Читать книгу Процесс доказывания по уголовному делу и средства доказывания - В. А. Виноградов - Страница 4

Любая осмысленная деятельность человека, для ее успешной реализации, должна начинаться с установления целей. Данный тезис, лучше всего, характеризуют слова древнегреческого мыслителя Сенеки: «Если путешественник не знает куда он плывет, то ни один ветер не будет ему попутным». Сказанное, в полной мере, относится и к процессу доказывания по уголовному делу.

При изучении указанной проблематики, прежде всего, необходимо отличать цели уголовного судопроизводства, в целом, от цели доказывания.

В качестве целей уголовного судопроизводства законодатель в ст.6 УПК устанавливает:

1) защиту прав и законных интересов лиц и организаций, потерпевших от преступлений;

2) защиту личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения ее прав и свобод

3) уголовное преследование и назначение виновным справедливого наказания.

В идеале, целью доказывания является установление всех юридически значимых обстоятельств, входящих в предмет доказывания, в ходе осуществления уголовного судопроизводства. Прежде всего, – это обстоятельства, предусмотренные ст.73 УПК.

Между тем, главными вопросами, с которыми сталкиваются теоретики и практики являются:

1. Возможно ли при производстве по уголовным делам установить все обстоятельства, подлежащие доказыванию (предмет доказывания) и если да, то каков будет характер полученного знания (абсолютный, объективный, достоверный) либо же он может иметь другой (субъективный, судебный, формальный характер)

2. Необходимо ли при производстве по каждому уголовному делу стремиться к установлению именно объективной истины?

Философское учение агностицизма отвергает возможность объективного познания окружающей действительности силами человеческого разума. По мнению сторонников данной парадигмы ввиду того, что каждый человек, его психические процессы, культурная принадлежность, уровень знаний и жизненный опыт различны, то и видение мира у разных людей может существенно различаться. Причем речь идет не только об эмоциональной или этической оценке жизненных ситуаций (понятия о добре и зле, благе и вреде), но и физическом восприятии действительности. На планете проживают миллионы людей, страдающих визуальными и слуховыми галлюцинациями, чье состояние обусловлено психическими заболеваниями. Однако, далеко не все из них считают себя больными; напротив – часть из них полагает, что лечение необходимо их врачам, а осознаваемая ими картина мира – правильна и объективна.

Господствующей, на сегодня, парадигмой в научном сообществе является материалистическая концепция, согласно которой, объективные обстоятельства внешнего мира независимы от сознания отдельного человека[18] и познаваемы при использовании надлежащих методов познания лицами, обладающими достаточной квалификацией – при должном соблюдении методологии.[19] Различные выводы относительно одного и того же искомого факта свидетельствуют о том, что кем-то из исследователей допущена ошибка. Поскольку доказывание по уголовному делу является частным случаем общенаучного познания, доктрина уголовного процесса, в соответствии с основами гносеологии, исходит из возможности, в большинстве случаев, объективно установить посредством уголовно-процессуального доказывания искомые обстоятельства, составляющие предмет доказывания в уголовном судопроизводстве. Достижение истины в качестве основной цели доказывания называет целый ряд авторов[20].

Обобщая действующее уголовно-процессуальное законодательство, Е. А. Егерева также отмечает, что объективная истина является целью доказывания исходя из следующих норм:

1) законодатель исключает возможность вынесения обвинительного приговора, основанного на предположениях (ч. 4 ст.14 УПК);

2) предварительное расследование может производиться по месту нахождения обвиняемого или большинства свидетелей в целях обеспечения его полноты, объективности (ч. 4 ст.152 УПК);

3) выделение уголовного дела в отдельное производство допускается, если это не отразится на всесторонности и объективности предварительного расследования и разрешения уголовного дела (ч.2 ст.154 УПК);

4) все приговоры должны быть не только законными, но и обоснованными (ст. 297 УПК).

5) выводы суда как о виновности (обвинительный приговор), так и о невиновности подсудимого (оправдательный приговор) должны быть основаны на доказательствах (ч.3 ст.305 и ч. 2 ст.307 УПК);

6) стороны вправе заявлять в судебном заседании возражения в связи с содержанием напутственного слова председательствующего присяжным заседателям по мотивам нарушения им принципа объективности и беспристрастности (ч.6 ст.340 УПК).[21]

Вместе с тем, рядом исследователей проблемы, вполне справедливо указывается на обстоятельство, что несмотря на то, что доказывание имеет, в своей основе, познавательный (исследовательский характер), некоторые факторы не дают относиться к процессу доказывания как к стандартному научному исследованию, которое должно завершаться получением «чистого» (абсолютного) знания об юридически значимых обстоятельствах уголовного дела.

Во-первых, доказывание, главным образом, имеет место при установлении тех юридических фактов, которые имели место в прошлом – это полностью относится как к самому преступному деянию, так и причастности конкретных лиц к его совершению. Это означает, что установление истины в уголовном процессе носит, преимущественно, ретроспективный характер, что уже не позволяет достичь абсолютного знания. На это указывают и юристы из других стран, в том числе и относящихся к континентальной правовой семье.[22]

Во-вторых, некоторые юридические факты, входящие в предмет доказывания по уголовному делу, носят оценочной характер. Так, прокурор и защитник, в ходе оценки такого доказательства как заключение эксперта, могут разойтись во мнении о том, свидетельствует ли нанесение потерпевшему 22 ударом ножом о совершении убийства с особой жестокостью, или же нанесение их преимущественно в одно и то же место, не может свидетельствовать об этом. Решать данный вопрос предстоит суду – с учетом всех обстоятельств конкретного уголовного дела.

В-третьих, состязательный характер современного уголовного процесса обуславливает противостояние сторон, представителям которых может быть невыгодно установление определенных фактов, что может побудить их совершать как законные, так и незаконные действия, направленные на противодействие установлению реальной картины событий. Так, близкий родственник, знающий о совершении преступления своим близким, но нежелающий изобличать его, может отказаться от дачи показаний, что будет соответствовать закону.

Кроме того, помимо невозможности, в ряде случаев, законодатель жертвует целью достижения объективной истины ради других благих целей, главным образом, связанных с зашитой прав человека в ходе осуществления уголовного преследования. Так, ввиду сохраняющегося в судебно-следственной практике особо доверительного отношения к такому доказательству как признательные показания обвиняемого, некоторые недобросовестные сотрудники правоохранительных органов могут пойти на нарушение закона для получения «нужных» показаний. Однако, такие действия недопустимы даже в случае полной уверенности участников уголовного судопроизводства, осуществляющих уголовное преследование, в виновности лица. Между тем, если бы достижение объективной истины являлось главной целью доказывания, а задача изобличения преступника перевешивала бы другие цели и ценности, такой подход мог бы найти своих сторонников.

В целом, нельзя не согласиться с мнением, что уголовный процесс не должен развиваться исходя из конъюнктурных соображений, а также становиться предметом политических спекуляций. Однако, являясь гуманитарной (общественной) наукой, юриспруденция не должна и не может полностью обойтись без учета историко-правового опыта и учета социально-правовых реалий. К сожалению, провозглашаемый в качестве основ государственной идеологии приоритет государственных и общественных интересов над правами человека, еще менее века назад, оправдывал в отечественной судебно-следственной практике применение к подследственным физического и психического насилия – в целях установления истины – особенно, по так называемым, «государственным», «политическим» преступлениям.

Опять же, исходя из цели защиты прав личности законодатель не допускает использование в качестве источников познания правдивых (достоверных) доказательств, полученных с нарушением закона. Так, обыск, проведенный в отсутствии понятых, даже если в ходе его проведения были обнаружены украденное имущество или запрещенные к обороту вещества, будет являться незаконным, а отысканные предметы не смогут быть приобщены к уголовному делу в качестве вещественных доказательств.

Но оправдано ли такое правило, согласно которому, несоблюдение формальных условий собирания доказательств может позволить уйти от ответственности преступнику? На первый взгляд, может показаться, что нет. Однако, если вдуматься глубже, данная гарантия защищает интересы не только отдельного обвиняемого по уголовному делу, но и всего общества в целом. Ведь завтра на скамье подсудимых может оказаться другой – непричастный к нарушению закона человек, а на месте добросовестного следователя, ложно понявшего интересы службы и пошедшего на нарушение закона ради достижения истины, может оказаться преступник в погонах, фальсифицирующий доказательства ради улучшения статистики раскрываемости преступлений. А отсутствие понятых или видео-фиксации следственного действия позволит реализовать низменный умысел. Таким образом, жертвуя, в ряде случаев, целью достижения объективной истины, законодатель, используя институт недопустимости доказательств, устанавливает высокие и требовательные стандарты при их собирании. Законодатель сознательно жертвует возможностью получения знаний об обстоятельствах преступления ради других признаваемых и защищаемых ценностей, если они приоритетны. Никто из участников уголовного судопроизводства не может подвергаться насилию, пыткам, другому жестокому или унижающему человеческое достоинство обращению (ст.9 УПК). Нельзя допрашивать в качестве свидетелей лиц, обладающих свидетельским иммунитетом (ст.56 УПК). Обвиняемый может хранить молчание и не свидетельствовать против себя (ст.51 Конституции, п.3 ч.3 ст.47 УПК)[23]