Читать книгу Секс с шаманом - Урнангу Шамнилсин - Страница 4

Молодая женщина и её муж собрались на камлание с Кижи в тайгу. Молодые супруги на низкорослых выносливых лошадях, а кам пешком. Но шаг Кижи был такой скорый, что совсем не отставал от лошадей. Выносливость кама поражала людей, и по всей долине укрепилось мнение, что шаман летает, а земли ногами касается только чтоб не выдавать своих сверхестественных способностей. Путь за день преодолели и к закату были у края леса, который постепенно взбирался в горы, становился горной тайгой. Кижи не остановился у своего аила, а углубился в чащу по одному ему ведомым тропам. Муж с женой спешились, привязали лошадей и молча последовали за колдуном. Едва они зашли в лес, кам приложил палец к губам.

– Здесь нельзя громко разговаривать. Вообще лучше не разговаривать.

Он вытащил хомуз и стал тихонько наигрывать, стараясь попасть в тон лесным звукам. И у кама это прекрасно получалось. Еще бы, он был частью этого леса, горной тайги. Большую часть жизни он провёл среди деревьев. Через какое-то время спутники вошли в кедровую рощу. Здесь пространство как бы раздвинулось. Молодые кедры стройными стволами стояли на сколько хватал взгляд. Высокие кроны подняты к самому небу, а яркая зелень хвои в закатных лучах казалась еще сочнее, она почти светилась. На краю рощи кам оставил свою котомку, лук и надел на голову шаманский убор из перьев совы. Знаком показал ждать здесь и двинулся в глубь рощи к старому кедру. Этот великан стоял, раскинув крону над молодыми. И если у тех кроны вздымались высоко ввысь, то у старейшины рощи крона была развесистая, сучья узловатые и толстые, и начинались они почти от самой земли.

Кам играл на хомузе, тихо стучал ритмично в коробочку из тыквы тонкой палочкой. Это камлание, звуки приводи в благоговейный восторг молодых людей, красивую женщину и мужчину- удачливого охотника. Этот парень славился своими охотничьими подвигами и удачей, но стариками осуждался за ненасытность в преследовании добычи. Хомуз давно замолчал, а ритмичный стук палочки о тыкву вводил в транс. Кам знаками подозвал пару к кедру, заставил пасть на колени и поклониться. Затем отвёл в сторону и обвёл рощу рукой, как бы приглашая выбирать себе стройного красавца. Женщина подошла к одному из кедров и погладила по стволу, потом оглянулась на Кижи. Тот кивнул, подошёл и заставил её обнять ствол, поцеловать его. Мужчина тоже подошёл ближе и широко раскрытыми глазами смотрел на это. В лесу темнело, но всё было отлично видно. Женщина обнимала кедр, а шаман спустил с неё широкие штаны из тонкой замши и задрал подол чапана, заткнул его ей за пояс. Задница молодой красавицы оголилась, и та инстинктивно подалась назад, но кам задержал руки просительницы на стволе. Знаком велел мужчине делать своё дело. Тот суетясь от неожиданности приспустил штаны и вставил свой кожаный посох в щель жены, стал лихорадочно, рывками входить внутрь. Жена уперлась лбом в кедровую гладкую кору и молчала в благоговейном ужасе от происходящего. Кам молча наблюдал за соитием, и когда тело мужчины стала двигаться конвульсивно, он положил ему руку на плечо, отстранил.

Кижи вытащил из-за пазухи трут и огниво, подал их мужу и махнул рукой в сторону аила. А сам запел сыгт и стал кружить между кедровыми стволами. Женщина стояла, обняв дерево, со спущенными штанами и задранным подолом. Кам подскочил к ней сзади, обнял и плавно вошёл крепким горячим шаманским инструментом. Женщина выгнулась и застонала от неожиданности. Кижи осторожно прикрыл ей рот ладонью, а телом продолжал медленно, плавно, ритмично входить в щель под отставленным округлым задом. Движения были так сильны и ласковы одновременно, что женщина едва сдерживалась чтоб не кричать от настигнувшего её удовольствия. Она грызла и целовала ствол молодого красивого кедра, упиралась в него лбом и обнимала, прильнув грудью. Толчки кама в неё продолжались со всё возрастающей силой и страстью, но не ускорялись. Наоборот, кам Кижи иногда задерживался внутри, а потом чуть ускоренно подавался назад, и томный плавный ритуал продолжался. Просительница уже изнемогала и тихо мычала, сдерживая крики и стоны. А когда всё тело её стало сотрясаться в экстазе нахлынувшего оргазма, кама вынул свой жезл, и струя семени была выброшена мощными струями в подставленную им коробочку из бересты. Несколько последних капель всё-таки были ввергнуты в открытый зев женщины. Кам застыл в ней надолго, а когда полностью вышел, коробочка была подставлена и под истекающую влагой щель. Шаман принудил чуть присесть просительницу, чтоб вся жидкость вылилась в туесок. Потом подал его в руки женщине и взглядом показал на старый кедр.

Женщина вымазала смесью ствол кедра, повязала белые ленточки на мощные ветки и поцеловал старика, сложив молитвенно руки. Она всё еще путалась в спущенных штанах и голым животом измазалась в смоле, на что Кижи поощрительно кивнул.

У аила молодой мужчина уже развел костёр и варил похлёбку из остатков сухого прошлогоднего мяса. Это был ценный продукт, который берегли, но для камлания он был прихвачен с собой.

– Теперь ты разбудила духов леса. Тайга проснётся и начнёт родить. А ты будешь её ханшей.

Утром трое спутников возвращались в стойбище. Мужчина пытался что-то говорить, спрашивать. Кам молчал сурово, а на губах женщины блуждала блаженная неземная улыбка. Теперь она хранительница кедровой рощи в заповедном лесу. И сделано это было так прекрасно, что она будет помнить всю жизнь.

…

– Дух реки, наш Ионесси, ушёл в верховья, чтоб в горных источниках искать себе невесту. Ты должна стать его невестой, чтоб он вернулся, и вернул нам своё расположение. Родственникам своей невесты, – Кижи взял за руку молодую девушку и повел на рассвете к обмелевшему руслу. Он знал один перекат, за которым воды в ямках набиралось больше. Туда они и направились.

Кам велел девственнице раздеться до гола, оставить на себе только украшения и богатую шапку с лисьей окантовкой, одевали в стойбище девушку на «свадьбу» всем родом. Сам он снял только кожаные лёгкие ичиги.

Взял невесту за руку, и они вошли в воду. Вода в обмелевшей реке на удивление холодной не была. Она успевала прогреться по степным просторам, а горы не питали реку почему-то. Кам запел горлом, совсем другую песню. Девушка никогда такого не слышала. Сердце её сжималось, а шаман кружил её в воде, показывая всю красоту приведённой невесты. Как бы ни была приятной вода, но девушка стала замерзать. На кожи появились пупырышки, хотя щеки всё еще были розовыми. Кижи обнял её чтоб согреть, взял руками за две половинки ягодиц и раздвинул их чуть. Прохладная струя стала девушке ближе, а приоткрывшаяся щель почувствовала водные струи. Мужское орудие кама, ласково коснулось их спереди, в то время как крепкие ладони держали крепкую попку сзади. Горячий жезл ткнулся несколько раз в губы, невеста инстинктивно подалась животиком вперёд. Призывно. Кам вошёл в неё. Сначала немного, потом чуть глубже. Через несколько осторожных толчков горячий жезл вошёл в лоно девственницы полностью. Девушка застонала от рези внизу. И попыталась сойти с этого горячего очень твёрдого инструмента камлания, но руки шамана держали её. Он плавными толчками вернул всё на место, углубился и стал покачивать женщину как на волнах. И она расслабилась, раскинула руки и откинулась назад, плывя по волнам мужа-реки и волнам страсти. Слабая розовая краска крови тут же смывалась волнами. Она получала удовольствие от новых неизведанных ощущений, выходить из реки не хотелось, озноб прошёл. Он сменился жаром внутри. Кам вздрогнул, дернулась невеста, почувствовав что-то особенное. Внизу живота у неё закрутилось колесо энергий, лоно наполнялось чем-то. Семя смешиваясь с капельками крови девственности поплыло по волнам. Кам Кижи вынес на руках новобрачную и опустил на успевшие нагреться на утреннем солнце камушки гальки.

– Теперь ты владычица реки, её хозяйка, жена наша Ионесси, – сказал он серьёзно.

Девушка оделась, и они проследовали к стойбищу, которое напряжённо ждало результатов сватовства. После полудня вдруг небо заволокло грозовыми тучами. Началась гроза и потоки воды хлынули на степь, тайгу, наполняли реку. А за этим и горные ледники стали наполнять русло студёной водой. Скоро рыба начнёт подниматься. Трёхдневное камлание на глазах у всего киргизского племени давало свои удивительные результаты.