Читать книгу Я меняю мир. Книга 2. Становление - В. Ли - Страница 3

Ночь, дома тихо, все спят, намаявшись от хлопотливого вечера. Вспоминаю виденный сон, он представляется ясно, во всех подробностях. А после приходит мысль, что навеян той частицей души святого, вселившейся в меня под ледяным потоком из источника. Она редко дает о себе знать, только в особые, можно сказать, судьбоносные, минуты моей жизни. Конечно, решения принимаю я сам, но отзвуки духа святого Сергия чувствую, они придают мне большей уверенности в сделанном выборе. И сейчас иду навстречу его тихой подсказке, принимаю нужность поездки в святое место. Возможно, она откроет новые тайны и возможности моего дара, да и самому любопытно, что же такого необычного в тех источниках божественного света.

Наутро, предупредив подруг, отбившись от их просьбы взять с собой – все же еду не на прогулку, – отправился в не столь дальний путь. Еду короткой дорогой, севернее Солнечногорска, здесь транспорта гораздо меньше, чем к озеру. Правда, и состояние хуже, но если не гнать с большой скоростью, то вполне терпимо. Последний отрезок к храму уже ехал по грунтовке, асфальт к нему еще не довели. Оставил машину перед храмовым комплексом, поднялся по лестнице к вершине скалы с источником. Мне повезло, никого рядом из любопытствующих не оказалось. Сошел с лестницы и подобрался к самому источнику на круче.

Положил ладони на теплый камень и закрыл глаза, чтобы ничто не отвлекало. Вижу аурное поле, идущее из глубины скалы, именно такое, как во сне. В его золотистом ореоле замечаю всполохи, когда же я прикоснулся к нему своим полем, то ореол дрогнул, потянулся ко мне. Не стал отшатываться от скалы и нарушать возникший контакт, напротив, открыл свою душу навстречу святому свечению. Всем существом, внутри и снаружи от ладоней, почувствовал идущий от источника жар. Но он не опалял болезненным ожогом, а вливался в меня горячим потоком. Я чувствовал прилив сил, казалось, во мне растет что-то неведомое и могущественное, оно выходит за мою оболочку и распространяется вовне волной, все дальше и дальше.

Мне привиделось, что именно так чувствовал себя святой Сергий, когда на него снизошла божья благодать. Не стал проверять происходящее со мной, ждал, что же произойдет дальше. Через какое-то время ощущение контакта пропало, ореол вновь вернулся к источнику. В последний момент воспринял идущий от него отзвук радости и удовлетворения, как после исполненного долга. Только после принялся осматривать свою ауру и окружающее энергетическое поле. Они поменялись, аура поменяла свой цвет, голубой оттенок сменился насыщенным золотом, таким же, как у святого. А поле вокруг сияло ярким светом, в первое мгновение ослепившим меня.

Если я считал прошлогоднее увеличение сверхъестественным, на порядок больше прежнего, то сейчас поле казалось немыслимым, у человека такого просто не может быть! Возросло в сотни, тысячи раз, даже страшно представить, что же теперь мне подвластно. И здравый смысл тут же остерегает, распоряжаться им надо чрезвычайно осторожно, любая оплошность может привести к совершенно непредсказуемым последствиям. Постигать его тайны придется маленькими шажками, с минимальным риском. Не так как ранее, путем проб и ошибок, каким я начал изучению своего дара.

Хотя полученного от источника на скале более, чем достаточно, все же решил обратиться ко второму, на месте скита. Иначе посчитаю наказ от частицы Сергия не полностью исполненным, а самого замучит неудовлетворенное любопытство, что же меня еще ожидало. Прошел через ворота храмового комплекса, в центре его входом к югу разместилась небольшая деревянная церковь с двумя позолоченными куполами. У служки перед входом в взял свечу, прошел внутрь. Службы в это время не было, только недавно закончилась обедня. Кроме меня, еще несколько верующих находились в молитвенном зале.

Огляделся вокруг, в церкви я второй раз, первый случился в прежней жизни. Выглядит довольно красочно – все стены увешаны иконами, сводчатый потолок украшен библейскими картинами, свет поступает через высокие окна с цветными витражами. Осмотрел аурным взором в поисках источника, заметил отсвет ореола за задней стеной, рядом с иконостасом алтаря. Подошел поближе, поставил свечу перед одной из икон и закрыл глаза, делая вид, как будто молюсь. Потянулся своим выросшим полем к источнику, его ореол также отреагировал и приник к моей ауре. От него шел поток энергии, только не горячий, а теплый, приятно согревающий.

Наполнение произошло намного скорее, вскоре ореол вернулся к своему источнику, ясно чую от него участливость, доброту. Пришедшее ощущение отличалось от первого, не вселенская сила, а благодушие охватило меня, безграничная любовь к окружающему миру – людям, природе, живой и неживой. Увидел в своей ауре новые оттенки, на основном золотистом поле переливалась радуга цветов, складывающаяся картина гармонично перетекала от одной палитры к другой. Я такое наблюдал впервые, что оно принесет мне, пока неизвестно, но чувствовал, худа от него ни мне, ни другим не будет.

Наверное, происшедшее со мной не осталось незамеченным другими, ко мне подошел пожилой священнослужитель. Поприветствовал его смиренно, как подобает:

– Отче… Благословите меня грешного и недостойного раба Божьего Сергея на жизнь праведную!

– Благословляю, сын мой, – ответил священник, после назвал себя: – Протоиерей Николай, настоятель храма сего.

– Что привело тебя, сын мой, в храм божий? – вопросил настоятель, пристально всматриваясь в мои глаза.

Неожиданно для себя читаю его, нет, не мысли, а эмоции – обеспокоенность незаурядным явлением, происшедшим в церкви с неизвестным прихожанином, жажду познания моих намерений. Но враждебности и подозрительности нет, общий фон благожелательный. Отвечаю так же смиренно:

– Отче, я приехал в святое место с надеждой получить божью благодать, очиститься от грехов и недобрых помыслов. И я почувствовал, что Господь отозвался на мою просьбу, во мне сейчас любовь и мир, а на душе великое облегчение. Я вознес молитву благодарственную Господу нашему за его милость ко мне, рабу своему недостойному!

В моих словах лукавства нет, именно так я воспринимал переданную мне от источника энергию, желание познать и помочь другим. Единственно, что не совсем точно, молитвы я не знаю, разве что первые строки из «Отче наш». Но эмоциональная связь с божьим источником вполне заменила слова, так что и здесь я не кривил душой. Отец Николай благодушно воспринял мой ответ.

– Господь внемлет словам и помыслам искренним, сын мой, и не оставляет их без своего благословения. Пусть хранит тебя Господь на пути твоем праведном. Иди с миром, сын мой, твори добро и милость людям.

– Благодарю Вас, отче, за благословение, – такими словами я простился с настоятелем, поклонился и направился к выходу из церкви.

Во дворе храма осмысливаю только что произошедшее в беседе со священником. Нежданно пробудилась новая способность – чувствовать эмоции окружающих. Для вящей убедительности прислушался к стоящим в ожидании причастия верующим. Сумбур наложившихся друг на друга чувств ошеломил меня, невольно заставил закрыться от них. Уже осторожнее, направленным лучом, обращаю внимание на отдельно стоящую женщину в белом платке, слышу ее горечь от смерти кого-то из близких. Помочь ей я сейчас неспособен, а утешить лучше тем, кто выбрал себе такую стезю – божьим служителям. С такими мыслями и новыми ощущениями отправился в обратный путь.

Домой вернулся после обеда. Таня и Наташа быстро накрыли стол, покормили меня, сидели рядом, пока я кушал. Видел их нетерпение, здесь и новой способности не понадобилось, чтобы заметить его, им интересно, чем же закончилась моя поездка к святому месту. Едва я поел, они тут же, за обеденным столом, принялись расспрашивать, уточняя каждую деталь. Неспешно, давая им возможность прочувствовать, рассказал о случившемся у целебного источника, а затем в храме. Упомянул об открывшейся новой способности и его проявлении в церкви. В их широко раскрытых глазах читал удивление и восхищение, они воспринимали происшедшее со мной как чудо, божье таинство. И без того привычное им обожание перешло в веру моей особой, богом данной избранности, особенно у Наташи.

В этот день я не пытался как-то разобраться с новыми возможностями дара, полностью отдался семейной неге. Играл и разговаривал с детьми, читал переполнявшие их эмоции, сам радовался доставленным им утехам. Даже у грудничков, Сережи-младшего и Лены, явственно видел испытываемые ими чувства – беспокойство или удовольствие, желание есть, грызть или двигаться. Я подсказывал их матерям о позывах младенцев, они незамедлительно принимались за нужное, не дожидаясь плача чад. К вечеру вернулась с работы Алена, ей вновь рассказал о произошедшем со мной под комментарии уже знающих подруг. От Алены тоже хватило восторгов, особенно, когда молодые мамы рассказали о полезном применении новой способности с их малышками. Тут же высказалась, что с будущим ребенком ей будет проще справиться, когда рядом всезнающий папа.

На следующий день поехал в университет оформлять перевод на заочное отделение. В деканате разрешили перевод не на четвертый, а сразу на пятый курс, назвали предметы, по которым мне экстерном надо сдать зачеты и экзамены, их не было в пройденной мною программе третьего курса. Так что, я не потеряю лишний год, как было бы с переводом на четвертый курс – на заочном шестилетнее обучение. Удивительно, что Разумовский подписал мне заявление о таком переводе, хотя никакого влияния я на него не оказывал, наверное, по «доброй памяти». Не откладывая в долгий ящик, зашел на кафедры по названным предметам, согласовал сроки сдачи, выписал рекомендуемую литературу. С легким сердцем вышел из университета, пока все идет отлично, как по моему желанию. Или оно повлияло? С новыми возможностями моего дара всего можно ожидать!

На работе тоже сложилось нормально, со свободным графиком я могу приходить когда угодно. Вместе с Колычевым определился заданиями на неделю и месяц, мы еще обсудил перспективные проекты на следующий год, сейчас идет предварительное формирование тематики. За минувший год у меня с руководителем группы сложились хорошие рабочие отношения, продуктивные и с полным пониманием друг друга. Все его задания я выполнял в срок или раньше, по трем темам мы совместно написали статьи, их опубликовали в математическом сборнике института и в трудах математического общества.

Еще одну, по теме «Асимптотика решений системы сингулярных эллиптических уравнений», отправили месяц назад в журнал математической физики Американского института физики. Он самый популярный в мире среди специалистов нашего профиля. Будет честью для нас, если статью примут на публикацию. Пока ответа от редакции не получили, такая реакция для нас даже обнадеживающая, с отказом она обычно не задерживается. Мне помогала переводить статью Наташа, но большей частью справился сам. С английским у меня становится все лучше, читаю почти свободно, с письменным немного хуже.

Первого сентября начались занятия в мединституте. Накануне нас, всех первокурсников факультета, собрали в лекционном зале. Интересно было наблюдать за новичками. Похоже, только я сохранял относительное спокойствие, остальные все еще переживали счастье успешно пройденного испытания, судя по их радостно возбужденным лицам. А первая встреча с такими же счастливчиками, будущими сотоварищами на долгие студенческие годы, тоже не оставляла их в покое. Как и первое знакомство со своими преподавателями, учебными аудиториями, всем непривычным им учебным процессом. Привлек внимание рядом сидящих сокурсников, они исподтишка озирались на меня. Наверное, я своим невозмутимым видом казался им бывалым, всезнающим ветераном, как старослужащий перед зелеными новичками.

Выступил декан, поздравил собравшихся с вступлением в новую жизнь, взрослую и ответственную. Папа-мамы уже не будут следить за чадами, как в школе, теперь они сами должны отвечать за себя. Усердно учиться, не запускать, иначе будет очень трудно, заданий на первом курсе будет много. Примерно в таком духе он долго читал нотацию первашам, а потом перешел к организационным делам. Названные им кураторы разбили студентов по группам, после развели подопечных по своим аудиториям. В моей группе куратором доцент кафедры внутренних болезней Севастьянов Илья Юрьевич, представительный мужчина лет пятидесяти. Неторопливый и немногословный, он всем своим строгим видом внушал нам почтительное уважение.

Куратор еще раз зачитал список группы, каждый, кого он называл, вставал, так прошло первое знакомство. Всего нас 24 человека, парней меньше – девятеро, я самый старший, остальные поступили сразу после школы. Среди женской части есть постарше меня, трое уже поработали медсестрами после училища. Одну из них, Елисееву Дарью, куратор назначил старостой, объяснил ей, что она должна следить за порядком в группе, отмечать прогульщиков, получать стипендию за всех. Нам же велел выполнять указания старосты, все вопросы в группе решать через нее.

Мне с первого взгляда Дарья не понравилась, что-то в ней было неправильное, напускное. С такими двурушниками не раз приходилось встречаться, самый пакостный народ. Стараются выслужиться перед начальством, в глазах своих коллег выглядят своими в доску, а сами за спиной разносят сплетни, наушничают, от них можно ожидать любой козни. Также интуитивно, не вчитываясь в их эмоции, отметил для себя двоих юношей и пятерых девушек, внушающих симпатию и доверие. С остальными неопределенность, дальше будет видно, что ожидать от них.

Замечаю интерес к себе, ко мне также приглядываются. Кто-то, не скрывая своего внимания, как несколько девушек, а кто-то тайком, мимолетными взглядами. Неравнодушие девушек мне понятно, мой магнетизм манит помимо их воли. Но и среди ребят чувствую что-то вроде притяжения ко мне, как слабые тянутся к сильному, неосознанно надеясь на защиту и покровительство. Те двое, которых я посчитал возможными друзьями, тоже из них.

Но есть и другие, чьи чувства добрыми никак не назовешь. Зависть, соперничество, желание оттеснить и занять общее внимание – такая смесь эмоций идет от двух ребят явно не из простых семей. Ухоженные высокомерные лица, свободная манера держать себя, дорогая одежда от известных кутюрье. По-видимому, дома и в ближайшем окружении избалованы общим поклонением, считают его должным и от других. Схватываться с ними за лидерство у меня нет никакого желания, постараюсь решить проблему мирным путем. Доброе слово, внушенное нужным образом, может многое, такая мысль приходит из самого сердца. Нельзя на зло отвечать тем же, тем самым оно только множится.

Стоп! Откуда такое благодушие, непротивление злу насилием?! Явно навеяно чем-то сторонним, никогда беззубой толстовщиной не страдал. На удар отвечал ударом, защищал себя и ближних, несмотря ни на какие жертвы. Сразу приходит мысль – не обошлось без вмешательство святого источника, наделившего меня даром сопереживания и вселенской доброты. Это что, теперь мне надо с самим собой бороться, защищать добро кулаками или подставлять вторую щеку? Да, услужил мне божий дар, каждый значимый шаг придется ступать с оглядкой на него. Хорошо еще, что он не подчинил мой разум и душу, только исподволь подталкивает.

Отставил в сторону проблемы со святым даром и мажориками, будущее покажет, вслушался в речь куратора. Он тоже повторил о загруженности учебным материалом на первом курсе и вообще, первые два года считаются самыми трудными для студентов. Потом перечислил предметы, которые будем проходить, их полтора десятка. В большинстве совершенно новые, не такие, как в университете, – нормальная анатомия, латинский язык, медицинская биология и общая генетика, биофизика, история медицины и фармации, гистология. Из более-менее известных – иностранный язык, биология с экологией, общая и органическая химия, история.

После собрания подошел к юноше, которому, как мне показалось, поддержка на первых порах более нужна. Ваня Савченко, как его назвал куратор, высокий и худощавый, с тонким умным лицом. Не надо быть физиономистом или психологом, чтобы понять о его тонком душевном складе, хрупком и отзывчивом. Волнение, застенчивость, неуверенность, какие-то переживания – все эмоции отражались на живом лице, меняющемся каждый миг. Заметно по ранним морщинкам и складкам, что в жизни ему досталось не мало огорчений, но нет в нем обиды и злости, глаза светятся мечтательностью и ожиданием лучшего, как у ребенка.

Интерлюдия

Ваня рос у матери один. Отца у него не было. Конечно, не в буквальном смысле, он у всех должен быть. Но мальчик никогда не видел и не знал о нем, пока случайно не услышал соседок-сплетниц, обсуждающих у колодца мать. Они не заметили Ваню, затаившегося неподалеку за плетнем, он играл в прятки с ребятами. Тетя Лиза, сварливая и постоянно недовольная соседка, громко высказывалась товарке визгливым голосом:

– Представляешь, Соня, эта тихоня вздумала меня поучать! Я-де не слежу за детьми, они при живой матери без присмотра. Какое ей дело до моих, пусть смотрит за своим! Нагуляла невестимо от кого, поди от прохожего молодца, а все туда же, воспитывает. Пусть Клава учительница, но ко мне не лезет, так и сказала ей. Педагог нашлась!

Что ответила тетя Соня, Ваня не слышал, сказанные слова отозвались гулом в его ушах, обида за мать и слезы душили десятилетнего мальчика. Дома он не сказал ничего матери, только больше ласкался к ней. Жалость к самому родному человеку переполняла его сердце, как и горечь из-за чужого и далекого отца, бросившего их. Мать он не расспрашивал о неведомом родителе, боялся расстроить, а она не рассказывала, даже не упоминала о нем.

И до этого дня мальчик отличался от сверстников избыточной впечатлительностью. Какое-нибудь рядовое происшествие, проказы детей легко выводили его из душевного равновесия. Ваня мог заплакать взахлеб или замыкался в себе, забивался в угол. Ребятишки же смеялись над ним, называли нюней или маменьким сыночком, и он все больше отдалялся от них, искал уединения. Здесь его спасали книги, мама приохотила Ваню к ним, как он только научился читать. Мальчик перечитал школьную библиотеку, даже книги для старшеклассников, многое, может быть, не понимая. Всем сердцем переживал за героев, радовался и горевал с ними, его фантазия рисовала как наяву картины происходящих событий

К семнадцати годам вырос робким и застенчивым юношей, избегающим шумных компаний одноклассников. Друзей у него не было, как и любимой девушки. Ваня скрывал от других свои порывы и мечты, боясь насмешек не слишком деликатных ровесников. Единственно в какой-то мере раскрывался перед матерью, беззаветно любящей и переживающей за него. Она видела его неспособность постоять за себя, непрактичность в жизненных ситуациях, чрезмерную для почти взрослого сына романтичность и душевную отзывчивость, привитую героями книг. Винила себя, но продолжала опекать Ваню, всеми возможностями оберегала от напастей жестокого мира.

Отрадой для нее стали немалые успехи сына в учебе. Ваня заканчивал школу среди лучших, только по нескольким предметам не дотягивал до пятерок. С выбором будущей профессии сомнений не испытывал, еще с восьмого класса готовился стать врачом. Стремление помогать другим от недугов и страданий органично вплелось в нравственные идеалы юноши, в нем он видел свое будущее. Мама поддержала намерения сына, хлопотала с выбором учебного заведения, предприняла все усилия для успешного поступления своего непрактичного, витающего в облаках, сына. На время экзаменов приехала с ним в столицу, едва ли не за руку водила в институт. И, наверное, большее счастье после зачисления Вани испытывала мама, чем сын. Радость и гордость переполняли сердце многострадальной терпимицы, не слишком много от жизни ей доставалась подарков.

Конец интерлюдии

С приветливой улыбкой протягиваю руку для пожатия:

– Давай познакомимся ближе. Евсеев Сережа.

Юноша тоже улыбнулся, но как-то нерешительно, робко, а потом ответил, пожимая мою руку: – Ваня Савченко.

– Ваня, предлагаю пойти в какое-нибудь кафе поблизости, посидим, поговорим. Не против?

Тот засмущался, а потом произнес виноватым голосом:

– Сережа, я не против, только меня мама ждет, переживает.

Да, думаю, похоже Ваня из маменьких сыночков, не решается чем-то ее беспокоить. Примерно такое предполагал, отвечаю самым доброжелательным тоном:

– Ничего страшного. Вместе поедем к ней, заодно она увидит, с кем будешь учиться ты.

Ваня только кивнул, мы отправились на выход. Как только вышли за ворота института, Ваня дернулся в сторону остановки, я остановил его: – Поедем на моей машине, она здесь рядом, на стоянке.

Моя Камри подивила впечатлительного юношу. Я поддерживал свою красавицу в приглядном состоянии, она отсвечивала на солнце свежим лаком, все еще как новенькая. Да и в салоне у меня в порядке, чисто и аккуратно. Ваня сел, восхищенно крутя головой, высказался: – Красивая машина!

В дороге мы разговорились, Ваня рассказал немного о себе. Он из небольшого городка на краю нашей области. Отца нет, мама учительница истории, работает в той же школе, какую закончил Ваня. В какой-то момент разоткровенничался и признался:

– Сережа, я сам хотел подойти к тебе, но постеснялся. Ты такой важный, серьезный. И одет очень хорошо, наверно, дорого. Мне об этом и не мечтать, у нас с мамой денег мало, лишние расходы не потянем.

Успокаиваю волнующегося юношу:

– Не беспокойся, для меня главное – что в человеке внутри. А одежда, деньги – дело наживное, все у тебя впереди.

Ваня с мамой снимали комнату в частном доме на окраине города, добирались к нему почти час. По пути я еще останавливался у цветочного магазина, взял букет роз, в соседней лавке набрал сладостей к чаю. Припарковал машину у ворот небольшого дома, за ними забрехала собака, слышно как она металась на цепи. Ваня тут же принялся объяснять: – Она на цепи, до нас не достанет.

В дом вошли через отдельный вход под несмолкающий лай пса, рвущегося к нам. Прошли небольшие сени, затем кухню, в жилой комнате застали женщину средних лет, она гладила мужскую рубашку на столе.

Ваня сразу представил меня:

– Мама, познакомься с Сережей Евсеевым, он в одной группе со мной. Мы сегодня встретились на собрании, Сережа уговорился приехать к нам, пообщаться поближе.

Мама Вани назвалась сама: – Клавдия Степановна, – а затем пригласила сесть на диван, пока приготовит чай.

Я передал захлопотавшей было женщине букет с поздравлением:

– С поступлением Вани и будьте здоровы!

Видно, что Клавдия Степановна не избалована вниманием, смущенно приняла цветы, только приговаривала: – Спасибо, Сережа, спасибо…

Сидели за столом, пили чай, мои сладости пришлись кстати, разговаривали. Больше мы с матерью, Ваня редко вступал, когда обращались к нему. Рассказал им о себе, что женат, есть дети, свой дом, работаю по вечерам. Мой рассказ впечатлил Клавдию Степановну, первая настороженность сменилась уважением, она так и сказала:

– Такой молодой, а уже в жизни столького добился. Молодец! Наверное, твои родители счастливы таким сыном. Моему Ване хоть немного твоей самостоятельности, мне больше и желать нечего.

А потом обратилась ко мне с просьбой:

– Сережа, пожалуйста, проследи за Ваней. Он ведь сам ничего не может, даже за себя постоять. Любой его обидит, а он только забьется в нору и будет переживать.

– Конечно, Клавдия Степановна, прослежу, не беспокойтесь, – отвечаю волнующейся матери, а потом обращаюсь к Ване: – Все же тебе надо самому взяться, суметь переломить в себе боязнь и слабость. Если нет такого желания, то дело не пойдет, вечно опекать тебя никто не будет. У меня есть некоторые способности, можно сказать, экстрасенса, я помогу преодолеть твои комплексы. Но еще раз повторю, надо, чтобы ты сам захотел.

Ваня как воды в рот набрал, склонил ниже голову, его въевшаяся в натуру нерешительность не давала возможность честно сказать себе и нам, готов ли он к переменам. До тех пор, пока мать, едва не плача, не сказала ему:

– Ваня, ну что же ты молчишь! Тебе хотят помочь, а ты все боишься. Ради меня, сынок, переступи через себя, ты должен стать человеком! У меня сердце разболелось за тебя, ведь пропадешь такой!

Сын молчал еще минуту, а потом с трудом вымолвил: – Хорошо, мама. Сделаю все, что смогу.

Предложил провести первый сеанс лечебной процедуры сейчас же, по его результатам будет видно, что еще можно предпринять. Мать с готовностью согласилась, за ней сын, все еще сомневающийся в себе. Ваня лег на кровать, закрыл глаза, даже затаил дыхание, страхи по прежнему давили на него. В аурном поле проверил состояние юноши, особых проблем не обнаружил. Только в районе головного мозга небольшое затемнение, но ничего патологического нет. Уже легче, каких-то опасных операционных действий не понадобится. У Вани заметно расшатана эмоциональная система, в соответствующем центре мозга нарушены нейронные связи, идущие к мозжечку и гипофизу.

Очень аккуратно, по микрону, восстанавливаю структуру нейронных волокон, один за другим привожу к нормальному виду. После, когда, закончил с ними, немного усилил чувственный центр, направив туда гранн своей энергии, он добавит пациенту больше оптимистического настроя. В завершении провел общую подпитку ауры, лишний заряд бодрости юноше вовсе не помешает, на этом завершил процедуру. В принципе, дополнительных сеансов не требуется, теперь организм вполне способен самостоятельно справиться с жизненными стрессами. Разрешил Ване встать, а потом, когда он присел на кровати и посидел, прислушиваясь к себе, спросил о его самочувствии.

– Знаешь, Сережа, мне так легко, как будто махну рукой и полечу!

Да, мечтательность Вани никуда не делась, но она не помеха, если будет в меру. Поясняю сыну и матери:

– У Вани все в порядке. Немного подлечил эмоциональную систему, добавил энергетики. Дальше все зависит от него. Поменять характер мне не силах, он сам должен воспитать в себе волю и решительность. На первых порах помогу справиться с какими-нибудь наездами и угрозами, но все же в первую очередь рассчитывай на себя. Ваня, понятно?

Тот кивнул головой, после я попрощался с ним и благодарной Клавдией Степановной, отправился на работу. На душе у меня царила всеобъемлющая радость, я был счастлив от того, что помог хорошим людям справиться с их бедой. Чувствовал, как там, в самой моей глубине, торжествует искорка святого, миссия спасителя душ идет в полном нашем единении, меня и святого Сергия.