Читать книгу Заложница артефакта - Ульяна Гринь - Страница 8

Выспаться этой ночью Феру так и не удалось. Мешало навязчивое присутствие охранника. Тот, словно цепная собака, сидел у кровати, размеренно начищая клинок одного из ножей и беззвучно повторяя какие-то мантры. Его загорелое лицо, словно высеченное из камня, было неподвижным, шевелились лишь губы, но Фер не мог разобрать ни слова. Хотя язык Нового мира и был единым, у разных народов сохранились свои, изначальные, диалекты. Некоторые настолько отличались друг от друга, что без долгого проживания в стране выучить их было невозможно. В Северную глушь Феру ещё не приходилось забредать, а в аригонате северян видели редко.

В любом случае, конкретного северянина, сидевшего на медвежьей шкуре возле кровати, Фер возненавидел уже к рассвету. Похоже, Валь получил чёткие указания и намерен был следить за ариго даже в нужнике. Из-за охранника Фер не смог надолго смежить веки, поэтому сны ему снились рваные и непонятные. С Алисой, естественно, но им не удалось даже толком обняться… Как ни странно, он начал уже привыкать к этим глупым эротическим видениям, ведь всё казалось таким живым и настоящим, даже разрядка, полученная во сне, успокаивала организм.

А этим утром Фер поднялся совершенно разбитым.

Умываясь чуть тёплой водой из тазика – у него всё ещё плохо получалось создавать согревающие разряды без артефакта – новоиспечённый ариго пытался припомнить прочитанные вечером в постели страницы церемониальной книги. Где стоять при погребении, как держать сложенные руки, какие заклинания читать… Но всё это путалось в голове, словно нитки в корзинке для вязания матушки Мариель. Какой из него, к демонам, ариго? Ни памяти, ни ума… Вот отец был настоящим правителем: твёрдым, мудрым, добрым. И главное – обладателем настоящей магии ариготов. А он, Фер, без перстня, как ягнёнок – слаб и уязвим.

Когда он вышел к завтраку в Малую столовую залу, вялый и невесёлый, Валь торчал за его спиной, словно приклеенный. Оглянувшись, Фер бросил невежливо:

– Может, отойдёшь подальше?

– Не могу, светлость, работа, – ничуть не смутившись, северянин зыркнул глазом и напрягся, будто за каждой спинкой стула притаился наёмный убийца.

Но там сидели лишь знакомые фигуры. Сенорель, вся в фиолетовом, с кислой миной на бледном лице жевала поджаренный хлебец. Фириель – плохо причёсанная, с широко распахнутыми от тревоги голубыми глазищами – куталась в шаль, словно её знобило. Канцлер то и дело потирал потную толстую шею, не забывая про еду. Ларрелль, жена канцлера, хрупкая, прозрачная, осторожно отпивала маленькие глоточки кофе. Линнель с матерью чуть поодаль, на другом краю стола, обе прямые, как палки, и скорбные настолько, насколько это было уместно…

За стульями Сеноры и Фири стояли две женщины. Женщины ли? По виду они были похожи на северянина, наверняка, его коллеги, телохранительницы. Интересно, кто нанял эту троицу? Не иначе как канцлер. Сир Леор – верный соратник отца – даже не аристократ, а выходец из семьи простых виноделов, уже много лет нёс на своих плечах ответственность за жизнь и благополучие всех светлостей во дворце. Фер мельком взглянул на поедающего сразу два хлебца с прослойкой из черничного джема канцлера и сел на своё место.

– Мой ариго!

Сенора приветствовала его с таким видом, словно он самолично убил отца, чтобы завладеть титулом. Фер склонил голову в её сторону:

– Доброго утра, мадам!

– Приятно ли тебе спалось? – мачеха выплюнула эти слова так, будто им стало тесно во рту. Но не удостоила Фера официальным выканьем. Не уважает. Оно, конечно, правильно, ведь Фер ещё не показал себя правителем, но странно со стороны этой женщины, которая всеми фибрами души радеет за неукоснительное исполнение церемониалов.

Отвечать надо было не задумываясь. И Фер очень вежливо сказал:

– Не слишком. Мне мешал новоприбывший телохранитель. Это действительно необходимая мера?

Сенора закатила глаза. За неё ответил канцлер, откашлявшись:

– Мы не можем рисковать вашей жизнью, ариго! Пока заговор не раскрыт и убийца не пойман, вы и ваша семья должны быть под надёжной охраной!

– Сир Леор, я понимаю ваше желание защитить меня, но я привык делать некоторые вещи в одиночестве!

Фер выразительно посмотрел на канцлера и добавил:

– Не при дамах будь сказано!

Фири покраснела и, чтобы скрыть неловкость, пожаловалась:

– А моя телохранительница не допустила ко мне горничную! И не умеет причёсывать на наш манер!

– Ариголетта! – канцлер приложил руку к сердцу. – Мы обязательно обговорим эти мелкие детали с охраной! Главное сейчас – ваша и вашего брата безопасность!

– И моя, Леор! – встряла Сенора. – Никто обо мне не думает!

– И ваша, разумеется, Сенорель! – галантно склонил голову канцлер. – Но согласитесь – Фер и Фириель для аригоната гораздо ценнее, ибо они прямые наследники Армера.

Мачеха скривилась, словно съела целый лимон, и бросила на Фера острый быстрый взгляд. Женщина… Обиженная женщина опаснее дракона, так говорил отец, и теперь Фер в полной мере осознал истину этих слов. Сенора не имеет права на какие бы то ни было привилегии во дворце со дня смерти отца, но никто не собирается ссылать её в фамильное поместье, тем более, что Фири ещё нуждается в матери. Однако стоит иногда осаживать коней ариготты, чтобы не села на шею. К тому же, Фер должен вскоре жениться, а это означает, что новая хозяйка дворца неизбежно войдёт в конфликт со старой.

Глотнув остывающего кофе, Фер потёр лоб. Как всё это сложно… Как отец справился бы с ситуацией? Или стукнул бы по столу кулаком, усмирив свою вторую супругу, или обратил бы всё в шутку. А вот Феру в голову, как назло, ничего не лезет…

– Как Его светлость ариго красив и величествен даже после смерти!

Все, не исключая и Фера, с изумлением уставились на Линнель. Великий Магистр, что несёт эта дура?! В её роду никогда не было гениев, но такие слова слишком глупы даже для недалёких сельских аристократов!

А Лин, не обращая внимания на косые взгляды, продолжила свою мысль:

– Наверное, лишь людям голубой крови дано быть прекрасными в любом виде… А на погребении всё должно быть под стать, и наш будущий правитель создаст великолепный аватар в дань Его почившей светлости сира Армера!

Аватар! О Великий Магистр! Все драконы Нового мира! Фер похолодел. Он не сможет… Без перстня ему просто-напросто не хватит магии на создание аватара! Это конец! Его не коронуют, сошлют в армию, в поместье… А кто будет править аригонатом? Уж не Сенора ли? Она может!

Очнулся он от пристального взгляда голубых глаз. Фири смотрела поверх чашки с таким пониманием и участием, что ему стало неловко. Сестра тоже верит в него. А что толку… Больше никто не верит, разве только Ноно…

Ноно! Точно! Идиот, совсем забыл о ней! Если кто и сможет ему помочь, то только старая ведунья-изгой! Срочно надо сбежать с завтрака под любым предлогом и пробраться к старухе… Фер украдкой бросил взгляд на Сенору, но та уже была в своих думах, попивая кофе мелкими глоточками. Канцлер намазывал толстым слоем обожаемый черничный джем на хлебец, одновременно доводя до нужной кондиции второй кусочек хлеба, недожаренный поварихой. Всё у них просто: маленькая искорка с кончика пальца, короткое заклинание – и вот уже хлебец равномерно золотистый с обеих сторон… Как жить без артефакта?

Фер отставил чашку с недопитым кофе и, вытерев губы салфеткой с вензелем ариготов, встал. Он очень старался сделать это тихо и непринуждённо, но всё равно все заметили. Однако никто не произнёс ни слова, только сестра удивилась:

– Ты уходишь?

– Мне нужно… Побыть одному, подумать, – неловко, словно оправдываясь, ответил Фер. – Встретимся на церемонии. Всем приятного аппетита.

И, развернувшись на каблуках, он вышел из Малой столовой залы, не заботясь о мнении остальных.

Ноно жила неподалёку от дворца в маленькой хижине, спрятанной в кустах шиповника. Про это строение ходили легенды: что оно стояло здесь ещё во времена Инквизиторских переселений, что нелюдимые ведьмы, сменяясь, жили в чёрной от копоти очага избушке, ворожили и лечили ариго, а главное, что никто и никогда не посмел выселить подальше от дворца ни одну из ведуний, якобы опасаясь гнева и мести. На памяти Фера редко кто осмеливался заглядывать к Ноно днём, все нуждающиеся в совете или в сильной древней магии приходили по ночам. Сам он тоже любил заглянуть к старухе вечерком, чтобы отец не узнал.

Остановившись у небольшого лаза в густых колючих кустах, Фер обернулся к невозмутимому северянину, следующему по пятам:

– Ты жди здесь. Я пойду один.

– Светлость, не имею права, – упрямо качнул головой Валь. – Не обращай на меня внимания, я буду незаметен.

Волна гнева родилась в груди, и Фер рявкнул, больше от бессилия, чем из злости:

– Я сказал – пойду один! Ты меня понял?!

Валь неожиданно покорно кивнул:

– Будь по-твоему, подожду.

Быстро он сдался! Даже странно… Но раздумывать над поведением телохранителя было некогда, и Фер, согнувшись почти вдвое, пробрался через колючки к заросшей мохом двери.

Ноно сидела в углу у очага и пряла. Этакий огромный грузный паук, перебирающий лапами нитки! Когда дверь скрипнула, впуская Фера, старуха подняла голову, откинув с лица пряди седых длинных волос и тихо спросила:

– Кто здесь?

– Я, – так же тихо, робея, ответил Фер, ощутив себя маленьким мальчиком, который без спроса пробрался к ведьме вместо послеобеденного сна.

– Так иди на свет, чтоб я тебя узнала, таинственный я, – проворчала Ноно. – Глаза не видят, уши не слышат…

– Это я, Фер, – он послушно подобрался ближе к очагу, миновав барьеры лавок и завалы веников, банок и небрежно брошенных рулонов пергаментов.

– А-а-а… Зачем пожаловал, новый ариго? Всё ли у тебя хорошо?

Корявые, когда-то бывшие, видимо, тонкими и изящными, пальцы Ноно пощипывали шерсть на кудле, закручивая её в нить, и Фер завороженно следил за этим вечным движением, забыв про вопрос. Потом кашлянул робко:

– Всё плохо, Ноно… Артефакт потерялся, магия ускользает от меня, отец и Леви… мертвы! Как будто я проклят!

Мутно-белые глаза уставились на него из-под выцветших коротких ресниц, и Ноно из паучихи превратилась в охотничью собаку. Для старой ведьмы решение чужих проблем всегда было любимым хобби: найти причину и устранить подходящими средствами. С кряхтением поднявшись, она отложила веретено и ткнула пальцем в лавку:

– Сядь!

Фер послушно опустился на деревянную доску, поёрзал, как в детстве, а Ноно грозно сдвинула брови:

– А ты иди отсюда! Ничего с твоим ариго не случится! Кыш, кыш!

Фер оглянулся. С кем это она, интересно, общается? И с удивлением увидел Валя. Тот оторвался от стены, с которой совершенно сливался минуту назад, и виновато выступил в круг света:

– У меня работа, госпожа ведьма…

– Кыш, кому сказано!

Ноно замахнулась на него прялкой, и северянин вжал голову в плечи, так и не двинувшись с места:

– Не могу! Долг…

– И у меня – долг! – старуха со стуком влепила прялку в скамью. – Хочешь остаться? Оставайся! Но язык я тебе залеплю, так и знай! Или память сотру. Я ведь могу…

Валь отшатнулся от безумного слепого взгляда Ноно, побледнел, но не сбежал. Только буркнул:

– Всё равно останусь.

Старуха пожала полными плечами и потеряла к нему всякий интерес. Нашарив на полке у очага пыльную бутылку, Ноно погладила её пальцами, забормотала что-то неразборчивое, потом достала откуда-то плошку и стукнула ею по столу:

– Умойся-ка этим и дай стечь сюда.

С трудом вытащив разбухшую пробку из бутылки, Ноно метко плеснула немного жидкости в подставленные горстью ладони Фера. Он с сомнением понюхал и обречённо обтёр лицо. Пахло мятой и немного плесенью, видно, бутылка долго стояла закупоренной. Вода капала в плошку, а Фера пробило на озноб – лицо захолодило, словно выглянул из окна на мороз. Ноно забрала посудину и зашептала заклинания: он понял это по древнему языку и даже разобрал несколько слов, «увидеть» и «мучение».

– Что там? – нетерпеливо спросил Фер, но старая ведьма отмахнулась:

– Узнаешь в своё время. Вот сейчас я…

Она достала с полочки относительно чистую тряпочку типа тех, которыми на кухнях дворца полировали тарелки, и замочила её в плошке. Потом проскрипела ворчливо:

– А высохнет – по ней все твои беды и прочитаем. А теперь дай мне немного крови. Надо твой артефакт искать.

Фер послушно протянул старухе руку. Острый нож блеснул в свете очага, укусил за ладонь, и боль запульсировала в сжавшемся кулаке. Ноно ловко подсунула грубый, вырезанный из кости неизвестного животного (хорошо бы животного вообще) бокал под тонкую густую струйку крови. Фер вдохнул несколько раз, чтобы успокоиться, и ведьма усмехнулась:

– Цыплёночек…

Крючковатые грубые пальцы насильно разжали кулак, пробежались неожиданно легко по глубокой ране, и ладонь защипало. Потом зачесалось, и Фер с облегчением увидел, что кровь перестала течь, а края рассеченной плоти сомкнулись сами собой, срослись и исчезли в розовой новой коже.

– Так-то, – буркнула Ноно. – А теперь слушай. Это тайна, которую никто и никогда бы не раскрыл, если бы ты не продраконил артефакт…

Она с досадой глянула на северянина, обратившегося в слух, и одними губами шепнула заклинание

– Теперь не подслушает. То, что я сейчас скажу, предназначено только для твоих ушей. Знаешь ли ты, ариго, что случилось с твоей матерью? И из чего сделан твой перстень?

– Матушка умерла родами, – ответил Фер с удивлением. – А артефакт выточен из «кошачьего глаза» редкого цвета…

– Зря они тебе не сказали, – покачала головой Ноно. – Тебе месяца не было, как твоя матушка исчезла из дворца, оставив свой перстень у колыбели. И никто не смог найти её по сей день. Хотя Его светлость твой отец утешился быстро и прекратил поиски. А артефакт, что ушёл от тебя, выточен из перстня твоей матери.

– Я… Я этого не знал… – пробормотал Фер, чувствуя, как горячей лавой заливает всё внутри. Мама не умерла? Она жива? Возможно, и по сей день живёт где-то в аригонате, скрывшись от поисков магией… Или… Может быть, она убежала в Старый мир? Ведь перстень потерялся именно там!

Почему его личный артефакт, носитель магии ариготов, сделали из перстня матушки? Это же прямое нарушение всех на свете законов! Артефакт изготавливают из девственно чистого, не тронутого ничьей душой камня! Как мог мастер Миш согласиться на такое? Впрочем, как раз его участие не удивляло Фера. Отец приказал – и всё сделали. Отец умел убеждать…

Ноно между тем, порывшись вслепую в небольшой шкатулке из восточного дерева, вытащила на свет медальон, тускло блеснувший латунной ковкой. В середине его красовалась тонкой вязью литера А. Старуха обмакнула изящную вещицу в бокал с кровью и усмехнулась:

– Зря эти ваши придворные маги не пришли ко мне сразу! Хотя… Великий Магистр знает, что делает, и пути его сложны, но правильны.

Взгляд слепых глаз безошибочно нашёл Фера:

– Ноно найдёт артефакт. За это ариго поклянётся защитить это место. По рукам?

Фер кивнул, невольно сглотнув вязкую слюну. Он не боялся Ноно, однако иногда она пугала. Старуха засмеялась квохчущим, странным смехом и призывно поцокала языком. Из-под лавки показалась узкая чёрная мордочка, а вслед за ней вылез рыже-бурый пушистый зверёк. Понюхав воздух, лис потянулся сначала передними, потом задними лапами, чихнул и обвёл присутствующих вопросительным взглядом блестящих смышлённых глаз.

– За работу, лоботряс! И так даром кормлю тебя! – бросила ему Ноно. Лис покорно прижал уши к голове, повиливая роскошным длинным хвостом.

– А ты иди, иди по своим делам, ариго! Погребение твоего отца уже скоро начнётся.

– Ноно! – вдруг вспомнил Фер. – А как же Аватар? Я не смогу, у меня недостаточно силы! Без перстня…

– Перстень лишь проводник. Костыль. Иди же! Вон, сказала! С глаз долой!

– Пойдём, ариго, – очнулся и телохранитель. – Полдень близок, надо быть вовремя на погребении.

Фер вздохнул и без слов вышел из хижины. Какой он, к драконам, ариго, если все приказывают ему и вертят, как хотят…