Читать книгу Учитель из будущего - Улукман Мамытов - Страница 2

Это выглядело странным. За такое короткое время сменить лестницу, да еще и выложить новую из кирпича было невозможно. Первым, что пришло на ум Дуйшена было то, что он просто замечтался и провел там наверху гораздо больше времени, чем думал.

Однако вокруг не было видно никаких рабочих, никаких строительных материалов – ничего такого, что напоминало бы о строительных или ремонтных работах. Агай оглянулся – вокруг Бураны уже не было даже посетителей. Но почему-то и деревья стали какими-то другими. Здание музея и все остальные постройки вдруг бесследно исчезли, как будто их здесь никогда и не было.

Это выглядело очень странным.

Дуйшен медленно, осматриваясь, спустился с лестницы и стал снова обходить башню вокруг. На этот раз все было по-другому. Агай не мог понять, что конкретно еще изменилось, но многое вокруг изменилось точно. Исчезли все постройки, исчезли ворота, и исчезла даже выложенная аллея к Буране. Стоянки для автомобилей, где была припаркована его машина, тоже не оказалось.

В поисках своей машины Дуйшен стал снова осматриваться вокруг и на мгновенье вдруг вспомнил свои фантазии о путешествии во времени. Что-то внутри ему стало подсказывать, что он действительно попал в прошлое. Однако агай сразу отогнал от себя эту невероятную мысль. Фантастика на то и фантастика, что это выдумка, сказка. А в жизни не бывает сказок. Дуйшен в реальность подобного как-то не верил.

Но лестница выглядела так, как будто стояла здесь всегда. Кирпичи были истёрты и выглядели очень старыми. Место же перехода лестницы в башню было очень естественным, как будто и башня, и лестница строились одновременно. Мысли о перелете в прошлое не давали покоя.

Пока Дуйшен так размышлял, стоя у входа в башню, его слух начал улавливать еле слышные крики. Кто-то кричал совсем недалеко, где-то там, за деревьями в роще.

Крики становились все громче и настойчивее – кто-то взывал о помощи. Дуйшен оглянулся, вокруг по-прежнему никого не было, и он побежал в сторону рощи к крику.

Пробежав около пятидесяти метров, уже в окружении деревьев, агай вдруг увидел небольшую потасовку, – было похоже на то, что трое нападали на одного. Кричавший отчаянно защищался небольшой деревянной палкой, в руках же у нападающих, похоже, было реальное холодное оружие: у одного небольшое копье с железным наконечником, у двоих же других настоящие изогнутые мечи. Все четверо на лицо выглядели довольно обычно – местными кыргызами, но одетыми почему-то в старомодные выцветшие чапаны и старые меховые шапки, даже несмотря на летнюю жару. И судя по тому, как трое нападавших замахивались и хотели достать кричащего, Дуйшен понял, что драка была довольно серьезная, – если это было разбойным нападением, то бандиты могли того серьезно ранить. Отбивающийся отчаянно отходил назад, преимущество явно было не на его стороне.

Дуйшен не был профессиональным бойцом, все-таки драка – это не главное для университетского преподавателя. Однако, обучаясь в Японии, он успел полтора года походить на кэндо – японское фехтование по-самурайски на палках, а в школе пару лет занимался дзюдо. Так, для себя, не профессионально. Однако этого было достаточно для уверенности, и он громко крикнул на нападающих, привлекая их внимание к себе.

На тренировках по кэндо Дуйшен часто практиковал фехтование против нескольких соперников, и сейчас примерно представлял себе, как отбиться от троих противников. Но то были тренировки, а тут, судя по всему, настоящая экстренная ситуация с настоящим разбойничьим нападением. Агай быстро подобрал лежащую недалеко наиболее подходящую палку и встал в боевую стойку.

На его крик все четверо обернулись, и один из нападавших, с копьем в руке, медленно начал идти в его сторону. Он быстро что-то выкрикнул своим приятелям, похоже на кыргызском, и Дуйшену показалось, что у того какой-то странный говор или акцент.

«Вроде бы местные так не говорят, видимо приезжий», – подумал Дуйшен.

Двое других нападающих остановились и с любопытством начали смотреть на начинающийся поединок. Они еще никогда не видели, чтобы кто-то с простой палкой осмелился выйти против троих вооруженных людей, и предстоящее зрелище обещало быть интересным.

Копьеносец, который развернулся против Дуйшена, судя по его уверенным движениям, был среди них главный. Он вдруг громко закричал и побежал прямо на агая, пытаясь проткнуть его своим копьем. Однако Дуйшен не дрогнул, – он уже знал, что делать в этом случае. Такое на тренировках он уже отрабатывал.

Подобно тореадору, ловко уходящему от быка, Дуйшен быстро сделал шаг влево, своей палкой лишь слегка проводив копье мимо, а затем встречным движением справа быстро нанес своей палкой удар по лицу нападающего. Тот, ошеломленный, остановился и на миг застыл – этого было достаточно, чтобы Дуйшен третьим движением изо всех сил ударил его по голове сверху вниз. Разбойник пошатнулся и рухнул на колени, выпустив из рук свое копье. Агай быстро подобрал копье и немного отошел, развернувшись в сторону оставшихся двоих разбойников. Главный же, судя по его потерянному виду, пока уже не представлял угрозу.

Дуйшен вдруг ощутил прилив сил и уверенности, почувствовав себя настоящим самураем, каким он всегда мечтал стать в юности, когда смотрел японские фильмы. Это было прямо как в кино – все быстро и четко, он даже сам от себя не ожидал такого.

Подобранное небольшое копье уже было серьезным оружием против оставшихся двоих, вооруженных настоящими мечами. Дуйшен подумал, что те теперь должны бы задуматься, нападать или нет. Однако, разбойники, видимо, решили попробовать еще раз, так как один из оставшихся развернулся и, размахивая оружием и тоже громко крича, побежал на агая.

Несмотря на реальную опасность, Дуйшен, тем не менее, побоялся серьезно того травмировать копьем. «Не дай бог, еще потом по судам затаскают», – мгновенно пронеслось у него в мозгу и он, отбиваясь от нападавшего, лишь легонько кольнул копьем того в бедро. «Так хотя бы в пределах необходимой обороны», – снова подумал кыргызский самурай и быстро нанес тому удар по голове изо всей силы, на этот раз железным наконечником копья.

Второй разбойник тоже выронил свое оружие, и Дуйшен его снова тут же подобрал, перекинув копье уже в левую руку.

Взывающий о помощи, увидев, что произошло с двумя нападающими разбойниками, заметно осмелел и, вскинув высоко свою, судя по виду, деревянную мотыгу и громко крича, побежал на третьего. Тот растерялся и пустился бежать в сторону пасущихся недалеко коней. Увидев такое, второй разбойник, уже безоружный, тоже кинулся вслед за ним. Главному, который все еще оставался на коленях, ничего не оставалось, как быстро вскочить и тоже пуститься вслед за своими товарищами. Все трое быстро вскочили на своих коней и поскакали прочь. Главный же напоследок обернулся, злобно что-то выкрикнул и пригрозил агаю своей камчой.

Дуйшен, сильно разволновавшийся внутри, однако, стоял не двигаясь и смотрел им вслед. Это было просто феноменально. Он никогда раньше не дрался в обстановке реальной смертельной опасности, когда его могли поранить или даже убить. Агай осмотрел свои трофеи – меч и копье выглядели старовато, но были вполне настоящими и пригодными к бою.

В это время к нему подбежал взывающий о помощи и как ни в чем не бывало стал радостно обнимать Дуйшена. От него немного пахло потом, и Дуйшен невольно от него отшатнулся.

Спасенный выглядел обычным сельским крестьянином, был одет в выцветший старый чапан, облезлый тебетей и старые истертые кожаные сапоги маасы.

– Я не знаю, как тебя благодарить, о почтенный баатыр, – восторженно прокричал крестьянин на каком-то странном кыргызском диалекте.

Дуйшен молчал, не зная, что ответить.

– Но послушай, ты не выглядишь обычным воином, кто ты? – спросил крестьянин, осматривая Дуйшена.

– Я случайно услышал крики, – медленно ответил агай, показывая в сторону Бураны, – я был на башне.

– Но я тебя тут не видел, а я целый день здесь нахожусь. Ты когда успел туда войти? – не унимался крестьянин. – Я здесь работаю целый день, собираю свой урожай и совсем не заметил, как эти трое разбойников подкрались и хотели увести мою единственную лошадь. А когда я стал кричать на них, они напали на меня, будь они прокляты! Так откуда ты взялся?

– Я из Бишкека, – нерешительно ответил Дуйшен.

– Из Пишкека? Это что? – снова спросил крестьянин.

– Как что? Ты что не знаешь город Бишкек?

– Какой еще Пишкек? Не слышал. Ты, наверное, издалека. Сразу видно, одет не по-нашему. Пай-пай-пай, это откуда у тебя такая диковинная одежда? – стал удивляться крестьянин.

На Дуйшене был обычный разноцветный спортивный костюм поверх белой футболки, а на ногах серые кроссовки.

– И где твоя лошадь? Ты же не пешком идешь издалека? – снова не унимался крестьянин.

Дуйшен опять начал подозревать, что что-то тут не так: одетый по старинке крестьянин, который первый раз слышит про Бишкек, одетые так же разбойники с мечами и копьями – все это походило на то, что где-то рядом снимают исторический фильм, а это хорошо играющие актеры оттуда. Бурана, в конце концов, так и не давшая ответа на вопрос о странной лестнице. Дуйшен невольно снова подумал о путешествии во времени.

– Послушай, ты кто? – спросил теперь уже он крестьянина.

– Кто я? Я – Кенжебек, живу здесь неподалеку. Вон наш айыл, – ответил крестьянин, указывая в сторону гор, где вдалеке виднелись маленькие белые и серые юрты. – А ты кто?

– Меня зовут Дуйшен, я сегодня приехал из Бишкека. Слушай, а какой сейчас год?

– Какой год? – удивился Кенжебек. – Это ты о чем?

На мгновенье повисла пауза, и тут крестьянин, кажется, что-то вспомнил.

– Аа, так ты мусульманин? Это же мусульмане считают года. Я не мусульманин, в нашей деревне мало мусульман, в основном, кыргызы-мусульмане все на юге, далеко отсюда. – махнул рукой Кенжебек в сторону юга. – Они говорят, постой-ка, что ровно тысяча сто тридцать два лета и столько же зим прошло с тех пор, как их святой пророк Мукамбет переселился из одного города в другой, или перебежал из одного города в другой…

– Сколько? – не поверил Дуйшен.

– Ты что, плохо слышишь? Говорю, одна тысяча сто тридцать два лета и столько же зим. – гордо повторил Кенжебек, демонстрируя, что он умеет неплохо считать. В айыле только он, его отец и еще несколько человек могли хорошо считать, и за это его очень уважали, несмотря на то, что он был обычным дехканином.

Значит, если начало летоисчисления по исламскому календарю начинается с 622 года, когда Мухаммед переселился из Мекки в Медину, то если к этой дате прибавить 1132, то получится ровно 1754. Выходит, если верить этому крестьянину, то сейчас 1754 год по новому грегорианскому календарю?! У Дуйшена снова вскружилась голова от этой мысли, которая опять подтверждала его опасения о попадании в прошлое.

– Что интересно, через каждые 355 дней они начинают голодать, потому что, говорят, через каждые 355 дней наступает их какой-то священный месяц, когда они должны ничего не кушать с утра до вечера. – продолжал говорить Кенжебек.

«Точно! Как я мог забыть, что в исламском календаре 355 дней, а не 365, как в новом грегорианском!? Значит, сейчас не 1754 год. – подумал Дуйшен. Он недавно только видел в интернете формулу, как правильно преобразовать года из исламского в грегорианский. – Значит, теперь из 1754, которые я уже получил сложением 1132 и 622, надо отнять результат деления 1132 на специальную цифру 33».

Агай присел на корточки, взял в руки прутик и прямо на песке начал делить 1132 на 33 в столбик. Кенжебек стал с удивлением наблюдать, не понимая, что происходит. У Дуйшена вышло 34,3. Он мысленно округлил до 34, и получил 1720 год.

– Так сейчас ровно 1720 год? – внезапно вскричал Дуйшен.

Крестьянин сначала молча уставился на агая, а затем удивленно промолвил:

– Ты умеешь писать и считаешь быстрее, чем наш мастер-Иса!

Но учитель его уже не слушал.

Значит, перенесся на 300 лет назад! Неужели все это из-за Бураны – из-за того, что он там наверху расфантазировался и размечтался перенестись в прошлое и поменять там все? Как такое вообще возможно? Что же это за башня такая? Дуйшен невольно обернулся и стал вглядываться в Бурану.

– Ты меня слушаешь? – толкнул его крестьянин. – Я говорю, ты удивительный человек. Но если ты путешествуешь один и без лошади, то пойдем к нам в айыл, у нас и отдохнешь. Без лошади тебя тут убьют разбойники. Вон, сам же видел, как их тут много. Никто не хочет работать, все хотят наживаться разбоем. Ты спас меня, поэтому я хочу отблагодарить тебя. Ты должен погостить у меня дома. – сказал Кенжебек и, взяв под руку Дуйшена, повел его к своей лошади.

– Расскажу в селе, никто не поверит, что ты один с одной палкой покалечил троих вооруженных разбойников, – восторженно продолжал тараторить Кенжебек. – Может кто-то знает в селе, что это за Пишкек такой, и где он находится. Наверное, мой отец точно знает. А считаешь ты странно. Я же тебе говорю тысяча сто тридцать два! С чего ты взял тысячу семьсот двацать?

Говоря это, Кенжебек снова удивленно осмотрел Дуйшена с ног до головы.

– У вас в Пишкеке все так одеваются? Пай-пай-пай! – восхищался он не переставая. – Что это за место такое.

Дуйшен тоже посмотрел на свое одеяние как бы со стороны. Да, для 1720 года его разноцветная одежда действительно выглядела очень необычно. Если, конечно, это действительно прошлое.

– Я таких чокоев2 в жизни никогда не видел. Большие, твердые, наверное, неудобные в долгой ходьбе, – не унимался Кенжебек, вновь и вновь оглядывая гостя из будущего.

Айыл находился в часе пешей ходьбы от Бураны. По пути Дуйшен осматривался по сторонам и нигде не видел признаков цивилизации – никаких асфальтовых дорог, никаких проезжающих мимо машин, никаких современных домов, хотя все это должно было быть здесь. Если только… если только опять же не путешествие во времени.

Приближаясь к айылу, агай увидел селение из примерно пятидесяти или около того юрт. В нескольких местах в стороне паслись табуны лошадей и овец. По селенью же передвигалось множество разных людей, но никто не был одет по-современному, то есть по меркам 2020 года. У всех мужчин были традиционные кыргызские чапаны, на головах тебетеи или калпаки, на женщинах элечеки3.

Юрта крестьянина Кенжебека стояла почти с краю села, однако, незамеченными им пройти не удалось, мальчишки сразу узнали Кенжебека и очень странно одетого чужеземца, и стали громко смеяться и показывать на них пальцами. Некоторые люди стали даже оборачиваться и смотреть на них, и Кенжебек поспешил быстро завести Дуйшена в свою юрту, видимо, чтобы никто не стал задавать лишних вопросов. Однако один из соседей успел его окликнуть.

– Эй, Кенжебек! Ты что это сегодня так рано? Закончил уже работу или решил прогулять?

– Да, Кадыр-байке, закончил. Да и гость ко мне приехал, издалека. Настоящий баатыр. Троих разбойников одной палкой побил, спас меня, – не удержался и похвастался Кенжебек. И быстро завел Дуйшена в свою юрту.