Читать книгу Кочевники неба - Вадим Калашов - Страница 13

– Что ж разлеглись, великие воины? Неужели никто не поможет мне?!

Келли кричала это уже в третий раз. Первый был скорее насмешкой, чем реальной просьбой, потом уже всё стало серьёзно, а сейчас формально она обращалась с мольбой к друзьям, а фактически – к небу: столько отчаяния звучало в её голосе.

Ночные кошмары, которые, как известно, случаются, когда человек случайно оказался в том месте, над которым недавно пролетал Чёрный Крушт, и вдохнул отравленный им воздух, – бывают разные, но апогей один: ты ничего не можешь изменить, тебя словно обломком скалы придавило.

Вот и в этот раз Варэк не смог даже пошевелиться, чтобы помочь девочке, хотя три дня назад ложился спать с мыслью показать перед ней себя героем. И это была его последняя спокойная ночь.

Дыхание Чёрного Крушта проникает в каждого, кто окажется не в том месте и не в то время, но поражает только человека, ослабленного переживаниями или болезнью. Варэк заскрипел зубами, когда понял, что случилось. И чем только он думал, купаясь в холодной реке – заболел почти так же сильно, как в то злосчастное зимовье. Опять горячий лоб и осипший голос, бессилие и ломота во всём теле. Но только Чёрному Крушту запрещено летать в Сонную Долину, поэтому там больной мальчик спал много, но почти без снов. А в степи каждую ночь попадал в мир копошащихся во тьме тварей и жутких призраков, порой летел в бездонную пропасть, порой оказывался внутри родного крушта, но только чтобы погибнуть в неудачном Круштару.

И как бы ни были ужасны эти сны, иногда Варэку казалось, что лучше они, чем постыдное бодрствование: вынужденная обслуживать сразу троих больных парней, девчонка не выбирала выражений. Слабым утешением служило то, что второму любителю холодных купаний доставалось намного больше.

Лилле ни разу не сказал этого Келли, да и как он мог – с его-то проблемами в общении с противоположным полом, – но проницательная девчонка всё равно вычислила в нём главного ревнителя вековых традиций Миртару.

– Уважаемый Лилле, ваш лоб такой горячий! Ничего, если вам поставит холодный компресс девочка? Её же не должно быть в Миртару!

Или:

– Уважаемый Лилле, вас не слишком унизит факт, что за великого охотника опять настреляет дичи девочка?

А ещё:

– Не переживайте, праведнейший из круштан, я не сделаю вас соучастником кощунства! Я поставлю миску рядом и сделаю вид, что меня нет! Представьте, что целебный настой вы просто нашли в степи, а не приняли от первой в мире девочки Миртару!

Чувствовалось, что это мнимое почтение достаёт Лилле намного больше, чем Варэка самая отборная (разумеется, для девочки) ругань.

– Ну, как можно быть таким дураком? Купаться в холодной воде и надеяться, что пронесёт! Ну да, специально для одного болвана по прозвищу Непоседа законы природы изменятся!

И как только Келчи начинал смеяться над ними, доставалось и ему.

– Лучше уж молчи! Нашёл время стать калекой, когда от тебя и здорового мало проку!

– С чего это от меня здорового мало толка?

– Ну, тогда подстрели ту куропатку. Давай-давай, ты же ногу, а не руку сломал!

Разумеется, Келчи не попал. К счастью, его сестра уже наловчилась искать в траве потерянные стрелы.

Последним унижением мальчишек стал визит Келли к последнему одинокому дереву (два других, совсем молодых, ушли на дрова) в зоне видимости.

– Зачем ты отходила так далеко от лагеря, это опасно! – проявил заботу Варэк и тут же зашёлся кашлем.

– Вернулась за топором? – проявил желчный характер Келчи и тут же зашёлся противным смехом. – Ну да, ножом-то рубить дрова неудобно!

– Нож – всё, что мне было нужно! – открыла Келли. – Меня влекли не дрова, а возможность оставить первый Крум этого Миртару.

– Не может быть! – нарушил обет молчания Лилле. – Девочка в Миртару – ещё куда ни шло, но Крум девочки… да ещё самый первый Крум, который благословляет сама Птица Судьбы…

Старательно передразнивая ревнителя традиций, Келли заявила, что этот Крум благословили все мыслимые духи и все неземные сущности, раз он сотворил такое чудо – заставил статую говорить.

– Келли, это не смешно! – вмешался Варэк. – Прекрати так шутить.

А вот родной брат Келли, видимо, лучше понимал, когда она шутит, а когда нет. Схватив приготовленную для костра палку и опираясь на неё, как на костыль, он, словно не слыша требований сестры не тревожить больную ногу, поковылял в степь – откуда только силы нашёл. Впрочем, у одинокого дерева они и закончились, Келли пришлось бежать на его вопль, чтобы помочь ему вернуться.

– Не смей прикасаться ко мне, позорница! – оттолкнул он её, как только они оказались в лагере.

– Что же она там такого написала? – предчувствуя дурное, спросил Лилле.

– «Мальчишкам нельзя доверять!». Клянусь Матерью Круштов, на чистом круштанском острой сталью по податливой коре! «Мальчишкам нельзя доверять!» Именно это она и вырезала!

Келли назвала брата клятвопреступником и уточнила текст Крума:

– Не «Мальчишкам нельзя доверять», а «Мальчикам нельзя довериться»!

– Ну конечно, мне было сложно прочесть дословно! Ты же, паршивка, оставила Крум не у корней, а специально забралась так, чтобы я не смог уничтожить надпись!

Лилле прохрипел, что посягать на самый глупый, легкомысленный или малозначительный Крум – ещё большее святотатство, чем такие Крумы оставлять, и на этом замолк. Но глаза его были красноречивей любых слов. Впрочем, не только его.

Под осуждающими взглядами троих парней с лица девочки сползла дерзкая улыбка.

– Думаете, я это, чтобы вас унизить? – спросила Келли с невыразимой обидой в голосе. – Думаете, вы мне противны? А тогда почему я не бросила вас, не ушла одна?

Девушка тяжело опустилась на землю, и стало очевидно, как она измождена своим добровольным послушанием.

– Думаете, это легко – ухаживать за вами одной? – её слова, казалось, шли из самой глубины души. – Да ещё знать, что все трое слегли по собственной глупости! Да, я другая, не такая, как все девочки. Но и мне тоже иногда необходимо чувствовать себя защищённой, а не вечно защищать других! И до слёз досадно забыть про эти мечты в компании аж трёх парней!

Бедняжка закрыла лицо руками, и её плечи задрожали.

– Извини нас, – выразил общее мнение Варэк. – Ты молодец! Ты очень большой молодец. И неважно, что ты девочка, – лучшего соратника в Миртару и представить нельзя!

И вдруг девчонка одним прыжком вскочила на ноги и, вытирая мокрые глаза рукавом, поспешила заверить, что ничего такого она не имела в виду, что это был розыгрыш, кто угодно, только не Келли с Зелёного Крушта, да не истлеет память о нём в веках, нуждается в парне, за которым как за каменной стеной.

Она сама – каменная стена, и только рада, что три слабеньких мальчишечки укрылись в её тени. Пусть знают, что Келли и не на такое способна.

А потом она зачем-то открыла Варэку и Лилле прозвище, под которым её знали на родном круште – Неукротимая, и ушла за водой для вечерней похлёбки.

– А моё прозвище было Тень, – внезапно сказал Келчи. – Я не соглашался, считал, что это Келли ходит за мной тенью, а не я за ней. Но… может, со стороны виднее.

Парень посмотрел вслед сестре с такой теплотой и нежностью, словно и не он только что ругал её на чём свет стоит.

– И всё равно так нельзя, – пробормотал поборник традиций. – Кощунство на кощунстве – быть беде, добром такое отношение к Миртару не кончится.

А Варэку очень захотелось узнать у Лилле, что он думает: когда Келли была настоящей – когда жаловалась или смеялась? Или спросить то же самое у Келчи – он всё-таки должен хорошо знать её характер. Но больше в этот вечер он ничего не сказал, потому что стоило на секунду смежить веки, тут же пришёл непрошенный сон. Опять кошмарный.

В этот раз Варэку снилось нападение степных волков. Келли героически отстреливалась, пока не израсходовала все стрелы, включая колчаны соратников Миртару. Но, судя по вою, ненамного проредила стаю, несмотря на отличные навыки лучницы. Просто никогда раньше ей не приходилось ориентироваться в стрельбе не на глаз, а на слух – после первого неудачного нападения, оставив пару трупов в освещённом костром пространстве, хищники сменили тактику. Ни разу больше ни один волк не показался из высокой травы, а только заставлял её громко шелестеть, иногда совсем близко от Келли, вынуждая её нервничать и расходовать стрелы.

– Нам конец, если кто-то не найдёт в себе силы подняться!

Слова Келли Неукротимой были обращены к Лилле и Варэку. Брата, который стоял возле неё, одной рукой опираясь на палку, а второй размахивая ножом, она даже не принимала в расчёт.

Варэк не мог пошевелиться, и это, с одной стороны, приносило невыносимые страдания, с другой – надежду. Момент, когда, почувствовав знакомое по предыдущим неспокойным ночам оцепенение, ты осознал, что спишь, как правило, предшествует пробуждению.

И только когда горло сдавили крепкие челюсти, причиняя слишком настоящую для мира ночных видений боль, Варэк понял, что это не сон.