Читать книгу Утраченная магия - ТориZ Грей - Страница 6

Я вошла в свою комнату. Она осталась точно такой, какой я ее помню: маленькая, но уютная. Светло-зеленые стены, кровать, на которой все еще лежало мое лиловое мягкое одеяло, стол, заваленный стопками книг по истории, на стеллаже у стены стоит старенький проигрыватель, а рядом мои любимые пластинки.

С каждым годом на полках появлялось все больше и больше различных предметов, которые я не уместила в комнате в общежитии, поэтому привезла сюда. Это были столетние обломки глиняных горшков, кованные инструменты для домашнего обихода, несколько старых поврежденных металлических украшений. Все это представляло малую ценность для общества, но для меня каждый обломок был настоящим сокровищем.

Но моей любимой частью комнаты все равно была совсем не коллекция исторических находок. Над моей кроватью все еще прикреплены фотографии. Только они способны остановить текущий момент, позволить посмотреть в прошлое и воссоздавать мельчайшие детали произошедшего. На одних снимках я совсем маленькая. У меня рыжие кудрявые волосы, россыпь веснушек на лице. На других я уже постарше, обычно в окружении магической атрибутики. И на каждой фотографии я с улыбкой смотрю в объектив. Самый поздний снимок здесь – моя радость, когда пришло письмо из колледжа, и я узнала, что меня приняли. Мои глаза светятся еще ярче, а улыбка поражает своей искренностью. Тогда я смотрела в будущее с трепетом.

Но мои любимые снимки – фото отца, сделанные когда-то мамой. Вот он на сцене. Темные длинные волосы закрывают лицо, он одет только в кожаные штаны и тяжелые армейские ботинки. Его рельефный торс полностью покрыт татуировками. Фанаты ревут от восторга и тянутся к нему руками. Коул Блэквул на сцене – мечта любой женщины. Я же, благодаря маме, вижу и другую его сторону. Второе фото отца подловило его в момент приготовления еды. Мама говорила, что он готовил самую вкусную пасту с креветками в мире. И это было единственное, что он готовил действительно хорошо. На втором снимке отец стоит в спортивных штанах и свободной домашней футболке, его волосы забраны в хвост на затылке, а сам он склонился над сковородой, где обжаривает креветки. Он выглядит здесь сосредоточенным и умиротворенным. Совсем не тот человек со сцены. Здесь он не разбиватель сердец, а заботливый муж и любящий мужчина.

Единственное, что общего у этих фотографий – темный кулон из обсидиана, который сейчас висит на моей шее. Я обхватываю ладонью минерал и на мгновение мне кажется, что он теплее в моих руках. Этот кулон мама надела на меня еще в детстве, когда я стала замечать, что у большинства соседских детей есть не только мама, но и папа. С тех пор он стал напоминанием об отце, которого я никогда не узнаю.

Меня отвлекает мягкий стук в дверь. Смаргивая слезы от мыслей об отце, я поворачиваюсь к вошедшему.

– Здравствуй, апельсинка.

Голос бабушки я счастлива слышать всегда. И каждый раз, когда она называет меня этим детским прозвищем, на лице расплывается улыбка. Ну разве я не лучшая внучка на свете?

Я бросилась к бабушке в объятья и вдохнула мягкий, едва уловимый аромат вербены и свежей выпечки. Она всегда пахла по-особенному. Уютом, теплом. Домом.

Сильвия Нортон, а именно так звали мою бабушку, совсем не изменилась с моих рождественских каникул. Те же седые волосы, собранные в какую-то витиеватую сложную прическу, мягкие голубые глаза и множество морщинок в их уголках. Она все также носит легкие платья в цветочек и темные бусы на шее.

– Здравствуй, бабуля. Я очень рада тебя видеть.

Бабушка села на кровать рядом со мной, поглаживая мои руки своими:

– И я тебя, апельсинка. Ты давно мне не звонила, я соскучилась по твоим историям, – бабушка заметила мое покрасневшее лицо, и ее тон смягчился. – Но я знаю, что у тебя был сложный месяц подготовки к выпускным экзаменам. Ты стремилась к этому диплому долгое время. Как все прошло?

– В колледже все прекрасно. Я ждала каждой новой лекции, от наших преподавателей и их опыта просто дух захватывает. Но я переживаю, что не смогу вернуться и продолжить обучение.

– Насколько я знаю, Фейт все уладила.

Видите мое раздраженное лицо? Я готова фыркнуть своим недовольством прямо в лицо бабушке, но сдерживаюсь. А знаете, почему я так себя веду? Я столько лет училась, хотела сама получить диплом, стать настоящим специалистом. Даже магию не использовала! Мечтала проводить раскопки, изучать историю. Хотела, чтобы все было по-настоящему. Только моей заслугой. Фейт же заколдовала администрацию, и диплом мне уже выдали. Просто так, без каких-либо экзаменов и церемоний. Я же счастливица, да? Не с моей точки зрения. Простите, ребята. Наверно, глупо не радоваться такому. Но у каждого человека есть границы, которые он не дает кому-то переступать. Не всегда в них есть смысл, но они существуют, чтобы оберегать наши хрупкие души. И Фейт нарушила мою границу.

Вдруг меня не возьмут в исследовательскую группу, так как я не сдала ни один экзамен? Вдруг не позволят продолжить обучение, потому что никто не увидит меня на выпуске? Мне придется опять колдовать. И я уже не смогу почувствовать, что всего добилась сама, своим умом. Магия заберет мою честность.

– Бабуля, ты же сама знаешь, что это неправильно. Я должна заслужить свой диплом. То, что не заслужено, не может быть драгоценным.

– Милая, ты очень много трудилась, ты уже давно его заслужила. Да и зря начинаешь переживать раньше времени. После Восхождения отправишься назад. Если это то, о чем ты действительно мечтаешь, то другого пути быть просто не может.

– А если Геката отправит меня куда-то в другое место? Сколько ведьм покидают дома ради своего предназначения…

Бабушка поджала губы:

– Не нам спорить с Богиней.

Без стука в комнату влетел мой брат. Ему было уже семь лет, но для меня он навсегда останется неуклюжим малышом. Цвет волос и глаз как у мамы, а вот четко очерченные скулы, волевой подбородок и хитрость во взгляде досталось парню от Дэйва.

– Тереза!

Марк, не сбавляя скорости, запрыгнул ко мне на колени, повалив при этом спиной на кровать.

– Привет, братец, – засмеялась я, крепко сжимая в объятьях Марка. – Что нового ты мне расскажешь?

В голубых глазах отразился искренний восторг:

– Бабушка сегодня мне говорила про календулу. А ты знала, что она заживляет раны? Когда я буду снова играть в футбол и упаду, то теперь буду знать, что делать.

Теперь была моя очередь проявить милую семейную привычку и сжать губы. Не хотелось даже думать том, что братец в раздевалке, в окружении своих друзей, достанет компресс из календулы. Это угробит его социальную жизнь даже быстрее, чем я погубила свою.

– Ты же помнишь, что твои уроки с бабушкой – это тайна? Никому не нужно показывать, что ты знаешь.

Марк кивает с легкой мальчишеской улыбкой. Кажется, он и правда понимает.

– Ты же больше никуда не уедешь? – спрашивает он после. – Мне столько всего нужно рассказать!

Лгать ребенку – плохо. Поэтому у меня был только один ответ:

– Посмотрим, малыш. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы оставаться дома как можно дольше.