Читать книгу Врата бога. Ашшур в гневе. Часть 2 - Вадим Барташ - Страница 6

Карлик понимал, что это будет главная битва в его жизни. Как, впрочем, она будет решать и судьбу всей империи. И ему ни в коем случае её нельзя проиграть или даже свести к ничейному результату.

А ещё с этой битвой он не мог затягивать, так как из Ниневии прибыл гонец, сообщивший волю Великого царя… В связи с падением Ура положение ассирийцев на самом юге Месопотамии стало критическим и Бел-ибни, запертый в Уруке, уже из последних сил отбивался от бунтовщиков. Соответственно генералу Мардук-апла-иддину следовало немедленно разделаться с основной армией Шамаша.

***

Карлика вынесли на носилках из лагеря и подняли на вершину холма, с которого просматривалась вся округа. Маленький уродец при помощи рабов взобрался на сколоченный специально для него помост и осмотрелся.

Вдали виднелись пригороды Вавилона и даже в солнечных лучах сверкала знаменитая Этеменанки, вавилонская башня. Самое высокое творение рук человеческих после египетских пирамид. Высота этой башни достигала ста тридцати царских локтей (это превышало девяносто метров), и на самом верху её обитал главный бог вавилонян- Мардук.

Рассматривая поле предстоящей битвы, карлик понял, что его ударная сила- многочисленные тяжёлые колесницы и конница оказывались бесполезными ввиду того, что вся местность была изрезана небольшими каналами. Обойти конницей фланги противника и зайти ему в тыл он тоже не мог, так как этому мешали Евфрат и большой обводной канал, так называемый Старый канал Куфы, огибавший столицу Мира с востока. А ещё Набунацир, главнокомандующий бунтовщиков, выставил впереди строя своих воинов частокол, а кое где и повозки из обоза, и сделал свою позицию практически неприступной.

Мардук-апла-иддин собрал военный совет у себя в шатре и на нём спросил присутствующих генералов, что им предпринять?

Первым выступил Наамир-баал, старый ассирийский вояка, начавший служить ещё при Саргоне. Он предложил прорвать центр вавилонской армии, сосредоточив на направлении главного удара лучшие полки прославленной ассирийской тяжёлой пехоты. На что карлик ему ответил:

– Даже если нам это и удастся сделать ценой неимоверных потерь, то те, кто прорвут центр вавилонских позиций, окажутся в западне. Среди вавилонян не возникнет паники, они не побегут куда глаза глядят, так как позади них находятся неприступные укрепления их столицы.

Тогда высказался генерал Белшарицар. Отчаянный рубака и балагур. Но на этот раз от него исходило неожиданное предложение, больше свойственное тому же Наамир-баалу.

Белшарицар заметил:

– Я бы не спешил атаковать бунтовщиков. В нашем распоряжении превосходные стрелки… Это наёмники скифы и киммерийцы. У них запасены сотни тысяч стрел. Давайте начнём обстрел позиций противника. Будем обстреливать их день, другой, третий… Неделю, наконец. И, в конце концов, измотаем бунтовщиков. И рано или поздно, но они не выдержат и предпримут против наших стрелков вылазку. И тут… Тут мы застанем их врасплох и нападём на них из засады. Ну а потом… на спинах бегущих, ворвёмся в их лагерь и не дадим им укрыться ни в нём, ни за стенами Вавилона.

– Это уже лучше… – отметил карлик. – Но ты, Белшарицар, не учёл один важный момент… У нас нет времени на раскачку. А ещё рано или поздно, но у наших наёмников, скифов и киммерийцев, закончатся стрелы, а у вавилонян их опорная база находится под боком. И там сотни оружейных мастерских и не одна тысяча оружейников, которые сутки напролёт производят мечи, щиты и те же стрелы. И тут мы измором и постоянным обстрелом вавилонян ничего не добьёмся. Не-е-ет, нам следует, Белшарицар, предпринять что-то иное… И потом, ещё раз повторюсь для всех присутствующих… У меня приказ от самого Великого царя… Он настаивает, чтобы мы не затягивали противостояние с изменником и его прихвостнями. С ними необходимо покончить. И как можно быстрее! Вот этот приказ! – и карлик всем присутствующим генералам показал папирус с личной печатью Великого царя.

***

Что задумал генерал Мардук-апла-иддин стало ясно уже на следующий день… Необходимо знать, что первыми в войнах древности катапульты стали применять не греки, а ассирийцы. Это потом древние и не очень скромные греки припишут славу их изобретения себе, но на самом деле хроники ассирийских царей сообщают, что уже Cинаххериб, Саргон II и даже Тиглатпаласар III в своих походах использовали эти грозные машины. Так вот, чем именно привлёк к себе внимание покойного туртана Набушарусура карлик Мардук-апла-иддин, так это прежде всего тем, что он технически был подкован и сумел усовершенствовать смертоносные орудия, и затем умело их применял не только при осаде вражеских крепостей, но и в полевых условиях.

И сейчас Мардук-апла-иддин решил вновь использовать свои катапульты, которые он значительно модернизировал, и они стали стрелять на гораздо большие расстояния. А ещё карлик решил, что они в этом сражении должны будут забрасывать противника не каменными снарядами…

К тому времени в Месопотамии во всю использовали такие природные горючие материалы, как битум и нефть (нефть называли в Месопотамии нафтой). И карлик эту самую нафту решил использовать против вражеских позиций.

Мардук-апла-иддин задумал наполнять ею глиняные кувшины. Они, запущенные из катапульт, при падении на землю неизбежно разбивались и содержимое их разливалось бы тут же, ну а затем скифы и киммерийцы должны были вдогонку засыпать эти участки, залитые нафтой, стрелами с горящей паклей. Стрелы подожгли бы нафту и позиции вавилонян оказались бы объяты пламенем. Ну а дальше…

А вот после этого карлик намеревался под прикрытием разбушевавшейся огненной стихии атаковать всеми силами армию бунтовщиков. План был достаточно прост и вполне рационален.

Для приготовления глиняных кувшинов с нафтой карлик своим подчинённым выделил три дня. Следовало подготовить свыше двух с половиной тысяч таких летающих горящих снарядов. И к середине следующей недели было назначено начало битвы.

А вавилоняне тем временем уверенные в своей безопасности спокойно ждали, что же предпримут против них ассирийцы.

***

Солнце ещё только вставало из-за холмов, за которыми начинался Элам, а у ассирийцев уже было всё приготовлено. Убедившись в этом, Мардук-апла-иддин отдал приказ и его катапульты начали забрасывать позиции вавилонян горючими снарядами.

Вавилонские воины выбегали из своих палаток и с тревогой смотрели в небо, в котором уже прочерчивали дымящие дорожки выпущенные из катапульт глиняные горшки. С глухим шумом они падали на землю, с треском раскалывались и их содержимое заливало всё вокруг. Нафта практически мгновенно загоралась.

Набунацира растормошил командир его телохранителей. Вавилонский военачальник, толком даже не одевшийся, выбежал из своего шатра и увидел, что происходит. Набунацир всё понял и тут же заорал, что есть мочи, что бы его как можно больше подчинённых услышали. Он отдал приказ немедленно отойти на безопасное расстояние. Но при этом пришлось бросить лагерь. Вавилоняне едва успели вывести из уже вскоре разбушевавшегося огня своих коней и колесницы. Однако палатки, повозки и часть обоза были охвачены пламенем, которое не было никакой возможности потушить. При этом в огне погибли почти три тысячи семьсот воинов и сгорело половина колесниц. Огромный огненный вал нарастал и через считанные минуты прокатился по ещё вчера, казалось бы, неприступным позициям вавилонян и смёл всё на своём пути.

Битва, по существу так и не начавшаяся, взбунтовавшимися вавилонянами была в чистую проиграна. Набунацир понимал, что последует после того, как пламя немного уляжется. Не искушая судьбу, он стал отводить армию в Вавилон. Теперь оставалось надеяться только на неприступные стены города, и на то, что на выручку вавилонянам придут эламиты или мидийцы.

***

Шамашу не удалось удержать в своих руках Вавилонию, так как для этого у него просто не хватило сил, да и воины империи были по-прежнему на должной высоте и в очередной раз доказали, что им нет равных, и теперь у бунтовщиков была вся надежда хотя бы отсидеться в своей столице и отстоять её. Шамаш, визирь и все, кто поддерживал их уповали и на помощь извне.

***

Через две недели после битвы у обводного канала в осаждённый Вавилон прорвались союзники Шамаша, арабы. Их отряд в несколько тысяч воинов под покровом темноты прошёл мимо ассирийских постов и через ворота Адада проник в город. Вавилоняне встретили неожиданно появившихся арабов, как героев и своих спасителей, однако их помощь на самом деле мало что значила. Арабы были слишком малочисленны и слабы, чтобы переломить ситуацию.

Шамаш и его люди ждали более существенной подмоги, и прежде всего они её ожидали от эламитов.

***

В Вавилоне, даже с учётом того, что в последние месяцы его покинула не малая часть жителей, оставалось до шестисот тысяч человек, и все они решительно были настроены защищать свой великий город. Крупнейший и самый неприступный в то время.

В этом городе так же осталась и вся семья Шамаш-шум-укина.

У Эушмиш от переживаний произошёл выкидыш, и она при этом чуть не скончалась.

Шамаш перевёз свою старшую жену и всех детей из Летнего дворца в Главный, который располагался в черте Старого города и сам по себе являлся неприступной крепостью, высота стен у которой достигала пятидесяти пяти царских локтей (это почти 38 метров).

Шамаш навестил супругу.

Эушмиш не вставала и была очень бледной.

– Всё уже позади, – попытался улыбнуться Шамаш, и взял руку Эушмиш в свою. Только сейчас он понял, что нет для него никого ближе, чем эта уставшая от тревог и переживаний женщина. Мать Шамаша, тоже вавилонянка, уже ушла в царство теней, брат… с Ашшурбанапалом они теперь превратились в смертельных врагов, визирь преследует прежде всего свои интересы, и его интересуют только власть и ещё больше золото, и лишь эта женщина, родившая ему уже стольких детей, всецело предана.

Шамаш произнёс:

– Слава богам, ты осталась жива, и наши дети не осиротели.

– Скажи мне, – обратилась Эушмиш к мужу, – у нас есть ещё хоть какая та надежда?

– Ты о чём?

– Ты всё понимаешь…

Шамаш долго молчал. Он осознавал, что супругу следовало хоть как-то сейчас успокоить. И наконец-то произнёс:

– Я надеюсь, что боги на нашей стороне.

– Я, как и ты, каждодневно воздаю им жертвы и на это уже ничего не жалею! Скоро я отдам им свои последние драгоценности! Но у меня ещё теплиться надежда и на то, что мы можем опереться не только на высшие силы…

– Разумеется. У нас ещё не исчерпаны все наши возможности… Вавилон имеет мощнейшие укрепления, и он многолюден. У нас десятки тысяч воинов и в несколько раз больше ополченцев. Я заранее побеспокоился и склады в городе забиты зерном и прочими съестными припасами. Оружейные мастерские как работали, так и сейчас работают сутки напролёт. Мы выдержим сколь угодно долгую осаду. Это я обещаю!

– Дорогой, но ты же понимаешь, что любая крепость рано или поздно, но всё равно падёт…

– А Ашдод?

– А что Ашдод?

– Этот город до сих пор держится! Уже как второй год! И Псамметих всё его не может захватить. И потом, я жду ещё помощи.

– От Элама?

– Я не только надеюсь на Хумбан-никаша.

– А ещё ждёшь её от кого?

– От Псамметиха. Он ведь может оставить за своей спиной Ашдод и всё-таки направится со своей армией вглубь империи. И тогда вполне вероятно восстанут финикийские города и Иудея..

– Ну, конечно, мы можем продолжать хвататься за надежду как за соломинку… Но фараон Псамметих слишком хитёр и всегда сам себе был на уме! Разве ты этого не понял?

– Ты ошибаешься, если думаешь, что я только на них рассчитываю. Я возлагаю надежды и на других союзников. У империи очень много врагов.

– И кто они?

– Назвать?

– Назови!

– Скоро на нашей стороне выступят мидийцы. Я связывался с их нынешним правителем. Фраорт намерен так же выступить. Он об этом заявил. А на днях в Вавилон прорвались из Аравийской пустыни арабы. И на Юге у нас дела идут очень даже неплохо… Ур сдался и вот-вот вслед за ним последует Урук. Ну а после этого силы халдеев и князя Приморья, красавчика Набуэля, высвободятся и они смогут подойти нам на выручку. Так что ещё не всё у нас потеряно, дорогая. Вся борьба ещё только начинается. Рано опускать руки.