Читать книгу Архитекторы времени. Книга 1. Нейронавигатор - Уриэль Миронза - Страница 35

***

Несмотря на то что Брана сильно нервничала перед третьим включением нейронавигатора, она не могла не восхищаться монументальностью величественных форм. С места, где она находилась, открывался прекрасный обзор на все, что способен был увидеть человеческий глаз. Лучи предзакатного солнца словно протискивались сквозь мельчайшие песчинки, подброшенные силой ветра в воздушное пространство безбрежной пустыни. Постепенно нервозность сменилась волнением и азартом первооткрывателя.

«Дух авантюризма тебе совсем не чужд», – подумала Брана и на секунду представила себя в момент постройки пирамид, логично предположив, что философский камень может запросто забросить ее в ту эпоху. Быть рабыней ее, конечно, мало прельщало, хотя с той же вероятностью она могла бы перевоплотиться в жену фараона или даже в самого верховного правителя. Но почему-то ее мало заботило, что с ней произойдет в дальнейшем, словно после мексиканского самостоятельного опыта инстинкт самосохранения превратился в слабое предостережение.

Она еще раз удивилась изменившемуся отношению к происходящему в последнее время, поймав себя на мысли, что наконец-то началась настоящая жизнь, а произошло это после знакомства с философским камнем. Все, что было до этого, лишь долгая прелюдия, подготовка к чему-то столь грандиозному, что находилось оно неизмеримо далеко, за гранью известного.

«В прошлый раз я справилась. Там были мексиканские пирамиды, тут – египетские. Значит, справлюсь и сейчас, – подбадривала она себя. – Отец пообещал, что дальше должно быть легче, значит, он следит за мной и оберегает, где бы ни находился».

Брана открыла футляр и достала нейронавигатор. Ослабевающие лучи заходящего солнца словно оживляли это загадочное изделие, превращая его в мистическое устройство, обладающее властью над временем и пространством. Впрочем, так оно и было. Каким-то необъяснимым образом он настолько сочетался с окружающей обстановкой, что легко можно было представить его найденным в этих песках, в одной из тайных сокровищниц фараона.

Несмотря на волнение перед предстоящим, Брана не могла себе позволить не полюбоваться ювелирной красотой философского камня.

«Все-таки я сумасшедшая», – с этими словами она наконец крутанула механизм и положила себе на ладонь.

Возник ожидаемый легкий зуд в месте соприкосновения с кожей, и всепроникающее чувство покоя в то же мгновение остановило для Браны время.

Она продолжала воспринимать все вокруг. Постепенно, очень мягко, она выбралась из собственного тела, и ее сознание, не имеющее конкретной формы, начало подниматься. Брана ясно увидела свои черные густые волосы, аккуратно уложенные на макушке. Философский камень парил в нескольких сантиметрах над ее раскрытой ладонью.

Разные истории людей, переживших клиническую смерть, она, конечно, читала. Эти люди рассказывали, что висели под потолком операционной и видели свое физическое тело в окружении врачей, пытавшихся вернуть их к жизни. Но испытывать нечто подобное самой было крайне странно, хоть это и был второй такой опыт. Впечатления не отличались от первого раза, когда у скалы отец показал ей философский камень. И все-таки несоответствия были: она не испытывала тревогу и не было стремления быстрее вернуться в материальную оболочку.

Ее тело стало уменьшаться в размерах. Брана или та ее нематериальная часть, которая осознавала и видела все вокруг, поднималась все выше, пока не оказалась на уровне вершины самой высокой из пирамид. Неожиданно у нее появилось желание посмотреть на древние шедевры архитектуры сверху. Картинка тут же сместилась, и Брана оказалась над ними, продолжая подниматься.

Захотелось разглядеть свое тело, сидящее в нескольких километрах от точки ее теперешнего обзора. Удивительно, но и это оказалось совсем просто. Восприятие всего происходящего обострилось, зрение стало нечеловечески острым. Она ясно различила свой силуэт, неподвижно сидящий на песчаном холме. Вокруг было все так же безлюдно. Возникло ощущение, что тело в безопасности, поэтому она тут же перестала о нем беспокоиться.

Любуясь землей с высоты птичьего полета, Брана все сильнее задавалась вопросом: «А куда, собственно, я поднимаюсь?»