Читать книгу Проект «Дом с привидениями» - Триша Клесен - Страница 7

Проснувшись, я спрыгнула с дивана в страхе, что опоздала на уроки. Прошла минута, прежде чем я поняла, какой сегодня день. Часы на DVD-плеере показывали шесть, а значит, я проспала около двух часов. Голова у меня была все еще тяжелая от вечерней дремоты. Я зашла на кухню и тяжело вздохнула при виде неубранного стола. Остатки ужина я переложила в пластиковый контейнер, а миски помыла, попутно закинув себе в рот одну тефтельку.

Надо бы позвонить сестре, но я слишком взвинчена и не хочу оставаться одна в этом доме. Мне вспомнился вопрос Исайи про призраков. Единственные призраки, которых я здесь вижу, это Пейдж и мой отец.

Я решила навестить Пейдж в кафе. До него идти полчаса пешком, но свежий воздух мне не помешал бы, и весной по вечерам уже светло. Когда сестра только начала там работать, мы с мамой постоянно ходили к ней в выходные. Пейдж это злило. Она то и дело спрашивала маму: «Ну зачем ты меня смущаешь?» А мама отвечала: «Просто хочу оставить тебе щедрые чаевые. Горячий яблочный пирог с мороженым, пожалуйста». Я всегда брала одно и то же: пломбир с теплой помадкой, взбитыми сливками, тремя вишенками и без орехов.

Пейдж увидела меня в дверях, махнула рукой на сиденье за стойкой и тут же направилась к морозилке. Когда посетителей не очень много, а ее менеджер не особенно за ней следит, мне удается поесть бесплатно. В противном случае Пейдж оплачивает десерт из своих чаевых.

– Извини еще раз, что ничего не дала тебе утром, – сказала она, ставя передо мной вазочку с мороженым.

– Папа сходил в магазин, – ответила я и засунула в рот вишенку.

– Правда?

– Да. Кажется, ему позвонила школьный психолог.

– Ясно…

– Он приготовил мне спагетти.

Пейдж вскинула бровь. В ее глазах мелькнула надежда.

– И где он сейчас?

– Ушел.

– Ясно… – протянула Пейдж.

– Он не хочет, чтобы я ходила к миссис Картер.

– Это еще почему?

– Видимо, ему сегодня позвонили. Я уснула на уроке, а потом сорвалась на одном парне на групповой терапии. А еще случайно упомянула о том, что еды у нас дома не особенно много.

Глаза Пейдж расширились.

– А… – выдохнула она.

– В чем дело?

– Понимаешь, когда взрослые считают, что родители не способны ухаживать за ребенком, его забирают.

– Ребенка забирают?

– Ну да, находят ему новый дом.

От неожиданности я выплюнула взбитые сливки, едва успев отправить ложку себе в рот.

– Я не знала. Мне больше к ней не ходить?

Пейдж перевела дыхание и огляделась:

– Тебе там нравится?

– Не знаю. Да. Нет. Когда как. Мне не нравятся те, кто туда ходит.

Сестра со смехом отвернулась, подхватила кофейник и быстро обошла столики всех посетителей. Пейдж внешне очень похожа на мою маму – нос у нее точно такой же, – да и характером тоже. Они обе упрямые и любят всех держать под контролем. Пейдж бывает и эмоциональной, как папа, но в основном она пошла в маму. Казалось бы, это должно было их объединять, но папа считает, что как раз наоборот, и именно поэтому они постоянно ссорились. А я, наверное, всегда была где-то посередине.

Пейдж вернулась и, облокотившись на стойку, наклонилась ко мне:

– Тебе живется тяжелее всех, конфетка, так что, если хочешь разговаривать со своим чудаковатым психологом, разговаривай на здоровье!

Она наклонилась и поцеловала меня в щеку.

– Миссис Картер говорит, что это не соревнование, – пробормотала я.

– Конечно, – согласилась сестра, – в таком побеждать не хотелось бы, но мне-то всего несколько месяцев осталось до того, как я съеду или поступлю в колледж. А тебе еще несколько лет продираться через тяжелую жизнь без мамы.

– Как и тебе.

– Да.

– И папе, наверное, тоже.

Пейдж разинула рот от удивления, а потом сглотнула слюну и ответила:

– Ты чересчур умная, знала об этом?

– Скажи это моему учителю по математике.

Незаметно для себя мы рассмеялись, и Пейдж принялась рассказывать мне жуткие истории про своих худших преподавателей. Вспоминая об одном учителе, который стриг ногти на уроках, она поморщилась. Мама тоже так делала, когда видела что-нибудь мерзкое.

Второй раз за день я почувствовала, что все могло бы быть иначе. Лучше. Не так, как раньше, но лучше нынешнего.

Не знаю только, как этого добиться.

Остаток вечера я провела с Пейдж. Все думала о том, как заставить папу прикладывать больше усилий, а Пейдж – чаще улыбаться. Я принялась чиркать ручкой на салфетке. Записывать то, что радует их обоих: фильмы, друзья, сладости, концерты. Но это все временные решения. Даже если у меня получится к чему-нибудь подтолкнуть папу с Пейдж и наша жизнь изменится к лучшему, долго это не продлится. Наверное, всего пару часов. А мне хочется, чтобы наша семья снова стала обычной. Хотя бы отчасти.

Я неосознанно вывела на салфетке портрет и, только завершив его, осознала, что он мамин. Я посмотрела на нее. Она нас связывала, и без нее, наверное, мы не сможем держаться вместе.

Но мне не хочется в это верить. Должен же быть способ все исправить.

* * *

К началу урока естествознания на следующий день я снова упала духом. Я обдумала все варианты и пришла к выводу, что спасти нас может только мама, а ее больше нет. Исайя плюхнулся на стул рядом со мной и помахал пачкой бумаг.

– Результаты исследования! – объявил он, пружиня на стуле и улыбаясь от уха до уха.

Я не удержалась и рассмеялась.

– Столько всего интересного нашел про призраков! – добавил Исайя.

Я ухмыльнулась:

– Не сомневаюсь, что в Интернете про них много забавного.

– Ты не поверишь, сколько вокруг них шума! Да дело не в этом. Я говорю о науке. Просто потрясающе. Энтузиасты анализируют химический состав антиматерии, качество воздуха и даже скорость звука. Теорий – море! Круг однозначно надо сузить. Можно, конечно, обсудить, существуют ли призраки на самом деле или нет, но об этом и так куча всего написано. Я предпочитаю физику, так что предлагаю пойти этим путем.

– Физику?

– Ну да, перемещение и все такое. Как привидения двигаются, как мы замечаем их движения. Траектории и тому подобное.

– Об этом есть настоящие научные работы?

– Ага. Тысячи. Много кто увлекается пара-нормальной активностью.

– Надо же, – прошептала я.

Никогда об этом не задумывалась. Мне нравятся истории про призраков, но меня не особенно интересовал труд людей, которые пытаются доказать наличие потусторонних сущностей в мире. И я говорю не про чокнутых «охотников за привидениями».

– Не понимаю, ты-то чего удивляешься? Сама же вчера сказала, что большинство мечтает о том, чтобы призраки существовали на самом деле!

В голове у меня словно взорвался фейерверк.

– Вот оно!

– Что?

Около секунды я молча смотрела на Исайю, решая, говорить ему или нет. Но все-таки он единственный, кому я могу рассказать.

– Как считаешь, почему люди хотят, чтобы призраки существовали?

Исайя прислонил карандаш к щеке:

– Они скучают по близким.

– Правильно. Зачем они проводят сеансы со спиритическими досками?

– Чтобы поговорить с любимыми.

– Ага. Они ждут от них весточки. Возможности узнать, каково им там… В потустороннем мире.

– Ясно-о-о-о, – протянул Исайя, явно не понимая, где здесь связь с нашим научным проектом. Связи не было.

– Мне кажется, это не единственная причина. Люди беспокоятся не только о близких. Они беспокоятся о себе. Хотят убедиться в том, что родные по ним скучают. Что они их помнят.

– И… И с тобой так же?

Я пожала плечами.

– И это ты хочешь изучать?

Помотав головой, я ответила:

– Нет, это совсем другое. Нечто большее. Но только между нами, ладно? Никому не рассказывай.

Видимо, мы вели себя слишком шумно, потому что к нашей парте подошел учитель.

– Как движется проект? – спросил он.

Я испугалась, что нас сейчас отругают, но Исайя быстро распахнул свою тетрадь и продемонстрировал ему наши записи.

– Отлично! – заявил он с широкой, хотя и фальшивой улыбкой. – Мы изучаем призраков.

Мистер Снид сощурился и покосился на меня. Он вскинул бровь, но затем перечитал план работы в тетради Исайи и сказал:

– Довольно… Интересно. Думаю, у вас получится неплохой проект.

И отошел к другой паре с удовлетворенным выражением лица.

– Выкладывай, – обратился ко мне Исайя.

– Ого, ты молодец! – похвалила его я.

Исайя отмахнулся. Это он и так знал.

– Знаешь, дома у нас несладко, – вздохнул я.

– Об этом я и сам догадался, – усмехнулся Исайя. – В чем дело?

– Мы отдаляемся друг от друга. Папа потерял работу. Он часто уходит из дому. В казино, бары и тому подобные места. – Последние слова я прошептала еле слышно и стала дожидаться ответа Исайи. К счастью, он ничего не сказал, только неспешно кивнул. Я перевела дыхание. – Я все думаю над тем, как вернуть нас к обычной жизни, но это мама объединяла нас и сохраняла в доме порядок. Она нами руководила.

– Мамы всегда такие, разве нет?

Я не стала говорить, что для меня моя мама особенная. Наверняка Исайя так же думает про свою, но…

– Так вот, мне кажется, что спасти нас может только мама.

Исайя наморщил лоб и положил карандаш на стол:

– Я тебя не понимаю.

– Но это же твоя идея, а ты так и не догадался? – улыбнулась я. – Привидения!

– Все еще не понимаю.

– Что, если мама вернется? Что, если у нас в доме появится ее призрак? Может, маму папа и Пейдж послушают.

Рот Исайи сложился в аккуратную букву «о», и он откинулся на спинку стула. Еще несколько секунд он стучал карандашом по парте. Я не мешала ему думать, надеясь на то, что понимание само придет к нему волшебным образом. Внезапно Исайя бросился ворошить свои бумаги. Он отложил в сторону пустой лист, взял в руки папку и вытащил из нее распечатку статьи:

– Это список того, что обычно проворачивают призраки. Главное – это звуки. Не ерунда вроде скрипящих половиц и воющих труб, а музыка, порой даже голоса. Это вполне реально изобразить, хоть и довольно сложно.

Пока Исайя все это переписывал на чистый лист, я ерзала и чуть ли не подпрыгивала на сиденье; я бы и в ладоши захлопала, если бы не рисковала при этом показаться полной идиоткой.

Исайя медленно поднял голову и посмотрел на меня:

– Давно я не видел, как ты улыбаешься.

Я нахмурилась:

– Я часто улыбаюсь.

– Но не так, – ответил он. – Это искренняя улыбка, а не та, которую ты натягиваешь на себя для виду.

Я зарделась и закусила губу. А потом ткнула пальцем в распечатку:

– Что насчет запахов?