Читать книгу Заговор черных генералов - Вадим Хлыстов - Страница 7

Государственному секретарю СССР

Егорову А. Е.

Особой важности

Докладная записка

Экз. единственный

Дата: 08.02.34 г.

Тема: «Золото»

Во исполнение вашего распоряжения от 05.02.34 г. представляю вам сводную докладную записку по реформированию СССР, основанную на рекомендациях Фонда новых инвестиций и аналитического центра подразделения «Росомаха».

Основные положения:

1. Цель: перевод СССР, страны со строго централизованной экономикой, на рельсы экономики, развивающейся по объективным законам рынка. При этом предполагается, что экономика СССР в перспективе должна перейти к экспансии на международных финансовых и торговых рынках.

Развернутый текст см. приложение № 1.

2. Средства:

а) финансовые – введение новой денежной политики. Основа новой денежной политики государства – немедленное введение золотого стандарта рубля. Создание сети государственных и частных банков;

б) законодательные – новая Конституция, возвращение института частной собственности, неприкосновенность частной собственности, многоконфессиональность, многопартийность, право на свободное обладание оружием гражданами страны.

Развернутый текст см. приложение № 2.

3. Методы: первоочередное развитие добывающей промышленности (ДП) с доступом на внутренний рынок иностранным корпорациям (ИК). Введение для ИК обязательного лицензирования с переработкой на месте не мене 50 % добытого в конечные изделия. Перевод тяжелой промышленности (ТП) в состояние госкорпораций, в которых половина активов принадлежит государству, а половина – работникам. При этом все средства, полученные от ДП, обязательно и незамедлительно перенаправляются в высокотехнологичные области промышленности и ТП с последующим созданием на их основе транснациональных корпораций.

Развернутый текст см. приложение № 3.

4. Способы: формирование новой национальной элиты (экономика, финансы, оборона, безопасность и т. д.) на основе тренда: «У страны нет постоянных друзей, у страны есть постоянные интересы». При этом государство берет на себя обязанность введения в элиту (не менее 15 %) персон, воспитанных исключительно на государственные деньги по специальной программе.

Развернутый текст см. приложение № 4.

Председатель ОГПУ при СМ СССР Ногинский С. Ф.

С великолепного готического фасада франкфуртской ратуши изваяние императора Фридриха Барбароссы равнодушно смотрело в глаза статуи богини правосудия, решительно обосновавшейся прямо в центре Ратушной площади. Фемида, на глаза которой скульптор забыл надеть повязку, платила великому Фридриху той же монетой, но держала в правой руке меч. Так, на всякий случай держала, помня, как своеобразно император относился к правосудию. Впрочем, этим двоим давно стали безразличны людские судьбы. И поэтому их мало интересовали люди, пришедшие сегодня в парадный зал ратуши на благотворительное собрание предпринимателей, посвященное германским вооруженным силам. Большинство собравшихся было неинтересно также неким господам, которые начали тихо покидать здание ратуши, как только закончилось выступление последнего докладчика и начался торжественный ужин. Попрощавшись лишь с председателем торгово-промышленной палаты земли Гессен Клаусом Шнайдером, ведущие промышленники Германии в сопровождении охраны незаметно убыли, чтобы через сорок минут опять собраться в замке ландграфов земли Гессен «Белая Башня», расположенном в Бад-Хомбурге, городке, примыкающем непосредственно к Франкфурту-на-Майне.

Сейчас они молча прогуливались по небольшому залу замка, и каждый мрачно думал о своем. Угрюмость и взвинченность генералов немецкой экономики можно было понять. Еще две недели назад перспективы возглавляемых ими корпораций казались безоблачными. Все изменилось в одночасье, когда никому не известный Фонд новых инвестиций внезапно провел масштабную финансовую операцию с американской валютой, обесценив ее на короткое время. Соответственно резко начали дешеветь и акции немецких компаний, так как с некоторых пор ведущие корпорации США владели значительными активами в ведущих фирмах Германии. Поддавшись панике, поднявшейся на фондовых биржах, чтобы избавиться от балласта и спасти основные средства, американцы начали срочно продавать немецкие ценные бумаги. Чем немедленно и воспользовался этот фонд, мгновенно выкупив резко подешевевшие активы и получив в свои руки блокирующие пакеты акций. И если раньше можно было рассчитывать на американские кредиты, то теперь ситуация выглядела удручающе. На кредиты банков США под минимальные проценты уповать было больше нельзя. Так же, как и на негласное лоббирование интересов страны американскими корпорациями в отношениях с Францией и Великобританией, которые так и ждали, чтобы отхватить кусок пожирнее от немецкой экономики. Ситуация сложилась крайне серьезная, и капитаны немецкой промышленности были настроены чрезвычайно решительно, чтобы вернуть ее в старое русло. Зарвавшегося спекулянта, с которым сегодня была назначена встреча, умудрившегося вставить палки в колеса экономике целой страны, необходимо было немедленно поставить на место и навсегда отбить ему охоту к финансовым авантюрам.

Правда, несколько настораживало следующее: попытка навести всеобъемлющие справки о непонятном фонде через свои каналы в военной разведке не увенчалась успехом. Активность абвера в получении детальных сведений закончилась плачевно для его резидентуры в Швейцарии. Она буквально была вытоптана службой безопасности банка «Росс Кредит», которому принадлежал Фонд новых инвестиций. Все делалось с демонстративной жесткостью и беспощадностью. Неизвестные силы, стоящие за банком, как бы давали понять: «Не надо лезть не в свои дела». Тем более выглядело непонятным требование, поступившее от представителя фонда, о присутствии на сегодняшней встрече с ним Вильгельма Канариса – ныне опального разведчика.

Тяжелые размышления председателя совета директоров «Рейн-Сталь» прервал тихо подошедший помощник:

– Он подъезжает, господин Юргенс. С первого поста наблюдения сообщили, что нашего гостя сопровождают только два человека. Через десять минут будут здесь.

Глава «Рейн-Сталь» недоуменно поднял брови:

– Даже без охраны? Настолько в себе уверен?

Секретарь неопределенно пожал плечами и вопросительно посмотрел в глаза своему патрону. Тот в ответ предостерегающе покачал пальцем:

– Нет-нет… Ничего – пока – не надо предпринимать, Курт. Он наверняка разумный человек и обязательно должен прислушаться к голосу рассудка. У вас все готово для мягкого варианта?

– Разумеется, господин Юргенс. Запись беседы будем производить из двух точек.

– Ладно, ступайте встречать нашего гостя…

Наш BMW, чуть слышно шурша шинами по плитам, плавно остановился перед парадными ступенями. Я с любопытством огляделся. Светло-серый гранит фасада замка удачно гармонировал с ухоженностью клумбы, на которой под большими стеклянными шарами алели кусты великолепных роз. На нижней ступени лестницы нас уже ожидал высокий господин, выжидательно глядя в нашу сторону. Фарада, играющий сегодня роль водителя и переводчика, дернулся было выйти из машины и открыть дверцу, но Стас, сидящий рядом со мной на заднем сиденье, тихо проговорил:

– Погоди…

Достал небольшой, размером с мобильник, прибор и нажал на нем несколько кнопок. В ответ загорелись четыре красных светодиода. Я с любопытством взглянул:

– Чего ты там химичишь? Что это?

– Сканер и постановщик помех. Видишь, четыре красных – это четыре точки записи. Хозяева хотят оставить себе на память нашу беседу с ними, чтобы потом в домашней обстановке, с чувством, с толком, разложить наши психопортреты по полочкам. Серьезно к встрече подготовились. Но мы им сейчас, по нашей традиции, испортим праздник.

Он нажал несколько кнопок. Красный цвет помигал и сменился зеленым. Подполковник удовлетворенно хмыкнул и взглянул на меня:

– Все в порядке, можно выходить. Касатка со своей группой здесь с утра и готов к неожиданностям. Его люди в ключевых точках. Дай только команду.

Я кивнул головой, что понял:

– Выходим.

Когда мы вышли из машины, высокий мужчина, терпеливо ожидающий нас, коротко поклонился и что-то быстро проговорил по-немецки. Фарид перевел:

– Добрый день, господа. Меня зовут Курт. Я помощник господина Юргенса – председателя совета директоров «Рейн-Сталь». Прошу следовать за мной.

Не ожидая ответа, встречающий развернулся и стал неторопливо подниматься по ступеням. Нога, не поворачиваясь ко мне, тихо проворчал в удаляющуюся спину:

– Ой, не рады тебе здесь, начальник. Совсем не рады. На грани хамства встречают…

Я улыбнулся:

– Да, фанфары явно не предусмотрены. Ладно, пошли общаться…

Следуя за помощником, мы прошли через анфиладу комнат и оказались в небольшом зале, бывшем, по-видимому, когда-то гостиной. В нем неторопливо прохаживались несколько человек. Когда мы вошли, все собравшиеся повернулись в нашу сторону. От них вполне ощутимо исходило любопытство, густо замешанное на недоброжелательстве. Некоторые из присутствующих, увидев нас, даже поморщились, как от зубной боли.

Я открыто и радостно, как будто встретил старых друзей, улыбнулся:

– Здравствуйте, господа. Позвольте представиться – владелец Фонда новых инвестиций Егоров.

Фарид перевел. Никто в ответ не произнес ни слова, и нас продолжали так же пристально рассматривать. Я ругнулся про себя. Этих надутых собственной значимостью индюков надо было быстро ставить на место:

– Не надо представляться, господа. Я хорошо знаю по фотографиям вас всех. Служба безопасности «Росс Кредит» предоставила мне детальную биографию каждого из заказчиков акции по наведению справок о банке. Поэтому к делу и без церемоний.

Не ожидая предложения, сел за большой круглый стол и, не обращая больше ни на кого внимания, повернулся к Фараде:

– Потрудитесь раздать присутствующим нотариально заверенные документы о моей доле в активах банка «Росс Кредит» и Фонде новых инвестиций. И соответственно, о моем праве на обладание выкупленными акциями. Побыстрее, пожалуйста. У меня мало времени.

Сам демонстративно закурил и откинулся на высокую спинку кресла. Стас сел рядом со мной и равнодушно уставился в противоположную стену.

Лейтенант открыл свой портфель и вручил каждому из присутствующих по тонкой папке. Господа переглянулись и начали степенно усаживаться за стол. В зале повисло напряженное молчание, нарушаемое только шелестом страниц. Но четверо из присутствующих не стали даже открывать папки и брезгливо отбросили их от себя. Один из них посмотрел на меня исподлобья:

– Моя фамилия Юргенс. Я председатель совета директоров корпорации «Рейн-Сталь». Мы желаем очень прямо и без экивоков обсудить создавшуюся ситуацию, господин… э… э… Егоров.

– Прошу вас. Я весь внимание.

Он дернул щекой:

– Давайте сразу поставим точки над «i», господин спекулянт. На сегодняшний день расклад дел таков. Банк «Росс Кредит» через Фонд новых инвестиций выкупил часть наших акций у американских компаний, которые вкладывали в наши предприятия деньги. Но если раньше мы могли отодвинуть выплату кредитов и процентов по ним в связи с тем, что держателями части акций являлись кредиторы, то теперь этого не будет. Общая сумма задолженности подотчетных нам фирм американским корпорациям составляет на сегодняшний день ни много ни мало – один миллиард долларов. И это без процентов. Ваша финансовая авантюра поставила на грань выживания целые отрасли экономики в стране. Надеюсь, вы себе отдаете отчет в том, что вы со своими грязными манипуляциями полезли туда, куда вам соваться вообще не следовало. Одно дело – спекуляция с валютой, пусть и такая масштабная, другое – влияние на экономические интересы государства. Полагаю, вы понимаете, что никто не потерпит, чтобы частное лицо, пусть и с деньгами, имело такие возможности. Я достаточно внятно выразился?

– Даже более чем…

Он почти удовлетворенно улыбнулся:

– Я рад, что мы начинаем понимать друг друга. Поэтому продолжу. Вам предлагается следующее: вы оставляете себе минимальный пакет акций, скажем три процента, который не может влиять на положение вещей, но по которому вы будете получать вполне ощутимые дивиденды. Все остальные активы возвращаются нам за ту цену, по которой они были куплены. Деньги за них вам будут выплачены в течение двух лет. Это то максимальное, что возможно для вас сделать в создавшейся ситуации. Поверьте, очень многие из нас готовы решить внезапно возникшую проблему самым кардинальным способом, и озвученное мной только что предложение еще пришлось с трудом отстоять. В противном случае…

Он многозначительно блеснул очками. Я оглядел всех присутствующих еще раз и мысленно послал весь подготовленный план беседы псу под хвост. Да пошли они все. Не будет с ними никаких долгих, изматывающих переговоров, полных компромиссов и взаимных уступок. Буду ломать о колено. Эти серьезные дядьки поймут только силу. И не только фактов. Вежливые руководители корпораций, прислушивающиеся к голосу здравого смысла, есть только в сценариях голливудских фильмов. На самом деле они являются самыми отъявленными головорезами, способными идти к намеченной цели несмотря ни на что. В белых перчатках себе состояния не делают, и христианские заповеди при этом пылятся на самой дальней полке совести.

Не поворачивая головы, я процедил подполковнику:

– Приглашай Касатку. А то тут какие-то непонятные разговоры в стиле наших бурных девяностых начинаются…

Стас тут же что-то быстро прошептал в еле видную нашлепку микрофона возле губ.

Через секунду за стеной послышались неясные крики. Дверь в зал вышибло из рамы, и в образовавшийся проем головой вперед внесло нескольких вооруженных человек, которые остались неподвижно лежать на ковре. Вслед за ними, нещадно топча лежащих, вбежали люди Касатки, мгновенно рассредоточившись по залу и наставив на присутствующих стволы автоматов.

Глава «Рейн-Сталь» удивленно крякнул, огляделся и покрутил ладонью в воздухе:

– Э-э-э… Вы считаете, ЭТО как-то может заставить нас поменять свое решение? Вы настолько наивны?

Я сделал жест Лупандину, чтобы он со своими людьми вышел из зала. Дождавшись, когда группа прикрытия покинет помещение и заберет с собой охрану замка, повернулся к председателю совета директоров «Рейн-Сталь»:

– Конечно, не считаю, господин Юргенс. Я просто надеюсь, что вы все теперь десять раз подумаете, прежде чем в будущем вдруг захотите окончательно и бесповоротно решить «мой вопрос». Как видите, ваше «в противном случае…» было совсем неуместно по отношению ко мне.

Он попытался что-то возразить, но я прервал его:

– Я терпеливо, не перебивая, выслушал вас. Теперь пришло ваше время слушать. При появлении в этом зале я просто назвал свою фамилию, но не успел полностью представиться. Помимо того, что я являюсь владельцем блокирующего пакета акций в ваших компаниях, я еще и Государственный секретарь при Совете министров СССР по иностранным делам, делам обороны и безопасности, господа. Вам просто преднамеренно не дали навести справки обо мне до нашей встречи. А не дал их навести новый председатель ОГПУ СССР господин Ногинский, который сопровождает меня.

Стас, не вставая со своего кресла, вежливо коротко поклонился и обаятельно улыбнулся собравшимся. В зале повисло недоуменное молчание. Кто-то спросил:

– И как это понимать?

– Это надо понимать так, что вы говорите не с частной персоной, а с лицом, уполномоченным вести с вами переговоры от имени СССР.

Помощник, сидящий сзади Юргенса, быстро открыл свой портфель и начал в нем лихорадочно рыться. По-видимому найдя искомые бумаги, быстро подал их своему шефу и стал что-то нашептывать на ухо, недоуменно пожимая плечами и разводя в растерянности руками. Глава «Рейн-Сталь» отмахнулся от подчиненного, внимательно, но быстро читая документы. Закончив читать, он небрежно вернул бумаги помощнику:

– Как я догадываюсь, вся эта операция с валютой была задумана именно для создания условий озвучивания вашего предложения, господин Егоров?

– Вы правильно поняли задуманное, господин Юргенс. Так вот – давайте действительно поставим все точки над «i». Во-первых – блокирующие пакеты акций ваших корпораций никто возвращать не будет. Наличие этих активов в моем распоряжении теперь объективная реальность, с которой вам придется считаться. Во-вторых – службой, которую с недавних пор возглавляет господин Ногинский, предоставлены следующие статистические данные по экономическому положению в вашей стране. На сегодняшний день вы имеете европейский рекорд по уровню безработицы. К началу этого года, по информации, которая тщательно скрывается от общественности в вашей стране, число безработных приблизилось к 8 миллионам человек. Это составляет сорок восемь процентов наемных рабочих. То есть каждый второй из трудоспособного населения не имеет работы. Все обанкротившиеся мелкие предприниматели – ремесленники, торговцы, лица свободных профессий – почти полностью лишились права на пособие. Минимальные пособия по безработице получают только двадцать процентов от общего количества безработных. Остальные находятся на грани голода, и, для того чтобы их подвигнуть на бунт, нужна сущая мелочь. Кроме полностью безработных, вы имеете полтора миллиона человек, частично занятых на производстве 2–4 дня в неделю. Они составляют около четверти работоспособного населения. И это еще не все. После того как Франция и Бельгия в 1923 году ввели свои войска в Рурскую область, вы потеряли 88 процентов добычи угля, 70 процентов выплавки чугуна, 40 процентов выплавки стали. Это называется системный кризис, господа. Коллапс. И из него только два выхода. Ваша страна, к сожалению, выбрала наихудший.

Глава «Рейн-Сталь» подался вперед:

– А именно, господин Егоров?

– Это «именно» выглядит следующим образом, господин Юргенс. По достоверным сведениям, полученным нашими спецслужбами, в верхушке НСДАП, которую возглавляет новый немецкий канцлер, для выхода из кризиса уже разработан план, в соответствии с которым вас, экономическую элиту, просто прижмут к ногтю, несмотря на всю вашу кажущуюся независимость. В стране планируется создать полицейское государство в самом отвратительном его варианте. Просто вас не считают нужным ставить об этом в известность. До вас доводят только те детали, которые позволяют вам думать, что вы негласно управляете государством. Вынужден огорчить всех собравшихся. Ваши планы, построенные на том, что вы через военных, с которыми многие из присутствующих связаны не только деловыми, но и семейными узами, контролируете ситуацию, не стоят даже инфляционной марки. Уже сейчас против генералов фон Бломберга – военного министра и фон Фрича – начальника генерального штаба готовится заговор со стороны нацистов, после которого генералы будут смещены со своих постов и уйдут с политической арены. Руководство НСДАП осведомлено о вашем совместном решении тайно поддерживать армию как необходимый для стабильности государства противовес нацистам. И как только армия будет обезглавлена – придет ваше время. Уже сейчас отработан проект государственного сверхпредприятия – «Рейхсверке», которому отойдут все ваши заводы, способные производить военную продукцию.

Вас обкладывают со всех сторон, не делая резких движений. В конечном итоге, даже если вы что-то и захотите изменить в дальнейшем, вас самым жестким образом вынудят играть по правилам Гитлера.

Я повернулся к подполковнику:

– Станислав Федорович, передайте господам копии стенограмм, которые добыла ваша служба.

Подполковник, сразу уловивший, в каком тоне я повел переговоры, не вставая с места, поднял портфель с документами, полностью подготовленными из данных моего архива, и бесцеремонно швырнул его на середину стола. Я оглядел каждого из присутствующих:

– Можете проверить переданную вам информацию по своим каналам. В порядке рекомендации могу посоветовать вам сделать это через господина Канариса, который, как мне сообщили, ожидает в соседней комнате. Он в самом ближайшем будущем возглавит военную разведку. Копия переписки по этому поводу соответствующих структур с вашим канцлером также находится в портфеле, который вы видите перед собой. И последнее. В соответствии с моими правами, я начинаю финансовую проверку на всех предприятиях, чтобы знать точно, до последнего пфеннига, сколько мне принадлежит по закону. Мои юристы свяжутся с вами. А теперь позвольте откланяться. Я очень ценю свое время.

Я поднялся. Вслед за мной поднялись Стас и Фарид. Председатель совета директоров «Рейн-Сталь» задумчиво постучал пальцами по столу:

– Минутку, господин Егоров. Все же какое предложение вы хотели нам сделать как Государственный секретарь СССР?

Упершись ладонями в столешницу, я тяжело посмотрел на Юргенса:

– Начало сближения экономик двух стран с перспективой, в будущем, введения общей валюты, основанной на золотом стандарте. Основное требование при этом – подчеркиваю, требование, а не пожелание – уход НСДАП с политической арены. Навсегда.

По залу прошел несдерживаемый гул. Глава «Рейн-Сталь» скривился:

– Утопия и авантюризм.

Я безразлично пожал плечами, ничего не ответил, развернулся и пошел к выходу.

Но, когда уже было намеревался перешагнуть через развороченный порог, сзади внезапно раздался голос Юргенса:

– Для рассмотрения вашего предложения – я подчеркиваю, только рассмотрения – нам нужно нечто даже более значимое, чем наличие у вас части наших активов, господин государственный секретарь.

Я полуобернулся и чуть поднял брови:

– Уточните вашу мысль…

– Скажем, некое знаковое событие, могущее воздействовать на внутреннее и внешнее положение в нашей стране… Это была бы весомая демонстрация возможности влияния на политику Германии и твердости намерений государства, от имени которого вы говорите.

Я поочередно оглядел выжидательно смотрящих на меня промышленников и только потом, добавив угрозу в голос, ответил:

– Хорошо. Но запомните, может быть создана и такая ситуация, при которой с вами перестанут пытаться вести диалог. Все правительства, без исключения. Говорю со всей ответственностью, поверьте, сделать это будет не так уж и трудно…

Юргенс сделал жест рукой, что однозначно понял мою последнюю фразу, и иронично, с большой долей издевки, улыбнулся:

– Если такое событие произойдет – во что я верю с большим трудом, – то мы немедленно свяжемся с вами, чтобы продолжить нашу беседу…

Я, не отвечая, коротко кивнул и вышел из зала…

К выходу из замка нас никто не проводил, и мы возвращались только в сопровождении «росомах» из взвода Касатки. Когда наша группа спустилась по ступенькам, оказалось, что рядом с BMW, на котором мы приехали, уже были припаркованы машины группы прикрытия. Дав команду на эвакуацию подчиненным, Стас, следуя субординации, открыл передо мной дверцу автомобиля, дождался, пока я размещусь внутри, и только потом сел рядом. Когда наша машина тронулась, он вопросительно посмотрел на меня:

– Ну и?

Я пожал плечами:

– Что «и»? Пусть все идет как идет. Им надо переварить информацию. Ведь не каждый день к ним приходят и говорят, что уважаемые господа банкиры и промышленники оказались не жертвой банальной спекуляции на бирже, а фигурами, которых «разрабатывала» спецслужба другого государства. Так что время пока терпит. Меня сейчас больше тревожит тот рапорт о «близнецах». Поэтому, кровь из носу, нужен срочный контакт с «инквизицией», которая явно знает о них больше, чем мы.

Подполковник расслабил узел галстука, откинул голову на спинку сиденья, закрыл глаза и устало пробормотал:

– Ну никакого от тебя покоя. Нет, как все нормальные люди, поехать куда-то, посидеть, выпить наконец после сегодняшней пертурбации. Ты же опять запрягаешь. Я тебе что, ломовая лошадь, что ли?

Я в ответ хмыкнул, достал из внутреннего кармана плоскую фляжку с коньяком, отвинтил у нее крышку и протянул Стасу, одновременно толкнув локтем:

– На, лошадь, пей, если так невмоготу.

Он открыл один глаз, покосился на меня, потом забрал фляжку и быстро ополовинил. Закончив пить, подполковник сунул фляжку мне обратно и совершенно по-босяцки занюхал коньяк двадцатилетней выдержки рукавом пальто, сшитого из дорогого английского твида:

– Вот это, я понимаю, забота о подчиненных. Если ты с ними по-хорошему, то и они к тебе со всей душой. Поэтому докладываю. Сейчас отец-инквизитор Московской Патриархии работает простым сторожем в Ильинской церкви Загорска. Службой, вверенной мне для поддержания правопорядка, все подготовлено для того, чтобы гражданина Самойлова прижать к ногтю. Доклад закончил.

Я завинтил крышку и вернул фляжку на место:

– Если все готово, то по возвращении мы встречаемся с этим Самойловым…

Заместителю начальника

института Анэнербе К. Виллигуту

Строго секретно

Рапорт № 401/55 (выписка)

Экз. единственный

Тема: «Магнат»

Регион: земля Гессен, Франкфурт-на-Майне

Дата: 11.02.34 г.

…через наш источник в окружении председателя совета директоров «Рейн-Сталь» удалось выяснить, что с ведущими промышленниками страны потребовало встречи некое высокопоставленное лицо, представляющее интересы Фонда новых инвестиций, зарегистрированного в г. Цюрихе, Швейцария. Техническому подразделению СС к установленному сроку удалось установить аппаратуру подслушивания в замке ландграфов земли Гессен «Белая Башня», расположенном в Бад-Хомбурге, пригороде Франкфурта-на-Майне, где происходила встреча. Однако по причине отказа оборудования, которая сейчас выясняется, запись совещания произвести не удалось. В настоящее время…

Рейхсфюрер СС Г. Гиммлер

Берлин. Пюклерштрассе, 16

Институт Анэнербе

11.02.34 г. 21 час 07 мин. по берлинскому времени

Офицер в форме штандартенфюрера СС прочитал и неторопливо поставил свою резолюцию на документе, в котором совершенно по непонятно какой причине перед ним отчитывался вышестоящий начальник. Потом встал из-за стола и плавным, грациозным движением хищника быстро переместился в другую часть кабинета. Там, возле горящего камина, за столиком сидели мужчина с длинными седыми волосами, одетый по последней берлинской моде, миниатюрная женщина, одетая так же элегантно, и католический священник в сутане кардинала. Эсэсовец уселся в свободное кресло, взял со столика изящный бокал с вином, сделал из него глоток, а затем резким жестом, едва не выплеснув содержимое, раздраженно вернул бокал на место:

– Наш Чужак, первородные, усилил свою активность. Думаю, что он не остановится лишь на одной России. Считаю, что теперь он нацелился и на Европу. А это явная вина вашего Дома и вас обоих в частности, – он презрительно-надменно вначале указал своим подбородком на женщину, а потом на длинноволосого.

Женщина сразу вскинулась и попыталась было возразить, но штандартенфюрер безапелляционным жестом остановил ее и повысил голос:

– Мне не нужны оправдания, дражайшая. Мне даже не интересно, что ваш Дом был практически уничтожен в 17 году в России во внутренней войне ваших же кланов, а оставшиеся в живых разрозненны и сейчас зализывают раны. Это все детали, на которые мне наплевать. Мне, как главе европейского Дома, важен только результат. А нелицеприятный результат следующий. Джугашвили отстранен от власти, и ваш Дом не сделал ничего такого, что входило в наши договоренности. И я буду вынужден теперь вместе с его преосвященством господином Пачелли, – штандартенфюрер уважительно поклонился церковнику в кардинальской сутане, – все это разгребать.

Длинноволосый и женщина после этих резких слов и такого тона угрожающе привстали со своих кресел. В комнате тут же разнесся приторный запах давно увядших цветов, и атмосфера в кабинете мгновенно накалилась. Как будто два древних хищника, услышав рык вызывающего их на бой другого, не менее древнего и опасного зверя, подготовились к смертельному прыжку, оскалив клыки.

Увидев такую реакцию, священник попытался утихомирить обе стороны:

– Друзья, ну нельзя же так… Давайте все успокоимся. Конфликт нам сейчас совсем ни к чему. Высокородный Виллигут заберет свои пусть и обидные, но справедливые слова обратно, вы, Яр и Марта, вернетесь на свои места, мы выпьем по бокалу вина и начнем цивилизованно и конструктивно обсуждать сложившуюся ситуацию.

Вместе с этими словами в кабинете вроде даже как-то ярче и приветливее загорелся огонь в камине, а теплая и ласковая волна умиротворения совершенно явно начала исходить от кардинала, обволакивая и успокаивая. Но это было не то умиротворение, которое дают руки матери, качающие своего ребенка. Это было умиротворение смерти, убаюкивающее и дающее тихую радость душе, чтобы она не поняла, что смерть навсегда уносит ее в небытие…

Длинноволосый быстро переглянулся со своей партнершей, потом они нехотя и подчеркнуто неторопливо вернулись на свои места, а женщина даже улыбнулась, хоть и несколько натянуто:

– Хорошо, ваше предложение принимается. Только вы, достопочтимый Эмилио, кажется, забыли, что использование своих возможностей среди своих является проявлением агрессии и недобрых намерений. Придется вам об этом напомнить.

Она, подтверждая, что ее угроза реальна и неотвратима, опустила на миг ресницы. А потом так глянула на кардинала, что оба его сердца бешено застучали от разрешения в ее взгляде. Этот взгляд разрешал личности кардинала мерзко-сладкое освобождение от всего. От любви, от ненависти, от чести… Он разрешал кардиналу поднять со дна своего естества самые темные желания, самые гнусные страсти и осуществить их. Он разрешал падать бесконечно в бездну такой отвратности, для которой еще даже не было названия. И главное – разрешал освобождение от оков морали. Любой морали. Человеческой и нечеловеческой. Существо по имени Эмилио Пачелли не было человеком. Он был священником по необходимости, а не по призванию. Но он знал, что такое грех. Так вот ему сейчас разрешался первородный Грех. Именно так, с большой буквы. Не тот, за который человеческий Бог изгнал Адама и Еву из рая. А Грех, идущий от начала начал. Существовавший даже тогда, когда ангел Утренней Звезды еще даже не помышлял о бунте против своего Бога. Кардиналу прямо в то, что у людей называется душой, смотрела мать всех грехов – Лилит и разрешала этот первородный Грех вседозволенности, отвратности и аморальности.

Священник понял, что еще мгновение – и он навсегда станет рабом существа, носящего такое простое человеческое имя Марта. Он просто не сможет жить дальше, не вымаливая у нее каждую секунду своей оставшейся жизни разрешения на блаженство от этого поистине Люциферова Греха.

Пачелли из последних сил зажмурил глаза, замотал головой от напряжения, пытаясь сбросить с себя этот морок, примиряюще поднял вверх ладони и хрипло прорычал:

– Все, все, несравненная, я понял вас и признаю свою ошибку.

Женщина медленно, с явной неохотой отвела свой взгляд, и за ее спиной начала исчезать тень, имеющая форму двух огромных черных крыльев. Спустя несколько мгновений тень совсем исчезла, а женщина надменно откинулась в своем кресле.

В кабинете воцарилась гулкая, напряженная тишина, нарушаемая лишь тихим потрескиванием дров в камине.

Эсэсовец, обеспокоенный таким развитием ситуации, которую он создал по своей неосторожности, решил, что ее надо срочно исправлять. Он выпрямился на своем месте и подчеркнуто вежливо проговорил:

– Приносим свои искренние извинения, высокородные, за резкость, недостойное поведение и недопустимый тон в разговоре с вами. Мои особые извинения вам, Марта, как главе дружественного Дома. И чрезвычайная благодарность за то, что не убили второе лицо в моем Доме. Это была бы невосполнимая потеря…

Женщина, чуть помедлив, кивнула головой, что принимает извинения, а потом, вдруг кокетливо улыбнувшись, проговорила:

– Но извинение не будет полным, если вы, Виллигут, не нальете мне сейчас же вашего чудесного вина. Этого я вам никогда не прощу.

Облегченно про себя вздохнув, хозяин кабинета придвинулся ближе к столику, обернул белоснежной салфеткой старую запыленную бутылку и разлил из нее благородный напиток по всем бокалам. Приподняв свой в знак окончательного примирения и сделав пару глотков, штандартенфюрер задумчиво начал кружить в бокале вино.

Обстановка потихоньку разряжалась, а потом и совсем стала непринужденной, после того как Марта рассказала несколько нескромных, на грани приличия, но очень смешных историй, в которых главными героями были она и ее спутник Яр.

Оценив по достоинству, как женщина сумела ловко возродить атмосферу доверительности, эсэсовец решил, что пора вернуться к тому вопросу, из-за которого они тут, собственно, и собрались:

– Итак, уважаемые, предлагаю все же вернуться к нашим делам. Давайте просто констатировать факты. А они таковы: Чужака не удалось остановить только потому, что вы были вынуждены, в силу обстоятельств, вступить с ним в прямой конфликт тогда, когда его защищала охранитель.

Седовласый обвел вопросительным взглядом собеседников:

– Кстати, высокородные, что мы вообще знаем об этих сущностях?

Эсэсовец удобнее расположился в кресле и полузакрыл глаза:

– В нашем Доме, как и наверняка в вашем, это легенда. Страшная легенда, Яр. За всю историю существования нашей расы зафиксировано всего пять встреч с этими охранителями. Четыре встречи, еще в глубокой древности, окончились для Домов, как бы, гм… мягче выразиться, – неудачно. А вот пятая… Если вы, конечно, прилежно изучали наши хроники, то должны знать, что нам тогда, тридцать тысяч лет тому назад, удалось нейтрализовать подобную тварь…

Женщина поднялась со своего кресла, подошла к камину, взяла маленькую кочергу и поворошила ею горящие дрова. Потом повернулась к огню спиной и сладко потянулась грациозным кошачьим движением:

– Из того, что вы сказали, Виллигут, я пока ясно вижу только одно – при должном умении и концентрации сил эту легендарную тварь можно все же остановить и не дать ей прийти на помощь Чужому в удобный для нас момент. Правда, использовать при этом придется, насколько мне известно, клан «Ходящих за тенями», элиту воинов вашего Дома. Их вам не жалко?

Штандартенфюрер лениво отмахнулся:

– Нет, не жалко. Это их долг перед Домом: защищать и умирать за него, если потребуется…

Кардинал, не торопясь, долил себе вина, поднял бокал и посмотрел на огонь через стекло, любуясь переливами бордового цвета:

– Друзья, думаю, что Чужак уже понял или скоро поймет, что все более или менее значимые события в этом мире происходят не без нашего участия. Он враг нашим целям, а мы его. Вот исходя из этого нам и необходимо разработать тактику и стратегию в отношении Чужака.

Седовласый повернулся к нему:

– Вы хотите предложить что-то конкретное, Пачелли?

Священник нехотя поставил свой бокал на стол:

– Тактически было бы верно показать Чужаку, что мы как-то пытаемся бороться с ним. Ведь он после встречи с вами, достопочтимые Марта и Яр, при аресте Сталина знает, что в этом мире кроме людей присутствует и другая раса. Так вот, послав какой-то из наших кланов, члены которого не слишком умудрены опытом, убить Чужого, мы введем его в заблуждение, что с нами возможно справиться. Пусть не легко, но возможно. А клану совершенно необязательно знать, что его приносят в жертву. Поэтому они будут драться до последнего. Или отступят. Но это не суть важно. Главное – зародить уверенность Чужого в своих силах.

Эсэсовец заинтересованно подался вперед к кардиналу:

– Эмилио, я, кажется, догадываюсь, что вы хотите предложить нам как стратегию. Если я угадал, то вы не зря являетесь вторым лицом в моем Доме. Продолжайте, прошу вас.

Священник с благодарностью поклонился:

– Надеюсь, что не разочарую вас, Виллигут. Так вот, почтеннейшие, азиатский Дом Фудзивара распространил ради своей забавы среди людей вид единоборства, который они назвали айкидо. В нем, в этом единоборстве, все акцентируется на слиянии с атакой противника и перенаправлении энергии атакующего. Говоря проще, энергия нападения противника используется для победы над ним…

Штандартенфюрер, не скрывая восхищения, похлопал в ладоши:

– Браво, кардинал. Изящное и нетривиальное решение.

Женщина отошла от камина, вернулась в свое кресло и недоуменно оглядела эсэсовца и кардинала:

– Вы что, предлагаете поставить под удар вашего подопечного Шикльгрубера, или, как его называют здесь, в Allemagne, – Гитлера? Поставить на кон многолетние усилия вашего Дома?

Виллигут удовлетворенно закивал:

– Именно так, незабываемая. Именно так. Чужак пытается изменить ход истории, избавляясь, по его мнению, от личностей, которые кардинально влияют на этот ход. При этом он старается опираться на центры силы в нашем мире. Так было и с отстранением от власти Джугашвили, так будет и в нашем случае тут, в Allemagne. Ввиду слабости других институтов власти, скорее всего, это будет армия, которую он попытается подмять под себя тем или иным способом. Просто ему надо дать возможность это сделать. Но в самый последний момент, когда он вложит всю энергию своих планов в их реализацию, когда поле его возможностей сузится до двух понятий: «выигрыш» и «проигрыш» – и у него не будет возможности остановить инерцию им же запущенного механизма, поставить его перед выбором.

– И каким же?

– Или умереть выиграв, или выжить проиграв. Для первого решения ему придется добровольно отказаться от услуг своей Твари-охранителя. Чужак умрет, и спустя несколько лет без него все, что он сумел изменить, вернется в старую колею. Если же он примет второе решение, то проигрыш – он всегда проигрыш. Такая ситуация и в том и в другом случае нас устраивает. Нам остается лишь создать, а затем воспользоваться в нужное время этим моментом выбора… – Он немного помолчал, а потом чуть топнул надраенным сапогом по полу: – И воспользуемся мы им здесь, в нашем Гнезде, которое Чужак, можете мне поверить, обязательно явится выжечь дотла.

– А что будет с вашим протеже Шикльгрубером, Виллигут? Лично с ним?

Эсэсовец удрученно покачал головой:

– Мне кажется, что я опять оскорблю вас, Марта, если начну сейчас вещать прописные истины. А делать этого мне категорически не хочется, поверьте. Но поскольку вы уже задали свой вопрос, то я отвечу на него. Если он погибнет в этой мясорубке, наш Дом, да и вся наша раса ничего не потеряют. Знамя Идеи, которую мы через него хотим внедрить в людской социум, сразу подхватит другая назначенная нами фигура. Уж об этом мы обязательно позаботимся…