Читать книгу Реалист - Ульяна Сысоева - Страница 6

– Алло! Здравствуй, – Влад держал трубку у уха, а правой рукой нервно водил мышкой по журнальному столику. – Что если я отошлю тебе синопсис электронкой и приеду через пару часов?… Да… Я так и рассчитывал. Хорошо. Договорились.

После легкого завтрака, мужчина сел в автомобиль.

Прежде, чем выехать на дорогу, Влад обратил внимание на соседа, живущего справа от их дома. Долговязый мужчина, с черными волосами, заправленными в хвостик, и бородой, стоял у открытой двери и выслушивал пришедшего к нему торговца. Торговец этот, низкий азиат с пеналом, в котором лежали ножи разных размеров и форм, расплываясь в зубастой улыбке живо описывал все достоинства каждого из ножей. Сосед, конечно, не прогонял его, хотя по глазам было видно, что торговец ему наскучил. Он со сдержанной улыбкой кивал и даже взял один из ножей в руки, проверил на остроту. Затем якобы удивленно кивнул, положил нож и тут же достал из кармана своих брюк маленький флакон и уже сам принялся оживленно описывать достоинства одеколона в его руках.

– …Великолепные сосновые нотки прекрасно подойдут к вашему позитивному характеру… – доносились слова до Влада.

Торговец поменялся по взгляде и сделал шаг назад, но все еще старался не убирать улыбку с лица. Пришлось дослушивать тираду предполагаемого покупателя.

Что было дальше Влад смотреть не стал – еще уйма своих дел. Но и чем это закончилось не трудно догадаться. Подобную ситуацию он наблюдал нередко и не только у своего соседа. Повсюду шныряли торговые представители, сотрудники клининговых компаний, банкиры и бизнес-коучеры… И когда один торговец натыкался на другого было забавно наблюдать, как каждый выступает со своим товаром. И одному из них приходится брать что-то у другого, чтобы продать свое. И здесь уже дело не в цене, а проданном количестве. Премия все равно все окупит.

Дороги в предполуденное время оказались почти пустыми. Как и заправки. Влад заехал на первую попавшуюся.

Оплатив топливо в терминале, мужчина вставил заправочный пистолет в бак.

Теплый летний ветер колыхал недлинные волосы Влада с бритыми висками, где уже проклевывалась седина, и подолы пиджака, нарываясь выправить галстук. Его глаза, от природы имевшие грустное выражение, были устремлены в никуда.

Все время он обрабатывал какую-то информацию, сопоставлял реальное с выдуманным, придумывал, уничтожал… И даже в такие обыденные моменты жизни Владу не было скучно – он спокойно обращался к своей фантазии. Но порой эти мысли были настолько шумными, роящимися, напористыми, что просто мешали сосредоточиться на реальном мире.

Вдруг оглушительный рев поразил тишину, и мужчина тут же вышел из «мысленной комы». На заправку на всей скорости заехал байк. Колеса издали визг, мотоциклист в темной куртке тут же слез с байка и снял черный шлем с затемненным стеклом. Из-под шлема показалось серьезное лицо молодого человека. Прищуром он спасал глаза от внезапного ветра. Порывами его помятые волосы раскидало во все стороны. Парень положил шлем на руль и, несмотря на тепло, съежился, запустил руки в карманы и пошел к терминалу.

В голове Влада снова зароились мысли. Теперь и этот образ появился в зарождающейся истории, в его новой микро-вселенной. Почти каждый встреченный человек, его обрывки фраз, темперамент и даже походка могли переработаться в голове Влада в новый образ, который имел бы место в его новой истории. Какие-то образы он откладывал на потом, какие-то его так вдохновляли, что становились главными героями.

Высокое здание издательства блистало зеркальными панелями на ярком солнце. Но растущая температура воздуха совсем не убеждала Влада снять пиджак. По его телу то и дело пробегался озноб от волнения. Давно он такого не испытывал, но перед решением, что может решить его судьбу и судьбу семьи, он содрогался.

Леон был добрым человеком и ценителем хороших идей, способных привлечь внимание читателей, но в последнее время он отдавал в печать все подряд. Не по своей воле. Издательство уже второй год испытывало проблемы. Новые авторы не шли, старые не вывозили. Вот и он брал все, что предложат. Почему-то читатели это кушали. То ли вкус «изысканный», то ли дешевизна книг становится решающим аргументом. Так сказать, чтобы показать «умение читать», но особо на это не тратиться. Смешные люди!… Гонятся не за смыслом и мудростью книг, а за показательностью чтения.

Чуть дрожащими пальцами мужчина нажал на кнопку вызова лифта. Что-то глухо стукнуло, послышался гул. Прибыл пустой лифт. На сердце Влада немного отлегло. Он просто не хотел никого видеть. Лифт такое место, где ты должен остаться наедине со своими мыслями, а не зловонным дыханием и запахом пота чужих людей.

Здание располагалось так, что из лифта была видна большая часть города. В том числе и трущобы на окраине. Точнее не на окраине, а за пределами города. Стеклянная коробка поднималась вверх, предлагая хороший обзор с приличной высоты. Влад ехал на предпоследний этаж, где располагались офисы. На первых и подвальных этажах находились типография и склады. Это было вполне удобное соседство.

Рудимент – самое точное название того места.

Около двадцати лет назад в мире произошло кардинальное изменение, казавшееся невозможным – все государства объединились и возглавлять их стал единственный человек – празмунд (так называемый президент мира). Так, само собой, прекратились войны и вражда между странами. У каждой страны все же остался президент, он назывался так по-прежнему, но он управляет своей страной как неким регионом. Одна из стран добывает нефть, другая снабжает продуктами и так далее, – кто во что горазд. Некий околокоммунестический строй воцарился на Земле. Его еще назвали Мекларизмом (от имени Саймона Меклара, ставшим первым празмундом). Празмунд разумно распределял ресурсы между странами, и все оставались довольными. Полные его полномочия описать довольно непросто за раз, но в целом можно сказать, что вскоре подобный строй начал работать полностью слаженно. После объединений начала происходить массовая миграция. Народности настолько смешались, что вернуть все к прежним порядкам уже казалось невозможным.

На первых порах правительства метались из стороны в сторону. Все было таким новым и непродуманным. Мир менялся с огромной скоростью и нужно было решать все не только снаружи, но и внутри страны. Страны меняли свое, можно сказать, предназначение. Система взаимосвязи городов стала единым механизмом и этот механизм нужно было чистить. Создавая новый мир, нужно было избавиться от пережитков прошлого, что жутко мешали развитию. Цивилизация не терпела грязи, безделья и анархии.

Что же стало с жителями трущоб?

«Пусть образумятся и идут работать, либо умирают вместе с прошлым» – гремели президенты, подписывая на саммите судьбоносное «Постановление 3». Все так просто! Оно гласило, вкратце, следующее: «Городам государственного значения в срочном порядке очистить улицы от незарегистрированных лиц, тунеядцев, и лиц, ведущих аморальный образ жизни». Расплывчатое указание, неправда ли? Вот и мэрия Зенита поняла все по-своему.

Программа Зенита под названием «Цивилизация» (в простонародье «Очистка») была направленна на истребление всякого рода тунеядства, разрухи и грязи современного мира. Правительству не хотелось обеспечивать бездельников и пропойц местами жительства и особой работой, как это делали в других городах, бессмысленно восстанавливать полуразрушенные здания, которые все равно должны были обвалиться… Другие города старались «ухаживать» за своим изгоями, обеспечивали их жильем и особой работой. Но мэр Зенита решил, что таких людей на такое и силком не затащишь. Единственное решение, которые они нашли – отсечь и вычистить эту «грязную» часть города, как выжигают больные леса.

Рудимент, называемый тогда еще Зелеными Аллеями и считавшийся кладезю непотребства, был крайним и немного отдаленный районом Зенита. Во время «Очистки» это место хотели полностью уничтожить, чтобы не оставлять пережитков прошлого. Сначала была построена огромная стена, огораживающая Зенит от Рудимента. Затем за нее, в Рудимент, выдворили всю челядь, ошивающуюся на улицах города. И сразу после этого принялись разрушать, сносить здания и просто сравнивать с землей Зеленые Аллеи.

Но разрушение слишком быстро кончилось. Однажды управление города решило, что важнее развитие будущего, а не разрушение старого. Снос остановился, и между прошлым и настоящим города осталась пропасть. «Очистку» полностью остановили, бросив все как есть. Даже не убрали мусор и оборудование. Что стало со старым мэром никто не знал, даже пошли слухи, что он покончил жизнь самоубийством, но ко власти пришел новый глава, которому эта ситуация была абсолютно безразлична. Он действовал по приказам с самого верха, а они об этой ситуации не знали (или знать не хотели). Был план активно развивать внутреннюю экономику. Тем и занялись. Не сказать, что безуспешно.

Поэтому эту жалкую, никому не нужную частичку мира народ и назвал Рудиментом. Трущобы с центром связывала только старый Тракт и волна разрушений, с видимым сбавлением степени сноса.

Влад каждый раз обращал внимание на Рудимент. Грязно-серые, коричневые полуразрушенные здания. А перед ними «останки» – торчащая арматура, груды цемента и грязи, словно баррикады. Большего он видеть не мог, да и не был в тех местах ни разу. Но его воображение наводило на интересные мысли. Он не сомневался, что напридумывал лишнее, ведь с его, так сказать, «аристократичной» стороны, неизведанностью дна жизни, весь тот трущобный мир казался свалкой. Порой этот район сравнивался с босяком, просящим подачки. И потому Влад относился к ним с долей брезгливости. Но в своем новом произведении, он почему-то хотел обратить внимание на тот мир и пролить хоть капельку благоразумия и «святости». Хотя бы для утешения самого себя.

Немного странный способ. Как и желание.

– Здравствуйте…. Здравствуйте… Добрый день, – здоровался с каждым Влад, проходя по коридору офиса.

Здесь уже каждый знал его. Имел как минимум шапочное знакомство.

– Здравствуй, Влад, – поприветствовала его женщина лет тридцати, с короткой стрижкой, стоявшая в проходе с ярко-синей папкой в руках, словно в аккурат подобранной к туфлям. – Милана до сих пор не нашла работу?

– Здравствуй, Вик. Да, – тяжело вздохнул он. – Что-то совсем не клеится.

– Мне кажется, я смогу ее пристроить…

– Влад, – вдруг раздался голос в конце коридора – из-за двери в конце коридора выглянул высокий рыжий мужчина в очках. – Прошу, пройдите в мой кабинет.

– Спасибо, я обязательно позвоню, – бросил на прощание Влад и оставил женщину.

Он тут же кинулся к еще не закрытой двери. Перехватив ее рукой, Влад сначала просунул голову, а потом и сам не спеша вошел.

– Что ж, Влад… Я прочитал ваше «новаторство», – сотрудник издательства шел вдоль Т-образного стола спиной к двери и что-то все время поправлял – рамку, телефон, ежедневник, бумаги… – Честно сказать – удивлен!

Влад присел на край офисного кресла, стоявшего у стола, и начал нервно дергать пяткой.

Рыжеволосый мужчина взял в руки распечатанный на бумаге синопсис книги Влада со своего стола и быстро устремился к нему самому.

– Ты понимаешь, что это значит? – он бросил пачку бумаги перед писателем на стол. На первой странице было скромно напечатано: «Каратели. Фантастический роман». – Ты хоть знаешь, что это? – выразительно тыкнул он в название.

– Что? – встревожено спросил Влад и взглянул в лицо, нависшее над ним.

Мужчина хитро улыбнулся своей дьявольской улыбкой с белоснежными зубами. Из его идеально зализанной шевелюры даже вывалился локон.

– Это шедевр, дружище! – прошипел он на ухо Владу и хлопнул его по плечу. – Серьезно – произвело впечатление, – выпрямился он и заговорил уже громче. – Хотелось бы прочитать саму книгу, со всеми подробностями.

– Спасибо, Леон, очень приятно, – скромно улыбнулся Влад.

– Где же ты раньше был со всем этим? Пихал мне любовную ерунду, когда мог быть в ТОПе!

– Просто не был готов. Эта вещь требовала времени.

– Понимаю, понимаю… Хорошие вещи наспех не делаются. Что касается печати – мне кажется, я смогу договориться с фантиками.

Фантиками он называл сотрудников, занимающихся фэнтези и фантастической литературой.

– Здорово! Я буду очень признателен, честно. Ты же знаешь, как мне нужны деньги.

Леон понимающе кивал головой:

– Конечно. Но немногое от меня зависит. Хотя этим бедолагам давно нечем заняться и у них просто нет выбора. Это должно хоть как-то оживить издательство, иначе и года больше не протянет.

– Я тоже так считаю. Только ты не говори им об этом прямым текстом – еще обидятся.

– Ха-ха!

– Ну ладно, с Богом, – Влад встал из-за стола и пожал руку другу. В ответ Леон добавил объятие и крепкое дружеское похлопывание по спине.

– Влад, – отстранился тот. – Посмотри на себя – весь трясешься. Все в порядке?

– Да, да, все хорошо. Наверно, перенервничал, – попятился назад Влад, уже ища за собой кресло. Глаза его нервно забегали, и он почувствовал нехватку воздуха.

– Э-э, брат, ты чего? – Леон подскочил к писателю, падавшему без сознания, и успел лишь подхватить его за рукав. Но хоть немного смягчил ему падение.

Тут началось непредсказуемое. Упавший мужчина забился в конвульсиях, его тело выгнулось вверх, затем руки и ноги начали почти синхронно скакать в воздухе, ударяя по полу.

– Черт, что с тобой делать?! – нервно запрыгал над ним Леон.

Единственное, что он вспомнил из уроков по оказанию первой помощи, это положить его голову на колени. Так он и сделал, но конвульсии к этому времени уже начали спадать. Оставалось только учащенное дыхание. Леон постарался расстегнуть воротник другу, чтобы ему было легче дышать.

Взгляд Влада снова стал осознанным. Он нелепо смотрел на возвышающимся над ним Леона и тут же попытался встать. В первый раз его подвели ноги, но со второй попытки он все же уселся.

– Эй, ты куда? Лежал бы, а то снова упадешь… Все прошло? – спросил Леон, поднимаясь на ноги.

Влад кивнул в ответ.

– Эпилепсия? – рыжий мужчина поставил перед ним графин с водой, стакан и налил ему через край.

– Да, – тяжело сказал Влад, глядя в пол и упираясь локтем в стол.

– Есть какие-нибудь таблетки?…

– Нет ничего.

Леон недовольно поморщился.

– Часто у тебя такой бывает?

– Нет.

– А родные хотя бы знают? Только ответь нормально, – Леон пододвинул кресло и уселся напротив, глядя на друга в упор.

Влад помотал головой и глотнул воды.

– Это не имеет никакого сравнения с тем, что происходит с моим сыном. Я не могу жаловаться на это, просто не имею права. Да и кому от этого станет легче? Уж точно не мне. Все начнут думать, что это моя наследственность повлияла на здоровье Марка. И тогда он возненавидит меня еще больше… Большего я и сам не вынесу. Мне очень больно глядеть на них. Милана не доверяет моему делу, Марк бесится, что я не могу позволить оплатить его лечение… Я не получаю от них поддержки – больше упреков. И… Даже не знаю, смогу ли я дописать эту книгу. Стоит ли вообще начинать ее писать? – взглянул он с надеждой в глаза другу.

– Даже не знаю…, – вздохнул Леон. – Я не могу принимать за тебя решения в такой сложной ситуации. Но скажу вот что – твоя идея имеет большие шансы, такого раньше не было на нашем рынке. Вдруг оно взорвется огромной денежной бомбой? Однако никаких гарантий я тебе дать не могу. Но я возлагаю на эту книгу большие надежды, прямо чувствую, как от этого синопсиса и от твоей головы исходит божественное сияние. Не, не, я не шучу.

– Будет великолепно, если все сработает в точности так, как мы хотим.

– Ну и что же ты тогда тут сидишь? Я дал тебе добро, жена, вроде как, не против, – так нужно немедленно приступать к делу! Особенно, если ты так переживаешь за деньги. Быстренько отпечатаешь текст (только не нахалтурь мне), отдашь и наши редакторы над ним поработают, а сам тем временем найдешь какую-нибудь работенку и будешь ждать, пока пойдут денежки. Ничего тут страшного нет. Стоит попытаться.

Влад благодарно кивнул и застегнул пуговицу воротника, собираясь уходить.

– Как чувствуешь себя? Больше не упадешь? – спросил Леон.

– Не думаю. Но чувствую себя уже лучше.

– Знаешь, все-таки сходи к врачу, купи какие-нибудь таблеточки.

– Зачем?

– Чтобы жить.

– Об этом не переживай. До скорого!

– Удачи!