Читать книгу Набат. Сказка в стихах. Том первый - В. Камедин - Страница 1

Грехи…

грехи…

как грецкие орехи…

их расколоть так непосилен труд!

Уж легче проколоть иглой доспехи,

в ушко которой не прошел верблюд…

И как горьки

те грецкие орехи!

Их не запить молитвою вовек…

Грехи… грешки… иль мелкие огрехи -

страдает как безумец человек…

Но всё ж желанней ничего на свете

нет,

чем жажду утолить тем сладким соком,

какой содержится в орехе,

испить до донышка порока!

Виват тебе, разгульный грешник!

Ты мил поэту как герой.

Ведь только ты готов на пытки страсти

и на наказанье плетью

грядущей совестью

и Богом и судьбой…

Набат!

Будь мужественным,

о мой любимый брат.

Набат!

Гремит

Набат,

Ревёт

Набат,

Рвёт глотки,

языки колоколов,

и оглушает до смерти округу…

И будит ото сна всех мертвецов,

и умерщвляет у живых

надежду в чудо,

и убивает веру в завтра,

и воскресает страх…

Набат,

Гремит

Набат!

Не вижу я родного брата,

а только вижу,

факела горят!

В одном старинном городке

делами заправлял аббат,

исправно грабил он крестьян

налогами,

помимо всех градских управ.

Аббатство процветало

как нарцисс,

красивой крепостью и неприступностью ворот.

Монахи в те года вкушали райскую прям жизнь,

когда сам Папа был Закон.

Аббат тот блюл хоть целибат,

но был уж больно падок на девиц,

и даже проповедь когда читал

по воскресеньем с кафедры,

всё не сводил глаза с прелестных лиц,

гнусавя (видел служка) гимны стихаря,

он рукоблудил втихаря.

И был жесток святой отец,

как самый злобный чёрт!

Порой раз в месяц здесь

пылал большой костёр,

в котором искупал грехи

какой-нибудь чудак,

который Папу Вольдемара костерил

с обиды… или просто так.

Он ересь выжигал огнём -

на то он и аббат.

И ночью было словно днём.

Гремел

Набат!

В том городе жил эскулап,

искусный травник, местный жрец

науки храма. Не богат,

к тому же был вдовец.

Носил он имя Парацельс,

и титул Доктора наук,

и верил в истинный прогресс,

но ждал наивно он чудес,

когда чертил он на полу

халдейской магии чертоги,

просил, чтоб древности все боги

всем счастье подарили на земле.

Была у Парацельса дочь.

Красива и кротка,

нежна как летом для влюблённых ночь,

воздушна как дневные облака.

Весенним именем назвал

её родной отец -

Мои нескромные уста

так любят вторить по слогам

то имя, и его я здесь

скажу ни раз, ни даже два,

а тысячу, пока конец

сей сказки не наступит в срок

и не умолкнет мой стишок…

Капелью имя то поётся,

и в вышине эфиром ткётся,

с ветрами к милому несётся

и как венок плетётся

у милого чела.

Оно и в каждой капли льётся,

Оно звучит когда дитя смеётся,

Оно в жужжание даётся,

когда летит пчела…

То имя Марта…

Марта…

Марта…

И покровитель девы март,

весенний озорник, шутливый чардаш,

влюблённым всем нескромный брат!

Представить нам осталось друга

той девушки, сейчас он далеко.

Он шпагой бряцает о мавританскую кольчугу,

сражаясь за Господень гроб…

Зовут его Апрель, он рыцарь короля,

в походе грабит он Иерусалим,

и верит, что там папская земля,

и станет после смерти он как херувим…

Апрель был прошлым летом здесь в гостях,

и заболел серьезно лихорадкой,

и чуть совсем он в хвори не зачах,

коль не позвали местного врача…

Вот так он встретил Марту.

Ну, и скажу немного о себе.

Я странствующий как ветер трубадур.

Меня вы повстречаете везде

в сей сказки…

я вон там, в углу

между пьянчужек я

иль между местных шлюх,

бывает, я прикинусь и торговцем…

Услышите, где скрипнет стул,

иль упадет вдруг миска или икона,

то знайте, в то мгновение я

записываю сказку втихаря…

Но чу!

Вновь звон колоколов!

Набат гремит!

Набат ревёт!

Набат сердца тревогой рвёт!

Конец пролога.