Читать книгу Обезьянья лапка - Уильям Джейкобс - Страница 8

Двое мужчин, двоюродные братья, беседовали в биллиардной комнате старинного загородного дома. Унылая игра подошла к концу, и теперь они сидели возле открытого окна, глядя на раскинувшийся внизу парк, и вели праздный разговор.

– Осталось недолго, Джим, – произнес один из них. – Недель через шесть тебе все это наскучит, и ты будешь проклинать того, а точнее ту, кто выдумал медовые месяцы.

Джим Бенсон вытянул длинные ноги, устраиваясь в кресле, и что-то проворчал в качестве возражения.

– Никогда этого не понимал, – продолжал Уилфред Карр, зевая. – Такое мне не по нутру: на себя-то вечно денег не хватает, что уж говорить о двоих. Будь я богат, словно Крез, быть может, я придерживался бы иного мнения.

В последних словах заключался особый смысл, поэтому кузен предпочел воздержаться от ответа. Он продолжил смотреть в окно и медленно курить.

– Я не так богат, как Крез… или ты, – подытожил Карр, наблюдая за ним из-под прищуренных век, – я устремляю свою одинокую лодку по реке Времени и, привязывая ее у дверей то одного, то другого приятеля, вкушаю их обеды.

– Будто в Венеции, – заметил Джим Бенсон, по-прежнему глядя в окно. – Вот и славно, Уилфред, что у тебя есть эти двери, обеды… и друзья.

Карр хмыкнул.

– А все-таки, если серьезно, Джим, – медленно произнес он, – повезло тебе, очень повезло. Будь на свете девушка лучше Олив, хотел бы я на нее посмотреть.

– Да, – тихо согласился его собеседник.

– Она необыкновенная, – продолжал Карр, уставившись в окно. – Добрая, нежная. Думает, что ты – сочетание всех возможных добродетелей.

Он искренне и весело рассмеялся, но Бенсон промолчал.

– При этом она четко различает, что хорошо, а что – плохо, – задумчиво добавил Карр. – Знаешь, мне кажется, что если бы она узнала, что ты совсем…

– Что «совсем»? – с ожесточением переспросил Бенсон, поворачиваясь к нему. – Что «совсем»?

– …не такой, каким кажешься, – закончил его кузен с ухмылкой, которая противоречила словам, – думаю, она бы тебя бросила.

– Давай поговорим о чем-нибудь другом, – тихо предложил Бенсон. – Твои шутки порой не отличаются хорошим вкусом.

Уилфред Карр поднялся и, взяв кий со стойки, сделал парочку излюбленных ударов.

– Единственное, о чем я в данный момент могу говорить, так это о своих финансах, – медленно произнес он, огибая стол.

– Давай поговорим о другом, – резко повторил Бенсон.

– А эти две темы связаны, – заметил Карр и, положив кий, присел на краешек стола и поднял взгляд на кузена.

Последовала долгая пауза. Бенсон выбросил окурок сигары в окно и откинулся на спинку кресла, прикрыв веки.

– Понимаешь, о чем я? – наконец спросил его Карр.

Бенсон открыл глаза и кивнул в сторону окна:

– Хочешь отправиться вслед за сигарой?

– Ради твоего же блага я бы предпочел уйти обычным путем, – невозмутимо отвечал Уилфред. – Если я выйду через окно, люди начнут задавать разные неудобные вопросы, а ты ведь знаешь, я человек разговорчивый.

– Пока речь не заходит о моих деньгах, – возразил Бенсон, с видимым усилием сдерживаясь, – можешь говорить, сколько тебе угодно.

– Я в затруднительном положении, – медленно произнес Карр, – чертовски затруднительном. Если в течение двух недель не раздобуду полторы тысячи, то буду вынужден подыскивать новое жилье, причем лучше бесплатное.

– И что изменится? – спросил Бенсон.

– Комфорт будет не тот, – пояснил кузен, – да и адрес похуже. А если серьезно, Джим, одолжишь мне полторы тысячи?

– Нет, – коротко ответил Бенсон.

Карр побледнел.

– Это спасло бы меня от разорения, – хрипло произнес он.

– Я тебе так часто помогал, что мне надоело, – заявил Бенсон, поворачиваясь к нему лицом. – Все было без толку. Если запутался – сам и выбирайся. Не будешь в следующий раз направо и налево раздавать расписки.

– Глупо, признаю, – согласился Карр. – Больше не буду. Кстати, есть у меня кое-какие расписочки на продажу… Нечего усмехаться. Они не мои.

– И чьи же? – полюбопытствовал его кузен.

– Твои.

Бенсон встал с кресла и подошел к нему.

– Это что? – тихо спросил он. – Шантаж?

– Называй, как хочешь, – сказал Карр. – Я собираюсь продать несколько писем, цена – полторы тысячи. Более того, я знаю, что один человек выложит за них эту сумму, лишь бы получить хоть какой-нибудь шанс увести у тебя Олив. Первое предложение я делаю тебе.

– Если у тебя есть письма, подписанные мной, то будь любезен их вернуть, – очень медленно произнес Бенсон.

– Они принадлежат мне, – беспечно возразил Карр. – Получил их от особы, которой ты писал. Должен признать, что не все они выдержаны в рамках приличий.

Бенсон вдруг рванулся вперед и, схватив его за воротник, пригнул к бильярдному столу.

– Отдай письма! – выдохнул он прямо в лицо Карру.

– Они не при мне! – Тот попытался высвободиться. – Я же не дурак. Отпусти, а то подниму цену.

Бенсон приподнял его своими могучими руками над столом, намереваясь, по всей видимости, размозжить братцу голову. Его хватка внезапно ослабла, когда в комнату вошла испуганная служанка с почтой. Высвободившись, Карр поспешил сесть.

– Вот как это произошло, – произнес Бенсон, разыгрывая сцену перед служанкой и забирая у нее письма.

– Теперь меня не удивляет, что за такой поступок ему пришлось заплатить, – подхватил Карр.

– Отдашь письма? – с нажимом вопросил Бенсон, едва девушка покинула комнату.

– Да, по названной цене, – подтвердил Карр, – но я живой человек, и, если ты еще раз вот так схватишь меня своими ручищами, я ее точно удвою. Что ж, оставляю тебя на время, обдумай все хорошенько.

Он взял из коробки сигару и, неторопливо прикурив ее, вышел. Его кузен дождался, пока за ним закроется дверь, и в приступе тихой и оттого еще более ужасной ярости сел у окна.

Воздух из парка, напоенный ароматом свежескошенной травы, был нежен и свеж, теперь к нему добавилась нотка дыма сигары. Глянув вниз, Бенсон увидел, как двоюродный братец не спеша уходит прочь. Он встал и подошел к двери, а затем, будто передумав, вернулся к окну и продолжил наблюдать, как фигура Карра медленно удаляется в лунном свете. Затем он снова поднялся и стремительно вышел, после чего комната на долгое время осиротела.

Она была все еще пуста, когда немного позже миссис Бенсон по пути в свою спальню вошла к сыну, чтобы пожелать ему спокойной ночи. Она медленно обогнула стол и, остановившись у окна, стала безучастно смотреть в него, пока не увидела фигуру Джима, который быстрыми шагами приближался к дому. Он поднял голову и взглянул на окно.

– Спокойной ночи, – произнесла миссис Бенсон.

– Спокойной ночи, – глухо отозвался сын.

– А где Уилфред?

– О, он покинул нас, – сказал Бенсон.

– Покинул?

– Мы обмолвились парой слов; он снова хотел денег, и я дал ему понять, что́ думаю по этому поводу. Не уверен, что мы снова его увидим.

– Бедный Уилфред! – вздохнула миссис Бенсон. – Вечно у него какие-то неприятности. Надеюсь, ты не был с ним слишком резок.

– Не больше, чем он заслуживал, – твердо ответил ей сын. – Доброй ночи.