Читать книгу Чума теней - Вадим Калашов - Страница 6

– Остановитесь, ради… ради… не знаю, в каких вы богов верите, но, умоляю, остановитесь!

Немолодой мужчина, тот самый, который взялся лечить раненого копейщика, встал между обречёнными детьми и Олэ Меченосцем.

– Эти дети…

– Да, я знаю, кто они такие! Я знаю о них больше любого из вас, охотники за тенями! Меня зовут Найрус. Доктор Найрус. Профессор университета… название вам ничего не скажет. Не в обиду будет сказано, но вы явно не из тех, кто помнит наизусть названия университетов.

Нечего было теперь и думать, чтобы убить брата и сестру одним ударом – они поменяли позу. Вредный лекаришка всё испортил.

– Где мой кинжал? – холодным голосом спросил Олэ.

– Вот он, – подал квилон Найрус. – С раненым пришлось повозиться, но, надеюсь, выживет. У меня большой опыт. Я хороший врач. Но вообще, я учёный широкого профиля.

– Широкого или узкого… какая мне разница? Вы умалишённый, если знаете, кто они, и мешаете мне их ликвидировать.

– Именно что я их знаю, а вы совсем не знаете! Дайте мне две минуты! Две минуты, я вас постараюсь убедить. Но вначале я должен извиниться перед своими подопечными, – профессор обернулся к детям. – Блич, Фейли. Я поклялся вашим родителям беречь вас и хранить, и до сего дня делал это на должном уровне. Но сегодня я допустил ошибку. Простите меня! Но это не типичный охотник, его было тяжело вычислить. Это первый охотник не с теневым оружием на моей памяти. И первый охотник с рыцарским мечом.

– Мне самому приходится терпеть неудобства: теневые клинки – штука хорошая и наш отличительный знак. А сабли ощутимо легче рыцарских мечей войны. Но данный меч… это память. Память об одном человеке. Мне нелегко с ним расстаться, и уж тем более неохота делать теневым клинком. Каким я его получил, таким он и будет со мной в странствиях, – как бы нехотя и одновременно словно давно ждал случая поделиться этим фактом, сказал Олэ.

А ещё я остаюсь для них неузнанным до самого последнего момента, – ещё одно преимущество своего нестандартного для профессии клинка мечник назвал слышным ему одному шёпотом. Теневые сабли их опознавательный знак, но охотнику не нужно, чтоб его опознавала дичь; Олэ не знал, почему его коллегам это в голову не приходило.

– Уважаемый господин охотник на теней! Сколько у вас зарубок на ножнах?

– Сорок восемь.

– Так много… сколько из них дети? Приходилось ли вам вообще убивать детей?

– Я не буду отвечать.

– Очень хорошо! Я вижу здесь свидетельство того, что, во-первых, даже если вы убивали детей, то делали это без особого энтузиазма, а второе, что в вашем списке есть взрослые. Значит, вы знаете, что это чушь, сказки, будто бы Пробуждение совпадает с половым созреванием! А ведь, я слышал, есть охотники, кто только так и думает, и в их списке одни дети. У Блича уже пробивается пушок над губой, но его тень не пробудилась, сами видели. Нет, здесь должна быть иная причина. Мы не знаем её, и сам народ Теней не знает. Но когда будет доподлинно известно…

– И что? Что тогда?

– А дальше у меня есть несколько вариантов. Добровольная изоляция перед приближением роковой даты, как самое очевидное. Поиски лекарства или… Да что угодно, но не убийство всех подряд без разбора! Вы выбрали убийство просто потому, что это самый лёгкий путь. Но они тоже хотят жить. Это удивительные существа… честные, добрые, не умеющие предавать и брать чужого. С очень красивой культурой. Я всю жизнь изучаю народ Теней и заявляю вам со всей ответственностью, что, если они и их культура совсем исчезнут, а именно этого вы и добиваетесь, мы осиротеем.

– Не говорите мне про сиротство! – скрипнул зубами охотник, но Найрус его точно не услышал.

– А быть может, – профессор перешёл на трагичный шёпот, – она уже исчезла. Я почти пять лет странствую с этими детьми, и их соплеменников видел больше двух лет назад. Мне иногда приходит в голову жуткая мысль, что Блич и Фейли… они… что они последние. Совсем последние, и на них народ Теней и закончится.

– Их конец будет означать благо для человечества.

– Да как вы не понимаете! Они же не хотят его истреблять! Даже сейчас, после всех преследований, после открытого геноцида! Пробуждение происходит без их воли! Сами никогда не болея, они разносчики болезни, её источник, её, выражаясь научно, природный резервуар, но в этом нет их вины! Это их природа!

– Две минуты прошли. У вас ничего не вышло. А знаете почему? Потому что вы не видели, что происходит после Пробуждения. А я видел. На все ваши доводы я вам перечислю множество городов, которых больше нет, вспомню несколько королевств, исчезнувших с карты. Вы так печётесь о том, чтобы сохранить чужую расу… а знаете, сколько народов нашей расы, расы людей, исчезло навсегда после того, как их земли накрыло чумной волной? Я никого не виню. Я просто спасаю человечество. По той простой причине, что я человек.

– Ну, так и будьте человеком! – в отчаянии прокричал профессор. – Разве так поступать по-человечески?!

Олэ не ответил. Профессор трясущейся рукой достал платок и протёр лицо. Толпа застыла, ожидая, чем закончится спор. Дети замерли в ожидании, какой вердикт им выдаст судьба. Один вампир прохаживался из стороны в сторону, и по его лицу совершенно невозможно было понять, что он сейчас думает. Да ещё какой-то подросток из толпы зачем-то стащил с жаровни вертел.

– Вы не типичный охотник. Я… я сумею вас переубедить, несмотря на сорок восемь зарубок. Время. Просто нужно время. И я знаю, как его раздобыть. Вы не можете убить подростков сейчас. Вы обязаны известить герцога. Показать то, что вы продемонстрировали толпе, и объяснить, какую угрозу они собой представляют. Чтобы герцог знал. Чтобы принял меры.

– А если с кем-то из них случится Пробуждение до того, как я увижу герцога?

– Вы будете рядом. Вы сделаете всё, чтобы предотвратить эпидемию. Это риск, но… оставлять целое герцогство в неведении об Угрозе – ещё больший риск.

Олэ задумался.

– Вы говорили, что уже давно не встречали их. Что Блич и Фейли, возможно, последние.

– А возможно, их сотни, но просто они научились прятаться так, что даже я не могу выйти на след.

Олэ посмотрел пытливым взором в глаза Найруса, словно желая понять, насколько можно доверять его предположениям. Затем повернулся к Бличу.

– Они не умеют врать – это можно использовать. Блич, как ты думаешь, вы с сестрой последние из народа Теней?

– Нет, я так не думаю.

– Почему? Впрочем, если ответ кого-то предаст, ты не ответишь и под пыткой, а пытками я не занимаюсь. Хорошо, я проведу вас к герцогу. Профессор, далеко ли до его замка?

– Герцога нет в своей резиденции. Нет и в столице. Он поднял всю армию и разместил у восточных границ, а сам неожиданно исчез. Но я знаю человека, который знает больше остальных. Он нам поможет разыскать правителя.

Олэ хотел что-то сказать, но ему помешал топот множества ног. А потом дверь слетела с петель, и на пороге появилась дюжина копейщиков с Соловьём во главе.

– Вот он! Вот этот ублюдок осмелился руку поднять на солдат герцога!

– Да-да! – завопили в толпе. – А ещё с ними вампир. Вот этот, длинноволосый. Мужик отказался убить вампира – наверное, с ним заодно.

Кай подскочил к Олэ и встал спиной к его спине с обнажённым клинком.

– Хоть ты и не нравишься Каю Велестосу, но сдаётся мне, у нас теперь общий враг и общая цель: вырваться из этого трактира живыми.

– Окстись, когда ты живым последний раз был? – прошипел Олэ, но не оттолкнул нежить.

– Не придирайся к словам, союзничек. Ну что, сражаемся в два клинка или предпочитаешь сдохнуть?

Отрицать очевидное Олэ не мог. Без второго клинка выбраться из этой заварухи даже с его навыками было тяжеловато.

– Эй, дети. Следуйте за нами. Попробуете сбежать…

Олэ показал на ближайшей стенке, как он умеет метать ножи. Блич и Фейли оценили меткость и поняли, что бежать бесполезно.

Олэ не считал себя убийцей людей, но и позволить, чтобы убили его, не имел права. Пока не ликвидирован последний из ненавистного народа, они, теневые охотники, обязаны дорожить своей жизнью.

Мечник честно пытался предупредить копейщиков о своём фехтовальном уровне и рассказать, что невиновен в конфликте. Привыкшие чувствовать себя хозяевами в городе солдаты не желали слушать.

Рубка была короткой, но жестокой. Причём максимальную жестокость проявил Кай. Сразу по выходе из трактира Олэ его в этом упрекнул. Кай упрёка не оценил.

– Да, я ничем не рисковал и мог троих, которых убил, просто ранить. Они бы всё равно мне ничего не сделали простой, не заговорённой сталью. Но если ты не вобьёшь в себя привычку отвечать кровью на кровь, то очень скоро тебе конец, даже если ты вампир. Привычка, простая привычка… – сказал Кай, слизывая кровь с клинка. – А ты дерёшься лучше меня, человек. Хотя и нечестно. Этот твой плащ… ты им ослепил парней на короткий миг. Не по-рыцарски.

– А я и не рыцарь, – напомнил Олэ. – У меня есть одно укрытие в лесу. Только бы выйти за ворота.

Кай кивнул.

Шумиха насчёт вампира и сумасшедшего мечника, напавших на солдат герцога, уже поднялась приличная, но каким-то чудом Олэ и его спутники сумели добраться до ворот. И здесь выяснилось, что за ними всю дорогу кто-то следил.

Паренёк лет шестнадцати с простоватым лицом хотел напасть внезапно, а когда понял, что не вышло, перехватив вертел, предъявил требование:

– Отпустите эту девушку, или я приму меры!

– Что? – засмеялся Олэ. – А ты, Найрус, говорил, что твои подопечные, возможно, последние. Вот, ещё один нашёлся. Спасать собратьев пришёл?

– Нет, – уверенно ответил профессор. – Тёмные волосы не парик – это не один из них. Это человек… настоящий человек, возможно, гораздо больший человек, чем и я, и вы.

У Олэ не было времени выяснять сейчас, кто этот мальчишка и почему рискует своей жизнью, спасая девчонку, но ему очень хотелось узнать об этом позже. Поэтому быстрым ударом ножен по голове он отправил подростка в нокаут, затем взвалил на плечо и двинулся вместе с остальными спутниками к воротам.

Герт с ненавистью смотрел на того, кого возвёл в кумиры, а потом разочаровался, узнав, что мужчина готов убивать даже детей во имя какой-то мифической идеи. Вначале копейщики, потом Олэ Меченосец… два разочарования за одни сутки. Не слишком ли много для такой юной души?

Руки и ноги парня опутывала верёвка. Он находился в небольшой пещере, где было светло как днём, хотя ночь ещё не закончилась. Плащ охотника, распятый на высоком шесте, превращал свет от костра в солнце в зените. Это сооружение Олэ устанавливал довольно долго, несмотря на то что плащ сам взлетел (колдовство? – похоже) и занял нужную позицию. Ему было важно добиться, чтобы в пещере стало не только светло, но и чтобы тени оставались максимально короткими.

Затем Олэ провёл мелом линию у входа и лишь после этого успокоился.

Покормив пленников вяленым мясом из припрятанных запасов, он отвёл Блича и Фейли в самый дальний угол пещеры и там связал и их тоже. Блич, отчаявшись выторговать свободу сестре, ударил Олэ, на что Олэ лишь усмехнулся.

Профессор не пытался заступиться за подопечных, хотя, видно было, безучастие даётся ему нелегко.

– Спасибо за помощь в трактире, но теперь наши пути разошлись. Ты не будешь ночевать с нами. Я не могу не спать вечно, в отличие от тебя, – жёстко объяснил Олэ вампиру.

– Я вполне насытился той кровью, которая была на клинке, – улыбнулся Кай. – Я не враг людям: кто будет слушать мои анекдоты, если их не станет? Ведь у моих собратьев нет вообще чувства юмора. Жизнелюбие, скажем так, среди нежити не самая распространённая черта. Такие дела, дружище.

– То, что мы сражались бок о бок, не даёт тебе право называть меня другом, – поморщился Олэ.

– А что? Что нужно, чтобы ты назвал человека или нежить наподобие меня или существо иной расы, как эти два ребёнка, другом? Каковы твои критерии дружбы?

Вопрос застал Олэ врасплох. Он явно не знал, что ответить. А вампир не ослаблял напора.

– Что? Нечем крыть? Да ты, Олэ, держу пари, вообще незнаком с такими вещами. Но я тебя научу. Урок первый. Дружба – это всегда доверие, как и любовь. Ты не хочешь доверять мне, а я заставлю себя доверять тебе. Я видел, как ты срубил по дороге ветку осины, и знаю, что ты собираешься её заточить, чтобы быть готовым к моему предательству. Но предательства не будет. И сейчас я тебе это докажу.

Вампир протянул вперёд сложенные руки.

– Свяжи меня и спи спокойно.

– Идиот! Ты хоть понимаешь, чем рискуешь? Мы знакомы несколько часов, и знакомство началось с поединка. Я дал ясно понять, что не люблю нежить. У меня сто поводов тебя убить и ни одного не убивать.

– Врёшь, – помотал головой вампир. – Самое противное: это врать самому себе. Поводов больше чем достаточно. Вот только ты не хочешь их вспомнить.

Некоторое время они смотрели друг другу в глаза. Затем Олэ достал новую верёвку, но тут же отбросил. Быстрым шагом он подошёл к связанным подросткам.

– Вы не умеете врать и всегда держите слово. Мне это известно не хуже, чем профессору. Дайте слово, что проследуете со мной до герцога местных земель. Тогда я развяжу вас. И больше не стану связывать.

Подростки молчали.

– Подумай хорошо, Блич. Всё равно я вас доставлю к герцогу. Смирись с неизбежным. Лучше пройти этот путь без мучений пленника, а получая все радости путешествия свободного человека. В конце вы в любом случае умрёте. Это ваши последние дни, так получите максимум с них!

– Дети, – тихо сказал профессор, – делайте, как он говорит. Так будет лучше, поверьте.

– Мы даём слово, что не сбежим, – сказал Блич за себя и сестру.

– Но этого мало. Вы даёте ещё слово, что, если профессор, юный пленник, чьего имени пока не знаю, или вампир попытаются убить меня спящим, ранить или связать, вы помешаете этому.

– Даём слово, – после кивка профессора повторили дети.

– И третье условие… Мальчик-тень, найди способ смыть краску с головы. Или подстригись под корень.

– Зачем?

– Во-первых, ты меня будешь так меньше бесить, во-вторых, перестанешь привлекать ненужное внимание. Очень неестественный цвет.

Слегка покраснев, Блич кивнул, а Фейли улыбнулась и гордо поправила платок.

Профессор принял виноватый вид. Вероятно, маскировка Блича была его идеей.

Развязав теневых детей, охотник вернулся к Герту.

– Я развяжу и тебя. Но вначале ты мне расскажешь, кто ты такой и зачем пытался спасти эту девочку. А я тебе расскажу, от какой угрозы спасаю мир. После этого ты поймёшь, почему твои сверстники из народа Теней должны умереть.

– Меня зовут Герт. Я сын горшечника из посёлка горшечников напротив деревни Малые Столбы. В город я пришёл искать службы в армии герцога. Эту девочку я пытался спасти…

Герт споткнулся на полуслове. Он и самому себе не мог объяснить, почему так важно, чтобы это создание небесной красоты жило даже ценой его жизни. Будь она из родных, тогда бы понятно. Но он совсем ничего не знал о девочке, не был с ней фактически знаком.

– Я повторяю свой вопрос. Почему ты вступился? Ты её ведь даже не знаешь, заметно по удивлению, с каким Фейли встретила твою помощь. Так тогда почему?

Герт молчал. Кай засмеялся.

– Всё ещё хуже, чем я думал. Ты совсем не понимаешь людей, ради которых готов истреблять иные расы. Это более чем очевидно, почему паренёк хочет отдать за неё жизнь. Вот только тебе, боюсь, пока этого не понять. И здесь не мне быть учителем. Надеюсь, скоро к нашей компании присоединится женщина, достаточно красивая, чтобы ты научился понимать этого мальчишку.

Олэ хотел возразить Каю, но вместо этого решил закончить разговор с Гертом.

– Итак, Герт. Ты не хочешь говорить. Тогда буду говорить я. Назови самое жуткое, что может выпасть на долю людей.

– Голод и чума, – не раздумывая, ответил Герт.

– Есть вещи пострашнее чумы, – горько усмехнулся Олэ. – Пострашнее обычной чумы. Ты совсем никогда, даже в сказках, не слышал о Чуме теней?

Герт помотал головой.

– Хорошо, я расскажу тебе. И если будет хоть слово неправды, пусть Фейли меня остановит.

В пещере стало непривычно темно.

– Кай, что происходит? Немедленно верни плащ куда положено.

– Я посижу у входа и посторожу. Вампиры видят по ночам иначе, чем люди. Поверь, от меня не ускользнёт ни одна враждебная тень.

– Зачем ты это сделал?

– Для атмосферы. Неужели непонятно? Ты хочешь передать свой страх перед какой-то напастью этому горшечнику. Но нельзя рассказывать страшную историю при ярком свете. Страшные истории хорошо ложатся на ухо, только если вокруг таинственные сумерки или непроглядная ночь.

Олэ жестами показал, что считает соображения вампира бреднями сумасшедшего, но настаивать на своём не стал.

– Что ж. Чума теней. Пришёл тебе срок, мальчик, узнать об этой угрозе…

Начался рассказ мечника. И вампир оказался прав: в таинственном полумраке эта история произвела неизгладимое впечатление. Полностью отрешившись от остального мира, мальчик как наяву видел те картины, которые нарисовало воображение, возбуждённое словами Олэ Меченосца.

Эту расу зовут народ Теней. Светловолосые мужчины и женщины, отдалённо напоминающие эльфов: такие же красивые, но без их вечной юности и острых ушей, и очень похожие на людей, но только лучше их, чище. В это сложно поверить, но они не умеют лгать и не знают воровства, им незнакома подлость и неведомо предательство, они равнодушны к деньгам и верны тем, в кого влюблены.

Вы скажете, что встречали таких и среди нас, пусть и не в таком количестве, как хотелось бы. И, может, даже вспомните кого-то из знакомых. Так почему же народ Теней не люди? В чём их главное отличие?

В том, что они – смерть для человека. Угроза всему человечеству. Причина – их тень.

Тени живут с самого рождения независимо от хозяина. Хозяин может лежать – тень стоять. Хозяин – молча смотреть в потолок, а тень, повернувшись к другой тени, – о чём-то с ней беседовать на безмолвном языке.

Годам к семи они получают контроль над своей тенью. Могут заставить её, чтобы она вела себя как человеческие тени: всё повторяла за хозяином. Событие это называется Соединение, и в названии есть небольшой парадокс. Тень становится менее независимой, но, с другой стороны, получает большую свободу, ибо теперь может отделяться, правда, только по разрешению хозяина, от тела. Однако возможности передвижения ограниченны. Тень может переходить от объекта к объекту лишь цепляясь за другие тени. И по неизвестной причине не в силах пересечь меловой карьер, даже перейти любую линию, начерченную мелом самостоятельно, а только вместе с хозяином.

Всё, что видела тень, увидит и хозяин. А увидеть тень может гораздо больше, чем человек, ведь для неё нет никаких преград. Она просачивается в любые щели, не задыхается на вершинах гор и не умирает от жары рядом с жерлом вулкана.

Красивая история. И при чём здесь угроза?

Чума теней. Самая страшная болезнь в истории человечества. Зараза, уже уничтожившая несколько королевств и народов. Полностью. До последнего человека.

Никому не известно почему, но с какого-то момента, который зовётся Пробуждение, тень меняется. Она перестаёт расти, когда солнце опускается, и укорачиваться, когда в зените. Правда, при искусственном освещении длина тени всё ещё изменчива, поэтому внутри здания опознать чумную тень можно, только обведя её контур мелом. После этого она темнеет, а затем покрывается инеем, распространяя холод вокруг.

С первой секунды Пробуждения сыновья и дочери светловолосой расы опасны для людей. Всякий человек, чьей тени или плоти коснётся пробудившаяся тень, заболевает сам и заражает своей тенью других. Впрочем, те из теневого народа, кто не в фазе Пробуждения, а также любые живые существа, кроме людей, могут свободно проходить через заражённую тень или задевать её, не подхватывая болезнь и не становясь переносчиком. К Чуме восприимчив лишь наш род, и её источником выступает исключительно светловолосая раса или тень заражённого человека.

Что происходит с несчастным, подхватившим Чуму теней. Первый день он ничего не замечает: ест, пьёт, смеётся, свободно передвигается, заражая других; здесь только опытный специалист по косвенным симптомам может понять, что человек уже болен. На второй начинает чувствовать слабость и жуткий холод, от которого не помогают ни согревающие напитки, ни натопленный камин, ни тёплые одежды и одеяла. Холод идёт изнутри.

От этой болезни нет лекарств, и магии она неподвластна. Только жевание мела может растянуть агонию, но лишь на короткий срок. Если эта мера не принята, уже на третьи сутки человек замечает, что начинает таять. Его плоть заменяется сама собой плотным туманом. К ночи третьего дня больной умирает в муках, постоянно жалуясь на холод изнутри. Труп остаётся в виде сгустка недвижного тумана, а тень отделяется и присоединяется к чумным теням в их охоте на человечество.

Да, чумная тень через семь дней после Пробуждения, эта стадия называется Отделение, целенаправленно ищет людей. Происходит всё следующим образом.

На время Пробуждения тень привязывается к хозяину – он больше не может её отпускать прогуляться и именно так может даже в помещении понять, что стал разносчиком Чумы. Осознав, что произошло, он попытается убежать куда-то в пустыню, но его усилия тщетны. Через семь дней он не будет властен над тенью. Тень отделится и пойдёт сеять смерть. У хозяина вырастет новая, уже здоровая, а старая принесёт ужас в наши земли. Цепляясь за тени всего, что встретит, вливаясь в них, временно принимая их форму, чумная тень ищет людей, чтобы истребить их. Ищет, не знает сна и отдыха. Ей не нужна еда и питьё. Ей ничего не нужно. Ей не нужен даже свет. Без света тень не исчезает, а просто становится невидимой. Ночью она буквально летит сквозь темноту.

Всё, что может остановить чумную тень после Отделения, – это отсутствие других теней для передвижения, то есть широкая полоса света. Да ещё меловая линия. Но не когда чумные тени собираются в волну. Чумная волна не боится мела и двигается сама по себе. Если она налетает на людей, человек умирает в течение минуты-двух. К счастью, чумные волны требуют огромного количества теней и недолговечны.

Поначалу людям казалось спасением чертить меловые линии вокруг городов и организовывать освещение. Проверять на наличие Чумы, обводя мелом тень каждого, кто идёт в город. Это помогало… но не всегда.

Даже если забыть про чумные волны… Пробуждение могло произойти и внутри города. Мужчина или женщина народа Теней могли пройти совершенно здоровыми в город и стать разносчиком заразы уже здесь.

И тогда люди поняли, что Угрозу можно остановить только одним способом – перебить тех, кто был её источником.

Народ Теней – все, кто уцелел в резне, – стал таиться. Это было легко – внешне мы совершенно одинаковые. И тогда появились особые люди, охотники за тенями.

Новых охотников набирают среди детей пяти-семи лет – сирот, чьи родители пали жертвой теневой чумы. В особых лагерях ветераны необычной охоты обучают их фехтованию и следопытству, умению красться в ночи и видеть то, чего не замечают другие. И, главное, учат не бояться теней, учат их ненавидеть.

В восемнадцать юноша покидает лагерь и начинает вести самостоятельную охоту. Ему вручается Знак Тени. Предъявив эту пластину в любом трактире, он получит лучшую комнату и пропитание, не заплатив ничего. Обладатель пластины в странах Угрозы имеет право реквизировать на нужды охоты что угодно, кроме предметов из особого списка, и у кого угодно, кроме людей знатных сословий, не объясняя свои действия.

Это очень большая власть и очень большая ответственность.

Уже много лет не слышно про новые вспышки болезни. В вымерших королевствах, отделённых от остального мира меловыми валами такой толщины, что даже чумные волны разбиваются о подножие, клубятся сотни тысяч заражённых теней. Но в остальном мире эта Чума понемногу уходит в мир легенд и преданий.

Казалось, Угроза миновала.

И только охотники на теней знают, что, пока жив хоть один светловолосый мужчина или женщина, старик или ребёнок, чья тень ведёт себя не так, как положено нормальным теням… над человечеством продолжает раскачиваться дамоклов меч.