Читать книгу Похитители счастья. Как справиться с депрессией - Торкиль Берге - Страница 34

Для большинства из нас очевидно, что то, как мы думаем о каком-то событии, влияет на то, какие эмоции мы испытываем и как реагируем. Часто проблема заключается не в самой ситуации, а в том, что мы о ней думаем. Примером может служить плохая презентация, которую мы представили на рабочем совещании. Сильная самокритика впоследствии создаст больше проблем, чем само происшествие. Примером могут служить мысли, дающие начало ощущению неудачи или изобличения. Обнаружив, бросив вызов и изменив модель мышления, мы можем повлиять на наши чувства и, вероятно, также увидеть возможности и другие варианты поступков в ситуации, которую находим трудной.

Мы не говорим здесь о «позитивном мышлении», поскольку нереалистичное позитивное мышление может даже ослабить способность решать проблемы. Цель заключается в размышлении о значимости различных образов мышления и способности задавать вопросы к этим мыслям: существуют ли альтернативные способы понимания этой ситуации? Что бы подумал о происходящем сейчас кто-нибудь другой? Нет ли у меня необоснованных ожиданий от самого себя? Это важные вопросы, поскольку они помогают раскрыться для более конструктивного улаживания проблем, с которыми мы сталкиваемся в повседневной жизни. Это ядро когнитивного подхода к депрессии. В интервью журналу Oss foreldre imellom («Между нами, родителями». – Прим. пер.) Норвежского национального объединения родителей, переживших неожиданную детскую смерть, мать рассказывает, как после больших потерь и нагрузок она прибегла к когнитивным методам, чтобы выйти из тяжелой депрессии и снова начать функционировать. Интервью провели Трине Г. Карлстад и Лине Шрадер.

«Я только становилась все более и более апатичной и равнодушной. Больше не могла. Наконец, я поехала к врачу и попросила помощи, – рассказывает Осе Линн. Она потеряла своего первого сына в результате четырехмесячной болезни. Через восемь месяцев от рака умерла ее мать. Период болезни был непродолжительным. Затем Осе Линн снова забеременела. – Возможно, горе, вызванное смертью Эвена Аугуста, не получило того выражения, которого требовало. Сама я не оставила ему места, но и мои окружающие тоже. В конце концов, нести его стало слишком тяжело. Когда я работала и была беременна, на меня сильно давили тем, что теперь все снова стало хорошо. Но моя реальность была совсем иной. Беременность проходила в тревоге и переживаниях, и когда родился Ивар, славный и здоровый, у меня на самом деле были все причины радоваться и праздновать. Но мне было совсем не радостно».

Она все больше ощущала, что идет по курсу столкновения с ожиданиями других людей. Но об этом было сложно говорить, а она не хотела жаловаться. Люди вокруг нее молчали о том, что случилось, и горе по Эвену Аугусту становилось все более личным.

«Детская смерть – это по-прежнему табу. Представьте, что они бы разбередили мне душу, и я бы начала плакать! Я думаю, многие боятся именно этого», – говорит Осе Линн, которая, наконец, решила попросить о помощи.

Изначальная цель заключалась в том, чтобы нарушить молчание, окружающее горе, которое и привело ее к жизни в апатии и боли.

«Я не могла говорить, не говоря уже о том, чтобы выразить словами то, из-за чего это было так трудно. Мысли прицепились ко мне и захватили контроль над моей жизнью», – рассказывает Осе Линн.

Однако переломным моментом стала встреча с психотерапевтом. С помощью когнитивных методов женщине помогли нарушить собственную модель мышления и определить несколько ключевых областей, которые разрушали ее жизнь.

«Иногда встречи с терапевтом давались мне очень нелегко, мне бросали вызов, на меня возлагали ответственность. Терапевт помог мне увидеть проблемы, шагнув в сторону и рассмотрев альтернативные способы борьбы с конкретными мыслями и поступками. Это открыло мне новые перспективы в моем отношении как к другим людям, так и к самой себе», – уточняет Осе Линн.

Осе Линн предъявляет к себе большие требования. Она, как бывшая балерина, очень склонна к перфекционизму. Это может аукнуться, когда жизнь станет трудной, а ощущение контроля над ней уменьшится. В глазах Линн все другие были идеальны, но в себе она находила немало недостатков.

«Когда психотерапевт спросил, что бы я сказала своей лучшей подруге, если бы она сделала или сказала то же самое, я поняла, что относилась к себе несправедливо. Почему я должна быть сверхчеловеком, лучше, чем другие? Я научилась относиться к себе лучше, – говорит Осе Линн, ощутившая, что со временем она стала позволять рациональным мыслям занимать больше места в голове. – Повернув ситуацию, можно рассмотреть событие в перспективе, и тогда легче быть более рациональной. Через некоторое время мне удалось самой использовать это на себе, и рациональные мысли взяли верх. Не всем для этого нужна помощь психотерапевта. Наверное, не менее важно – вовлечь одного или нескольких знакомых, кто сможет помочь вам задавать важные вопросы и менять ситуацию. Всем полезно узнать больше о когнитивных методах. Мы должны осмелиться бросить друг другу вызов».

Осе Линн верит, что секрет успешности когнитивных методов частично заключается в том, что психотерапевт оказывает на пациента мягкое давление и чего-то от него ожидает:

«Мне давали домашнее задание, меня подталкивали, и я должна была активно принимать участие в лечении. Это возлагает ответственность».

Когнитивная терапия – это не чудесное лекарство, но было доказано, что она помогает многим, кто усердно работает. Однако необходимое условие – желание сделать что-то со своей ситуацией.

«Я осознала, что мне нужна помощь, и была готова к работе с собой. Я должна была вернуть свою жизнь. Это совершенно необходимое условие для улучшения ситуации при использовании когнитивных методов», – говорит Осе Линн в заключение.