Читать книгу Тигр, светло горящий - Трейси Шевалье - Страница 10

За две недели, что они прожили в Ламбете, Келлавеи почти не выходили за пределы ближайших к их дому улиц. Да и зачем? Все нужные лавки и палатки были на террасе у Ламбет-грин, на дороге Вестминстерского моста или на Лоуер-марш. Джем вместе с отцом бывал на лесопилках у реки вблизи моста. Мейси с матерью ходила в Сент-Джорджс-филдс – посмотреть, можно ли там вывешивать белье на просушку. Когда Джем предложил семейству прогуляться в пасхальный понедельник через Вестминстерский мост и посмотреть Вестминстерское аббатство, все восприняли это предложение с энтузиазмом. В Пидл-Вэлли они часто гуляли, и их нынешняя ламбетская пассивность казалась им странной.

Они отправились на прогулку в час дня, когда другие ели, или спали, или сидели в пабах.

– И как же мы пойдем? – спросила Мейси Джема, понимая, что лучше не адресовать этот вопрос родителям.

Анна цеплялась за руку мужа, словно боясь, что ее может унести сильный порыв ветра. Томас, как обычно, улыбался и глазел по сторонам с видом простака, которому все равно, куда его поведут.

– Давайте пойдем напрямик к реке, а потом берегом до моста, – предложил Джем, понимая, что именно он должен выбрать маршрут, потому что он единственный из Келлавеев уже успел немного познакомиться с окрестностями.

– Уж не та ли это короткая дорога, о которой говорила эта девчонка? – спросила мать. – Я не хочу идти по дороге, которая называется тропой Головореза.

– Не, это другая, – солгал Джем, подумав, что его мать еще не скоро выяснит, что это и в самом деле тропа Головореза.

Сам Джем узнал это очень скоро после того разговора с Магги. Он понимал, что его семейству понравится эта дорожка, потому что она проходила по пустынным полям, и если идти спиной к домам и не смотреть вперед на Ламбетский дворец или на склады у реки, то можно вообразить, что ты где-то за городом. Когда-нибудь, думал Джем, он найдет дорожку, которая и в самом деле выведет его за город. Может быть, Магги поможет ему в этом.

А пока он вел свое семейство мимо Карлайл-хауса, соседнего особняка, в направлении Ройал-роу и вдоль него к тропе Головореза. Там было очень тихо – ни одного прохожего, а поскольку сегодня был праздник, то и на огородах почти никто не работал. Джем был благодарен и за то, что светило солнышко, а небо было ясным. В Ламбете небо редко бывало синим даже в солнечные дни. Чаще оно выглядело мутно-желтым от дыма очагов, пивоварен и стоящих на берегу Темзы мануфактур, производящих уксус, текстиль и мыло. Но вчера и сегодня предприятия были закрыты, а печи у многих не топились, поскольку погода стояла теплая. Джем смотрел в настоящее голубое небо, так хорошо знакомое ему по Дорсетширу, на яркую придорожную зелень травы и кустарников. Он вдруг понял, что улыбается этим цветам, которые были такими естественными и в то же время заявляли о себе куда громче, чем любая лондонская ленточка или платье. Он стал двигаться медленнее, перешел на неторопливый шаг, отказавшись от той быстрой, нервной походки, какую усвоил после переезда в Ламбет. Мейси остановилась, чтобы сорвать несколько примул. Анна прекратила цепляться за мужа и опустила руки. Томас принялся насвистывать «За горами далеко» – песенку, которую он часто напевал во время работы.

Тропинка очень скоро резко повернула вправо вдоль кромки сада вокруг Л амбетского дворца. Когда они добрались до реки, короткая идиллия кончилась. Перед ними стоял ряд ветхих складов, а рядом – домишки рабочих. Склады сегодня были закрыты, что лишь усугубляло их зловещий вид. Анна снова взяла мужа под руку.

Хотя Джем и Томас уже бывали на Темзе – покупали здесь древесину и пилили ее на лесопилках, женская часть семейства Келлавеев видела эти места лишь мельком, когда они держали путь к амфитеатру Астлея, и ничего толком тут не разглядели. А теперь они нечаянно выбрали самое неудачное время, чтобы познакомиться с великой лондонской рекой. Прилив сошел, сведя реку к узкой мутной ленте, струящейся по широкому плоскому руслу серого сланца, что напоминало Анне вид неприбранной кровати. К счастью, даже в таком уменьшенном виде река была раз в двадцать больше, чем Пидл – речушка, бежавшая вдоль сада Келлавеев в Пидлтрентхайде. Несмотря на свой малый размер, Пидл обладал всеми свойствами, которыми, на взгляд Анны, должна обладать река – целеустремленная, беспокойная, веселая, очищающая.

Темза была совсем иной. Анне она казалась даже не рекой, а длинной кишкой, которая, постоянно изгибаясь, все время исчезала из виду. Точно очерченных берегов не было. Русло поднималось к дороге усеянными галечником скользкими, илистыми склонами, и, сделав неосторожный шаг, можно было запросто свалиться прямо в реку. Дети бегали по самой кромке берега, некоторые играли, некоторые подбирали предметы, оставшиеся после высокого прилива: башмаки, бутылки, жестянки, топляк, куски материи, голову куклы, побитую миску.

Келлавей остановились посмотреть.

– Посмотрите, как они изгваздались, – сказала Мейси с ноткой зависти в голосе.

– Отвратительное место.

– Во время прилива вид тут получше, как это было, когда мы приехали.

Джему казалось, что он должен защитить реку, словно она воплощала собой Лондон и решение его семьи переехать сюда.

– Странно, что тут бывают приливы, – заметила Мейси. – Я знаю, что наш Пидл тоже где-то впадает в море, но он всегда одинаковый. У меня бы голова кругом пошла, если бы Пидл менял направление.

– Идемте на мост, – предложил Джем.

Они теперь немного ускорили шаг, чтобы побыстрее миновать склады и ветхие домишки. Перед некоторыми сидели рабочие со своими женами и детьми, беседовали, курили и пели. Большинство из них замолкали при приближении Келлавеев. Вот только человек, игравший на гармонике, перешел на более быстрый темп. Джем хотел было еще ускорить шаг, но Мейси, напротив, пошла медленнее.

– Он играет «Тома Боулинга», – узнала она. – Вы послушайте.

Она улыбнулась, а человек прекратил играть и улыбнулся в ответ.

Анна Келлавей напряглась, потом потянула дочь за руку.

– Идем, Мейси!

Мейси высвободила руку и остановилась посреди дороги, чтобы пропеть последний куплет – ее голос зазвучал высоко и чисто:

Она и гармонист закончили одновременно, и на короткое время наступила тишина. Анна подавила рыдание. Раньше эту песенку вместе пели Томми и Мейси – и как здорово у них получалось!

– Ну-ну, ма, – сказала Мейси. – Мы должны и дальше ее петь – ведь мы не хотим забывать Томми, правда?

Она поклонилась гармонисту и сказала:

– Спасибо, сэр. Доброго дня.