Читать книгу Маша и Медведи, или Маша и Мишутка и волшебный айфон. Фантазии для детей переходного возраста и их родителей на тему не только русских народных сказок. Маша и Медведь. История создания самого знаменитого российского мультсериала (сборник) - В. П. Бутромеев - Страница 8

После того как Наполеон отвоевал у Австрии Италию, австрийский император затаил на него обиду. Собрал осколки от чайного сервиза, погоревал и стал уговаривать русского императора Александра I помочь ему воевать с Францией.

Император Александр I был приятно любезен и уступчив и до того на европейский манер образован, что по-русски говорил с трудом, а всё больше по-французски и по-немецки. Выслушал он императора Австрии, подивился грубости Наполеона, и из вежливости согласился вместе с австрийцами воевать против французов.

Русская и австрийская армии собрались у австрийского городка Аустерлиц. Но Наполеон ничуть не испугался. Накормил своих солдат «Сладкой кашей» – и они наголову разгромили армию союзников.

Пришлось русскому и австрийскому императорам подписать с Наполеоном мирное соглашение. Только Наполеону этого мало. Явился он в Петербург и на своем плохом французском языке с итальянским акцентом попросил Александра I: так, мол, и так, отдайте за меня замуж вашу сестру Екатерину Павловну. Это, мол, упрочит мир и дружеские отношения между нашими великими державами.

Александр I этого Наполеона даже императором называть не хотел и на чистейшем и безупречном французском языке уклончиво объяснил, что его сестра великая княгиня Екатерина Павловна в Париж поехать ни в коем случае не соизволит. Она тамошнюю пищу, лягушачьи лапки в сметане, кушать никогда не согласится.

И вообще ей чужды европейская суета и всякая манерность. Она даже Петербург не жалует за чопорную холодность и переменчивость направления течения реки Невы, а потому живет в по-настоящему русском городе Твери, посреди дремучих лесов. Там ей историк Карамзин по вечерам читает свои обширные труды о российских древних князьях, а поэт Жуковский сочиняет всевозможные чувствительные стихи. Так что Наполеону даже повидаться с ней никакого случая не представляется.

Но Наполеон с детских лет отказов и противоречий терпеть не был привычен.

– Я, – сказал он, – из своих пламенных чувств к Екатерине Павловне готов любые лесные дебри геройски преодолеть.

Однако император Александр I был чрезвычайно проницателен и перехитрить его никому не удавалось. И со всей своей обворожительной ласковостью и уклончивостью он сказал Наполеону:

– В наших лесах полно самых свирепых медведей, а они иностранцев на дух не переносят, а уж волки, те целыми стаями рыщут по полям и лесам, и все голодные. А так как вы есть наш союзник и долгожданный гость, то нам вашей особой рисковать совершенно непозволительно.

Ушёл Наполеон не солоно хлебавши, весь в неудовольстве и нервном расстройстве. Но по своей вредной иностранной привычке у двери притаился и стал подслушивать. А Александр I, в силу своего простодушия и невозможности сдержать возмущение, продолжил говорить громким голосом своим придворным на чистейшем французском языке:

– Ишь чего захотел! Сестру за него замуж. Она дочь императора Павла I, великая княгиня. А он кто? Итальяшка, макаронник из корсиканских разбойников, да к тому же роста – метр с кепкой! А кроме того, у него в Париже жена имеется по имени Жозефина, то ли мулатка, то ли негритянка, как его же генерал Дюма, отец будущего писателя Александра Дюма, который попозже напишет знаменитые романы про трёх мушкетёров и графа Монте Кристо!

Услышал всё это Наполеон, и в душе его вспыхнула страшная и неугасимая злоба на императора Александра I. Чёрным вихрем помчался он в Вену и велел австрийскому императору дочь его Луизу незамедлительно отправить в Париж.

– Я имею твёрдое намерение на этой вашей дочери вскорости жениться, потому что мне как непобедимому полководцу полагается наследник императорской породы.

А жену Наполеона, Жозефину, по его же приказу посадили в Многобашенный замок – во Франции таких замков, что у нас в России кабаков придорожных. Эта Жозефина вопреки всяческим наговорам была совсем не негритянка, а если и мулатка, то только совсем незначительно.

Родилась она на заморском острове Мартиника и вследствие своего южного происхождения и тропического темперамента проявляла очень сильное стремление к мужскому полу и была тороплива в нежных чувствах и очень расположена к романтическим приключениям. Уж больно она в свои четырнадцать лет на этом острове от скуки, тоски и отсутствия мужского общества натерпелась всякой несправедливой холодности и безразличия к своей пылкой особе.

Зато в Париже она без промедления выскочила замуж и не лишь бы за кого, а за самого настоящего генерала по фамилии Богарне. А когда началась революция и генералу этому, как и королю Людовику XVI, и королеве Марии-Антуанетте за то, что она австрийского происхождения, головы отрубили, у Жозефины поклонников развелось – целый полк, и Наполеон из них далеко не первым удостоился ее внимания, ласки и благосклонности. А теперь он нос к верху и говорит ей с величайшим высокомерием, невзирая на свой незначительный рост:

– Я уже императорский чин принял, и жена мне требуется не меньше чем дочка императора.

И стал коварно уговаривать Жозефину, чтобы она подписала бумагу о разводе. Жозефина от его слов в обмороки падает, но твёрдо стоит на своём, и даже папе римскому письмо послала с жалобами на беззащитность, горькую женскую долю и всяческие злокозненные притеснения. Папа римский попенял Наполеону за его крутой нрав и безжалостность в отношении законной супруги, потому как они были обвенчаны, хотя и не в православной церкви, как у приличных людей полагается, а по латинскому католическому обряду, издавна принятому во Франции в честь убиения всех протестантов-гугенотов Варфаломеевской ночью.

Наполеон вспылил и за такие обидные упрёки папу римского упёк под строгий арест, а у двери караул поставил – непреклонных солдат с ружьями. Но папе римскому раз в день давали хлеб и воду в достаточном для поддержания жизни количестве. А Жозефине в её жестоком заточении вместо хлеба и воды раз в день приносили только маленький букетик фиалок. Фиалки она любила до безумия, так как вплетала их в свои роскошные, черные, как ночи на острове Мартиника, волосы в годы романтической юности, когда неудержимо отдавалась на волю страстных чувственных мечтаний.

Однако букетиками фиалок сыт не будешь, и Жозефина вскорости истаяла, как Снегурочка весной в русских народных сказках.

А Наполеону того и надобно. И как только бедную Жозефину положили в гроб и засыпали сырой землёй, как когда-то возлюбленную принца Гамлета Офелию, он слёз проливать не стал, а незамедлительно обвенчался с Луизой, дочерью весьма крепко напуганного австрийского императора. Благо она уже была наготове и содержалась в Париже во дворце, в котором когда-то проживала её тетушка Мария-Антуанетта, пока ей не отрубили голову с помощью хитрого французского приспособления под названием гильотина, действующего необычайно быстро и совершенно безболезненно.

Для венчания Наполеон даже папу римского выпустил из-под ареста, и тот благодарил его со слезами на глазах за такое милосердие, потому как жить на хлебе и воде оказался совсем непривычен и оттого быстро переменил своё к Наполеону неприязненное отношение, и уже никакого недовольства больше вслух не высказывал, а усердно крестился, притворно улыбался, делал вид, что очень доволен и притворялся, будто одобряет всё, что Наполеону в голову взбредет от его непоседливой капризности.

Новоиспечённая императрица французская Луиза в срочном порядке родила Наполеону наследника, Наполеона II. И всё казалось бы хорошо. Но Наполеон по-прежнему ходил туча-тучей, настоящее облако в панталонах или штанах, как писал потом бесшабашный поэт Маяковский. А всё потому, что не мог забыть обидных слов, которые русский император Александра I по досадной неосторожности сказал, а он, Наполеон, под дверью специально подслушал самым неприличным образом.

И начал Наполеон втайне собирать великую армию. И запасаться провиантом, солдат ведь кормить нужно. Вояки, даже самые храбрые, на пустой желудок врагов острыми штыками колоть не станут, а из пушек стрелять и подавно, а Наполеон очень любил из пушек палить. «Мне, – говорил он, – артиллерийская канонада, что музыка Россини и Бетховена в исполнении симфонического оркестра, я гром орудий даже на оратории Баха и Гайдна не променяю и на скрипичные концерты Моцарта, а тем более Вивальди или Брамса».

Провиантмейстеры Наполеона подписали с тремя Медведями новые контракты на поставки «Сладкой каши», и штабеля брикетов стали таять, как сугробы под лучами солнышка в марте месяце. Но волшебный горшочек варит кашу без остановки, «Техник-машинен» брикетирует её бесперебойно, Медведь Михайло Иванович только успевает шестерёнки машинным маслом смазывать и гайки разводным ключом регулярно подтягивать, как указано в инструкции по эксплуатации, которую фон Браун по своей немецкой склонности к дисциплине и аккуратности сочинил и передал в комплекте с «Техник-машинен».