегда могу привести свои мысли в порядок и побыть с человеком, который знает, как меня подбодрить.

– Давай, проходи, милый, ты как раз вовремя. Мы уже поставили пироги в духовку. Я пойду умоюсь, а ты топай на кухню. – Мэгги решительно подталкивает меня в нужном направлении.

– Кто это вы? – недоумённо спрашиваю, но бабушка уже успевает скрыться за дверью ванной.

С неподдельным интересом иду в сторону кухни, откуда доносятся звуки готовки, громкий шум телевизора и ни малейшего эмоционального намёка на то, что там кто-то находится. Но стоит только оказаться внутри тесной комнаты, как моё и так требующее разрядки тело в один миг пронзает острый приступ возбуждения. Совершенно обескураженный и сбитый с толку, я вновь не понимаю, ощущаю это сам или невольно перенимаю от девушки, что вижу со спины.

Она одета в мою белую майку, которая на миниатюрной фигурке больше похожа на платье, еле скрывающее её впечатляющие задние формы. Её влажные волосы длинными прядями спадают до самой поясницы, непроизвольно заставляя спустить свой взгляд ниже к длинным стройным ногам. А когда она тянется до верхней полки, пытаясь что-то достать, и так короткая майка задирается выше, оголяя невероятно аппетитную попку, от вида которой моё тело бросает то в жар, то в озноб, ноги предательски слабеют, подкашиваясь в коленях, горло судорожно сдавливает, лишая возможность издать хотя бы звук, а кипучая кровь ежесекундно собирается со всех уголков тела и резво устремляется вниз к мужскому центру.

Что за полуголая горячая девчонка хозяйничает на моей кухне? И что за хрень со мной вообще происходит?

Ещё несколько секунд продолжаю стоять как вкопанный на месте и не могу оторвать взгляда от соблазнительной попки, которую так и хочется сначала звонко отшлёпать, а затем нежно приласкать. Губами. Целуя и покусывая. А после часами врываться в неё до самого основания, до боли оттягивая её голову за шикарные волны светлых волос.

Твою ж мать… Я вновь на пределе!

Кому нужны эти чёртовы пироги, что она готовит, когда перед глазами маячат такие сдобные булочки?

И лишь когда мне удаётся оторвать себя от созерцания её упругой задницы, я замечаю, что девушка всё ещё тщетно пытается достать нужную ей упаковку, которая вот-вот норовит свалиться с полки вниз. Я мигом подлетаю к ней, успевая поймать пачку сахара за секунду до того, как она упадёт прямо на её светлую голову.

– А-а-а! Остин?! Мать твою! Я чуть инфаркт не получила! Ты зачем так подкрадываешься?! – От испуга она прикладывает ладонь к своей пышной груди, острые соски которой проступают сквозь тонкую ткань майки, а её звонкий голос, который я никогда ни с чьим не спутаю, в мгновение ока доводит меня до разрыва аорты.

Полный пиз*ец!

Что я там говорил?! Кровь вскипала? Горло пересохло? Ноги ослабели? Забудьте!

Вот сейчас я точно готов сгореть, задохнуться и провалиться сквозь землю от стыда за то, что ещё минуту назад представлял всевозможные развратные картинки с участием сексуальной незнакомки, которая оказалась моей неугомонной малышкой.

– Никс?! Какого хрена?! Это ты?! – от сильнейшего шока я срываюсь на крик, а моё тело покрывается нервной испариной.

Как я мог её не узнать?! Совсем мозги атрофировались? Может, и вправду нужно меньше работать?

Она озадаченно хмурит лоб, явно не понимая, что послужило столь бурному всплеску эмоций, а я беспрерывно ищу, куда отвести свой взгляд от неё и спрятать каменную эрекцию, заметно выпирающую под тканью штанов.

Я-то уже понимаю, кто передо мной стоит, а он, по ходу, не очень.

– У тебя всё лицо красное. Ты хорошо себя чувствуешь? – спрашивает Никс и касается тыльной стороной ладони моего вспотевшего лба, вынуждая подпрыгнуть на месте и выронить из рук сахар.

– Чёрт! – вновь кричу слишком громко и резко опускаюсь вниз, чтобы поднять упаковку, но то же делает и Никс, отчего мы сильно сталкиваемся лбами, а точнее, она щекой о мой лоб.

– А-у-у-у! – стонет она возле моего лица, вынуждая откинуться назад и врезаться спиной в холодильник.

– Аккуратней! – раздражённо возмущаюсь.

– Это ты аккуратней!

– С тобой и минуты нельзя прожить без происшествий! – Я быстро поднимаюсь на ноги и отбрасываю злосчастную пачку сахара на стол.

– Со мной? Вообще-то это ты втихаря ко мне подобрался и начал без причины кричать.

– Если бы не я, ты получила бы килограммовой пачкой по голове!

– Но вместо этого получила по лицу от тебя! – она повышает голос и усердно трёт место удара на покрасневшей щеке.

Вот честно, давно не помню себя таким взбешённым и неуравновешенным: я смятён, расстроен, крайне раздражён и физически не удовлетворён, и этот ядерный коктейль при виде полуголой девушки готов в любой момент вырваться наружу, задевая всех вокруг меня.

Пытаюсь выровнять дыхание и до боли сжимаю кулаки, чтобы привести себя в чувства. Понимаю, что снова веду себя как полный мудак, срываясь на Никс, которая совершенно не виновата в причинах моего возбуждённого поведения.

Только если в одной… что в данный момент вызывает во мне самый сильный дискомфорт.

– Прости, – на выдохе произношу я, порываясь дотронуться до её повреждённой щеки, но в последний момент резко отдёргиваю руку, понимая, что тактильный контакт лишь усугубит моё «приподнятое» положение. Моя ладонь неуклюже застывает в воздухе, и, долго не думая, куда её деть, нервно взъерошиваю себе волосы.

– С тобой всё в порядке? – Складывая перед собой руки, Никс недоумённо изучает меня.

Отворачиваясь от её цепкого взгляда и соблазнительных округлостей груди, наполняю себе целый стакан воды и залпом осушаю.

– Да, в порядке. Просто сегодня явно не мой день, – сдавленно говорю я, оттого что в горле всё равно продолжает царить засуха.

– Ты даже не представляешь, как я тебя понимаю, – делая вид, что не придаёт особого значения моему неадекватному поведению, Никс горько усмехается.

Отследив боковым зрением, как она отходит от меня на безопасное расстояние и усаживается на шаткую табуретку, я решаюсь вновь повернуться к ней лицом и лишь тогда замечаю заклеенное медицинским пластырем колено и глубокие раны на обеих руках.

Моментально забывая о своих проблемах, я опускаюсь перед ней на корточки и беру её раскрытые ладони в свои.

– Что с тобой случилось? Ты в порядке?

– Как видишь – цела и почти что невредима. – Её усталое лицо озаряется слабой улыбкой. – Удачно увернулась от столкновения.

– Столкновения?

– Да, чуть под машину не попала, – сообщает как ни в чём не бывало.

– Никс… – сердито произношу я. Как эта девчонка постоянно умудряется попадать в какие-то неприятности?

– Да всё нормально, Остин, не переживай. Мэгги приготовила свою фирменную лекарскую мазь на все случаи жизни, так что через пару дней всё заживёт.

– Не вижу ничего нормального, Никс! То в драки ввязываешься, то под машины попадаешь! Когда ты уже наконец станешь более осмотрительной? – Сам не замечаю, как вновь повышаю тон.

– Ну, во-о-от… опять начинается, – протягивает гласные она и закатывает глаза, вновь вызывая во мне желание отхлестать её по пятой точке.

– Надо наконец самой включать голову и быть осторожней! Ты понимаешь, что ты уже не ребёнок и я не могу, как в детстве, постоянно следить за тобой и оберегать? – не прекращаю ворчать я, понимая, что просто продолжаю сбрасывать на неё весь накопленный негатив и переживания после неприятного разговора с Ларой.

– Я-то прекрасно это понимаю, Остин, а вот ты, похоже, никогда не перестанешь видеть во мне ребёнка, – недовольно, с заметной долей жёсткости говорит она и, резко вынимая руки из моих, поднимается со стула, быстро устремляясь к плите.

Чёрт! И опять её сочный зад сверкает прямо перед моим носом. Приподнимаюсь и отхожу к противоположной стене кухни.

Никс наклоняется вперёд, заглядывая в прямоугольное окно духовки, а я опять не могу устоять и нагло пялюсь на крепкие стройные ножки.

Когда она вообще успела стать такой… женственной?

Наверное, Никс права – я в самом деле не осознаю, что она уже не та маленькая девочка с испуганными синими глазами-океанами и грустной улыбкой на милом лице, что я встретил много лет назад у чердака.

До сих пор помню, как, выйдя покурить, совсем случайно расслышал её сдавленные всхлипы. Я не хотел подходить, ибо мне и так с лихвой хватало пропускать через себя чужие горестные переживания, но в тот день меня повело подняться на верхний этаж откровенное любопытство убедиться в том, что я почувствовал. А точнее, чего не чувствовал…

Если вновь говорить о «непростом» в моей жизни, то Николина Джеймс в этом списке занимает почётное первое место. Не только потому, что эта девчонка – ходячая катастрофа, обладающая необычайным талантом создавать проблемы и беспрерывно попадать в неприятности, но и потому, что она – единственная из всех людей, что я встретил на своём пути, эмоции которой я не ощущаю.

Совершенно.

Каждый раз, пытаясь прорваться сквозь её невидимую защиту, чтобы уловить хоть намёк на какую-то эмоцию, словно лоб о бетонную стену разбиваю. Ничего не выходит. Я не могу считать ничего больше, кроме того, что она сама проявляет на лице, в движениях тела и звуках, что произносит.

С ней я обычный.

Простой человек без особого дара природы.

Как она это делает, мне до сих пор непонятно, но факт остаётся фактом – Никс для меня эмоционально непробиваема, и я никак не могу это изменить. Это просто одновременно и раздражает, и восхищает.

– Так что ты тут делаешь, Остин? – Из мыслей меня вытягивает вновь обретённое спокойствие в её голосе.

– Я что, просто так домой прийти не могу? – Небрежно пожав плечами, я достаю из кармана штанов пачку сигарет и закуриваю.

– Конечно, можешь, просто Мэгги сказала, что ты здесь совсем не появляешься, – игнорируя мой резкий тон, Никс продолжает говорить нарочито ровно и медленно, чтобы мой огонь недовольства не разгорался ещё сильнее.

В отличие от меня Никс всегда тонко чувствует моё эмоциональное состояние и точно знает, когда стоит робко промолчать, а когда – хорошенько наорать на меня.

– Решил сделать Мэгги приятный сюрприз, – сухо отвечаю, наполняя лёгкие никотином. – Другой вопрос – что здесь делаешь ты… в таком виде? – добавляю я, слегка прочистив горло, стараясь смотреть куда угодно, только не на неё.

– У меня ничего нового – опять поссорилась с Филиппом, выбежала из дома, чтобы не убить его, и чуть не попала под машину. Всю одежду кровью испачкала, а домой возвращаться совершенно не хотелось, вот я и пришла к Мэгги. Сам знаешь, мне больше некуда идти.

Да… И вправду вполне обычный вечер Никс, но от её слов в груди всё нестерпимо сжимается, а упоминание о Филиппе действует на моё раздражённое состояние как допинг. Хочется подняться на несколько этажей вверх и выбить с концами всю дурь из морального урода.

Но ему сегодня несказанно везёт, потому что моё внимание вновь перемещается на ноги Никс. На сей раз потому, что на коленном пластыре начинает немного проступать кровь, и, явно проследив мой взгляд, до Никс будто только сейчас доходит, что её зад ничем не прикрыт. Она смущённо натягивает майку ниже, слегка заливаясь румянцем.

– Прости, я осмелилась покопаться в твоём шкафу. Надеюсь, ты не против? – невинно спрашивает она, перекидывая копну не до конца высохших волос на одно плечо, вынуждая мой член напрячься сильнее, если это вообще ещё возможно.

Да что же это такое? Это же Никс! Никс! Моя маленькая буйная девочка, которая мне как родная сестра. Похоже, внезапные слёзы Лары, остановившие меня ещё в самом начале приятного процесса, не на шутку раздразнили и вконец выбили меня из колеи. Другого объяснения столь бурной реакции на Николину я не нахожу. Да, сейчас она выглядит совсем не так, как обычно в своей мешковатой, немного пацанской одежде, но это же всё равно она.

Всё та же Никс! Не так ли?

– А штаны в шкафу, что ли, найти не смогла? – У меня никак не получается остудить себя. Я вынужден сесть на стул и опереться на колени, чтобы скрыть неугомонный бугор в штанах.

– Смогла, но я в них утонула. – Вижу, как Никс уже тоже постепенно начинает терять терпение. – Да и к тому же колено не хотела лишний раз задевать. Я же не знала, что ты сегодня завалишься сюда… в таком расположении духа.

Знал бы, что увижу здесь, точно не пришёл бы. Хотел, называется, расслабиться и поднять настроение, а в итоге поднялось ещё сильнее лишь то, что разрывает от напряжения тело в клочья.

– Что случилось, Остин? – со всей серьёзностью и вниманием интересуется она, делая шаг ко мне, но тут же останавливается, замечая излишнюю скованность в моём теле. – Ты сам не свой. Я могу чем-то помочь?

Мысленно я громко смеюсь, представляя вид её помощи, который мне сейчас так необходим, на деле же мне нихрена не до смеха: я с силой сжимаю во рту сигарету, жадно затягиваясь дымом, словно надеясь найти в нём успокоение.

– Может, ты заболел? У тебя лицо то багровеет, то бледнеет как мел. Давай температуру померим, – встревоженно предлагает она и вновь порывается коснуться моего лба, но я весьма грубо отмахиваюсь от неё.

Она застывает в изумлении, а в глубоких океанских глазах всего на миг проявляется холод, вслед за которым ярко вспыхивает синее пламя, что мне приходилось видеть уже не раз.

Она злится и крайне недоумевает. Для этого не нужно уметь «чувствовать», чтобы сразу понять.

– Просто утомился. Не переживай, – бесцветным голосом отвечаю я, смотря на неё сквозь туманное облако дыма.

– Ты много куришь, Остин, – с укоризной заявляет Никс, глядя, как я достаю ещё одну сигарету.

– Собралась читать мне лекцию о вреде курения? – Игнорируя её упрёк, подношу огонь ко рту.

– Нет, читать нравоучительные лекции – это по твоей части, но если тебе плевать на своё и моё здоровье тоже, хотя бы подумай о Мэгги. Она сейчас выйдет из душа, а вместо сладких ароматов выпечки окажется в едком клубе табачного дыма, – и с этими словами она подходит вплотную ко мне и грубо вырывает сигарету прямо изо рта, немедля выбрасывая её в окно.

– Ты охренела?! – Резко вскакиваю, напрочь забывая о своей «проблеме», готовый одним лишь взглядом испепелить наглую девчонку, что с тем же вызовом смотрит на меня. – Совсем не подходящее время ты выбрала, Никс, чтобы лишний раз проверять мои нервы на прочность.

– Ты что, не с той ноги сегодня встал?

– Я и не ложился, и потому, как обычно, спокойно терпеть твои замашки не буду, – почти рычу в ответ.

– Я ещё даже не начинала! – продолжает заводить меня маленькая стерва.

– Вот и не начинай! Иначе я тебя… – До крови прикусываю язык, чтобы удержать свои грязные мысли: придушить её на месте, но перед этим нагнуть над кухонным столом и жёстко отыметь до криков, до её сладостных стонов.

От одной лишь картинки об этом мне до одури хочется вмазать себе по лицу, чтобы наконец очнуться из возбуждённого дурмана.

Никс даже не представляет, о чём я сейчас на самом деле думаю, но по тому, как тёмная буря в её синих глазах постепенно стихает, меняя оттенок до цвета морской волны, она чисто интуитивно ощущает – со мной что-то не так.

– Остин, неважно, что у тебя случилось. Если не хочешь, можешь не говорить, но я уверена – всё будет хорошо, – в один миг стирая всю злость в своём голосе, с искренним сочувствием проговаривает она, вынуждая меня застыть на месте.

Как бы мне хотелось пробиться сквозь её несокрушимую стену и с головой окунуться в омут неизвестных мне эмоций. Сейчас они могли бы стать для меня спасательным кругом, брошенным в штормовые воды моих острых неадекватных ощущений.

Но их нет! Ни одной, чёрт подери! И мне придётся самому пытаться выплыть из этой манящей трясины, в которой я повяз сейчас по самые яйца.

– Но если вдруг захочешь поговорить, то не забывай, что я всегда рядом. Я с тобой. – Она поднимает руку к моему лицу. От прикосновений её прохладных пальцев неожиданно по коже пробегает блаженное тепло: согревает безграничной нежностью душу, усмиряет очередной приступ раздражения и приглушает горечь сожаления о том, что, вероятней всего, между мной и Ларой всё уже кончено. Но только жажда проникнуться Никс никуда не исчезает, а лишь наоборот, пробуждает животный инстинкт – без раздумий о последствиях удовлетворить физическую потребность, просто чтобы не сдохнуть от похоти.

Цинично ли это – страдать от душевных переживаний к одной девушке, в то время как на грани возбуждённое тело сгорает от желания к другой?

Возможно!

Но я всего лишь обычный мужчина. И сейчас – в своё оправдание хочу добавить – крайне неудовлетворённый мужчина, которого вселенная словно нарочно решила ещё больше подразнить, доводя до пределов самообладания, и проверить мою стойкость на прочность.

Между нами считаные сантиметры, а Никс продолжает поглощать меня своим глубоким взглядом, заставляя разглядеть в синеве её глаз что-то до сих пор невиданное, что окончательно лишает меня здравомыслия.

Она порывается меня обнять, но я не могу позволить ей этого сделать. Стоит ей плотно прижаться к моему наэлектризованному телу – и знаю точно – меня не остановят ни её сопротивления, ни бабушка, которая в любой момент может выйти из ванной.

Я крепко сжимаю руки на её тонкой талии, отчаянно борясь с искушением содрать с неё эту жалкую майку, что сейчас мне мешает рассмотреть полностью всё, что она так тщательно скрывает под своими обычными бесформенными слоями одежды.

Не знаю как, но я удерживаю себя и её тело на расстоянии своих вытянутых рук. Остатками разума понимаю – мне нужно срочно бежать, но адское пламя вожделения ни в какую не позволяет мне выпустить Никс из мёртвой хватки.

Это точно зверски мучительная пытка, разрывающая меня пополам, и потому, не в силах больше смотреть в столь родное лицо и терпеть на себе её томный, незнакомый мне взгляд, я то ли рычу, то ли скулю и просто склоняю голову на её плечо.

Закрываю глаза и жадно вдыхаю воздух, которого мне с каждой секундой всё больше не хватает. Пытаюсь подумать о чём-то крайне неприятном, остужающем мой пыл или отвлечься на назойливый звук телевизора, но все безрезультатно. Слышу лишь бойкий стук пульса в висках и словно теряю сознание, вдыхая запах своей майки, насквозь пропитанной её свежим женским ароматом.

– Остин… – Она не говорит, а почти что болезненно стонет и проводит рукой по моим волосам, сжимая их в районе затылка.

Бля*ь. Ну что же она делает? Нихрена мне не помогает.

– Остин! – пытается громче достучаться до меня, точно так же, как ещё недавно делала Лара.

– Заткнись! – с надрывом хрипло выдыхаю, не узнавая своего голоса. Одну девушку сегодня я уже отпустил и совсем не уверен, что мне хватит сил сделать это ещё раз.

Скажет ещё хоть слово – и я не сдержусь – прижмусь губами к пульсирующей жилке на её шее, что находится в опасной близости от меня, и разорву к чертям нежную кожу, упиваясь вкусом её крови.

Нет слов! Сука… Что со мной происходит? Я просто схожу с ума от пожирающего меня заживо желания взять её прямо здесь и сейчас.

– Ты меня раздавишь… – жалобно стонет она, напоминая, что я слишком сильно сжимаю её талию, но я больше не слышу её слов.

Не хочу. Пошло всё на *уй!

Я твёрдо намерен послать весь мир в преисподнюю и отправиться следом, падая в глубокую адскую бездну.

– Ну что, сладкие мои, пироги уже готовы? – Восторженный голос Мэгги в коридоре, словно гулкий звон колокола, разбивается в моей голове, возвращая в реальность, и останавливает меня за долю секунды до того, как я собираюсь сделать решающий шаг и спрыгнуть с крутого обрыва.

Мы с Никс одновременно вздрагиваем и резко отстраняемся друг от друга, когда Мэгги в приподнятом настроении и с банным полотенцем на голове входит в душную кухню, из которой, как мне кажется, высосали весь кислород.

Я пребываю в таком страшном возбуждённом потрясении, что в голове впервые в жизни нет вообще ни одной мысли. Ничего. Я даже не думаю о том, что только что собирался сделать.

Тотальная пустота, но в то же время невообразимый хаос.

– Я в душ, – быстро говорю я и вылетаю из кухни, даже не узнав ответа, готовы ли там их хреновы пироги.

Кто готов – так это я. Уже давно, и если я сейчас же не разряжусь, то снесу под ноль не только кухню и квартиру, но и весь грёбаный Энглвуд.