Читать книгу На подводной лодке - Вадим Кулинченко - Страница 8

Ещё на заре подводного флота, сто лет назад, специалисты – подводники, анализируя службу на подводных лодках, вносили свои предложения в её совершенство. Но как тогда, так и сегодня, их голоса затухали в длинных чиновничьих коридорах, а многие платились за это отстранением от любимого дела.

Примеров больше, чем достаточно.

– Михаил Михайлович ТЬЕДЕР (1879–1939) один из первых русских подводников. Командир подводной лодки «Скат», построенной в 1904 году, один из пропагандистов внедрения подводных лодок в русский флот. Его брошюра «На подводной лодке» весьма психологически точно, что актуально и в наши дни, рассказывает о состоянии личного состава субмарины. Она вышла в свет в 1912 году и была положительно встречена прогрессивной морской общественностью. К сожалению, вторая часть этого уникального труда, изданного в Финляндии, не обнаружена до сих пор.

Анализируя затопление первой боевой подлодки России «Дельфин» 17 мая 1905 года, он приводит слова одного французского морского писателя относительно этой катастрофы: «… Недостаточно иметь подводное судно в порядке, чтобы считать его боевой единицей – обучение команды составляет очень большой фактор в подводном плавании.

Нужно постоянно помнить, что время, терпение, внимательное обучение команды, частые упражнения и проч. – главное на подводной лодке».

И это не пустые слова, что и подтверждает сам М. Тьедер из собственной практики, когда его «Скат» несколько дней бродил в море и он почувствовал сплаванность экипажа: «Признаться, это не могло не польстить моему самолюбию. Впервые на корабле я почувствовал во всём экипаже судна такую громадную сплочённость, такую крепость внутренней организации, такую общность интересов и такой избыток силы, побеждающей даже инстинкт самосохранения…».

Восхищаясь мужеством матросов-подводников – «нельзя было не преклоняться перед каждым из команды нашего отряда» – М. Тьедер говорит о роли командира: «Какое-то острое напряжение водворилось в лодке….

Всё внимание команды приковалось ко мне.

Я сделал невероятное усилие сохранить хотя наружное спокойствие, так как не было ничего опаснее в такой критический момент под водой передать хоть малейшее волнение кому-нибудь из матросов, из которых каждый, имея ответственную обязанность, под влиянием растерянности мог понаделать много непоправимых и роковых ошибок.

Мурашки, признаться, пробежали по телу…. Быть заживо погребённым и не иметь возможности даже дать о себе знать – нет, конечно, ничего ужаснее. На этот случай каждый из нас имел одно спасение – револьвер…».

Как всё это верно! Автор этого материала подобное состояние переживал не раз уже на атомных лодках второго поколения – подводная лодка остаётся рискованным судном и по прошествии ста лет, несмотря на значительный прогресс….

Вспомните ребят с АПЛ «Курск» из 9-го отсека – каково им было заживо погребённым в стальном объёме!? И револьверов не было!..

Во всяком деле опыт накапливается деятельностью предыдущих поколений, и об этом никогда нельзя забывать!..

– Иван Иванович РИЗНИЧ (1878–1923) один из пионеров подводного плавания. Командовал в 1906–1908 годах подводными лодками «Лосось» и «Стерлядь». Автор «Командных слов по управлению подводными лодками» (1908). За пропаганду прогрессивных взглядов был уволен с флота в запас. По общей мобилизации в 1914 году был призван на флот и назначен командиром дивизиона подводных лодок особого назначения. В 1917 году на подводной лодке «Святой Георгий» совершил первый дальний переход (в военное время) из Специи (Италия) в Архангельск (Белое море).

Его работа «Подводные лодки в морской войне» (1913) не потеряла своего значения и в настоящее время, особенно такой вывод: «Для России подводные лодки совершенно необходимое и в высшей степени желательное оружие. Ещё лорд Гошен (1803) сказал, что подводная лодка есть оружие бедных на море государств. К сожалению, в данное время нам приходится причислить себя к последним…». Это вполне очевидно и сегодня. Если отказаться от сверх гигантских супердорогих субмарин типа «Курск» и «Акула». Сосредоточиться на лодках – истребителях водоизмещением в пределах 2000–3000 тонн, оборудованных по последнему слову техники, то можно быстро опять стать в строй «великих морских держав». Но на это нужна политическая и государственная воля, которая ныне отсутствует в верхах.

Главное в этой работе то, «что некоторые называют философией подводного плавания», а это подготовка командиров и экипажей, пожалуй, самое сложное и дорогостоящее дело в формировании подводных сил страны. «Знание дела особенно важно в нижних чинах, которые теперь при краткости службы не успевают войти в курс его, поэтому мне кажется, что подводное плавание до тех пор не будет стоять на достаточной высоте, пока команда не будет почти вся состоять из сверхсрочнослужащих нижних чинов. Пока же не делают ничего, чтобы их задержать на службе», – чем не вывод для наших дней? Надо признать, что этот постулат был близок к своему воплощению в 70-80-е годы прошлого столетия, когда штаты атомоходов предусматривали только должности сверхсрочнослужащих, основной заинтересованностью которых была материальная сторона дела. А дальше…, «ломать – не строить!» и сегодня мы имеем то, что имеем!

А ведь ещё в своё время И. Ризнич утверждал: «Для государства, которое, как Россия, обречено, по крайней мере, на 10-летнюю бездеятельность на море., (Это послевоенные 10 лет после русско-японской войны 1904-05 годов, сегодня – это 15 лет после развала Союза, которые уже прошли – В. К.). и рискует при всякой войне, почти со всяким государством, ограничиваться исключительно оборонительными морскими операциями и может иметь блокаду всех своих портов, подводные лодки являются крайне действенным и необходимым оружием…. Подводное плавание только тогда будет иметь значение, когда будет оборудовано соответственное количество баз, на которых подводные лодки имели бы всё, необходимое как для снабжения, так и для жизни…», – аксиома и нынешнего века. Но, увы!

В момент трагедии АПЛ «Курск» вся страна содрогнулась, увидев без прикрас базу подводных лодок Северного флота Видяево, о других, и говорить, не приходится. Их просто ликвидировали. О каком 10-летнем возрождении флота может идти речь сегодня? Надо думать головой и трясти «мошной», а главное – нет флотоводцев, подобных адмиралам Н.Г. Кузнецову и С.О. Макарову, которые постоянно учили флот – «Помни войну!». Когда нет флота, не будет и флотоводцев. Сегодня больше бегут с флота, чем стремятся на него.

Эта работа Ивана Ризнича, подводника-первопроходца, несомненно, должна быть настольной книгой всякого уважающего себя подводника, особенно командира.

«Служба на подводных лодках соответственно гораздо опаснее в мирное время, чем в военное…». И это правда, подтверждаемая фактами всей истории подводного флота, в том числе и наших дней.

В этом отношении очень интересен рассказ другого подводника тех дней капитана 2 ранга Нестора Александровича Монастырёва о трагедии подводной лодки «АГ-15», происшедшей 5 июня 1917 года в Аландских шхерах (Балтика). Сам командир лодки, Монастырёв очень грамотно и морально верно разбирает этот случай, весьма похожий на причину гибели подводной лодки «С-80» в январе 1961 года. Там и тут причиной явилась забортная захлопка: в первом случае забытая быть закрытой по разгильдяйству, во втором – по незнанию её особенностей, а главное в обоих случаях беспечность командного состава. Особенно важна в этих историях моральная составляющая, когда выдержка и дух старшего офицера «АГ-15» лейтенанта Мациевича, позволили спастись, хотя не всем, но некоторым членам экипажа, в том числе и ему. Глубина была небольшая, всего 34 метра, но при тех спасательных средствах, только капковый бушлат, это был, пожалуй, первый случай выхода из затонувшей подводной лодки методом так называемого «свободного всплытия в воздушном пузыре». Этот метод теоретически отрабатывался на подводных лодках в 50-80-е годы прошлого столетия с использованием аппаратов ИДА. Практически его отработать было невозможно, не существовало тренажеров. Но даже теоретическая отработка его давала какой-то шанс на спасение при драматических стеченьях обстоятельств. Сейчас об этом методе забыли начисто.

Возвращаясь к трагедии «С-80» надо сказать, что экипаж знал этот метод и хотел им воспользоваться, но обстоятельства были против.

Прошло около 10 минут катастрофы. Всё это время подводники предпринимали меры к спасению. Они продували цистерны главного балласта, используя командирские группы ВВД (главный резерв воздуха высокого давления – В.К.). Затем решили выйти из затонувшей подводной лодки. Отдраили нижний входной люк в 7-м отсеке-убежище, опустили тубус, приготовили 5 ИДА, но на поверхность никто не вышел: может быть потому, что не смогли или поздно приняли решение и не успели, а может быть потому, что на 14 человек имелось только 10 спасательных аппаратов ИДА-51. Они погибли вместе.

Дольше всех напору воды противостоял личный состав 1-го отсека – убежища. Хорошо обученные моряки выполнили все необходимые мероприятия по аварийной тревоге. Их действия были грамотными и последовательными. Они отключили командирскую группу ВВД от разрушенных центральных отсеков и продули носовую группу цистерн главного балласта, пытаясь увеличить дифферент на корму. Тем самым уменьшить глубину до 120 метров (глубина затопления лодки 196 метров – В.К.), с которой предусмотрен инструкцией самостоятельный выход из затонувшей подлодки, отдали аварийный буй для обозначения своего места. Однако, судьба распорядилась так, что в тех условиях, в которых находились последние 10 человек из всего экипажа и их действия не могли дать положительных результатов, а смерть медленно и неизбежно наступила от нехватки кислорода.

В первые 20 секунд катастрофы, в центральном посту не оказалось никого кто мог бы принять решение на немедленное использование ВВД на продувание цистерн. Самые опытные и знающие офицеры, каждый из которых имел допуск на самостоятельное управление подводной лодкой и мог дать правильные, последовательные команды и проконтролировать их исполнение в любой сложившейся ситуации находились вне центрального поста управления. Командир подводной лодки и его стажёр находились во 2-м отсеке, старший помощник командира был в боевой рубке, а командир БЧ-5 (механик) в 4-м отсеке. В момент создания аварийной ситуации командный состав находился в других помещениях и не смог прибыть на главный командный пост. Такая беспечность в сложившихся условиях плавания тем более была недопустима, чем нарушалась инструкция о запрещении плавания под РДП (работа дизеля под водой) при большом волнении моря.

Гибель подлодки «С-80» стала хрестоматийным примером для офицеров ВМФ. Ценой своей жизни 68 подводников вписали лаконичные слова статей документов по обеспечению живучести подводных лодок.

Любая инструкция пишется на основе опыта, а в подводном деле ещё и кровью предыдущих товарищей.

– Вадим Алексеевич ПОДЕРНИ (1889-?) окончил Морской корпус, затем отряд подводного плавания. В годы первой мировой войны исполнял обязанности минного офицера 1-го дивизиона подводных лодок Балтийского флота. Замечательный пропагандист идей подводного плавания. Возглавлял один из первых журналов для подводников – «Известия подводного плавания». Участвовал в первом боевом походе подводной лодки «Волк» типа «Барсов», который описал в статье «На подводной лодке в 1916 году». Первый боевой поход «Волка» (командир капитан 2 ранга И.В. Мессер) оказался самым удачливым не только в истории этой лодки, но и всего русского подплава в первой мировой войне. В походе за одни сутки было потоплено три парохода противника, а всего за 9 походов было одержано 4 победы, рекорд русских подводников на Балтике в первую мировую, который побили советские подводники во вторую мировую там же, на Балтике («Л-3» за 8 боевых походов уничтожила 28 кораблей и судов противника, командир капитан 3 ранга П.Д. Грищенко – В.К.).

Этот же поход описывает другой подводник, штурман подлодки «Волк», старший лейтенант Александр Васильевич Зернин (1891–1962) в статье «Первый поход подводной лодки «Волк»(19 мая 1916 года), опубликованной в бизертовском «Морском сборнике» № 6-1922 года. Обе статьи подтверждают факты побед «Волка», а главное – психологические и моральные взгляды авторов на подводную службу совпадают по всем параметрам – «яркие и любопытные картины, иногда жуткие, иногда величественные, во всяком случае, все необыкновенные и не забываемые никогда». Подводную службу переживают немногие, так как невелико число людей, плававших и плавающих под водой, но трагедии в ней отзываются болью всей страны, о чём наглядно доказала гибель АПЛ «Курск» в августе 2000 года. До настоящего времени очень скудны сведения о действиях русских подводных лодок впервой мировой войне, а между тем из малочисленных источников известно, что их опыт в дальнейшем был использован многими странами. Попытку обобщить опыт боевых действий русских подводных лодок в первой мировой предпринял капитан 2 ранга Нестор Александрович Монастырёв (1887–1957), офицер подводного плавания, минный(1915) и старший (1916) офицер первого в мире подводного минного заградителя «Краб», командовал подводными лодками «Нерпа» и «Скат». В белом Черноморском флоте служил минным офицером на подлодке «Тюлень», затем был назначен командиром подлодки «Утка», которую своим ходом привёл в Бизерту (Тунис). Он же редактор бизертинского «Морского сборника», издававшегося в 1921–1923 годах, где и публиковалась его работа «Наши подводные лодки во время войны» (Первой мировой – В.К.) – «Кроме стрельбы самодвижущимися минами, в русском подводном флоте было обращено большое внимание на постановку мин заграждения с подводных лодок. В этом отношении в русском флоте была проявлена инициатива, и ещё задолго до войны начал строиться подводный заградитель системы инженера Налётова в 550 тонн водоизмещением, с 60 минами заграждения и 4 торпедами». С появлением больших подводных лодок в Черном и Балтийском морях (500 и свыше тонн – В.К.) начались их беспрерывные крейсерства и блокада неприятельских берегов. Интересны сведения о подводной лодке «Акула» под командованием капитана 2 ранга Николай Александрович Гудима (1882–1915), совершившей в 1914–1915 годах 17 боевых походов на Балтике. И ставшей первой русской подводной лодкой, применившей тактику активного поиска противника в море вместо господствующего до этого ожидания на заданной позиции. До этого считалось, что 14 ноября 1915 года она пропала без вести в районе Либавы.

Но Монастырёв, ссылаясь на германские источники, приводит другие сведения о судьбе «Акулы»:

– Во второй половине ноября 1915 года подлодка «Акула»(350 тонн), взяв с собою впервые на палубу 6–8 мин заграждения с особыми для того приспособлениями, вышла в район Данцигской бухты. Во время своего пребывания в Данцигской бухте однажды она появилась перед самым городом (г. Данциг, ныне Гданьск – В.К.): всплыла и из своей 37-мм пушки обстреляла город, когда германская императрица посещала там госпиталя. Поднялся переполох, начались поиски и погоня за русской подводной лодкой. Миноносцы, тральщики и гидропланы бросились на «Акулу». Лодка успела погрузиться и, уходя, встретила канонерскую лодку, утопила её торпедой. В течение нескольких часов шла погоня за «Акулой», ей не давали всплыть, подвергая непрерывным атакам. В последний момент её видели всплывшей до половины с большим креном на левый борт. Вскоре она погрузилась, чтобы никогда больше не всплыть. Таковы германские источники о судьбе этой геройской лодки, на которой погиб один из лучших командиров-подводников первой мировой войны капитан 2 ранга Гудим.

Через 30 лет, в январе 1945 года в этой же Данцигской бухте другая подводная лодка «С-13» под командованием лучшего подводника второй мировой войны (подводника № 1) капитана 3 ранга Александра Маринеско одержала самую знаменитую подводную победу 20 века – потопив немецкий лайнер «Вильгельм Густлав», водоизмещением 25 484 тонн.

Не это ли следование славным подводным традициям – победа любой ценой, а главное – умением!

Даже небольшой анализ статей и просто мнений подводников-профессионалов позволяет заключить о незаменимости подводных лодок в современной войне и не только на море. И здесь стоит сослаться на мнение непопулярного в мире диктатора, но весьма недурного политика и военного стратега Адольфа Гитлера. Он в сентябре 1941 года, определяя значение технического предвидения в войнах 20 века, указывал на то, что в 1918 году несчастье немцев было в том, что тогдашнее руководство Германии не сумело своевременно распознать значение боевой техники. Тогда же он говорил: «Уже теперь ни один большой боевой корабль не может находиться в гавани…», – до гибели «Тирпица» в норвежских шхерах оставалось три года два месяца два дня.

В январе 1942 года Гитлер вынужден был признать, что «В мирное время следует закладывать такие основы военной промышленности, на которые можно опереться и во время войны». Строительство подводных лодок в Германии в период войны не восполняло их потерь в той мере, какой было необходимо. Слишком поздно была сделана ставка на подводный флот. Здесь предвидение Гитлера подвело, а в основном ошибка – война на два фронта.

Сегодня почему-то основой морского могущества стали считать авианосно-ударные соединения. Авианосец тот же большой корабль, который уязвим…. И здесь забыли в последнее время про лодки-истребители, сосредоточившись на дорогих подводных ракетных крейсерах. А зря!

Уроки нынешней войны в Ираке, как нельзя лучше подтверждают выводы – подводные лодки грозное оружие, способное разметать военно-морские группировки (анти иракские авианосно-ударные группировки в Персидском заливе и Средиземном море – В.К.). Одно упоминание, что в район Персидского залива выйдет российский ОБК (отряд боевых кораблей) и подводная лодка с крылатыми (противокорабельными) ракетами вызвала нервозность в Вашингтоне.

Да, многоцелевые субмарины оружие бедных государств, но, при сегодняшней морской политике сверх держав, самое действенное оружие на море.