Читать книгу Легенды и предания о разбойниках, кладах и кладоискателях При- и Захоперского края - В. А. Апраксин - Страница 12

В моем повествовании нельзя не рассказать еще об одной народности позднего средневековья – калмыках. Что это был за народ, откуда он взялся на территории Всевеликого Войска Донского?

Заглянем в «Казачий словарь-справочник» (Сан-Ансельмо, Калифорния, США, 1968. Т. 2. С. 50–51): «Калмыки – народ монгольского племени, буддисты; до недавнего времени кочевые скотоводы; из них несколько десятков тысяч проживало в станицах Сальского округа; занимались хлебопашеством и скотоводством, выращивая ценные породы степной лошади и красного калмыцкого скота. Калмыки пришли из Азии и распространились по свободным северокаспийским равнинам в 1632 г. Через полвека они находились уже в подданстве русского царя. Во время Булавина калмыки были противниками восставших казаков и помогали «усмирению» мятежного Дона. От 1884 г. донские и астраханские калмыки уравнены с казаками в правах и обязанностях и подчинены войсковым правлениям. Они служили в полках совместно с казаками. В годы борьбы за Казачий Присуд многие из них пополнили партизанские отряды походного атамана П. X. Попова и потом вместе с казаками бились против красных, посылая своих всадников в полки Дзюнгарский и 3-й Калмыцкий. В 1920 г., отступая всем народом к Черному морю, они много пострадали от зверств победителей-большевиков. Часть из них оказалась в эмиграции, где они создали очаги калмыцкой культуры и построили на окраине г. Белграда первый в Европе буддийский храм.

Во время Второй мировой войны калмыки снова выступали отдельным корпусом против советской власти. После поражения Германии их выдали вместе с казаками Сталину: оставшиеся на родине подверглись новым репрессиям, а уцелевшие от выдачи в своем большинстве приняты в США, где живут обособленной религиозной и культурной жизнью».

Из 1 тома того же «Казачьего словаря-справочника» можно добавить следующее фрагменты: «В 1729 г. 18 июля донские калмыки переданы в ведение донского атамана и Войскового правления». (С. 204.)

«1799 г. Большая Дербетовская Калмыцкая Орда подчинена Донскому атаману». (С. 206.)

Считаю также уместным привести выдержки из книги профессора А. Н. Скрипова «На просторах Дикого поля»): «Калмыки были кочевниками. История калмыцкого народа начинается в начале XVI века из западной части Монголии. Они перешли в Сибирь, где летом 1608 г. входят добровольно в состав Русского государства. Весной 1633 г. начинают овладевать степями Поволжья и после упорной многолетней борьбы вытеснили оттуда и с левобережья Волги ногайских татар.

Правительство России видело, что калмыки являются большой силой, способной охранять рубежи Русского государства.

В 1661 г. в Черкасс прибыл от главного калмыцкого предводителя Дайчин-тайши посол Батарша Янгильдеев. Между казаками и калмыками был заключен договор о том, что калмыцкий народ готов своими войсками помогать донским казакам в борьбе с общим неприятелем.

В середине 60-х годов XVII века калмыки получают право кочевать по левому берегу Волги. Новый хан Дайчин, сын Хо-Урлюка (что пришел с территории Монголии) принимает русское подданство и заверяет царское правительство служить верой и правдой России.

И в последующие времена во всех войнах, в которых участвовала Россия (с татарами и шведами), везде участвовали калмыки».

Однако ни в том ни в другом источнике не упоминалось, что первоначально калмыки были мирным народом. Об этом, в частности, волгоградский историк С. И. Рябов в своей книге «История родного края» пишет так: «В середине XVII века перекочевали на правый берег Волги и на Дон калмыки, а в 1669/70 гг. появились их первые поселения и в бассейне Дона. В 1690 г. прикочевал к верховым казачьим городкам Батыр-Черкес со своим улусом, а несколько раньше – Сеид-Мурза со своими улусными людьми…»

«Небольшие отряды татар (азовцев, крымцев) да и калмыков постоянно нападали на казачьи поселения, жгли строения, посевы (хлебопашество только начало входить. – В. А.), убивали и угоняли людей и скот…»

«Зимой 1673–1674 гг. были подвергнуты нападению десятки казачьих городов. Так, у Сиротина Городка (что на Медведице. – В. А.) они отогнали 200 коней и 300 коров, у казаков Григорьевского городка (что на Хопре. – В. А.) — 210 коней и коров, у казаков Усть-Хопра – 315 коней и 1000 коров. В 1691 г. калмыки совершили набеги на верховые казачьи городки, разорили многие из них, и взяли в плен «многое число казаков», и отогнали всякого скоту тысяч с 20 и больше…»

В то же время выходцы из калмыков оседали и в городках, и в хуторах. «И несмотря на многочисленные указы и требования калмыцких феодалов не принимать у себя калмыцких выходцев, – пишет далее Рябов, – казаки не видели ни одного беглого. В середине 90-х годов XVII века калмыков, состоящих и несших казачью службу, насчитывалось около 600 человек…»

Подобного рода сведений очень много приводится в книге В. Н. Королева «Донские казачьи городки». Из нее можно сделать вывод, что калмыцким нападениям (сопровождавшимся угоном скота, лошадей, убийствами казаков) подверглись почти все городки по Хопру и его притоку Бузулуку, в частности: Остроухов, Кумылженский (Кумылженская), Усть-Едовлинский (потом Слащевская), Федосеев, Зотов, Серебрянский (после набега перестал существовать) и Усть-Бузулук.

Это документированные факты, и оспаривать их не приходится. Но те же источники умалчивают, были ли калмыки в нашем При- и Захоперском краях. И если были, то какую память – мирную или разбойничью – о себе оставили в народе?

Сразу скажем, что калмыки, так же, как турки и черкесы (о последних – следующая глава), в нашем крае ныне не живут. Отсутствуют песни, пословицы, легенды о кладах, более того, никто из старожилов – с кем мне приходилось беседовать на эту тему – почти ничего о калмыках не знает и затрудняется сказать, кто же они были в прошлом – разбойным, оседлым или кочевым народом?

Только проанализировав собранный мною печатный и изустный материал тех же старожилов, я все же пришел к выводу, что калмыки побывали в нашем крае. Иначе чем можно объяснить найденные мною печатные источники, встречающиеся географические названия различных мест и некоторые намеки, явно тяготеющие к калмыцкому происхождению.

Начнем с литературных источников. О том, что в Хоперском округе и, в частности, Алексеевском районе калмыки кочевали даже в первой половине XIX века, говорится в статье Н. Бичехвоста «Ст-ца Алексеевская» («Казачий круг». 1995. 23 марта. № 12): «Бравый хорунжий ст-цы Алексеевской Андреев после 1815 г. облюбовал местечко на Черной речке и на свой страх и риск заложил там хутор. Вокруг расстилалась дикая, нетронутая человеком степь да кочевали калмыки. Они и подарили ему на новоселье отару в 30 овец…»

В вышеприведенной статье Н. В. Мыльцева «Как возник Кумылженский городок» есть такие строки: «Первое местоположение Кумылженского городка было очень удобным во многих житейских делах: дремучий лес укрывал их от разбойничьих шаек татар, калмыков и другой вольницы…»

Перейдем к географическим названиям. В Захоперье сохранилось немало топонимов с упоминанием о калмыках или явно калмыцкого происхождения. Так, возле хутора Остроухова (Кумылженский р-н), на правом берегу Хопра был х. Дундуков. О названии хутора мне известно две легенды.

Первая. В одной районной газете я вычитал, что название хутора будто бы произошло от фамилии калмыцкого хана Дундукаев.

Вторую легенду мне рассказал уроженец х. Филин (Кумылженский р-н), а потом житель г. Михайловка Е. И. Чекменев: «В 30-х годах после армии я работал в ст-це Букановской весовщиком и парторгом, а потом продавцом в Слащевском КОГИЗе. Вот тогда-то от местных старожилов я узнал, что ниже х. Шилинского (вспомним, ссылаясь на А. Ильину и П. Шишкина, «…там был разбойный стан». – В. А.) был х. Дундуков (обоих хуторов ныне нет). В последнем всегда была переправа в разлив. Напротив так называемой Дундуковской ямы на Хопре, с правобережья вздымаются вверх три огромных Дундуковских бугра, похожих на верблюжьи горбы. С названиями бугров связано такое предание. Когда Петр I во время азовских походов спускался по Хопру к Дону, напротив этих бугров раскинули лагерь. Леса, говорят, тут, в хоперской пойме были страшенные, дремучие, непроходимые, но ниже бугров уже было Остроуховское поселение. Во время ночевки у Петра I кто-то из жителей поселения украл люльку (трубку). Обнаружив пропажу, царь сказал страже: «Не будем отсюда отплывать, будем тут «дундукать» до тех пор, пока не сыщется моя люлька. Если не найдется моя люлька, охранщики будут казнены на колу». Но неизвестный вор подслушал, или кто сказал ему об этом из-за жалости, чтобы не было казни, он подкинул люльку. С тех пор появившийся хутор стали называть Дундуков, яму на Хопре и бугры спроть нее – Дундуковскими, а нижележащее поселение-городок, возле которого было совершено воровство и где царь велел держать «ухо остро», – Остроухо вский».

Ко всему сказанному добавлю, ныне вряд ли кто помнит, что словом «дундук» казаки в прошлом презрительно называли калмыков. Да и х. Дундуков уже нет, Дундуковская яма сохранилась только в памяти последних старожилов, а Дундуковские горы сплошь и рядом ныне называют Кошав-горой.

В низовьях Едовли, в займище, возле бешеного озера находится музга Калмычка. По словам того же Е. И. Чекменева: «Название свое она будто бы получила оттого, что возле нее когда-то стояли или разбойничали калмыки».

Если старой хуторской дорогой ехать с х. Филинского на ст-цу Усть-Бузулукскую, то на горе, не доезжая Заичкина оврага, высится Солонцовский курган, а напротив (через дорогу-шлях) еще один, так называемый Калмыцкий курган. По словам Е. И. Чекменева: «Название оттого, что на этом кургане когда-то стояли калмыки».

Про эту же местность несколько иначе говорит житель х. Сомовский Филинского сельсовета К. Ф. Дегтярев: «На левобережье Второго (Лутковского) Лога, что с левой стороны впадает в Едовлю, есть балка Кузнечикова. Овраг в ней сложен из мелового известняка. Растительность дрянная, но есть родник. Возле балки – Солонцовский курган. По преданию, здесь жили калмыки – мастера кузнечного дела. Отсюда и название балки – Кузнечикова».

По сведениям В. В. Рвачева: «…с правой стороны Второго (Лутковского) Лога одна из ближайших к х. Скулябному ратек (выше Кривеньского байрака и Тоненькой балки) называется Калмыцкая балка».

Небезынтересны и сведения жителя х. Попов, бывшего сотрудника РОВД Константина Емельяновича Кравчука, 1939 г. р.

«Одно время (кажется, в 60-х годах) наше Захоперье относилось к Нехаевскому району. Один раз мы со своим тестем, кузнечинским старожилом Кругляковым Матвеем Никифоровичем, 1914 г. р., из районного центра Нехаево на своей машине ехали по грейдеру через Кругловку в сторону х. Рябовки. Я рулил. Не доезжая 6–7 км до перекрестка (дороги-свертка, идущего на Бузулук), тесть показал рукой в голую степь, раскинувшуюся с северо-западной стороны Рябовки, и говорит: «Ты видишь, вон курган насыпан?» Я посмотрел в том направлении и увидел, что примерно метрах в 500–800 от дороги, среди поля виднеется большой непаханный курган.