Читать книгу Ириска и Звезда Забвения - Вадим Панов - Страница 4

Сегодня праздник! Сегодня – радость! Сегодня будет волшебство!

Сегодня смех зальёт округу и все лягут спать с хорошим настроением! Потому что сегодня…

– Ура! – Пробежав через калитку, десятилетняя Ириска не удержалась и захлопала в ладоши, бурно выражая охвативший её восторг. – Ура! Ура! Ура!!

– Чему радуешься? – громко спросила Полика.

Сестра, к которой радостная Ириска примчалась рассказать о приближающемся Событии, сидела на террасе и сосредоточенно красила ногти. Сегодня Полика решила подарить каждому пальцу собственный цвет, разместила на столе не менее трёх десятков флакончиков с лаками и придирчиво выбирала из оттенков синего, зелёного, фиолетового, красного, жёлтого… Другими словами, из всех цветов и оттенков, что значились в её обширной коллекции. Занятие доставляло Полике истинное наслаждение, и девочка оторвалась от него неохотно и даже поморщилась, услышав издаваемый Ириской шум, заодно подумав, что в их скучном дачном посёлке не могло случиться ничего, способного вызвать подобный восторг.

Лето было в самом разгаре – стоял июль, многие ребята разъехались, Полика сама считала дни до обещанной родителями поездки к морю, и потому радость сестры показалась беспричинной. Впрочем, Ириска была младше на целых четыре года и частенько радовалась тому, что «взрослая» пятнадцатилетняя Полика считала недостойным внимания или упоминания.

– Ура!

– Да что случилось?!

– Цирк! – Ириска подпрыгнула, рассмеялась и снова захлопала в ладоши. Её переполняли чувства. – Цирк!

– Что цирк?

– «Четырёх Обезьян»!

– Я его знаю, – подтвердила Полика, возвращаясь к ногтям. – И что?

– Цирк приехал!

– Куда?

– Сюда!

– Сюда?! – Старшая сестра так изумилась, что едва не покрасила мизинец чёрным лаком вместо тёмно-синего. – Джузеппе приехал сюда? Не может быть! Они не могут пройти в наш мир.

– Цирк остался в Прелести! Но он рядом! Прямо здесь!

– Где?

– Да за воротами! – выкрикнула Ириска, обрадованная тем, что сестра наконец-то ей поверила. – Цирк приехал, и будет представление! Прямо сейчас!

– Где?

– На «футболке».

Так называли большую поляну за оградой дачного посёлка, на которой стояли ворота и несколько скамеек для зрителей. «Футболка» была достаточно большой, чтобы на ней расположился цирк «Четырёх Обезьян», но что ему делать здесь, в провинции, даже по меркам мира людей, не говоря уж о Прелести? Зачем давать представление вдали от шумных городов и многочисленных зрителей? Никогда раньше бродячие цирки не заглядывали в такие вот медвежьи углы.

– Будет представление!

– Врёшь!

– Я слышала зазывал. – Ириска хотела обидеться на неверие, однако искренняя радость от появления циркачей помогла девочке сохранить хорошее настроение. – Они кричали, что будет представление.

– Но почему здесь?

– Может, Джузеппе решил устроить нам сюрприз?

– Ты с ним говорила?

– Ещё нет. – Ириска схватила велосипед и развернула его к калитке. – Поехали!

– Подожди! – И Полика принялась торопливо докрашивать ногти. Именно докрашивать, не особенно задумываясь, каким цветом покрывает тот или иной палец.

Полика заторопилась, потому что увидела, как заискрился Самоцветный Ключ – особый кулон, который она постоянно носила на шее, и окончательно убедилась, что сестра не лжёт: цирк действительно поблизости, и волшебный Самоцвет готов распахнуть двери, пропуская девочек в Прелесть. В чудесный мир, расположенный совсем рядом и одновременно – необычайно далеко.

В мир магии и приключений.

– Кому ты сказала о цирке?

– Все уже знают!

– Где твой Ключ?

– В комнате оставила, – торопливо ответила Ириска. – Сбегать?

– Не будем терять время! – решила Полика, машинально дотронувшись до кулона. – Пройдём по моему Самоцвету. Так можно.

– Договорились!

Девчонки прыгнули на велосипеды и помчались к воротам посёлка.

Обе стройные, красивые, с большими глазами и светлыми, выгоревшими на солнце волосами: прямыми у Полики, кудрявыми у Ириски. Настолько соскучившиеся на летней даче, что без раздумий поспешили на звуки музыки, торопясь успеть к началу представления.

Поспешили, не зная, что впереди их ожидает невообразимо опасное приключение, уготованное чёрным человеком, ненавидящим великолепный Коралловый Дворец.

* * *

А тем временем в кустах, что окружали «футболку», едва не приключилась настоящая ссора…

– Осторожнее! – приглушённо вскрикнул барсук.

– Сам осторожнее! – огрызнулся страус.

– Ты мне на хвост наступил!

– А ты его не распускай!

– Думай, что говоришь.

– Зачем?

Несколько секунд барсук Уди изумлённо таращился на Хишу, пытаясь осознать последний ответ друга, после чего согласился:

– Действительно, зачем тебе думать?

– Ага.

– Это ведь так сложно.

Барсук надеялся, что на этом разговор закончится, однако Хиша всегда оставлял за собой последнее слово, и он довольно громко, но так, чтобы не услышали посторонние, заявил:

– Я буду думать, чтобы ты завидовал.

И подбоченился, поглядывая на барсука с горделивой улыбкой победителя, мол, что, съел? Уди же, который давным-давно привык к поведению друга, лишь вздохнул, как бы соглашаясь: да, съел, и тихо, но очень серьёзно, спросил:

– Что мы тут делаем?

Однако услышан не был.

Убедившись, что оставил последнее слово за собой, то есть именно он одержал победу в споре, Хиша несколько секунд наслаждался позой чемпиона, затем придирчиво оглядел барсука так, словно встретил его впервые в жизни, и строго сообщил:

– Надо замаскироваться. Если циркачи тебя увидят, то сразу узнают.

– Меня узнают? – поперхнулся Уди. – Скорее уж тебя, страусятина лохматая.

– Страусы не бывают лохматыми, – поправил друга Хиша.

– А какими?

– Пернатыми.

– То-то я смотрю, ты страус неправильный: лохматый и в перьях.

– Я тебя сейчас сумкой стукну, – кротко пообещал не лохматый.

– Не надо сумкой, – попросил Уди. – Кто знает, чем это закончится?

– Вот именно.

Хиша, решивший, что уже дважды «победил» в споре, пришёл в превосходное настроение и хихикнул, наслаждаясь своим умом.

– Теперь ты скажешь, что мы тут делаем?

Для вопроса были все основания.

Уди: Боевой Барсук красно-синих; и его болтливый друг-страус прятались в густых кустах на краю поляны, на которой цирк «Четырёх Обезьян» готовился дать представление. Сейчас их никто не видел: ни зрители, которые постепенно подходили к шапито, привлечённые громкой музыкой, ни циркачи, однако друзья не собирались прятаться всё время, им нужно было попасть внутрь, но как?

– Может, проскочим? – протянул страус. – Не все знают, что нас ищут.

– Здесь полно тех, кто знает, – напомнил Барсук.

– Значит, нам нельзя привлекать к себе внимание, – глубокомысленно произнёс Хиша. – Поэтому ты прикинешься цирковым животным и будешь делать вид, что я вывел тебя на прогулку.

– Может, наоборот? – насупился Уди.

– В наоборот никто не поверит, – парировал Хиша. – Я слишком красив, чтобы гулять на поводке.

– Ты хочешь нацепить на меня поводок?! – возмутился Барсук.

– Разумеется, ты ведь будешь делать вид, будто только что вышел из клетки.

– За это спасибо, – проворчал Уди.

Но, как выяснилось через секунду, поторопился.

– Иначе все решат, что ты из неё сбежал, – закончил Хиша. – И мы привлечём ненужное внимание. Нас поймают, все наши усилия пойдут прахом, и мой гениальный план не сработает.

– Расскажи о гениальном плане, – перебил друга Барсук. – Что мы тут делаем?

– Не мы, а они, – соизволил ответить Хиша.

– Кто они? – не понял Уди.

– Цирк, – объяснил Хиша тоном преподавателя молекулярной химии, случайно оказавшегося на уроке в первом классе. – Нужно выяснить, зачем сюда приехал цирк.

– Дать представление.

– В лесу?

Уди помолчал, внимательно оглядел поляну, собирающуюся публику – зрителей было значительно меньше, чем на обычных выступлениях «Четырёх Обезьян», почесал в затылке, припоминая их путь в кусты, в которых они сейчас прятались, и сообщил:

– Здесь неподалёку есть дачный посёлок, а поскольку сейчас лето, в нём наверняка полно знающих о Прелести детей. Цирк даст представление, всех порадует и уедет. А вот нам надо держаться от шапито подальше, потому что я не хочу попасть в клетку по-настоящему.

– Цирк «Четырёх Обезьян» – самый большой и самый известный в Прелести, – поучительно напомнил другу Хиша. – Никогда! Никогда раньше он не давал представлений на лесных полянах у дачных посёлков.

– Всё меняется.

– И я хочу знать, что именно изменилось, – топнул правой лапой Хиша. – Идём! Делай вид, что ты из клетки. Иногда рычи, но дружелюбно, не пугай публику.

– Нас поймают, – вздохнул Уди.

– Только не тявкай, потому что на собачку ты не похож.

– Даже на кавказскую овчарку?

– Ты плохо подстрижен.

– Но…

– Тихо! – Страус стал по-настоящему серьёзным, и Барсук замолчал. – Я сделаю нас невидимыми, так что в цирк мы войдём легко.

– А потом? – Уди покосился на таинственную кожаную сумку, которую друг всегда носил на плече. – Что будем делать, когда твоё волшебство растает?

– Тогда и решим. – Хиша глубоко вздохнул и сделал шаг из кустов. – Идём, пока на нас никто не обратил внимания.