Читать книгу Звездная ночь, звездное море - Тун Хуа - Страница 6

Он крепко держал меня. Его рука была холодной, но в тот момент казалась самой теплой на свете.

Проснувшись рано утром, я с удивлением обнаружила, что под навесом на маленьком квадратном столике стояла миска с кашей, тарелка с вареными яйцами и изумрудно-зелеными водорослями.

Сглотнув слюну, я громко спросила:

– Цзюйлань, это ты приготовил?

– Нет. Может, ты? – донесся из кабинета холодный голос.

Наверное, это должно было звучать как шутка, только вышла какая-то насмешка над моим интеллектом. Возможно, это упрек за то, что я слишком уж занизила ожидания, поняв, с каким человеком имею дело. Ладно, чего голову ломать? Лучше попробую кашу.

Вкус меня поразил. Сварить крупу может каждый, но немногие сделают это хорошо. Каша была не слишком густой и не слишком жидкой, в меру мягкой. То что надо, в общем. Вкус риса ощущался настолько отчетливо, что мне не терпелось съесть все до последнего зернышка. Что-то подобное я пробовала лишь однажды, в одном ресторанчике в Гуанчжоу. Обе закуски отлично дополняли основное блюдо: зеленые водоросли освежали, а вареные яйца усиливали вкус. Я опустошила и миску с кашей, и тарелку с закусками, не поднимая головы.

Однажды вычитала в каком-то романе, что чем проще блюдо, тем более сложное испытание для навыков повара оно представляет, но не верила в это. Сегодняшний завтрак был очень вкусным и помог понять, почему Цзюйлань с неприязнью относится к моей готовке.

Вымыв посуду, я зашла в кабинет и увидела его за компьютером. Затем принесла табурет, села рядом и, поставив локти на стол, стала пристально наблюдать за этим загадочным мужчиной.

Кожа у него очень светлая, черты лица аккуратные, нос идеально прямой, глаза посажены глубже, чем у среднестатистического жителя Восточной Азии, а брови густые и темные. Передо мной словно бы сидело существо с вершины пищевой цепи, не замечающее никого внизу. Стоит признать, его холодность и высокомерие могли напугать.

Спустя какое-то время Цзюйлань оторвал взгляд от монитора и посмотрел на меня. Наконец он равнодушно произнес:

– Призрака увидела?

Даже жаль, что я видела Цзюйланя в нелепой одежде и после обморока. Видела, как старательно он стирал, убирал дом и готовил еду, отчего вся строгость исчезала из облика. Мне не было страшно находиться рядом с ним, потому что в нем я замечала определенное сходство с ребенком, который изо всех сил пытается принять грозный вид, чтобы напугать людей. Ни с того ни с сего я вдруг протянула руку и ущипнула его за щеку.

Кожа была нежной и холодной. Я усмехнулась, но через мгновение поняла, что натворила. Меня словно током ударило. Цзюйлань тоже был в шоке. Мы смотрели друг на друга, не в силах поверить в произошедшее. Он перевел взгляд на мою руку, которая так и замерла у его лица. От этого взгляда у меня внутри появилось чувство, что я в один миг могу лишиться руки.

Осознав всю серьезность ситуации, я быстро спрятала ее за спину и нелепо рассмеялась. Мужчина посмотрел мне в глаза, и в горле сразу пересохло – смеяться уже не получалось. Нужно срочно отвлечь его и сменить тему!

– Я съела все, что ты приготовил. Завтрак был настолько вкусным, что теперь понимаю, почему моя стряпня вызывает у тебя презрение.

Цзюйлань остался равнодушен к моей лести и прямо сказал:

– Хорошо, раз поняла. Значит, теперь готовить буду я.

Возражать я не видела смысла, поэтому тут же энергично закивала головой.

– Ты так хорошо готовишь, что с легкостью можешь пойти поваром в пятизвездочный отель. Так зачем… приехал в такое место, как наш остров?

Еще вчера я думала, что мне с ним не роман крутить, поэтому не собиралась задавать вопросов о его прошлом, но сегодня не смогла удержаться. Я прочитала гору книг и посмотрела кучу сериалов, но этот человек для меня все еще остается загадкой. А ведь думала, что разбираюсь в психологии.

Слегка прищурив глаза, он, казалось, тщательно обдумывал ответ на мой вопрос. Вдруг меня прошиб холодный пот и волосы по всему телу встали дыбом: я будто смотрела в глаза ядовитой змее. Страх сковал тело, мышцы словно парализовало. К счастью, Цзюйлань быстро потерял ко мне интерес и снова уставился в монитор.

Из моей груди вырвался вздох облегчения. Я еще раз взглянула на мужчину, но не заметила ничего необычного. Начинало раздражать, что меня уже второй раз испугал взгляд этого человека. Прикрыв монитор рукой, я воскликнула:

– Ответь на вопрос!

– Всем не везет, вот и мне недавно не повезло. – Он повернул голову в мою сторону.

Ничего не сказал толком и в то же время будто объяснил все. В один миг мое раздражение рассеялось и стало немного грустно оттого, что не могу утешить его. После недолгого молчания я произнесла:

– Если тебе некуда податься, можешь просто жить здесь и помогать мне. А захочешь уйти – я оплачу тебе дорогу.

Лицо Цзюйланя оставалось бесстрастным. Какое-то время он молча смотрел на меня, а затем встал и вышел.

Глядя ему вслед, я сердито пробормотала:

– Несмотря на твою холодность, я все равно тебе помогаю! Мог бы хоть улыбнуться…

* * *

В час дня пришел дизайнер Ван Тяньлинь, муж моей одноклассницы из средней школы и просто хороший знакомый. После выпуска мы часто пересекались. Я провела его по этажам, показывая дом. Узнав о моем финансовом положении, он сразу признался, что ремонт дома – это бездонная яма.

– За ремонт подобного дома можно отдать как миллион, так и целое состояние. Моя идея в том, чтобы сэкономить настолько, насколько это возможно. Но есть моменты, где это совершенно не удастся. Во-первых, ради безопасности. Во-вторых, если пожадничать и купить дешевые вещи, то они сломаются через год-два и их придется чинить.

Что ж, логично.

Тяньлинь достал блокнот с ручкой и начал рисовать и делать заметки, анализируя, что необходимо перестроить, а что достаточно отремонтировать. Последний ремонт проводился восемь лет назад, и многое требовало повторной починки. Я указывала одно за другим подобные места, а мастер решал, что стоит заменить, а что подлатать. Вдвоем мы составили план предстоящих работ.

Я доверяла Тяньлиню и знала, что у него есть свои поставщики, и потому цены на материалы будут ниже, чем если идти и покупать их в магазине. Поэтому вопрос расходов был полностью на нем. Сделав грубый подсчет, он сказал, что материалы и услуги мастеров обойдутся не менее чем в восемьдесят тысяч юаней.

Цена оказалась немного выше ожидаемой, но разница в десять-двадцать тысяч оставалась в пределах нормы, и я согласилась. Поскольку нужно было оплатить покупку материалов и внести аванс, мы условились на пятидесяти тысячах юаней, а оставшуюся сумму я обязалась выплачивать, когда потребуются материалы, и по ходу работы.

Мне хотелось побыстрее начать, и Ван Тяньлинь, немного подумав, сказал, что приступит послезавтра. Так как ремонт не был масштабным, то он пообещал делать все быстро и без потери качества. По его оценке, можно уложиться в две недели.

Я с благодарностью спросила:

– Аванс оплатить переводом или наличными?

– Лучше наличными.

Переводом, конечно, проще, ну да ладно.

– Хорошо, тогда отдам деньги завтра.

– Завтра рано утром я отправлюсь на корабле за материалами и вернусь поздно вечером. Мы давно знакомы и не станем обманывать друг друга, так что отдашь послезавтра, как начну работать.

– Отлично!

Когда все было обговорено, мы еще немного поболтали, и Тяньлинь начал собираться домой. По дороге к выходу я вновь и вновь благодарила его.

* * *

На следующий день я первым делом отправилась в банк за деньгами. Помимо пятидесяти тысяч для Тяньлиня, сняла еще десять тысяч на покупку телевизора, столов, стульев и другой мебели. Транспорт на острове нерегулярный, из-за чего доставка крупногабаритного груза часто занимает от десяти дней до полумесяца, поэтому лучше купить все заранее. Хотя если слишком поторопиться, то придется искать место для хранения. С другой стороны, затяну с покупками – и, скорее всего, вещи не придут к открытию гостиницы.

Несмотря на то что люди на острове простые и неконфликтные, я была очень осторожна и шла, крепко прижимая сумку к груди. Все-таки в ней было шестьдесят тысяч наличными.

Прогуливаясь по оживленному овощному рынку, я смотрела, как змеится вверх, вдоль склона горы улица Мацзу, и думала о том, что вот-вот буду дома. На этой мысли моя бдительность притупилась.

По разным причинам старые улицы сносились и перестраивались, а когда правительство вмешалось, остались только отдаленная улица Мацзу и улица Фонарей, где на пристани собирались туристы. Здесь обе дороги сильно сужаются и потому закрыты для автомобилей, по обеим сторонам стоят только старые дома местных жителей. За исключением небольшого магазинчика, торгующего табаком, алкоголем и закусками, тут нет никаких коммерческих заведений и вообще очень тихо.

Было рабочее время, поэтому улицы пустовали. Вниз по дороге несся мотоцикл, на котором сидело двое мужчин в шлемах, закрывающих лица.

Я отошла в сторону, но они, проезжая мимо, слегка замедлились, а пассажир вытянул руку и схватил мою сумку. Мотоцикл рванул вперед, мои пальцы сами собой сжали ремешок сумки, вот только силы были неравны – я упала, и меня потащило по земле.

Тонкая ткань платья никак не защищала, и кожа быстро покрылась царапинами и ссадинами. Мне было очень больно, но мысль о шестидесяти тысячах не позволяла просто сдаться. Человек, сидящий сзади, что-то сердито пробурчал, а затем достал нож, чтобы перерезать ремень сумки. Мотоцикл тряхнуло, и острое лезвие ножа полоснуло мою руку. От сильной боли я выпустила сумку и растянулась на дороге. Не знаю, то ли от пыли в глазах, то ли из-за дикой боли, но я больше ничего не видела. Слышался лишь рев удаляющегося мотоцикла.

Все произошло очень быстро. На улице снова стало тихо и спокойно. Только я выглядела так, будто вернулась из ада. Приложив немало усилий, чтобы встать, я осмотрела себя и поняла, что не хватает одного ботинка. На ногах не было живого места, а раны на ладонях кровоточили. Мир казался слегка расплывчатым. Я протерла глаза, убирая кровь и грязь, но видела по-прежнему плохо.

Я уже хотела позвонить в полицию, как вдруг вспомнила, что телефон остался в сумке. С трудом определив направление к дому, я шла, дрожа всем телом, и кричала:

– Кто-нибудь! Кто-нибудь!..

Все тело ныло от боли, а я кричала все громче в надежде, что меня услышат и помогут. Но то ли из-за того, что голос охрип, то ли в ближайших домах просто никого не было, никто так и не откликнулся. Несмотря на то что на улице ярко светило солнце, казалось, будто меня все сильнее затягивает в какой-то темный и холодный мир.

Никто не придет на помощь. Я кричу в пустоту. Утратив всякую надежду, я поняла, что рассчитывать можно только на себя. Бояться бессмысленно, плакать – тоже. Как и в детстве, единственный выход – это стиснуть зубы и двигаться дальше. Тогда я твердо верила, что стану взрослой, сейчас же – что обязательно найду путь домой.

Поскольку зрение так и не вернулось в норму, мне ничего не оставалось, кроме как вытянуть руки и, подобно слепой, двигаться на ощупь. Это была прогулка на острие ножа.

Вдруг чья-то холодная рука схватила мою. Я вздрогнула, но тут же раздался голос Цзюйланя:

– Это я!

Он крепко держал меня. Его рука была холодной, но в тот момент казалась самой теплой на свете. Я вцепилась в нее изо всех сил, боясь, что он исчезнет. Цзюйлань же будто прочел мои мысли:

– Я здесь и никуда не уйду.

Стало чуть спокойнее, и в смущении я хрипло проговорила:

– Меня ограбили, нужно поскорее вызвать полицию. И наверное, сходить в больницу.

– Твои раны я уже осмотрел. Не переживай, только на тыльной стороне правой ладони рана довольно серьезная. Остальные хоть и выглядят страшно, но там просто содрана кожа.

– Еще что-то случилось с глазами. Ничего не вижу.

– Просто грязь попала. Промоешь водой – и все будет нормально, – мягко проговорил мой спаситель. – И расслабь руку. Из-за раны ее лучше не напрягать.

Стоило мне ослабить хватку, как он тут же высвободился.

– Цзюйлань!

– Я здесь.

Куском какой-то ткани мужчина плотно обмотал мою руку:

– Поможет остановить кровь.

– Спасибо…

От боли я вскрикнула, а он приобнял меня и, широко шагая, повел вперед.

– Мы идем в больницу.

До сих пор мне удавалось держаться только за счет мужества, но теперь, обретя поддержку, я отпустила себя. И в этот момент стало действительно страшно, аж дрожь пробила. Положив голову на плечо Цзюйланя, я спряталась в его объятиях.

Хоть зрение пока и не вернулось, а все тело болело. Но я чувствовала, как солнце греет в этот теплый ясный день.

У соседского магазинчика сидели несколько стариков, попивая чай и играя в шахматы. Увидев мое состояние, они наперебой закричали и вызвали такси, а после позвонили в полицию. Когда мы сели в машину, Цзюйлань поднял мою руку повыше и перевязал рану тканевым ремешком.

– Так кровь течет медленнее.

– Знаю, – улыбнулась я, – видела по телевизору, как накладывают жгут. А ремешок откуда? Это же не от твоей одежды? Выглядит немного старомодно.

– Правильно. Угадала. Тебе нравится смотреть телевизор? – Видимо, чтобы я не беспокоилась из-за зрения, Цзюйлань пытался отвлечь меня разговорами.

– Не знаю, нравится или же просто привыкла. Сколько себя помню, мои родители всегда ссорились, а мне только и оставалось тихонько смотреть ТВ. Потом, живя с отчимом или мачехой, боялась разозлить их, поэтому, когда они уходили куда-то, компанию мне снова составлял телик. Позже я поняла, что просмотр телевизора – отличный способ развлечься, если не хочешь тратить деньги.

Я смотрела все – от гонконгских драм по TVB до сериалов материкового Китая и корейских дорам, а вдобавок еще и множество американских и тайских сериалов. Хоть многие презирают такой вид развлечения, меня же телевизор сопровождал на протяжении всего детства. Конечно, в кровавых и загадочных сюжетах были зловещие персонажи и коварные заговоры, но в них показывали и любящие семьи, романтические чувства и пылкую дружбу.

Я рассмеялась.

– Когда была маленькой, одноклассники страшно завидовали, что никто не контролировал меня и я могла смотреть сериалы для взрослых. Там видела, как мужчины целуют женщин, как они занимаются любовью… Ой, кажется, я немного увлеклась… Ну, то есть это были не те фильмы для взрослых, которые «восемнадцать плюс». Скорее сериалы, где герой и героиня целуются, всем своим видом показывая, что дальше что-то будет, после чего кадр обрывался, оставляя аудиторию только с этим намеком.

Чем больше я говорила, тем больше росло внутри меня чувство неправильности происходящего. Поэтому вскоре я замолчала.

К счастью, больница была недалеко и водитель, испугавшись моего вида, довез нас довольно быстро.

Цзян Ишэн, получив звонок, уже ждал у входа в больницу с мобильной койкой. Цзюйлань открыл дверь машины и, как только я попыталась выбраться из нее, подхватил меня на руки и вытащил наружу.

Друг был заметно потрясен моим состоянием. Поэтому, едва Цзюйлань уложил меня на койку, немедленно направил нас в отделение неотложной помощи. На его вопрос, где болит, я ответила, что глаза режет и плохо вижу. Ишэн быстро осмотрел меня и подтвердил, что в глаза попала грязь с кровью.

– Позже подойдет медсестра и промоет тебе глаза. Скоро ты будешь в полном порядке, – утешал старый друг.

При виде постороннего в отделении неотложной помощи медсестра поинтересовалась:

– Доктор, вы и господин не выйдете?

Ишэн ответил, с улыбкой глядя на меня:

– Мы давно знакомы, но боюсь, не смогу смотреть на тебя без одежды: это нанесет мне психологическую травму. Поэтому лучше выйду и подожду снаружи.

Они вместе с медсестрой посмеялись. Уголки моих губ тоже невольно дернулись, но я с напускной серьезностью прикрикнула:

– Выйди!

Он увел Цзюйланя к выходу из отделения, не став закрывать дверь, а лишь задернув занавеску, чтобы слышать, что происходит внутри.

Медсестра промывала мне глаза, пока Ишэн проводил осмотр. Похоже, благодаря нашей с ним дружбе медсестра обращалась со мной очень бережно.

Дождавшись, когда мое зрение восстановится, доктор Цзян закончил осмотр.

– Травма на руке куда серьезнее, чем на остальных участках тела. На рану необходимо наложить примерно двенадцать швов. Останется шрам, и только. Работе это не помешает.

Мнения Ишэна и Цзюйланя несильно разнились, поэтому я сказала:

– Только лишние хлопоты для доктора.

Он снял повязку, которую наложил мой спаситель, и спросил:

– Кто оказывал тебе первую помощь? Очень неплохо!

– …Мой двоюродный брат.

– Цзюйлань, вы много знаете об оказании первой помощи. Изучали это раньше?

– Изучал.

– Тогда я просто обязан вас похвалить! Большинство людей забудут все, даже посетив лекции несколько раз. Вижу, что хоть вы и делали все быстро, но не нервничали, очевидно рассудив, что Сяо-Ло ничего не грозит.

«Брат» молчал, не подтверждая и не отрицая эту мысль.

Дальше доктор просто болтал, не задавая никаких вопросов. Я же не переставала удивляться, что мой новый знакомый умеет не только оказывать первую помощь, но и хоть как-то разбирается в медицине. Ведь Ишэн правильно предположил, как действовал Цзюйлань. А действовал он как профессионал.

После обработки раны я покинула отделение неотложной помощи в униформе медсестры и ее обуви.

– Вау! Что за искушение! – рассмеялся мой друг.

Я вдруг покраснела. Мой рост – метр семьдесят три, а форма медсестры была коротковата и не закрывала ноги. Я хотела поменять ее на размер побольше, но Ишэн сказал, что лучше не задевать раны на ногах.

Мельком взглянув на своего спутника, я заговорила:

– Мое платье превратилось в тряпку. Медсестра ищет, у кого можно одолжить для меня одежду. Будет странно, если мой полуживой вид кого-то привлечет.

Ишэн понял мое настроение и прекратил шутить. Он с улыбкой похлопал по приготовленной для меня инвалидной коляске.

– Поехали! Провожу тебя обратно.

– Твой рабочий день закончен?

Подражая мне, друг ответил:

– Когда вид полуживой, все остальное – ерунда.

Смеяться не было сил, поэтому я просто села в инвалидное кресло.

Он подвез нас до овощного рынка на улице Мацзу. Проезд для машин вверх по улице был закрыт, поэтому оставалось только идти пешком. С поврежденной ногой я без проблем могу сделать несколько шагов, однако дойти до дома – задача, боюсь, невыполнимая.

Ишэн вышел из машины и открыл мне дверь, молча размышляя о том, как помочь мне добраться. Очевидно, он догадывался, что меня наверняка придется нести на спине. Хмуро вглядываясь в извилистую улицу, я пришла к той же мысли.

Неожиданно Цзюйлань, не произнеся ни слова, приблизился к машине и нагнулся. Затем тут же обхватил меня одной рукой за спину, другую подложил под согнутые колени и легко вытащил из машины.

– Идем, – спокойно сказал он.

От удивления глаза Ишэна стали круглыми, как блюдца. Я покраснела и тихо попросила:

– Опусти меня обратно!

– В чем дело? На моих руках неудобно?

– Не в этом дело…

– Раз удобно, тогда идем.

– Просто… немного некомфортно. Люди ведь смотрят.

– Я уже нес тебя так прежде, и люди тоже смотрели, – не останавливаясь, сказал Цзюйлань.

Мне было нечего возразить человеку, который не понимает, что иногда нужно приспосабливаться, поэтому я замолчала.

Когда он обнял меня в тот раз, все мое тело болело и я плохо видела, поэтому не придала этому особого значения. А сейчас понимаю, что никогда прежде меня не обнимал малознакомый мужчина. Мое сердце стучало так громко, что, подозреваю, Цзюйлань все слышал.

Еще издали я увидела у ворот двух полицейских и нескольких отзывчивых соседей.

– Поставь меня на землю, – сказала я, пытаясь слезть, чтобы идти самой.

Цзюйлань снова не послушал и отпустил, только оказавшись во дворе. Под красноречивыми взглядами полицейских и соседей мне даже голову поднять было стыдно. К счастью, с нами пришел Ишэн, который тут же представил Цзюйланя как моего кузена и перевел все внимание на раненую ногу. Та выглядела пугающе, и все понимающе закивали, а я наконец расслабилась. После этого я пригласила полицейских в гостиную, оставив соседей тихонько переговариваться во дворе.

– Мне надо переодеться, а после сразу выйду к вам, – вежливо предупредила я стражей порядке.

Одна из соседок, что знала меня еще с детства, помогла мне подняться и сменить форму медсестры на свободную домашнюю юбку. Только после этого ко мне вернулось чувство комфорта.

Я села напротив полицейских и подробно рассказала о случившемся. Только, к сожалению, не смогла описать лица грабителей. К тому же на мотоцикле не было номерного знака, что тоже затрудняло поиски. Единственное, что запомнилось, – на руке человека, который украл сумку, было темное пятно.

Полицейские заверили, что сделают все возможное, чтобы поймать преступников. Однако предупредили, что такого рода дела обычно совершают приезжие и они, скорее всего, уже покинули остров, потому вернуть украденное будет очень сложно. Это меня не удивило, я предполагала нечто подобное.

Убедившись, что выяснили все возможное, полицейские встали и попрощались. Проводив их, Ишэн проделал то же самое с соседями. А вернувшись в гостиную, сел передо мной и спросил:

– Сколько денег у тебя осталось?

– Чуть больше сорока тысяч.

– Вот уроды! – рассердился Ишэн. – Пусть только попадутся мне – руки переломаю!

Ишэн учился в Пекинской медицинской школе и хорошо знал, что всем приезжим, включая меня, тяжело жить в столице: еда, одежда, жилье и транспорт стоили немалых денег. Хотя мне, совсем еще девушке, только получившей работу, за три с половиной года удалось накопить больше ста тысяч. И это при зарплате в семь-восемь тысяч (пусть и до уплаты налогов).

Я посмеялась и отмахнулась:

– Отделалась от беды деньгами. Украли так украли.

Впервые столкнувшись с грабителями, я очень не хотела отдавать деньги. Но когда увидела, как врач накладывает швы, то вспомнила, что некоторым людям везло меньше и они даже погибали во время таких ограблений. Можно сказать, что я поставила на кон жизнь, когда вцепилась в сумку. Как бы ни важны были деньги, жизнь ценнее. Если подобное повторится, буду вести себя по-другому.

Заметив, что я не притворяюсь, а действительно искренне рада, Ишэн сердито воскликнул:

– Ты слишком добрая!

– Главное достоинство таких людей, как мы, – широта души!

Столкнуться с трудностями уже достаточно неприятно, а если еще и затаить обиду, то страдания обеспечены. Мы с Ишэном не такие.

Друг на мгновение растерялся, но потом с облегчением улыбнулся:

– Сколько денег нужно на ремонт? Могу одолжить. Правда, не больше пятидесяти тысяч.

– Не знаю, когда смогу вернуть долг, – немного подумав, ответила я, – так что займу двадцать. Если дашь слишком много, это будет давить на меня.

– Хорошо.

Цзян Ишэн знал свои возможности и мой характер, поэтому не настаивал. Вдруг он что-то вспомнил и неуверенно проговорил:

– Датоу теперь человек при деньгах…

Я понимающе улыбнулась, но ничего не ответила.

– Цзюйлань, прошу тебя, позаботься о Сяо-Ло. Если что-то понадобится, можешь звонить в любое время. – Друг достал телефон. – Давайте обменяемся номерами.

– У меня нет телефона.

Ишэн остолбенел.

– Цзюйлань потерял его в дороге. Собиралась купить ему другой, да все никак… А теперь и сама лишилась мобильника. С твоей помощью могла бы купить себе новый, но мое удостоверение личности тоже уехало на мотоцикле вместе с сумкой. Можешь помочь хотя бы номер восстановить?

– О’кей. Цзюйлань, дай мне свою ID-карту. Помогу с покупкой телефона.

Мужчина молча взглянул на меня, и я почувствовала укол совести. Мне ведь даже в голову не пришло спросить у него удостоверение личности. Вот что значит неопытный начальник… Смутившись из-за того, что не озаботилась этим раньше, я обратилась к Ишэну:

– Давай сначала разберемся со мной.

– Без проблем! Тогда отдыхай пока. Вернусь позже. – И он торопливо покинул нас.

Мы с Цзюйланем остались вдвоем, но я не решалась заговорить. Конечно, совершенно нормально попросить нового сотрудника показать ID-карту, а вот обращаться с этим вопросом к другу… по меньшей мере странно. Кажется, незаметно для себя я стала считать Цзюйланя другом.

– Если хочешь посмотреть мое удостоверение личности, то у меня его нет.

Он первым нарушил тишину. Его лицо выражало абсолютное спокойствие, как будто речь шла о самых обычных вещах. В душе я была готова услышать это, и все-таки меня кольнуло разочарование. Не знаю почему. Странное чувство. Внезапно пришла мысль о попытках регулировать рождаемость и о незарегистрированных новорожденных, о нелегальных мигрантах, прибывших на остров из Вьетнама и с Филиппин, и о жителях острова, которые незаконно пересекали границу и отправлялись в США и Европу. Лично с такими людьми я не была знакома, но много слышала о них.

– Ты потерял карту или у тебя ее вообще не было?

Прежде чем Цзюйлань нашел что ответить, я поспешно продолжила:

– Нет нужды объяснять. Не особо-то и хочу знать. Просто хорошо выполняй свою работу.

Мужчина даже не пытался скрыть своего равнодушия к проблеме и лишь скромно улыбнулся:

– Если все в порядке, пойду вскипячу воду.

Я беспечно закивала головой, и он отправился на кухню.

Чтобы помочь мне остановить кровь, этот человек оторвал край футболки, поэтому она выглядела немного странно. Я просто сидела и смотрела на него, и спустя какое-то время мое волнение постепенно улеглось. Сейчас у меня есть более насущные проблемы: ремонт начнется уже завтра, а деньги на него украли.

После недолгих раздумий я решила позвонить Ван Тяньлиню с домашнего телефона. Обменявшись приветствиями, я уточнила, готовы ли отделочные материалы. Он радостно ответил, что все купил и уже плывет обратно на остров. Несмотря на срочность, смог нанять хороших мастеров благодаря связям.

В основе его заработка лежит доверие других людей, поэтому я не могла позволить Тяньлиню подорвать это доверие и поставила жирный красный крест на идее отказаться от ремонта. Я призналась ему, что меня ограбили и что переживаю из-за денег. Спросила, возможно ли скорректировать план ремонта: сделать сначала часть, а потом потихоньку доделывать все остальное, по мере того как у меня будут появляться деньги.

По телефону мы договорились отказаться от нескольких идей и сократили бюджет до сорока тысяч юаней. Перед тем как повесить трубку, я несколько раз извинилась и поблагодарила Тяньлиня. А подняв взгляд, увидела в дверях Цзюйланя со стаканом воды в руке. Видимо, он решил позаботиться обо мне заранее, чтобы я поменьше мучилась с такой ногой.

Я вздохнула:

– Когда отделка и ремонт будут готовы, у меня совсем не останется средств.

– Если деньги закончатся, заработаешь их снова, – легко ответил Цзюйлань. – А вот если твоя жизнь оборвется, то все закончится.

Он протянул мне стакан. Меня действительно мучила жажда. Сделав глоток, я почувствовала вкус меда и залпом выпила всю воду. После этого вспомнила нашу первую встречу и улыбнулась, поджав губы.

– Ты сказал, что оказался здесь из-за невезения. – Голос мой звучал тихо. – Я сделаю все, что от меня зависит, чтобы помочь тебе справиться со всем здесь. Что касается твоего прошлого, пока сам не решишь рассказать, спрашивать не буду.

Он на мгновение задержал на мне взгляд, а затем молча повернулся и ушел, так ничего и не сказав.

* * *

Цзюйлань готовил ужин на кухне. Я же, скучая за столом, тренировалась играть левой рукой на компьютере.

От стука в дверь мое сердце сжалось. С трудом встав, я крикнула:

– Цзюйлань, открой дверь!

Во двор прошли Чжоу Бувэнь и Цзян Ишэн.

– А Сяо-Ло где? – заволновался Бувэнь. Затем, приметив меня, подлетел к окну и с тревогой спросил: – Ишэн сообщил, что ты повредила руку. Это правда?

Я, поддерживая правую руку левой, показала ему.

– Ничего страшного. Думаю, грабитель не собирался меня ранить. Он хотел отрезать ремешок сумки и просто не рассчитал силу. Мне сказали, поменьше двигать рукой. Может, останется шрам, но это ерунда.

Чжоу Бувэнь осмотрел порез.

– Рад, что все обошлось, иначе бы… Впредь будь осторожнее.

Я кивнула в ответ, а Цзян Ишэн рассмеялся:

– Эй, хватит переговариваться через окно! Датоу, пройди в дом для начала. Сейчас занесу покупки на кухню.

Пошатываясь, я зашла в гостиную.

– А что вы купили?

– Свиные ножки. Тебе нужно пополнить силы! – раздался голос Ишэна из кухни.

Я не удержалась и закатила глаза: и это тот умный человек с высоким IQ, который перескочил через три класса и был первым учеником?..

Едва я медленно приземлилась на диван, Бувэнь вручил мне новый мобильный телефон.

– Мы с Ишэном купили его вместе и смогли сохранить твой старый номер.

– Сколько с меня?

– О деньгах не думай. Это подарок.

Китайский мобильный телефон стоит чуть меньше тысячи юаней, поэтому, немного помявшись, я согласилась.

– Спасибо!

Цзян Ишэн выскочил из кухни и восторженно обратился к Цзюйланю:

– Ты и готовить умеешь! Что там тушится в кастрюле? Пахнет изумительно!

– Ребрышки, – последовал простой ответ.

– Раз вы купили овощей, то оба можете остаться на ужин, – подхватила я. Вчера барбекю оплатил Ишэн, поэтому я как раз собиралась пригласить всех сегодня.

– Ты пострадала, так к чему эти хлопоты? – встрял Бувэнь.

– Это не мои хлопоты, ведь готовит кто-то другой. Верно, «кузен»? – громко произнесла я.

«Кузен» взглянул на Бувэня с лукавой улыбкой. Жаль, что он не смотрел сериалов и не знает, что в семейных конфликтах виноватым всегда оказывается именно брат.

– Для меня нет разницы, на двоих готовить или на пятерых, поэтому поужинаем вместе, – лаконично рассудил он и ушел на кухню.

Пятерых? На мгновение я застыла, но, вспомнив о Чжоу Буянь, торопливо проговорила, обращаясь к Бувэню:

– Чуть не забыла, твоя сестра ведь тоже на острове. Можешь позвонить ей и пригласить к нам.

– Незачем.

Такой ответ меня удивил.

– Почему? Она же должна ужинать, как и все люди. К тому же странно, что мы пригласили тебя, но не ее. Как это выглядит в ее глазах, подумай?

– Датоу, ты поссорился с сестрой? – со странной интонацией спросил Ишэн.

– Нет, просто решил, что не стоит так напрягать вас, – поспешно ответил Бувэнь.

– Тебе же сам шеф-повар сказал, что это не доставит неудобств. Так чего стесняться? – продолжала давить я.

– С этой чрезмерной вежливостью выглядишь как чужак, – добавил Ишэн.

– Ладно, ладно! Слишком церемонюсь, согласен! – криво улыбнулся Бувэнь.

Он набрал номер сестры, сказал несколько слов и закончил разговор.

– Говорит спасибо и обещает заехать позже: сейчас ужинает с кем-то.

Чжоу Буянь вызывала во мне противоречивые чувства: несмотря на то что она родственница Датоу, найти общий язык с ней не получилось, поэтому меня не особенно волновало, приедет она или нет.

Я повернулась к Ишэну:

– Сходи скажи Цзюйланю, чтобы готовил на четверых.

– Сначала, кстати, у меня была мысль попросить маму приходить и помогать тебе с готовкой. Но вижу, проблема уже решена. Сяо-Ло, иди посиди с Датоу, а я помогу Цзюйланю, – закончил он, подмигнув мне с видом знатока.

Как только Ишэн оставил нас с Бувэнем вдвоем, в гостиной повисла тишина. Наконец подобрав тему для разговора, я спросила:

– Когда ты уезжаешь?

– Планировал завтра, но раз с тобой случилась беда, то думаю остаться, пока не поправишься.

– Спасибо, только это всего лишь небольшая рана на руке. Мне не требуется наблюдение. К тому же, хоть это и не совсем удобно, Ишэн всегда рядом, и… мой двоюродный брат тоже. Поэтому можешь возвращаться обратно, как и планировал.

– Тогда я скоро тебя навещу.

– Отлично. Сначала работа, а потом, если появится возможность, приезжай повидать меня и Ишэна.

– У тебя украли столько денег… Все еще полна решимости открыть гостиницу? – перевел тему Бувэнь.

– Да, все в силе. Не беспокойся об этом. Если возникнут какие-то проблемы, обязательно сообщу.

Мрачное лицо Бувэня наконец просветлело.

– Просто помни о моем предложении.

Я улыбнулась и включила телевизор. Даже если вдруг снова повиснет неловкая пауза, это не будет выглядеть странно, пока «ящик» работает. Мы уставились в экран, пытаясь при этом поддерживать беседу.

Полчаса спустя Ишэн объявил:

– Все к столу!

Он сам расставил мебель во дворе. Бувэнь, вымыв руки, взялся приносить тарелки. Я тем временем села на плетеный стул, покорно ожидая трапезы.

Ужин состоял из пяти блюд[18]: шинкованная морская капуста в соевом соусе, слегка обжаренная капуста кале, жареный в специях желтый горбыль[19], поджаренные в соусе свиные ребрышки и суп с яичными «хлопьями» и морскими водорослями.

Еда была домашней, но выглядела лучше, чем если бы ее приготовили в ресторане. Недолго думая, Бувэнь взял маленький кусочек горбыля, попробовал и мгновенно изменился в лице, не сдержав возгласа удивления.

– Впервые ем настолько вкусного и нежного горбыля.

Затем, съев ребрышко, продолжил сыпать комплиментами:

– Сладкий и тающий, даже глотать не хочется.

– Ну что, не хуже, чем в ресторане, правда? – Я была довольна.

– Цзюйлань, честно, не буду лукавить, но я пробовал много блюд от известных поваров, и твои ничем им не уступают, – похвалил Бувэнь.

Похоже, что Ишэн уже попробовал все на кухне, поэтому от него не было слышно восторженных возгласов, как от Бувэня. Он просто уткнулся в тарелку и пробормотал:

– Сяо-Ло, запиши меня на бесплатное питание здесь в будущем.

Мне польстило, как друзья хвалят Цзюйланя, и я улыбнулась.

– Ешьте-ешьте, если вам так понравилось.

– Ты на нас не смотри, ешь сама, – засмеялся Бувэнь.

Взяв палочки для еды в левую руку, я долго пыталась ухватить кусочек капусты. Наконец у меня это получилось, но, едва поднесла капусту ко рту, она выскользнула и упала на меня. Спешно отложив палочки, я убрала упавшую капусту на угол стола и смущенно вздохнула.

– Неудивительно, что иностранцам сложно научиться пользоваться ими.

Бувэнь собирался было мне помочь, но Цзюйлань уже протер мои руки салфеткой и протянул другую – чтобы почистить одежду. После принес чистую миску и ложку, выбрал ребрышки подходящей формы и положил их передо мной.

– Ешь ложкой.

Попробовав, я поняла, что примерно так и едят обычно дети, только я могла есть самостоятельно.

– Все-все, хватит на меня смотреть, а то как-то неловко. Лучше наслаждайтесь ужином, – усмехнулась я.

Бувэнь и Ишэн спешно отвели взгляд, вернувшись к еде.

Цзюйлань по стечению обстоятельств сидел слева от меня. И свои палочки держал в левой руке, а в правой – палочки для подачи. Время от времени он клал мне в ложку то шинкованные водоросли, то капусту. Кусочки рыбы без костей, тоже с его подачи, оказывались у меня в ложке.

Похоже, он одинаково хорошо владел как левой, так и правой рукой, поскольку и сам орудовал палочками ловко, можно даже сказать элегантно, явно не испытывая никаких неудобств. Мне же благодаря его заботе расхотелось спешить и удалось расслабиться.

Бувэнь и Ишэн, не заботясь о приличиях, просто уставились на Цзюйланя. Я тоже, замерев, наблюдала за ним, машинально отправляя овощи в рот. Только сам он, казалось, не замечал, насколько невероятен, и продолжал невозмутимо есть.

– Ты можешь держать палочки в обеих руках? – не удержался Ишэн.

– Моя левая рука ничем не отличается от правой, – ответил Цзюйлань, не поднимая глаз.

Раз он не придал этому особого значения, то и нам не стоит создавать суету. Мы с Ишэном обменялись взглядами, будто говорящими: «Не обращай внимания, все как обычно», и продолжили трапезу.

После ужина они помогли Цзюйланю вымыть посуду, а потом мы все вчетвером сели во дворе, наслаждаясь беседой на свежем воздухе.

Вчера вечером мы встретились впервые за много лет, так что тем для разговоров скопилось много. Сегодня все полностью расслабились и с пивом в руках болтали обо всем и ни о чем, небрежно откинувшись на спинки стульев. Ишэн даже закинул ноги на высокую спинку другого стула.

Сад купался в лунном свете, дул прохладный ветер, вокруг стрекотали насекомые и было слышно, как шелестят цветы.

Бувэнь оглядел знакомый двор, затем, обратив взгляд на меня и Ишэна, потрясенно сказал:

– Такое ощущение, будто вернулся в детство: все как прежде.

– Кое-что все-таки изменилось. – Ишэн встряхнул пивную банку и покачал указательным пальцем. – Когда были младше, нам ни разу не хватило духу пить так открыто – мы всегда выпивали тайком на рифах у моря!

Раздался дружный смех.

– Я действительно не ожидала, что еще когда-либо соберемся вместе. Такое чувство, будто мы все блуждали по лабиринту и встретились на выходе.

Ишэн пихнул меня, смеясь:

– Цзюйлань, ты знал, что у твоей кузины такая тонкая натура?

Тот едва заметно улыбнулся, ничего не ответив. Видимо, молча принимая ностальгическое настроение окружающих.

Внезапно раздался стук в дверь. Цзюйлань открыл, и вошла Чжоу Буянь с двумя подарочными коробками.

– Сяо-Ло, брат сказал, ты поранилась. Я принесла немного витаминов.

Эти две упаковки ласточкиных гнезд[20] мне не по карману, но публичный отказ от них ранил бы чувства Буянь.

– Спасибо тебе.

Девушка ненадолго осталась.

– Уже поздно. Завтра утром нам нужно сесть на корабль, так что пора возвращаться в гостиницу, отдохнуть перед дорогой, – засобирался Бувэнь.

В будущем нас ждет еще много возможностей встретиться, поэтому я не стала их задерживать. А проводив их, стала наблюдать за Цзюйланем, который убирал во дворе. И тут в дверь снова постучали.

За воротами оказалась Буянь.

– Что-то случилось? Забыла что-нибудь? – торопливо спросила я.

– Нет. То есть да, но не совсем. В общем, брату сказала, что оставила у тебя телефон, но на самом деле хочу поговорить с тобой наедине.

Я смотрела на нее, не впуская в дом, и ждала, пока она продолжит.

– Слышала, у тебя украли шестьдесят тысяч. Твои сбережения весьма ограниченны, и гостиницу будет трудно открыть. Раз уж ты близкая подруга Бувэня, позволь мне сказать тебе правду. Я не разделяю вашего оптимизма насчет этой бизнес-идеи. Когда туристы выбирают гостиницу, то их привлекает или уникальный пейзаж, или удобная транспортная развязка. Здесь же нет ни того, ни другого…

– Что ты хочешь сказать? – прервала я ее.

Она уверенно улыбнулась.

– Что мне очень нравится этот старый дом. Прошу, продай его мне. Есть на него документы о праве собственности или нет – без разницы. А цена зависит только от тебя. Если не хочешь продавать, то сдай в аренду. Сниму его только на два года. Дам двести тысяч юаней за каждый, причем разом. Через пару лет верну тебе дом целым и невредимым.

Пытается завалить меня деньгами?.. Я пребывала в растерянности.

– Заманчивое предложение. И очень щедрое. Если бы это был обычный дом, то непременно согласилась бы. Но его оставил мне дедушка, и я не могу ни продать здание, ни сдать в аренду.

– Но у тебя же почти не осталось денег… – взволнованно возразила Буянь.

– У кого-то больше денег, у кого-то меньше. Даже если их недостаточно, гостиницу все равно можно открыть. Госпожа Чжоу, надеюсь, я ясно выразила свои мысли. – Несмотря на вежливую улыбку, мой голос звучал холодно.

Какое-то время она смотрела на меня.

– Надеюсь, в дальнейшем ты не пожалеешь об этом, – с фальшивой улыбкой ответила Буянь. – А если передумаешь, то договориться со мной будет уже не так просто, как сейчас. Для меня четыреста тысяч – не много, но для тебя это весьма серьезная сумма…

– Ты слишком много болтаешь! – раздался рядом со мной голос Цзюйланя, и девушка умолкла.

Я искоса глянула на него, и вся грусть вмиг улетучилась. Чжоу Буянь покраснела от злости и, посмотрев на мужчину, воскликнула:

– Ты!.. О чем ты говоришь?

Тот сделал вид, что не замечает ее. Я же благодаря этой поддержке сделала два шага назад и с легким щелчком закрыла дверь. Все это показалось мне странным, зато он вел себя так, будто ничего не произошло.

– Поднимайся наверх. Я приберу и приду.

Слушая раздраженные возгласы за воротами и наблюдая за Цзюйланем, который уже сосредоточился на работе, я пришла к осознанию, что для человека величайшее унижение – остаться незамеченным.

Поднявшись в спальню, я увидела, что на часах уже девять вечера, и решила последовать совету врача и лечь спать пораньше, чтобы рана поскорее заживала. Медленно и неуклюже я почистила зубы и умылась одной рукой. А выйдя из ванной, заметила Цзюйланя у дверей моей комнаты.

– Ты чего-то хотел?

Мужчина достал пузырек с лекарством и ватный тампон и надел одноразовые медицинские перчатки. В тот же миг меня осенило, что он собирается нанести лекарство. Врач подчеркнул, что мне нужно обрабатывать рану на ноге два раза в сутки – утром и вечером – в течение пяти дней.

– Не стоит, мне ведь не оторвало руки, – пробормотала я.

– Наклонись. – Помощник посмотрел на меня.

Я замерла в нерешительности. Пожалуй, не стоит, ведь только мне известно, как лучше сесть, лечь или встать. Пока не двигалась, все было в порядке. Но даже легкий поворот растянет кожу вокруг раны и вызовет резкую боль. Наносить лекарство одной рукой на ногу точно будет мучительно.

Едва я, стиснув зубы, собралась наклониться, Цзюйлань подошел к кровати и сказал:

– Садись.

Посмотрев в его бесстрастное лицо и вспомнив сегодняшний день, я решила довериться этому человеку и послушно села. Сначала Цзюйлань смочил тампон в дезинфицирующем растворе, после чего протер рану и нанес мазь, рекомендованную Ишэном.

Хотя на нем были медицинские перчатки, их тонкий материал при касании позволял ощутить даже температуру его тела. Эти тонкие и красивые пальцы оказались вовсе не мягкими, а твердыми и сильными. Так что я начала верить, что этими руками он и вправду зарабатывал на жизнь. Удивительно, но Цзюйлань настолько аккуратно наносил мазь, что я совсем не почувствовала боли, а холодные пальцы вдобавок приятно охлаждали кожу.

То ли смутившись из-за долгого молчания, то ли мы молчали от смущения, однако никто из нас не проронил ни слова. В сердце будто поселилось бесчисленное множество муравьев. Меня охватило смятение, и я нарушила тишину:

– Наверное, твои руки такие холодные из-за недостатка ци[21] и плохого движения крови. Тебе следует больше внимания уделять своему телу и работать поменьше.

Продолжая наносить мазь, Цзюйлань посмотрел на меня. Я растерялась, и между нами вновь повисла тишина.

После обработки раны стало легче, ко мне вернулись силы, и вместо того, чтобы сказать: «Пожалуйста, выйди поскорее», я удовлетворенно поблагодарила его:

– Спасибо! Ложись спать пораньше.

Убрав раствор и мазь, мужчина спокойно произнес:

– Спокойной ночи.

Как только он вышел из комнаты, я без сил упала на кровать, ощущая себя так, будто из тела извлекли все кости. Страх и растерянность от незнания, что делать дальше, все еще сковывали мое сердце.