Читать книгу Набат. Сказка в стихах. Том первый - В. Камедин - Страница 5

I

. Ромео и Джульетта.

…ночью гуляя по улочкам города, где началась наша сказка.

Ромео:

«Мы будем вместе… Навсегда!

Ты погляди, какие святят звёзды!

Средь них горит венчальная звезда,

Она для нас…

Джульетта:

«Я всё равно боюсь…

я понимаю страхи все мои бесплодны:

мы избежали родичей суда,

с тобой сбежали мы сюда.

И обманули всех, и все серьезно

поверили, что мы мертвы…»

Ромео:

«Не бойся, милая,

мой фитилёк огня моей любви,

сей городок так мал, таких по свету миллионы.

Здесь в безопасности, поверь же, мы,

ни Капулетти, ни Монтекки

сыскать не смогут нас

в глубинке сей страны»

Джульетта:

«Но всё равно, пока гулять мы будем ночью,

чтоб не приметными быть долго,

пусть утихнет эхо той вражды.

Я так хочу, любимый, очень-очень,

чтоб счастливы с тобою были мы…»

Ромео:

«Любимая, смотри! Огни!

Уж лучше нам домой скорей пойти…»

…они в каморке дома, где добрый господин дал им постой. Разговаривают при свечах…

Джульетта:

«…подозреваешь ты, за нами то погоня?»

Ромео:

«Нет. Так не думаю. Я слышал здесь живёт колдун.

То инквизиция идёт, должно б, к нему,

отправят бедолагу в преисподнюю…

Джульетта:

«Ромео, милый, ты куда?»

Ромео:

«Пойду и погляжу,

узнаю что к чему…»

Джульетта:

«О! Нет! Любимый, не ходи!

Объята вся я страхом!

Мне жуткой оставаться без тебя!

Смотри, я точно трепетная птаха,

я бьюсь в отчаянии в силках…»

Ромео:

«Любимая, не стоит беспокойства

мой тайный сей поход,

я буду очень-очень осторожен,

и обернусь я в скорый срок.

Ты лучше приготовься для любви,

разденься и ложись, и жди объятий.

Истома уж меня полнит.

Я так хочу узреть тебя без платья…»

Ромео уходит. Джульетта остается одна. Она не спешит раздеваться. Ей очень страшно. Вдруг Ромео возвращается…

Ромео:

«Ах, дева, ты еще одета?

Посмела ты ослушаться меня?

Встать на колени в наказание!»

Джульетта:

«Ромео, милый мой Ромео,

не узнаю тебя, мой нежный друг!

Меня вогнал сейчас в испуг,

оставь ты игры эти.

Мне очень страшно!»

Ромео:

«И прекрасно!

Ха-ха! Ты слышишь мой задорный смех?

А ну-ка, на колени, говорю я властно!

Целуй мои ступни, и ноги, и соси промеж…»

Джульетта:

«Мне страшно, о Ромео! Умоляю!

Не говори ты так со мной!»

Ромео:

«Нет, не противься, дура дорогая,

сегодня силой я возьму тебя.

Долой…

Долой же платье! Рву я в клочья!

И опрокинув на спину тебя,

ложусь поверх, и точно

клыком кабан, стремлю себя,

всажаю в девичье я лоно

свой корень воспаленный…»

…вдруг Ромео, который сейчас поверх Джульетты, обращается в иного мужчину. Она в ужасе, но сделать ничего не может. В каморку возвращается настоящий Ромео.

Ромео:

«О! что я вижу!

Иль глаза мои мне лгут?

Я рогоносец нелюбимый!

Я возвращался ли туда, где честно ждут?

Вернулся ли туда, где милой я покинут?

Я не могу смотреть,

бегу я прочь

туда, где раздается бой колоколов.

И в эту Ночь

мне только нож помочь

сумеет.

Убью себя я не робея…»

Ромео убегает. Незнакомец встает с Джульетты.

Незнакомец:

«Моё ты семя приняла,

его впустил в твое я чрево!

Моё ты имя не узнаешь никогда…

Я ухожу под хохот свой,

а твой жених,

узрел, что ты налево

гуляешь. И итог,

вспорол уже себе живот…»

Незнакомец смеются странным женским голосом. Джульетта не выдерживает, выбегает на улицу и… натыкается на мёртвого Ромео. Над ней кружит женский смех…

II

. Баллада об иконописце.

Суть: темнота есть разновидность света,

а свет есть разновидность темноты

и основное качество предмета

любого есть совокупность пустоты…

Незримо то, чему глаза не научили –

как могут видеть не привыкшие смотреть?

Ты можешь разглядеть в холме могилу –

А ангел в нем божественного тела твердь…

Быть может, ангельским пречистым оком,

в тебе, читатель, и во мне, узрит всю наготу

красивую, любимую, все исцеляющую Бога,

узрит в тебе ладошку Бога, во мне Его ступню…

…посмел сейчас свершит я отступление,

украсить повесть эзотерикой слегка.

Балладу расскажу о том,

что и рассудок есть лишь разновидность

помутнения

рассудка. А помутнение рассудка

есть лишь разновидность озарения.

Как умный есть лишь разновидность дурака…

Жил да был иконописец.

Средних лет, но мастер зрелый,

девственник закоренелый,

не монах, а лишь не смелый,

робок был, а не строптивец…

И мечтал он об иконе,

животворную создать,

чтоб молящийся сказать

мог бы «все мои слова

у святого на ладони»

Много лет писал икону

он святого Николая,

погружался изучая

в жизнь угодника, желая

кистью оживить святого.

Выходило только дурно.

Снова вмешивался казус,

Будто бы сам Санта Клаус

вновь божественный свой статус

маляру не доверял.

И страдал иконописец,

изнурял себя постами

и молитвой, и словами

черного смиренословья,