Читать книгу Лихолетье. Книга II. Теплый сентябрь - Вадим Леонтьевич Самборский, Вадим Самборский - Страница 9

Я прибыл в Управление к назначенному времени. Ленинградцы, после постройки этого монументального восьмиэтажного дома, стали называть здание, не иначе как "Большой дом". Это негласное название намертво приклеилось – грозное учреждение все только так и именовали. "Потому, что из кабинетов этого дома очень даже запросто можно увидеть Колыму или Кандалакшу!" с долей иронии "шутили" горожане! Первый этаж здания поражал своим фасадом, который был облицован гранитными плитами и обилием больших окон. К входу постоянно подъезжают и отбывают много легковых автомобилей. На стоянке, что находится на прилегающей улочке, стоит тоже много автомобилей самых разных моделей. Фары всех машин забраны брезентовыми чехлами с небольшими прорезями для направленного пучка света, который в темноте способен осветить путь только на расстоянии 10 метров впереди движущегося автомобиля. Водители обязаны соблюдать светомаскировку при поездках в ночное время суток. Взгляд отметил, что по сравнению с весной 1940-го года у здания машин стало заметно меньше.

Открыв тяжёлую входную дверь, попадаю в вестибюль с высоким потолком и шестью колоннами из чёрного мрамора, поднимаюсь по широкой, сделанной из серого плитняка, лестнице с перилами. Лифты временно не работают. Приходится идти по ступеням, на которых закреплена широкая ковровая дорожка красного цвета. На лестничной площадке третьего этажа расположен пост дежурного сотрудника. Эта площадка своим видом напоминает уменьшенную копию главного вестибюля, только чёрных колонн всего две. Впрочем, на всех других этажах лестничные площадки такие же. Дежурный буравит меня с ног до головы своим строгим взглядом, затем просит предъявить документы или повестку. Достаю из внутреннего кармана пиджака своё удостоверение и уверенно его протягиваю дежурному сержанту – тот внимательно рассматривает в моём документе вклеенную фотографию, печать, подпись, затем пристально смотрит мне в лицо. Дежурный сличает изображение на фотографии с оригиналом и, удостоверившись, что всё в полном порядке, кладёт документ на стол, открывает свой журнал, вносит соответствующую запись о посещении и выдаёт мне пропуск. Когда буду возвращаться назад, дежурный в другом журнале сделает отметку о выбытии, заберёт пропуск и только тогда позволит мне покинуть это здание.

Товарищ Горский, вы знаете, куда следует пройти? спрашивает сержант, возвращая пропуск и видя моё лицо, начинает объяснять, как не заблудиться в местных коридорах Поднимитесь на пятый этаж, на лестничную площадку, далее пройдёте вправо по коридору, не доходя до конца, найдёте третий кабинет от окна. На дверях увидите табличку с номером кабинета. В нём вас ждут.

Спасибо! Не заплутаю! отвечаю дежурному и спешу подняться на пятый этаж. В этом здании все коридоры длинные, с надраенными паркетными полами из натурального дуба, под высокими открытыми потолками подвешены электрические лампы, которые не ярко освещают весь путь. Туда-сюда деловито ходят сотрудники и сотрудницы, кто-то носит военную форму, но большинство одето в гражданскую одежду. Замечаю, как конвойные, с соблюдением всех мер предосторожности, ведут арестованных на допрос и с допроса. Вся обстановка, интерьеры и спешащие по делам люди невольно настраивают на серьёзный разговор в этих стенах. Даже агитационный плакат, висящий на стене в вестибюле, на котором женщина поднесла ко рту палец руки, с суровым видом смотрит на тебя и призывает "не болтать!", сразу же даёт понять входящему, что в этой "конторе" к шуткам совсем не расположены! Кабинет нашёлся быстро. Секунд десять топчусь перед дверью, настраивая себя на разговор. Не сильно стучусь в дверь, открываю её и со словами: "Разрешите войти?" прохожу внутрь кабинета и оказываюсь в начальственной приёмной, и увидел сидящую за столом пожилую опрятно одетую даму в очках, деловито что-то стучащую на печатной машинке.

Здравствуйте! Меня зовут Владимир Горский. Мне назначено к товарищу Турову, на 15-30, начинаю знакомиться и одновременно докладываю о своём прибытии.

Здравствуйте, молодой человек! Меня можете называть Мария Петровна. Я секретарь Николая Николаевича. Не стесняйтесь и присаживайтесь на диванчик или вот, на тот стул, что стоит ближе к двери. Володя – мне можно так ВАС называть, по имени? мягким тихим голосом приглашает меня Мария Петровна.

Да, пожалуйста! Спасибо! отвечаю даме и присаживаюсь на предложенное мне место.

Товарищ майо, задерживается и ВАМ придётся его подождать. Вы ведь не сильно торопитесь? подкалывает меня Мария Петровна.

И рад бы смыться, да смелости не хватает! А ещё меня учили в детстве, что не прилично проявлять неуважение к старшим! Могут же и осерчать! с открытой улыбкой, в тон женщине отвечаю на её подколку.

Володя, а как ВАМ наш город показался? совсем запросто, спрашивает меня новая знакомая.

Потрясён, удивлён и очарован! кратко отвечаю, а сам думаю о Марии, о том, как она добралась до своего медсанбата и вспоминает ли обо мне. Смущённо улыбаюсь, вспоминая концерт, прогулку и наше трогательное прощание…

Да вы немного романтик! произносит Мария Петровна после моих слов и загадочной улыбки на лице.

Майор Туров задержался на двадцать минут. Внезапно входная дверь открылась, на пороге приёмной появился мужчина среднего роста, с умными усталыми глазами, одетый в кожаное пальто, военную форму из дорого материала, без знаков различия и фуражку с красной звездой на околыше, из-под которого видна седина волос, его тонкие губы над волевым подбородком говорят о силе характера. Он мельком взглянул на меня и произнёс, что ждёт через три минуты у себя и проследовал из приёмной в свой кабинет. Такую одежду обычно носят партийные товарищи или военные в больших чинах.

Ровно через три минуты переступаю порог его кабинета.

Разрешите войти! Товарищ майор государственной безопасности, младший лейтенант ГБ Горский прибыл по Вашему приказанию! чётко произношу слова доклада.

Проходите к столу и присаживайтесь на любой стул! в дополнение слов хозяин кабинета жестом руки показывает мне, куда можно "приземлиться" и, видя, как я скромненько присаживаюсь на стул в дальнем конце стола, заставляет меня пересесть на другое место. Да нет, не туда! Ещё ближе! Да, теперь правильно! потом представляется: Меня зовут Туров Николай Николаевич, я начальник одного из отделов в Управлении, между прочим, у немцев мой чин приравнен к генеральскому званию.

Я невольно, встаю со стула и вытягиваюсь "во фрунт"! Довольный произведённым впечатлением майор тоже поднимается со своего места и с улыбкой на лице произносит: Будем знакомы! затем подходит ко мне и протягивает свою крепкую руку для рукопожатия. В ответ тяну навстречу свою ладонь. Мы крепко пожимаем друг другу руки. Чувствуется, что у начальника отдела в руках есть немалая силушка. Крепкий мужик!

Прошу садиться – ведь в ногах правды нет! Разговор у нас будет долгий, интригует меня майор.

Затем мы, изучая друг друга, начинаем непринуждённо беседовать – вернее Туров задавал мне вопросы, а я на них отвечал. Сначала пришлось рассказать Турову, о том, где я родился и учился, о службе на дальневосточной пограничной заставе, о том, что закончил "номерную "спецшколу", после которой был отправлен в загранкомандировку и попал под следствие, рассказал о моих "приключениях" в Ленинграде, затем о боях на Карельском перешейке. Отдельно рассказал о том, что позднее продолжил службу в Западной Белоруссии, как встретил войну на границе и потом партизанил, был два раза ранен и эвакуирован на Большую землю, снова попал под следствие, но "органы" во всём разобрались. Туров молча слушал меня и не перебивал, делал какие-то записи в свой блокнот, что-то обдумывал, спрашивал, уточнял и опять делал своим карандашом в блокноте пометки. После всех вопросов-ответов Николай Николаевич помолчал с минуту, затем достал из ящика своего стола начатую коробку папирос "Казбек", подарок московских друзей, доставаемую им только по особым случаям и спички с краснозвёздным самолётом на этикетке.

Ты куришь? предлагает Николай Николаевич, вытаскивая две папиросы, одну из которых по-дружески протягивает мне.

Спасибо, товарищ майор! Я не курю! вежливо отказываюсь.

Совсем молодец! хвалит меня майор, затем убирает лишнюю папиросу в коробку, сминает гармошкой мундштук своей папиросы, прикуривает от спички, затягивается и выпускает в потолок сизый табачный дымок. Он медленно выкуривает папиросу, тушит окурок, убирает его внутрь вычурной пепельницы, потом произносит:

Владимир Владиславович, у меня к ВАМ есть один очень серьёзный разговор....