Читать книгу Архитекторы времени. Книга 1. Нейронавигатор - Уриэль Миронза - Страница 33

***

Через какое-то время рыдания стали стихать. К ней постепенно возвращалась способность трезво рассуждать. Прежде всего она решила убедиться, что никаких повреждений на теле нет. Сперва ощупала голову, затем всю себя. Никаких синяков, волосы аккуратно уложены, платье тоже целое, лишь верх оказался мокрым от слез.

«Ну что? Надо выбираться отсюда», – подумала Брана, и от этой мысли стало не по себе. Она лишь представила, что вновь может оказаться в реальности, похожей на ту, из которой каким-то чудом выбралась, и мурашки покрыли тело. Откуда она знает, возможно, философский камень барахлит? Волнение нарастало с новой силой.

На ум пришли слова отца, после которых она очнулась. Это слегка приободрило, и Брана полезла вперед. Приблизившись к выходу и позволяя глазам привыкнуть к свету, она почувствовала очередную удушливую волну страха. Не в силах больше терпеть неизвестность, высунулась наружу, словно дикий зверь из логова, и сразу же осмотрелась. Рядом никого не было. Пирамида была в точности такой же, по которой она сюда взобралась. Солнце висело в утреннем небе, но туристы еще не успели нагрянуть. Вдали она увидела несколько автомобилей. Выбравшись из этой «норы времени», она с облегчением осмотрела себя уже при свете дня. Еще раз убедившись, что внешне с ней все нормально, она заторопилась убраться подальше от этого зловещего для нее места.

По дороге в отель Брана позвонила домой, чтобы удостовериться, что это ее родная реальность, а не очередное приключение. Только услышав голос деда, Брана окончательно успокоилась.

Несколько дней она приходила в себя. Кровавыми пятнами вспыхивали в мозгу обезглавленные жертвы; восторженно орущая, безумная толпа; опьяненный кровью старый жрец. Ужас и отвращение до предела наполняли Брану в эти моменты. Сразу адреналином напоминал о себе гнев, по силе сравнимый со взрывом сверхновой, но спасший ей жизнь.

Брана никогда не испытывала таких мощных эмоций. Сколько себя помнила, она была относительно уравновешенной и спокойной. Может, нейронавигатор вскрыл ящик Пандоры, находящийся глубоко в ее подсознании?

Брана не была до конца уверена, чем являлся приключившийся кошмар: реальностью или творением рассудка, воспаленного страхом жестокой смерти? Хотя страх смерти возник, когда под воздействием нейронавигатора она очутилась в ином мире.

Плохим воображением Брана никогда не страдала, но как ее мозг в настолько изощренной, экзотической форме мог родить столь несочетаемое, как модель Вселенной внутри летающей пирамиды и кровожадных дикарей? Смертельная опасность, которую она ощущала множество раз, – вот единственное логичное объяснение. Возможно, этот кошмар рождался по мере нарастающего в ней ужаса и незадействованные резервы подсознания раскрывались поэтапно, создавая еще более страшную фантазию?

Значит, пирамида – это лишь плод ее фантазии, как и все остальное? А как же тогда тот первый опыт у скалы? Вероятно, какая-то часть приключившегося с ней все-таки произошла в действительности. И как разделить действительность с фантазией, если все произошедшее воспринималось реально пережитым?

Эти вопросы сводили с ума. Впервые показав ей философский камень, отец пообещал, что постепенно она во всем разберется, и это придавало уверенности.

Еще Брана часто возвращалась к его последним словам, сказанным внутри пирамиды: «Дальше будет легче». После этой фразы она наконец оставила тот дикий, кровавый мир и вернулась в свой, в привычный.

Голос и слова отца она давно уже принимала как достоверный факт, где бы они ни звучали. Ее разуму необходимо было хоть за что-то зацепиться, иначе Брана чувствовала, что теряет его. Придя к такому выводу, она перестала терзаться воспоминаниями, позволив жизни расставить все по местам. В ней возникла необходимость сменить мексиканский пейзаж, вызывающий нехорошие ассоциации, на привычный. Как только это случилось, ей опять стали сниться повторяющиеся сны, подобные тем, что снились в детстве. Только они дополнились новыми подробностями. Каменная пустыня, всадник, держащий ее на руках, и она в образе младенца. Их путь лежал к оазису, скрытому в глубине между скал и являющемуся вратами в подземный мир.

«Не тот ли это мир, который отец называл цивилизацией звездных отблесков?» – на этот вопрос ответа у нее не было. Сон всегда заканчивался на том месте, где на руках у мужчины они подъезжают к вырастающим на пути скалам, а им навстречу из узкой расщелины выходит человек.

После каждого ночного погружения в невероятно реальные сновидения о пустыне желание увидеть лицо всадника становилось столь сильным, что она ходила с этим желанием в течение всего дня. Ложась спать, надеялась увидеть его неуловимый образ, если сон повторится.

Вернувшись в Европу и повидавшись с семьей, Брана почувствовала себя уверенней.

В ее сознании прочно оседает решение посетить места, по которым когда-то путешествовала с отцом, чтобы вновь соприкоснуться с любимой архитектурой и наполняющей ее музыкой. Вскоре память окончательно исцеляется от тяжести пережитого. Через какое-то время Брана удивляется своему изменившемуся отношению к произошедшему в Мексике.

«В следующий раз ты отправишься за бесстрашием и обнаружишь его источник внутри себя». Пророческие слова отца, сказанные тогда у скалы, очень точно отражали то, что Брана стала осознавать о самой себе. Прожитый опыт словно оголил суть мысли, скрытую повседневной рутиной. Как же далеки были ее самые смелые предположения, как это будет, от случившегося.

Обычный человек на ее месте не просто оставил бы идею следовать дальше по списку, оставленному отцом и сулящему столь опасные приключения, а постарался бы побыстрее вернуться к привычной жизни. Но Брана была иной. Пророчество отца она почувствовала в своем сердце какой-то новой пульсацией. Словно сменив ритм, оно на самом деле становилось все более бесстрашным. В то же время внутреннее беспокойство усиливалось, как только начала планироваться поездка, связанная с третьей координатой.

Наконец, перестав бороться с собой, Брана нашла ту на карте.