Читать книгу Антоний и Клеопатра (перевод в стихах Шекспира). Перевод Константина Петрова - Уильям Шекспир, William Szekspir, the Simon Studio - Страница 8
Акт-I
Сцена 5
ОглавлениеАлександрия. Зал во дворце Клеопатры
Входит Клеопатра, Хармиана, Ирада и Мардиан.
КЛЕОПАТРА
Ей, Хармиана!
ХАРМИАНА
Что, царица Флоры?
КЛЕОПАТРА
Так, дай мне выпить мандрагоры!
ХАРМИАНА
Зачем, царица?
КЛЕОПАТРА
Хочу уснуть! Пока Антоний мой не возвратится.
И беспробудно буду спать.
ХАРМИАНА
Как можно долго так страдать?
КЛЕОПАТРА
Твои слова – уже измена!
ХАРМИАНА
Царица, не нужна мне перемена.
КЛЕОПАТРА
Ей, евнух! Эй, Мардиан!
МАРДИАН
Чем угодить могу я сам?
Я к вашему величеству с радением.
КЛЕОПАТРА
Уж только не своим писклявым пением!
Мне евнух угодить ничем не может.
Как лишь развлечь рассказом всё же.
О том скажи, чем счастлив ты, скопец?
Желаньям плотским уж давно пришёл конец.
Но мне скажи, хочу я всё же знать,
Есть ли у тебя к чему-то страсть?
МАРДИАН
Да, госпожа.
КЛЕОПАТРА
Как, в самом деле?
МАРДИАН
Ну, не совсем, и не на деле.
Я телом не на многое способен.
Но страсть знакома. Я мечтаю боле.
О том, чем там с Венерой занимался Марс.
КЛЕОПАТРА
Послушай, Хармиана, где он сейчас?
Как думаешь? Чем занят мой Антоний?
Сидит или стоит? Пешком иль на коне в погоне?
Счастливый конь! Как должен наслаждаться
Ты тяжестью Антония! Гордись, ты должен постараться
Ведь ты несёшь Атланта полумира,
Людского племени кумира.
Его и меч, и шлем.
Он говорит сейчас?.. А может в думах нем?
Иль шепчет: «Где моя египетская змейка?» —
Ведь, часто называл меня так мельком.
О, нет, зачем пить этот сладкий яд?
И часто обо мне всё вспоминать
О той, чья кожа словно бронза,
От жарких поцелуев солнца,
Изрезана морщинами времён?
А ведь лобастый Цезарь был влюблён!
И был он здесь, и царским лакомством слыла.
Помпей свой взор отвесть не мог тогда
От глаз моих, он там искал смысл жизни,
Когда умирал скоропостижно.
Входит Алексас.
АЛЕКСАС
Привет тебе, владычица Египта!
КЛЕОПАТРА
С Антонием не схож твой образец,
Но был ты с ним, и близостью вы слиты.
Он в золото отлил и твой свинец.
Ну, как там мой несравненный Марк Антоний?
АЛЕКСАС
Последнее, что сделал он, достойный, —
Прижал к губам, царица, как в последний раз,
Бесценную жемчужину, что не отвести глаз.
Вот эта.
И слова вонзились в сердце.
КЛЕОПАТРА
Пусть мне вонзятся в уши.
АЛЕКСАС
Вот, что он сказал, послушай:
«Друг, ты предай египтянке величины первой,
Что отсылает римлянин ей верный
Клад от морской ракушки
Чтоб в серьги вставила, и в ушки.
И это лишь ничтожное богатство,
А сверх того, бесчисленные царства
Ещё падут и будут у её ног»
«Скажи, – добавил он, – что весь восток
Подвластен будет ей». Отвесит низ поклон
И на коня вскочил тут он.
А конь под ним могучим ржаньем,
Оставил неуслышанным моё посланье.
КЛЕОПАТРА
Скажи, а грустен был он или весел?
АЛЕКСАС
Как день, что дымкой солнце занавесил.
Антоний не грустил, но был как несмеяна.
КЛЕОПАТРА
Вот, человек! Заметь же, Хармиана,
Как же разумно себя вёл.
Сторонников в унынье не привёл.
Он не грустил, но не был весел.
В Египте он оставил радость песен.
Смешенье дивное веселья с грустью!
А кто сравнится с ним? Допустим
В том или другом? – Совсем никто.
Встречался ты с моим гонцом?
АЛЕКСАС
Да, госпожа, не меньше двадцати.
Зачем ты с ними так частишь?
КЛЕОПАТРА
Тот день, когда не пишу я своему кумиру
Да будет злополучнейшим для мира!
Мне, Хармиана, дай бумагу и чернила.
Тебя, Алексас, я поблагодарила.
Ах, Хармиана, разве Цезаря я так любила?
ХАРМИАНА
О, Цезарь, сила!
КЛЕОПАТРА
Да, чтоб ты подавилась
Восторгом этим, бездарь.
Скажи, что доблестный Антоний!
ХАРМИАНА
О, отважный Цезарь!
КЛЕОПАТРА
Клянусь Изидой, что застонешь ты от боли,
Когда тебе я губы разобью до крови.
Ровнять ты мужа из мужей посмела
ХАРМИАНА
Прости, но песенку твою запела.
Того старинного мотива
КЛЕОПАТРА
Тогда неопытною дивой,
Была девчонкою несмелой
С холодным разумом – кровь не кипела.
Теперь любовь свою я вижу.
Иди, бумагу и чернила принеси же.
Гонца за гонцом я буду отсылать пока —
Египет не настигнет пустота.
Уходят
