Читать книгу Русская рать: испытание смутой. Мятежи и битвы начала XVII столетия - В. А. Волков, Владимир Владимирович Галевко, В. Б. Гисин - Страница 9

Осадив Троице-Сергиев монастырь, Сапега и Лисовский, готовя штурм, не ограничились начатой блокадой обители. Они развернули настоящее наступление на севере и северо-западе Русского государства, захватывая все новые и новые города. Таким образом, устроенный Сапегой стан более чем на год стал оперативной базой для походов тушинских войск в Поволжье, Новгородский и Вологодский края.

Высылаемые гетманом отряды, как уже говорилось выше, заняли города Верхнего Поволжья. Особенный успех впал на долю Лисовского. 17 февраля 1609 года он с отрядом в 2 тыс. человек овладел Суздалем, затем занял города Шуя и Плес. 30 апреля полковник был уже под Ярославлем, 8 июня – взял Кинешму. Почти одновременно с этим другое тушинское войско полковника Ивана Кернозицкого (Яна Керножицки) овладело Тверью, Торжком и, вступив в Новгородскую землю, заняло Старую Русу.

В этой сложнейшей обстановке и пришлось действовать воеводе Михаилу Васильевичу Скопину-Шуйскому, в полной мере проявившему блестящие дарования не только военного, но и государственного деятеля.

Сейчас, 400 лет спустя, оценивая действия князя Скопина-Шуйского, следует признать, что молодой князь выбрал единственно возможный вариант действий. Реализуя первую из поставленных перед ним в Москве задач (получение помощи от шведов), он направил в пограничный Выборг послов, которые должны были установить контакт со шведами и обеспечить заключение военного союза с ними. Послами Скопина стали стольник и воевода Семен Васильевич Головин и дьяк Семен Зиновьевич Сыдавный-Васильев. Они достаточно оперативно выполнили поручение князя. 28 февраля 1609 года, Головин и Сыдавный-Васильев подписали со шведскими представителями Выборгский договор[126]. По этому соглашению король Карл IX должен был направить в Россию наемное войско, получив ответное обязательство Скопина передать шведам город Корелу с уездом (Кексгольмскую область)[127].

Выполняя вторую задачу (сбор всех наличных русских сил), воевода разослал по городам призыв выслать к нему в Новгород ратных людей. Откликаясь на его воззвание к Скопину, еще до прибытия шведских войск подошла тысяча тихвинцев с воеводой Горихвостовым и отряд ополченцев из заонежских погостов. Его привел Овсей (Евсей) Рязанов.

Однако только русских сил было явно недостаточно даже для выполнения самого малого дела – вытеснения из Новгородской земли тушинца Кернозицкого, овладевшего Старой Русой. Приходилось ждать шведской помощи.

В документах того времени встречаются преувеличенные сведения о численности шведского вспомогательного войска (корпуса). В Выборгском договоре указывалось количество направляемых в Россию солдат – две тысячи конных воинов и три тысячи пехотинцев, но указывалось, что король может выслать дополнительные силы. Исходя из этого, казалось бы, можно доверять сведениям, что первоначально в Новгород к Скопину было прислано не 5 тыс., а 12 тыс. человек – 8 тыс. кавалеристов и 4 тыс. пехотинцев, набранных почти по всей Европе. А затем численность вспомогательного шведского корпуса якобы довели до 15 тыс. человек[128]. Но у части современных российских историков эти сведения вызывают обоснованное сомнение. И. О. Тюменцев указывает, что Скопин-Шуйский в пропагандистских целях преувеличивал в своих грамотах численность союзного войска, а Н. Г. Петрова полагает, что он делал так, чтобы дезинформировать противника, перехватывающего его послания[129]. В боях с тушинцами такие значительные шведские контингенты никогда не участвовали. Даже в Клушинской битве у Делагарди было 6–8 тыс. воинов[130]. К тому же прибытие дополнительных войск потребовало бы выплаты дополнительного жалованья, что нашло бы отражение в источниках. Очевидно, что шведы прислали оговоренное количество солдат и не дали ни человеком больше. Между тем многократно преувеличенные слухи о вступлении в страну огромного шведского войска наполнили страну, пугая врагов царя Василия. Они верили, что «князь Михаил Васильевич идет с русскими и немецкими людми с великим собраньем, а Немцов с ними десять тысяч окованных, да простых конных десять же тысяч, да пять тысяч драбей (пехотинцев. – В. В.), да пятьдесят тысяч русских людей»[131]. Всего в распоряжении Скопина было якобы 75 тыс. воинов. На деле у него тогда было, включая наемников и русских ратников, не более 8 тысяч.

Начальником корпуса был назначен командовавший шведскими войсками в Финляндии генерал-лейтенант Якоб Делагарди, несмотря на молодость (25 лет) успевший отличиться в польско-шведской войне 1601–1629 годов, а затем повоевать под знаменами Морица Оранского в Нидерландах[132]. Расходы по содержанию выступавших в поход наемников целиком легли на плечи московского правительства. Кавалеристам полагалось выплачивать 25 талеров (ефимков), пехотинцам – 12 талеров, «большим воеводам» – 5000 талеров, воеводам – 4000 талеров. Первые шведские отряды прибыли в Дудоровский погост в начале марта, а в Новгород – 14 апреля 1609 года[133].

Неизвестный художник. Портрет Якоба Делагарди. 1606 (?). Национальный художественный музей. Стокгольм.

Оставаясь в Новгороде в ожидании окончания переговоров со шведами и прибытия их войск к нему, Скопин-Шуйский через восставшие против «тушинцев» Вологду и Каргополь, поддерживал связь с северорусскими городами. Он добивался не только организации ратных сил, но и «устроения земли», управления отрезанными от Москвы войной поморскими и верхневолжскими уездами и волостями. Вынужденный действовать самостоятельно, воевода Скопин получил от правительства небывалый доселе объем полномочий, на что обратил внимание Глеб Владимирович Абрамович. В своей книге, посвященной княжескому роду Шуйских, он отметил, что, судя по распорядительной деятельности Скопина-Шуйского в вопросах земельных пожалований, права молодого воеводы были схожи с прерогативами царской власти[134]. Новгород того времени ненадолго превратился в северную русскую столицу, заменив на время осажденную Москву. Он являлся центром, организующим борьбу с отрядами Лжедмитрия II во всем верхневолжском регионе. Михаил Васильевич Скопин-Шуйский стал главным и весьма авторитетным представителем верховной власти в государстве. «Писания» Скопина приобрели силу царских указов, которым повиновались не только городовые миры, земские и губные старосты, но и государевы воеводы и наместники[135]. В целом соглашаясь с Абрамовичем, необходимо подчеркнуть существенную ошибку историка: властные прерогативы Скопина ограничивались определенной территорией; он являлся представителем верховной власти на Русском Севере и в Поморье. В Среднем и Нижнем Поволжье аналогичными полномочиями был наделен воевода Федор Иванович Шереметев, шедший к Москве от Астрахани, в иных же городах и уездах подобную государеву службу выполняли другие уполномоченные царем лица[136].

В. И. Корецкий обратил внимание на происходившее в то время известное развитие форм участия населения северорусских городов в местном военном управлении. Когда в декабре 1608 года к Устюжне Железопольской приблизился польский отряд Н. Коссаковского, в городе не оказалось ни воеводы, ни надежных укреплений. Служилых людей было всего 27. Тогда горожане избрали для военного времени трех голов и городовой совет из 20 человек, в котором посадские и служилые люди получили равное представительство. Власть в городе перешла в руки этого совета. Поручив десяти самым опытным в военном деле детям боярским обучать ополченцев из числа посадских и земских людей, отцы города к моменту прихода врага имели под рукой 600 готовых к бою ратников[137]. Справедливости ради надо отметить, что устюжанам помог отбиться от врага и Михаил Васильевич Скопин-Шуйский, приславший к ним из Новгорода пороховые запасы и 100 воинов.

Деятельность городового совета не прекратилась даже после прибытия в Устюжну воеводы Андрея Петровича Ртищева, отстоявшего город от осадивших его «тушинских» отрядов. Несмотря на эту победу, новый воевода смог приступить к исполнению своих обязанностей лишь после утверждения городовым советом его полномочий[138]. Впоследствии Ртищев командовал устюжским и белозерским ополчением, помогавшим очищать от тушинцев Угличкий уезд.

Тогда же в Сольвычегодске мирские органы создают «мужицкие отряды», вооружением и снабжением которых ведали знаменитые купцы и промышленники Строгановы[139].

Весной 1609 года выдвинутые к югу самые боеспособные отряды формирующейся в Новгороде союзной армии под общим командованием Скопина начали действия против проникших туда тушинцев. Их шайки действовали в Заволжье, пробивались к богатым, не разграбленным еще местам Русского Севера и Северо-Запада, прежде всего – в новгородские пятины. На первом этапе борьбы с тушинской угрозой требовалось вытеснить противника из этих мест. Прежде всего Скопину предстояло разгромить войско тушинского полковника Яна Кернозицкого, действовавшего у самого Новгорода. Его база располагалась в Старой Русе[140], небольшом городе при слиянии рек Полнеть и Порусья в Южном Приильменье. Оттуда высылались отряды, нападавшие на окрестности Новгорода.

22 апреля перешел в наступление передовой русско-шведский отряд полковника Эверта Горна и русских воевод Федора Даниловича Чулкова и Корнилы (Корнилия) Никитича Чоглокова, занявший Порхов и Орешек, а 29 или 30 апреля выбивший Кернозицкого из Старой Русы. 1 мая небольшой отряд тушинцев (300 человек) попытался вернуть этот город, но был разбит. Преследуемый Горном и русскими воеводами, Кернозицкий отступил в Холмский уезд. Новгородская земля оказалась полностью очищенной от тушинцев.

Изменилась ситуация и в Заволжье. Бесчинства людей «царика» переполнили чашу терпения и посланцам князя Михаила Васильевича Скопина-Шуйского удалось поднять обратную волну, смывшую врагов из северных и верхневолжских городов.

Жители многих городов и уездов не только оказали массовую и действенную поддержку освободительной рати собиравшегося двинуться к Москве Михаила Скопина-Шуйского, но и начали формировать свои местные ополчения, открывшие боевые действия против «тушинцев»[141].

Удачливее других был направленный Скопиным к Вологде отряд Никиты Васильевича Вышеславцева-Буслаева и Овсея (Евсея) Рязанова. Вокруг них стала формироваться земская рать, сыгравшая исключительную роль в очищении от тушинцев городов Верхневолжья.

3 марта 1609 года собранное под Вологдой ополчение, ведомое Никитой Вышеславцевым, Овсеем Рязановым и еще одним воеводой Федорором Леверьевым при поддержке местного населения овладела Романовым. Выбитые земскими ратниками тушинские поляки и казаки Петра Головина ушли в Ярославль, а поддерживавшие их татары Иль-мурзы – в Ростов. После тяжелых боев за Кострому и Ипатьевский монастырь тушинцы 13 марта отступили от города и обители. По-видимому, они также ушли в Ярославль, так как именно там находился впоследствии Самуил Тышкевич, предводительствовавший поляками и казаками в боях за Кострому.

Центром сбора действовавших в Заволжье русских сил стал Романов. К Вышеславцеву присоединялись отряды из поморских и подвинских, вятских и пермских городов. Заметно усилившись, земский воевода 16 марта двинулся на Ярославль, чтобы выбить тушинцев из этого города. 7 апреля 1609 года ополченцы Вышеславцева подошли к пригородному селу Егорьевскому (ныне с. Григорьевское). Тушинскими войсками в Ярославле командовал тогда Тышкевич, который готовился уничтожить земскую рать одним ударом. Предугадав намерения противника, Вышеславцев разделил свое войско: в глубине дороги, ведущей от Ярославля к Романову, были устроены засеки, за которыми расположилась часть его отрядов, лыжники укрылась в лесу у дороги, а передовой полк открыто пошел вперед, навстречу врагу. Когда он наткнулся на конников Тышкевича, то сразу же повернул обратно, увлекая за собой противника. Тушинцы начали преследовать отступающих земских ратников и попали под удар засадных отрядов. Положение противника осложнилось тем, что сражаться пришлось в заваленном снегом лесу, атакуя засеки. Лошади тушинцев вязли в глубоких сугробах, а насильно мобилизованные в их войско ярославцы сразу же перешли на сторону ополченцев. В результате битвы у села Егорьевское поляки и казаки, вынужденные отступать, были почти полностью перебиты. Сам Тышкевич с немногими оставшимися при нем людьми бежал в Ярославль, понимая, что шансов удержать город у него нет. Подняв остававшийся там небольшой отряд, Тышкевич ушел к Ростову. На следующий день в Ярославль вступило ополчение Вышеславцева, встреченное горожанами «с образы и с хлебы».

Подкрепления, направленные к Ярославлю с Матвеем Плещеевым, не успели, о чем он сам сообщал гетману Сапеге из Ростова 9 апреля: «Да послал государь царь и великий князь Дмитрей Иванович, всеа Русии, меня, холопа, на свою царьскую службу в Ерославе; и меня, государь, воры в Ерославь не пустили, Ерославь своровал; а яз, государь, в Ростове, а города, государь, ни острогу, ни осыпи, ни норяду, ни зелья, ни пеших людей нет, сидеть мне не с кем; а воры, государь, ближеют к Ростову, а ратных, государь, людей всего у меня пять сот человек. И ты, государь Ян Петр Павлович, пришли ко мне людей, да и к государю отпиши, чтобы государь мне людей прислал, с кем бы мне была сидеть и над государевыми изменники промышлять»[142].

Известие о разгроме Тышкевича восприняли в Тушинском лагере очень болезненно. В середине апреля навстречу земским ратям были высланы новые войска. Вести их князь Рожинский поручил полковнику Осипу Будиле. Тот рассчитывал быстро прорваться к Ярославлю и восстановить контроль над богатым Верхним Поволжьем. Однако стремительного рейда не получилось. С боями пробиваясь через сделанные на дорогах завалы и лесные засеки, Будила шел к Ярославлю почти три недели. На целых 4 дня задержала движение врага застава, высланная Вышеславцевым к перелазу на реке Пахне (Пахме), в 10 верстах от Ярославля. Миновать это место из-за начавшегося весеннего паводка тушинцы не могли, поэтому вынуждены были прорываться силой, теряя людей и драгоценное время. В конце концов им пришлось в спешке строить мост в другом месте. Переправив часть войска через Пахну и уничтожив стоявшую на перелазе заставу, противник двинулся дальше. Лишь 30 апреля войска Будилы вышли к Ярославлю. Его защитники успели подготовиться к обороне, из северных городов подошли новые подкрепления, были подвезены пороховые запасы, свинец и «дробосечное железо», поновлены укрепления укреплений Рубленого и Земляного города. На самом опасном месте по валу Земляного города от Волги до Которосли Вышеславцев приказал поставить новый острог.

Бои за город начались уже 30 апреля. Поначалу тушинцами сопутствовал успех – отряды Будилы взяли и сожгли Спасскую слободу. На следующий день, 1 мая, противник атаковал Ярославль всеми силами. Благодаря измене служки Спасского монастыря Григория Каловского, отворившего врагу Семновские ворота, противнику удалось взять Большой острог. Но ополченцы с боем отступили в Малый острог (окружавший торговый посад и Рубленный город – ярославский кремль) и за стены Спасского монастыря, после чего понесшие большие потери поляки и казаки прекратили штурм. Небольшие стычки продолжались и в последующие дни, а в ночь с 4 на 5 мая люди Будилы попытались зажечь город, но были контратакованы земскими войсками и бежали. Осада возобновилась только 8 мая, когда на помощь Будиле пришел от Троице-Сергиева монастыря полковник Александр Лисовский. Бои за город возобновились и продолжались до 23 мая, когда противник был вынужден окончательно уйти из-под Ярославля, в отместку за поражение безжалостно разорив окрестные места. Лисовский тогда же попытался овладеть Костромой, но неудачно.

Сторонники законной власти активизировались и в других частях обширного государства, прежде всего – на востоке страны. Земские люди поднялись в Балахне, Юрьевце Волжском, на Решме, в Гороховце, где собравшиеся ополчения и рати «вси вкупе соединились в Луху, и литву побиваху, а дворян воровских, поймав, и в Нижний отсылаху»[143]. Как и в Устюжне Железопольской, возглавили эти формирования выборные земские «начальники».

Нижегородское ополчение воеводы Андрея Алябьева 15 марта взяло Муром, а 27 марта – Владимир. Вскоре туда же из Чебоксар подошла Понизовая рать Федора Ивановича Шереметева (3 тыс. стрельцов и 500 башкир). Его отряды начали теснить тушинцев. 28 июня 1609 года один из высланных Федором Шереметевым отрядов разбил лисовчиков при переправе через Волгу под Решмой. Прибывший из Сибири с отрядом стрельцов Давыд Жеребцов принудил к сдаче тушинцев, осажденных в Ипатьевском монастыре под Костромой[144]. В конце лета 1609 года Шереметев перешел в решающее наступление. 10 августа в сражении под Муромом он разбил войско, собранное касимовским ханом Ураз-Мухаммедом из татар, мордвы и черемисов. Преследуя отступающего противника, победители подошли к Касимову и осадили его. Татары отбивались отчаянно, «сидяху крепко, не похотеху града царю отдати». Все же город был взят, а его население приведено к покорности. Однако дальнейшее продвижение Понизовой рати было остановлено под Суздалем. Оборонявший город ротмистр Сума 28 августа разбил один из русских отрядов, высланных против него Шереметевым.

На некоторое время правительственным войскам удалось очистить коломенскую дорогу, важнейшую транспортную магистраль, по которой в Москву доставлялось продовольствие. «Тово ж году на Коломне же были воеводы: Иван Михайлов сын Меншой Пушкин да Семен [Матвеевич] Глебов», которые прислали в Москву сообщение о приближении со стороны Владимира неприятельских войск. На помощь коломничам был отправлен с ратными людьми князь Дмитрий Михайлович Пожарский. Он обнаружил противника в 30 верстах от Коломны, в вотчине Чудова монастыря – селе Высоком (соврем, г. Егорьевск). В то время оно было небольшим, насчитывая всего полтора десятка домов, поэтому главные силы тушинцев расположились в походном лагере вдоль реки Гуслицы. По сообщению летописца, «князь Димитрий же Михайлович [Пожарский] с ратными людьми пойде с Коломны против тех литовских людей и прийде на них в ту Высоцкую волость на утренней заре и их побил наголову и языки многие поймал и многую у них казну отобрал. Достальные же литовские люди побегоша в Володимер»[145].

О произошедшем под селом Высоким сражении сохранились местные предания, согласно которым ратники Пожарского на утренней заре необнаруженными подошли к неприятельскому лагерю с трех сторон – запада, севера и востока. Сигналом к атаке стал выстрел из пушки, услышав который воины царя Василия обрушились на спящих в своих шатрах тушинцев. Их гнали к Гуслице, за которой находилось топкое болото. Спастись удалось лишь тем врагам, которые прорвались вдоль реки на запад. Победа в бою под селом Высоким – первая из одержанных князем Пожарским. Произошла она в конце января – начале февраля 1609 года[146].

На другом конце страны, в Смоленске воевода Михаил Борисович Шеин также стал готовиться дать отпор врагу. Им была сформирована трехтысячная рать, выступившая на соединение с армией Скопина. Смоленские полки повели в поход князь Яков Петрович Барятинский и Семен Григорьевич Ододуров.