Читать книгу Как вам это понравится - Уильям Шекспир, William Szekspir, the Simon Studio - Страница 4

Входят ОРЛАНДО и АДАМ

ОРЛАНДО:

Как мне запомнилось, Адам, что только потому, завещана была мне волею отца лишь тысяча каких-то жалких крон, что, как ты говоришь, возложено на брата моего его благословеньем было, меня достойно воспитать. Вот, где – начало бед моих. Он обучает в школе Жака – брата моего, о чьих успехах превосходен отзыв, а что касается меня, то держит в деревенском доме, иль правильней сказать, в родном оставил доме без поддержки. Ведь разве вы зовёте содержаньем для дворянина моего происхожденья то, что не отличить от стойла для скота? У лошадей его получше воспитанье, ведь кроме их прекрасного откорма, их учат выездке, им нанимая дорогих наездников. А у меня – его же брата, ничего при нём не прибывает, кроме роста. И потому, как скот его в навозных кучах многим тем ему обязан, так и я – не больше. Он щедро дарит мне ничто, и даже то немногое, что мне дано природой, кажется, старается забрать: есть позволяет лишь со слугами своими, лишая места брата за столом, и, сколько может, подрывает воспитанием моим моё дворянство. Это-то, Адам, меня и огорчает. Дух свободный моего отца, что, как я думаю, живёт во мне, наперекор такой неволе взбунтовался. И терпеть я это дальше не желаю, хоть и не знаю средства мудрого, как этого избегнуть.

АДАМ:

Вон он идёт хозяин мой – Ваш брат.

ОРЛАНДО:

В сторонку отойди, Адам, и ты услышишь, какую взбучку он устроит мне.

Входит ОЛИВЕР

ОЛИВЕР:

А ныне, сударь, что Вы делаете здесь?

ОРЛАНДО:

Да, ничего: я не обучен никакому делу.

ОЛИВЕР:

Иль, сударь, что-то портите, тогда?

ОРЛАНДО:

Ага, Вам, сударь, помогаю портить я бездельем то, что сотворил Господь – негодного, плохого брата Вашего.

ОЛИВЕР:

Да, сударь, лучше чем-нибудь займитесь, и ничем недолго будьте.

ОРЛАНДО:

Уж не свиней ли Ваших мне пасти и есть мякину вместе с ними? Что за богатое наследство промотал я, что до подобной нищеты дошёл?

ОЛИВЕР:

Да, знаете ли, где находитесь Вы, сударь?

ОРЛАНДО:

О, сударь, очень хорошо – здесь, в Вашем парке.

ОЛИВЕР:

Да, знаете ли, кто пред Вами, сударь?

ОРЛАНДО:

Да, лучше, чем ему бы, прежде, знать меня. Я знаю, Вы – мой старший брат, за это кровное родство Вам следует бы знать меня. Традиция народов позволяет Вам в том выше быть меня, что рождены Вы первым, но эта же традиция не отнимает у меня моей крови. Да, будь хоть двадцать братьев между нами – от моего отца я столько же имею, сколько Вы. Хотя, я признаю, что Ваше появление на свет передо мной к его заслугам ближе.

ОЛИВЕР: Что, пацан!

ОРЛАНДО:

Давай, давай же, старший братец, для этого ты тоже молод.

ОЛИВЕР: Ты хочешь руку на меня поднять, прохвост?

ОРЛАНДО:

Я – не прохвост, а младший сын месье Роланда де Буа. Он – мой отец, и трижды тот – прохвост, кто скажет, что такой отец родит прохвостов. Не будь ты братом мне, от глотки бы твоей руки не отнял этой, пока другой не вырвал твой язык за то, что так сказал. Ты обругал себя же самого.

АДАМ:

Добрейшие хозяева, терпение явите и, в память вашего отца, в согласье будьте.

ОЛИВЕР:

Дай мне пройти, сказал.

ОРЛАНДО:

Я не уйду, пока не захочу. И Вам придётся выслушать меня. Отец мой поручил Вам в завещании своём дать мне хорошее образование. Вы же воспитали меня, как мужика, все качества присущие дворянам, заслоняя или пряча от меня. Но дух отца окреп во мне, я больше не хочу терпеть такое. Поэтому, иль предоставьте мне возможность заняться тем, что мне поможет стать джентльменом, иль выдайте мне этот жалкий шанс, что мне оставил мой отец по завещанью, с ним я отправлюсь покупать свою судьбу.

ОЛИВЕР:

И что ж ты будешь делать? Побираться, когда потратишь всё? Что ж, сударь, станьте этим: я дальше не хочу возиться с Вами: получите Вы Вашу часть наследства, как хотите. И просьба к Вам – отстаньте от меня.

ОРЛАНДО:

Я впредь не стану раздражать Вас больше, чем будет мне полезно.

ОЛИВЕР:

И ты с ним убирайся, старый пёс.

АДАМ:

Так «старый пёс» – моя награда? Очень верно! Лишился я зубов на Вашей службе. Да пребудет Бог со старым хозяином моим! Не произнёс бы он такого слова.

Уходят ОРЛАНДО и АДАМ

ОЛИВЕР:

Так неужели это начал ты, чтоб надо мною стать? Я вылечу твою заносчивость, и тысячу, однако, крон я тоже не отдам. Эй, Деннис!

Входит ДЕННИС

ДЕННИС: Звали, Ваша милость?

ОЛИВЕР:

Что, здесь не появился ли ещё Шарль – герцога борец, со мной поговорить?

ДЕННИС:

Так он, угодно Вам, там у двери, назойливо желает к вам войти.

ОЛИВЕР: Зови его сюда.

Выходит ДЕННИС

ОЛИВЕР:

Хороший способ это будет – бои борцов начнутся завтра.

Входит ШАРЛЬ.

ШАРЛЬ: Доброе утро, Ваша милость.

ОЛИВЕР:

Достойный месье Шарль, какие новости от Нового Двора?

ШАРЛЬ:

Там, при дворе нет, сударь, новостей, помимо тех же старых: старый герцог изгнан своим же младшим братом – новым герцогом. И трое или четверо вельмож отправились в изгнанье добровольно вместе с ним из уважения к нему. Их землями и рентой новый герцог стал богаче, потому он разрешил им это и охотно отпустил скитаться.

ОЛИВЕР:

А можете сказать ли, Розалинда – дочь герцога, была ли изгнана с отцом своим?

ШАРЛЬ:

О, нет, ведь новый герцог дочь свою – её кузину, не мог с ней разлучить, она её так любит, что, будучи воспитана с ней вместе с детства, за ней ушла бы или умерла, чтоб только с ней остаться. И при дворе она своим любима дядей не менее, чем собственная дочь его. И никогда ещё две дамы не любили, как они.

ОЛИВЕР: А где же старый герцог будет жить?

ШАРЛЬ:

Как говорят, уже в лесу Арденнском – он. И там немало с ним живут людей весёлых, как тот английский старый Робин Гуд. Как говорят, немало молодых джентльменов каждый день, собравшись у него, проводят время беззаботно, как было в мире золотого века.

ОЛИВЕР:

Что, завтра перед новым герцогом бороться Вам?

ШАРЛЬ:

Боюсь, придётся, сударь, потому пришёл, с одним Вас делом ознакомить. Понять мне дали, по секрету, сударь, что со мной на бой Ваш младший брат Орландо в маске хочет выйти, чтоб меня свалить. Но завтра, сударь, я борюсь за честь свою, и только для того вполне оправдан бой, кто ускользнёт без переломов от меня. Но юн ещё Ваш брат и хлипок. Из любви к Вам, я не хотел бы помешать ему, как должен был бы сделать ради чести, если выйдет он. Поэтому, пришёл сюда я, из любви к Вам, чтобы с этим ознакомить Вас, чтоб Вы могли иль удержать его от этого решенья, иль помогли бы вытерпеть позор, чего ему не избежать, как результата собственных исканий, что совершенно против моего желанья.

ОЛИВЕР:

Тебя благодарю я за любовь ко мне, за что, как ты узнаешь, Шарль, хочу тебе весьма любезно отплатить. Я знал и сам о замысле его таком, и испытал немало хитрых, трудных средств от этого его отговорить, но непреклонен он. Скажу тебе, что самый он упрямый юноша во Франции, амбиций полон, но завистлив в подражанье к хорошим качествам любых людей, и тайный, подлый интриган ко мне – его родному брату. Потому ты действуй по усмотренью своему. Мне равно дорого, сломай ему ты шею или палец. Но тебе учесть бы лучше было это: ведь, если ты его, хоть в чём-то опозоришь, иль если не проявит сам великой милости к тебе, тогда тебя травить он будет ядом, иль способом каким-нибудь коварным в ловушку он тебя заманит, и так и не отстанет от тебя, пока тебя он жизни не лишит каким-нибудь окольным иль иным путём. Ведь, уверяю, со слезами говорю почти об этом, нет в наши дни ни одного, из здесь живущих, столь юного и злобного. По-братски только так сказал о нём, но если бы представил я его тебе таким, каков он есть, то покраснел бы и заплакал, а ты бы побледнел и изумился.

ШАРЛЬ:

Я искренне доволен, что пришёл к Вам. И если завтра выйдет он, то я воздам ему его же платой. И если он когда-нибудь потом ходить сумеет в одиночку, то больше никогда не буду я бороться за призы. И да хранима Богом будет Ваша милость.

ОЛИВЕР:

Прощай, достойный Шарль.

ШАРЛЬ выходит.

ОЛИВЕР:

Теперь бы этого мне раззадорить игрока, надеюсь, видеть мне его кончину. Душа моя, хотя не знаю почему, не ненавидит ничего сильнее, чем его. Но, всё же, благороден он. Хоть никогда и не учился, всё же, много знает. Полон замыслов великих, и всеми очарованно любим. И, впрямь, настолько больше – в центре мира, особенно среди моих людей, его узнавших лучше, что совершенно презираем я. Но этому не быть так долго. И борец поставит всё на место. Осталось только мне разжечь мальчишку на борьбу. И этим я теперь займусь.

Уходит.