Читать книгу Первый ключ - Улисс Мур - Страница 9

Гвендалин Мейноф поднялась со скамьи в исповедальне.

– Спасибо, отец Феникс, – произнесла парикмахерша. – Спасибо. – А пройдя немного, обернулась и сказала: – Мама тоже шлёт вам большой привет.

Священник, улыбаясь, вышел из-за занавески, за которой сидел в исповедальне. Увидев его, Гвендалин просияла, убедившись, что беседовала действительно с ним, а не с каким-то незнакомым человеком, скрывавшимся за решётчатой перегородкой.

– Ещё раз спасибо! – радостно добавила она.

– Не за что, – ответил священник, слегка покачав головой. Он подождал, пока парикмахерша вышла из церкви, запер дверь и задумался.

Путаный и наивный рассказ Гвендалин вызвал у него глубокую грусть. Казалось, он проник в самую душу и оживил в ней сокровище, которое он считал утраченным.

Сокровище, которым он обладал, когда ему было всего десять лет.

Сокровище того лета.

Удивительного лета.

Отец Феникс прошёл по пустой и пыльной церкви, всюду выключая свет. После нескольких звонких щелчков мрак окутал изображения святых, капеллы и алтари. Мозаичный витраж пропускал лунный свет, освещавший помещение.

Отец Феникс последний раз перекрестился перед главным алтарём и прошёл в ризницу, где его встретил неприятный белый свет тысячеваттной лампы, которую госпожа Боуэн великодушно подарила церкви в минувшее Рождество. Свет этот бесцеремонно заливал всё помещение и освещал его едва ли не так же ярко, как маяк – город. Но всё же это лучше, чем лампадки для пластиковых рождественских яслей, которые госпожа Боуэн уговорила горожан приобрести годом ранее.

Это была его паства – простые, доверчивые люди, вполне предсказуемые и искренние. Отец Феникс, как никто, знал все их слабости и секреты.

Возможно, именно поэтому он и любил горожан, как своих близких. А кроме того, он ведь тоже был уроженцем Килморской бухты. Он вырос здесь и вернулся сюда, получив необходимые знания, чтобы служить своему призванию священника.

Он вышел на улицу и направился домой, надеясь, что старая служанка позаботилась накрыть тарелку с супом, чтобы тот не остыл. Но мысль о горячей еде не заставила его прибавить шагу. И теперь, как делал это каждый вечер, отец Феникс прошёл на мол, посмотреть на чаек, сидевших на ещё тёплом песке, на волнистую линию горизонта и звёздное небо.

И, как каждый вечер, глубоко вздохнул, только на этот раз в груди почему-то сильно защемило.

Он хорошо понимал отчего.

Он разволновался, выслушав рассказ Гвендалин о вилле «Арго».

Доставая из кармана ключи, чтобы войти в дом, отец Феникс всё ещё думал о том, что рассказала парикмахерша, и вспоминал, как впервые оказался на вилле «Арго»…

Когда же это было?

– По меньшей мере пятьдесят лет назад, старина, – вслух произнёс он, обращаясь к самому себе, как нередко делают пожилые люди, которые живут в одиночестве и которым не с кем перекинуться словом.

Отец Феникс прошёл в кухню и увидел тарелку, накрытую другой, плоской, тарелкой. Мысленно поблагодарив служанку за эту скромную заботу, он вымыл руки холодной водой (нагреватель для воды он так и не приобрёл) и сел за стол, глядя, как всегда, на своё отражение в выпуклой дверце холодильника.

– Пятьдесят лет… – повторил он, опуская ложку в ещё теплый суп.

Пятьдесят лет прошло, и с тех пор практически ничего не изменилось. Дом на утёсе так и не обрёл спокойствия. Обливия хотела узнать его секреты. А Улисс Мур хотел уберечь их.

Какое упрямство с обеих сторон! Теперь это уже не противостояние добра и зла. Потому что сейчас секреты виллы «Арго» оберегали те же самые люди, которые впервые обнаружили их. Или – вновь обнаружили.

В этом и его вина – того юного Феникса, который ещё не был тогда священником, – и его друзей. Он вспомнил, как они спустили в колодец в Черепаховом парке Виктора Вулкана и как он выбрался оттуда весь чёрный, отчего и получил тогда же прозвище Блэк Вулкан – Чёрный Вулкан. Вспомнил, как нашли однажды старый паровоз в конце туннеля, как впервые вошли в усыпальницу…

И судно в гроте.

Судно, которое, судя по всему, пыталась использовать сегодня молодая и неопытная Обливия Ньютон с помощью самого распространённого в нынешние времена инструмента – обмана.

Отец Феникс вытер губы салфеткой, положил тарелку в раковину и прошёл в гостиную.

Фотографии в серебряных рамках, расставленные на покрытом белой кружевной скатертью комоде, возвращали к прошлому. К его прошлому.

Падре Феникс смотрел на лица людей, которых уже не было в живых, но которых обессмертило искусство фотографа.

– Кто-то ведь должен рассказать всю историю новым владельцам… – вслух произнёс священник. – И этим двум ребятам тоже.

Отцу Фениксу ведомы были некоторые факты, которых не знал больше никто. И он никому не мог сообщить то, что узнал на исповеди.

Священникам строжайше запрещается разглашать то, чем делятся с ним исповедующиеся люди. Но факты эти так или иначе заставили его крепко задуматься.

Вчера молодой Баннер пришёл к нему с вопросом о кладбище в Килморской бухте и о том, где похоронен Мур.

Сегодня Гвендалин Мейноф рассказала на исповеди, что привела на виллу «Арго» двух человек, которые коллекционировали двери.

Если к этим двум новостям добавить другие, которые священник узнал случайно, когда, прогуливаясь, как обычно, по Черепаховому парку, услышал возглас Рика, вышедшего из усыпальницы…

Отцу Фениксу оставалось только одно: сделать из всего этого определённый вывод.

И он понял его так: неизбежны какие-то важные события.

Он выдвинул нижний ящик комода, где хранились его воспоминания, и достал альбом, в который многие годы аккуратно вклеивал газетные вырезки о Килморской бухте и снимки.

Все это печаталось когда-то в газете под названием «Корнуолл», набранным готическим шрифтом на фоне чёрного силуэта кита. Издавалась газета очень небольшим тиражом – не более тысячи экземпляров – и вплоть до семидесятых годов распространялась в городках и селениях южного побережья Британии.

А потом издание прекратилось. Но отец Феникс, иногда печатавший там статьи, взял на себя роль местного летописца и продолжал делать записи о событиях, отмечая самые важные, и, когда удавалось, сберегал снимки.

Последний номер «Корнуолла», который сохранился у него, как раз касался виллы «Арго». В заметке сообщалось о смерти Меркури Малькома Мура – храброго воина Британской империи и владельца виллы «Арго».

– А также гадкого хвастуна, – в сердцах добавил отец Феникс, вспомнив этого хмурого, неприятного человека, которого в заметке вежливо назвали «цельной натурой».