Читать книгу Под кожей – только я - Ульяна Бисерова - Страница 8

– Через пятнадцать минут приземляемся, господин Вагнер.

Услышав измененный динамиком голос пилота, Лука вздрогнул – похоже, он все-таки задремал и сейчас даже отдаленно не представлял, как долго и, главное, в каком направлении они летели.

– Эту панораму стоит увидеть своими глазами хотя бы раз в жизни, – Вагнер нажал кнопку на подлокотнике, и затемненные стекла аэромобиля прояснились. Внизу раскинулся городок: маленький, не чета Гамбургу, но аккуратный и нарядный, как на рекламном постере. Приглядевшись, Лука заметил марево силового периметра, которое переливалось разноцветными разводами, как пленка бензина в дождевой луже. Когда аэромобиль проходил сквозь невидимую преграду, от кончиков пальцев по телу, приподнимая волоски на коже, пробежали сотни мелких иголок.

– Что это за город?

– Бремен.

Город, где находится главная резиденция Вагнеров. Дело, похоже, действительно принимало нешуточный оборот. Лука почувствовал, как желудок сжался в ледяной комок. Что, если тот доходяга все-таки пришел в сознание и проболтался, что его подстрелили во время ограбления торгового склада, отмеченного печатью семьи? И что не кто иной, как Лука, был пособником банды?… Лука не чувствовал за собой вины, он никогда бы сознательно не пошел на грязное дело, но вряд ли хоть кто-то в полиции будет вникать в его моральные принципы.

Аэромобиль плавно приземлился на идеально подстриженной лужайке. Сочная зелень газона упруго пружинила под ногами. Худшие ожидания Луки, что прямо у двери мобиля его скрутят полицейские, не оправдались. Их встречал только камердинер в форменном сюртуке, который расплылся в приветливой улыбке и услужливо раскрыл над Вагнером большой черный зонт, хотя дождь едва-едва накрапывал.

Тропинка, посыпанная белой мраморной крошкой, вела сквозь сад с цветущими клумбами, фонтанами и античными статуями к дворцу из светло-коричневого камня. Айдибрас Луки мигнул и погас.

– Матиас, проводите его в восточное крыло. Да, и обеспечьте надежную охрану, – бросил Вагнер, просматривая на планшете поступившие сообщения и все сильнее хмурясь.

– Господин Вагнер, – Лука кашлянул, чтобы голос предательски не срывался. – Я под арестом?

– Что?.. А, разумеется, нет. Закончу дела через час, и переговорим.

Камердинер провел Луку по коридорам со скрытым светом, устланным тысячами погонных метров ковровых дорожек, поглощающих любой звук, через анфиладу светлых комнат с вощеным паркетом, где стояла антикварная резная мебель, а стены украшали картины старых мастеров, фамильные портреты и рыцарские доспехи.

После барочного роскошества дворца обстановка гостевой спальни показалась спартанской: стены, пол и даже потолок были зашиты светло-серыми панелями, высокие окна прикрыты тяжелыми бархатными шторами, зато кровать – королевское ложе размером с ту каморку, в которой они ютились с Йоаной.

– Осмелюсь предположить, что вам хотелось бы отдохнуть и освежиться после долгого перелета, – камердинер быстро нажимал кнопки на сенсорной панели, регулируя яркость освещения и температуру воздуха. – Завтрак будет подан через пятнадцать минут.

Едва только камердинер с поклоном удалился, Лука скинул тяжелые, заляпанные грязью рабочие ботинки и с разбегу плашмя бросился на кровать. Он не спал почти двое суток, и перина с прохладными белоснежными простынями казалась миражом в пустыне, но он был настолько взбудоражен, что вряд ли бы сомкнул глаза. Повалявшись пару минут, Лука прошлепал в ванную комнату и долго отмокал под горячим душем, а потом с удивлением обнаружил в гардеробной целый склад одежды на разные случаи жизни: от спортивной формы до фрака с атласными лацканами. Причем все было ему впору, словно шилось точно по его мерке.

В комнате уже ждал стол с накрытым завтраком – свежая выпечка и настоящие фрукты: яблоки, апельсины и множество других, названий которых он не знал. А еще – кофейник с настоящим, не сублимированным кофе! Лука собрался было отправить Йоане снимок с шутливой подписью, но айдибрас вырубился напрочь. Лука прислушался. Это было странное, непривычное ощущение: тишина в голове. Ни назойливой рекламы, ни уведомлений, ни сводок погоды, ни новостей. Эфор – это же фактически идеальный старший брат, который все время незримо маячит где-то рядом и приглядывает, как бы ты не вляпался в неприятности. Но все же иногда Лука уставал от его заботливого присмотра, бесчисленных неспящих глаз, заглядывающих через плечо: время от времени ему безумно хотелось спрятаться, уйти в тень. Как оказалось, резиденция Вагнеров – одно сплошное слепое пятно размером в несколько гектаров. И это почему-то рождало смутную тревогу.

Лука осторожно потянул ручку двери. Не заперто. Выглянув в коридор, он увидел двух вооруженных до зубов громил. И вытянувшегося по струнке камердинера с угодливым и пустым, как чистая салфетка, лицом.

– Все в порядке, не беспокойтесь, – пробормотал Лука и аккуратно прикрыл дверь.

Со скуки он уселся на кровать и взял пульт управления. Наугад нажал кнопку. Тяжелые бархатные шторы медленно опустились, как театральный занавес, и комната погрузилась в кромешную темноту. Лука на ощупь нажал еще что-то. Панели на стенах, потолке и полу мягко мигнули, и он в тот же миг оказался посреди леса. Вокруг покачивались бронзовые стволы сосен, ветер гулко пел в их высоких кронах, терпко пахло прелой хвоей, мхом и осенней сыростью. Олень с ветвистыми рогами настороженно поднял голову, прислушался и величественно пересек комнату, скрывшись в густых зарослях папоротника. Пролетела сойка, едва не коснувшись плеча Луки лазурным крылом. Он нажал еще раз. Картинка мгновенно сменилась. Он оказался в Альпах: вереница горных пиков, покрытых вечным снежным панцирем, тянулась до самого горизонта. Разреженный воздух щекотал горло, пьянил, как ледяной сидр. Тишина давила на уши. Еще кнопка. Пустынное побережье лазурного моря, шум волн, просоленный ветер и крикливые чайки. Еще. Коралловый риф со снующими разноцветными рыбками. Еще. Ревущая арена футбольного стадиона во время Лиги наций. Еще. Восточный базар с буйством красок, гортанными криками зазывал и горами душистых пряностей – от смеси запахов у Луки засвербило в носу, и он звонко чихнул. Еще, еще, еще…

Внезапно вспыхнул яркий свет, и панели погасли. У дверей стоял Вагнер.

– Ты готов? Вот и отлично. Прогуляемся?

Следуя за Вагнером, Лука поначалу пытался запомнить внутреннее устройство резиденции, но потом махнул рукой: понадобился бы не один день, чтобы обойти все сквозные переходы, парадные залы и тайные закоулки дворца. Они вышли не в парк, а прямо на оживленную городскую площадь, похожую на декорации старого фильма, снятого еще до войны. Истертая брусчатка мостовой, ряды домов с увитыми цветами ажурными балкончиками, люди, пьющие утренний кофе за накрытыми белыми скатертями столиками уличных кафе. Сверкающие витрины магазинов подмигивали, искушали, завораживали. Они шли сквозь толпу, которая услужливо расступалась и тут же вновь смыкалась за их спинами. Лука не мог избавиться от чувства, что все это – лишь иллюзия, ловкий обман зрения. Уж слишком наигранно благодушие горожан, слишком цветасты и вычурны их наряды, слишком безмятежны улыбки, слишком уклончивы взгляды.

Свернув на одну из боковых улочек, они вышли к странному сферическому строению, похожему на стальное яйцо. Или инопланетный космический корабль. Оказалось, это Клиника Калпио. Поднявшись на скоростном лифте, они оказались в огромном, безжизненно стерильном вестибюле. «Мы печатаем жизнь. Слой за слоем» было выгравировано на стойке регистратора. Молодая медсестра в кипенно-белой униформе проводила их в палату.

В центре комнаты стояла капсула. Через маленькое окошко в корпусе Лука увидел своего двойника, того самого подстреленного взломщика. В его лице не было ни кровинки, к телу тянулось множество разных проводов и трубок. Кажется, он спал.

– К счастью, его жизнь уже вне опасности. И все – благодаря тебе, – сказал Вагнер. – Рана была серьезной, он потерял много крови, счет шел буквально на минуты.

В палату вошел доктор. Он почтительно поприветствовал Вагнера и приветливо кивнул Луке, на несколько мгновений удивленно задержав взгляд на его лице.

– Как видите, господин Вагнер, я ничуть не преувеличивал: бринтер превосходно справляется с печатью живых тканей из стволовых клеток.

– А что служит чернилами? – не удержался от вопроса Лука.

– Это специальный гель, из которого сначала печатается трехмерная клеточная структура, а затем у пациента берут образцы клеток кожи, перепрограммируют их и превращают в стволовые, заполняя распечатанную матрицу. В результате получается живая ткань любого органа: от сердца до костей и связок. А поскольку используется ДНК самого пациента, при пересадке организм не воспринимает ее как чужеродную и не отторгает.

– Замечательно, господин Крау. Благодарю вас. Уверен, персонал клиники сделал все возможное. Если позволите, мы бы хотели остаться наедине.

– Да-да, меня и самого ждет врачебный консилиум, – доктор, смешавшись, быстро вышел.

– Хм-м, кажется, вышло несколько грубо, – озадаченно потер переносицу Вагнер. Лука заметил на его осунувшемся лице следы усталости. – Но время не ждет. Итак, Лукас…

– Меня зовут Лука, господин Вагнер. Лука Стойчев.

– А парня, которого ты спас, – Теофиль Себастиан Вагнер. Сын и наследник мессера Герхарда Андреаса Вагнера. И мой племянник.

– Но… я только вчера слышал в новостях, что молодой Вагнер устроил вечеринку…

– Неужели ты всерьез полагаешь, что сообщения о том, что единственный наследник мессера бесследно пропал, имели хоть малейший шанс просочиться в прессу? Разумеется, все держалось в строжайшей тайне. А жадным до сенсаций репортерам светской хроники время от времени скармливали утиные перья. Мы развернули поиски, задействовав сеть агентов по всему миру, но все оказалось безуспешным. Кто бы мог подумать, что он все это время был здесь, под самым носом… А теперь расскажи, как ты его нашел.

– Но я уже сто раз повторил эту историю!

– Я имею в виду: как все было на самом деле.

Лука сглотнул. В горле пересохло. Он понимал, что врать было глупо и совершенно бессмысленно. При желании Вагнер мог до последней секунды отследить каждый его шаг в тот злополучный день. И он рассказал про неудавшееся ограбление склада и что главарь банды использовал парнишку в качестве универсальной отмычки. Что все шло по плану, а потом нагрянула полиция и возникла перестрелка. Вагнер слушал его довольно сбивчивый рассказ молча. Лука не пытался выгородиться, но с немалым облегчением заметил, что советник мессера, похоже, совершенно не заинтересован в том, чтобы упечь его в тюрьму до конца дней.

– Что-то не так… Что-то не сходится, – задумчиво пробормотал он.

Лука почувствовал, как по виску скатилась капля пота.

– Я рассказал, как все было, клянусь.

– Да нет, я верю, верю…

Нахмурившись, Вольфганг Вагнер отошел к окну, в задумчивости побарабанил пальцами по стеклу.

– А долго он еще пробудет в этой капсуле? – спросил Лука, чтобы прервать тягостное молчание.

– Доктор Крау полагает, что восстановительный процесс займет не меньше трех месяцев. Пока трудно сказать – все будет зависеть от внутренних резервов организма и его воли к жизни. Он потерял много крови. Но, к счастью, его жизни ничего уже не угрожает – сейчас это самое главное.

– Я рад. Нет, правда, искренне рад. Он показался мне славным парнем. Передавайте пожелания скорейшего выздоровления, когда он очнется. Насколько я понимаю, моя миссия завершена?

– О, нет. Твоя миссия только начинается, Лукас.

– Лука, господин Вагнер.

– Нет, именно Лукас. Так принято в семье.

– Что?

– Мне нет нужды дожидаться результатов генного теста, чтобы с уверенностью утверждать, что ты – Лукас Август Вагнер, сын мессера и брат-близнец Тео. Вернее, его хост.

– Да бросьте! Ну, согласен, есть небольшое сходство, но это же не значит, что мы – братья?

– Спроси любого встречного, и он не сможет сказать, кто из вас Теофиль, а кто – Лукас. На самом деле, если присмотреться хорошенько, различия, конечно, есть. И существенные. Но главное – даже не внешнее сходство, а ментальная нить, которая связывает хаупта и хоста. Так что стоит возблагодарить судьбу, что после стольких лет, пусть даже и при довольно трагических обстоятельствах, ты вернулся в семью.

Лука, глядя во все глаза и на мгновение утратив дар речи, со свистом втянул воздух.

– Господин Вагнер… – сказал он, отступая на шаг назад.

– Ты можешь звать меня Вольф. Так принято в семье.

– Господин Вагнер, уверяю вас, это какая-то ошибка. Поэтому, если у вас нет ко мне еще каких-то вопросов, я хотел бы вернуться в Гамбург. Как можно скорее. Мать, наверное, уже с ума сходит от волнения.

– Хорошо, – устало вздохнул Вагнер. – При первом знакомстве мне показалось, что ты неглупый малый. Неужели ты собираешься горбатиться на сломе до последнего вздоха?

– Нет. К осени мы с Фли.. ну, с другом собирались скопить немного денег и поступить в морскую школу, чтобы стать матросами на трансатлантическом судне.

– В таком случае, раз уж до осени ты относительно свободен, предлагаю заключить сделку. Пока здоровье Тео не окрепнет настолько, чтобы он вернулся к своим обязанностям, его роль исполнишь ты. Он вел достаточно замкнутый образ жизни и не часто присутствовал на светских раутах, так что это будет не слишком обременительно. Ни одна живая душа во дворце, да и во всем Бремене не знала о том, где он находился в последние два месяца. Сама мысль о том, что наследник мессера мог быть похищен из дворца среди бела дня – кощунственна и абсолютно недопустима. Юный Вагнер отдыхал на фешенебельном курорте в швейцарских Альпах – надеюсь, это ясно. Кроме того, я требую на это время оборвать любые контакты с прежним кругом общения и внешним миром вообще. Если ты прилежно исполнишь свою роль, в сентябре я положу на твой счет пятьсот тысяч марок, – Вагнер выдержал паузу, чтобы подчеркнуть весомость своих слов. – Поразмысли хорошенько, это неплохой стартовый капитал, на который можно даже зафрахтовать судно.

Лука не верил своим ушам. Пятьсот тысяч марок – это целое состояние. А до осени осталось не так уж много времени.

– Прекрасно. Я не сомневался, что мы быстро придем к согласию, – холодно улыбнулся Вагнер.

Но Лука все еще колебался.

– А где гарантии, что вы сдержите слово?

– Гарантии? – левая бровь Вагнера изогнулась, и лицо советника мессера превратилось в надменную маску. – Что ж, я распоряжусь, чтобы Матиас вечером принес для визирования контракт, который мы заключаем с каждым наемным работником во дворце. На твоем месте я бы обратил пристальное внимание на раздел о неразглашении сведений, представляющих конфиденциальную информацию.

– Я должен предупредить мать, что задержусь здесь до осени.

– Я сам сделаю это, не беспокойся. Уверен, она будет только рада.

Лука хмуро кивнул и отвернулся. Разлученные в детстве братья-близнецы, возвращение в лоно семьи – все это слишком напоминало слезливую мелодраму. В жизни так не бывает. Что бы там ни сулил Вагнер, Лука четко знал, кто он: сын Йоаны Стойчев, медсестры муниципальной клиники Гамбурга, выросший в квартале рабочих мигрантов. Он не Вагнер и никогда им не станет. Но, если уж советник мессера предлагает деньги, которые Лука и за сто лет бы не заработал на сломе, даже если бы вкалывал от зари до зари, просто за то, чтобы он немного пожил во дворце, разыгрывая роль избалованного наследного принца – почему бы и нет? Это все равно что выиграть в лотерею. Только простак отказался бы от такого подарка судьбы. Но сколько бы ни пытался Лука убедить самого себя, что обстоятельства складываются как нельзя лучше, он не мог отделаться от смутного ощущения, что за его спиной захлопнулась дверца мышеловки.