Читать книгу Мозаика, или Алмазы Рау - Урал Биккузин - Страница 5

С того памятного дня прошло уже два года. Где только не побывали Пупс с Палычем. Зауралье, приморье, Кавказ. Пупс очень изменился за это время, города, деревни, вокзалы, притоны, все слилось в его глазах в единый калейдоскоп. Ничто его уже не удивляло и не пугало. Просто он плыл по течению, и будь что будет.

– Так и надо жить – учил его Палыч – Настоящий босяк свободен от всего, сегодня он здесь, завтра там.

– Так-то оно так – соглашался Пупс – А все равно не хватает чего-то.

– Так чего тебе еще надо? – удивлялся Палыч – Денег вон сколько на руках держал, сколько спускал, а девок, бухла сколько было?

– Да не то все это, деньги или воруем, или грабим, девки любят тоже за деньги. И мотаемся по всей стране, как волки собаками обложенные.

– А мы и есть волки.

– И что, до старости так мотаться будем?

– До старости не получится, посадят.

– А оно тебе нужно, не насиделся, сам же рассказывал, как там плохо.

– Чудак ты Пупс. Но кое в чем прав, осесть надо, а для этого деньги нужны, большой куш.

– Опять в блудняк тащишь, Палыч, помнишь, как в последний раз еле ноги унесли, а денег было кот наплакал, и еще два жмура на нашей совести.

– Ты это брось, бывает не подфартило, а насчет совести, кого мы валим, буржуев, быков, беспредельщиков.

– Да не всегда.

– То случай не тот.

Пупсик закрыл глаза; после того как заколесили они с Палычем по стране, чего только не случалось с ними. События последних лет, как кинолента проносились в глазах Пупсика. Вот поножовщина в гадюшнике в пригороде Хабаровска. Запах перегара пота, табачного дыма, матерная брань, хриплое дыхание, женский визг, острая боль в боку, чувство страха, смешанное со злостью и отчаяньем. Нож в руке живет своей жизнью и входит в чье-то мягкое тело. Палыч, сидящий на ком-то верхом и хладнокровно перерезающий ему горло. И гадливое чувство, как будто искупался в дерьме, после того как вырвались. Вот перестрелка с какими-то бродягами в амурской тайге. Запах пороха, смешанный с удушливыми испарениями болота, отдача карабина в плечо, ответные вспышки выстрелов из зеленой стены леса. Пупсик ловил эти вспышки в прицел и плавно тянул спусковой крючок. Выстрел, еще выстрел, вспышки погасли.

– А ты молодец – хвалил его Палыч, притапливая трупы в болоте – Из шестерых, четверо твои, где так стрелять научился?

– Да не умею я стрелять, никогда не стрелял.

– Значит от бога талант. Ничего, ничего, в болоте их никто не найдет, а этот вообще китаец, его и искать никто не будет. А деньжат у них немного было, но ничего погулять хватит.

Палыч бросил ему несколько пачек денег:

– Ты как со мной, или опять сам?

– Сам.

– Ну и лады, через месяц встретимся в Красноярске, сам знаешь где, а пока отдыхай.

Время от времени, после очередного куша Пупс с Палычем расходились в разные стороны. Палыч шел вразнос и спускал все деньги в кабаках и ресторанах.

– На то они и деньги – говорил он – Легко пришил, легко ушли, один раз живем, Пупс.

Пупсик свою долю клал на счет в банке. С детства привыкнув к скромному образу жизни он не умел и не любил швыряться деньгами. Единственно, что он приобрел за это время роскошный немецкий аккордеон. А отдыхать он привык в тихих маленьких городках, напоминавший родной, куда ему вход был навсегда закрыт. В одном из таких городков в жизни Пупсика случилось событие. В тот день он возвращался в свою съемную квартиру из мастерской, куда он носил на ремонт свой аккордеон. Проходя через тихий дворик, он внезапно остановился. Сначала он не понял, что его остановило, потом, приглядевшись, невольно охнул;

– Не может быть!

Все как в родном дворе, вот кусты сирени, вот скамейки, даже голубятня, а вот этот двухэтажный дом……Пупсику захотелось забежать в подъезд и постучать в дверь, и откроет мама….

Пупсик закрыл глаза и потряс головой, отгоняя наваждение. Он понял, что просто так взять и уйти с этого двора, он не в силах. Преодолевая дрожь, он подошел к скамейке и сел, поставив под ноги футляр с аккордеоном. Вдруг из подъезда выскочила девчонка лет пяти с огромными глазами и бантиками в косичках. Она подбежала к Пупсику.

– Дяденька, а почему вы плачете, вас кто-то обидел? – и строго взглянула на него большими глазами.

– Плачу? – удивленно спросил Пупсик и провел руками по глазам, и в самом деле, слезы.

– Это от ветра, сейчас вытру, и все пройдет.

– Так ведь, нет ветра – не унималась девочка – А, что у вас в чемодане, гармошка?

– Аккордеон.

– А, что это такое?

– Гармошка, только большая.

В глазах девочки появилось любопытство.

– Дяденька, а покажите гармошку?

Что-то в ее глазах и голосе было такое, что Пупсик не мог ей отказать.

– Ох ты! – восхищенно вздохнула девочка – Какая красивая!

Аккордеон и в самом деле был хорош, отделанный разноцветным перламутром и хромированными накладками.

– Дяденька, сыграйте что-нибудь?

– А что сыграть?

– Про крокодила Гену.

Пупсик надел на плечо кожаный ремень аккордеона и по двору полилась мелодия из старого доброго мультфильма. Девочка увлеченно подпевала и в глазах ее сиял восторг. Пупсик играл, и радость девочки невольно передалась и ему, и они так увлеклись, что не замечали ничего вокруг. Из этого восторженного состояния их вывел голос;

– Марина, пора домой!

Пупсик вздрогнул от неожиданности, перед ним стройная женщина с такими же большими как у этой девочки глазами.

– Извините – выдавил из себя Пупсик.

– А вы прекрасно играете, наверно учились?

– Да, а как вы догадались?

– Я преподаю в музыкальной школе, меня зовут Анна – женщина протянула руку.

– Валя, Валентин – и про себя чертыхнулся, чуть по привычке не брякнул Пупс.

– Мама, а давай пригласим дядю Валю домой.

– Конечно пригласим – и улыбнулась Пупсику – Ну что же вы, пойдемте!

– Неудобно как-то.

– Ну, дядя Валя!

После чего они в уютной комнате, напоминавшую его родную, они втроем пили чай с малиновым вареньем. И Пупсик играл на аккордеоне детские песенки для маленькой Марины. Прощаясь, Пупсик пожал руку Анне и погладил по голове Марину;

– Это был самый счастливый день в моей жизни за последние два года – Пупсик вздохнул.

– Вы приходите еще.

– А можно?

– Конечно, мы будем ждать, правда Марина?

– Конечно будем, и приноси гармошку, дядя Валя!

Месяц пролетел, как несколько дней, и Пупсик впервые после смерти матери был счастлив. Кино, мороженной, аттракционы для маленькой Марины и цветы для Анны. Но все хорошее когда-нибудь кончается. Вскоре на телеграфе Пупсик получил телеграмму: Красноярск отменяется, жду в Свердловске, срок три дня. В назначенное число Пупсик шел к телеграфу с надеждой, что проклятой телеграммы не будет, и вот, на тебе! В этот день он купил огромный букет роз и большой торт и пошел к Анне и Марине, в их ставшую почти родной комнате. Вечер получился невеселым. Марина залезла на колени Пупсику;

– Дядя Валя, а почему ты такой грустный?

– Устал я чего-то.

– Так ложись поспи.

– Нет, не хочу.

– Тогда сыграй что-нибудь.

Пупсик послушно взял аккордеон, но вместо веселых песен, которые так любила Марина, руки сами начали играть грустный вальс «На сопках Манчжурии».

– Что с тобой, Валентин?

– Уезжать мне надо, Анна.

– Куда?

– В командировку, отпуск кончился. В тайгу, геолог я.

– Ты ничего умнее не придумал?

И в самом деле, Пупсик ляпнул первое, что пришло в голову. То, что лепил ему в свое время Палыч. Тфу, черт, как бы не накаркать, в гробу бы их видать такие командировки, как у Палыча. Анна подсела поближе и взглянула ему в лицо своими большими глазами.

– Ты добрый человек, Валентин.

Пупсик горько усмехнулся, видела бы ты, чем занимается такой добряк как я, подумал он.

– Ты бы мог остаться с нами, ты великолепный музыкант, я устрою тебя к себе. Зарплата небольшая, но я тоже работаю, нам троим хватит.

– И дядя Валя станет моим папой – закричала Марина, захлопав в ладоши.

– Я должен ехать.

– Ты уезжаешь навсегда?

– Нет, я обязательно вернусь, завяжу со всеми делами и приеду. Я буду счастлив работать с тобой Анна, и стать отцом для Марины.

Анна опять поглядела на Пупсика;

– Я верю тебе, Валентин. Скажи, ты вынужден заниматься плохими делами?

– Да.

Эту женщину невозможно обмануть, подумал Пупсик, но я ничего не могу ей рассказать, по крайней мере сейчас.

– Я верю тебе, и я знаю, что это очень опасно. Ты заканчивай свои дела и возвращайся, ты нам нужен, мы будем ждать.

– Что купить тебе, Марина?

– Мишку!

– Будет тебе Мишка.

Анна обняла его за шею;

– Мы будем ждать….