Читать книгу Ириска и Звезда Забвения - Вадим Панов - Страница 5

«Футболка» располагалась не сразу за воротами: сначала нужно было перейти ведущую к посёлку дорогу, углубиться по тропинке в заросли и лишь затем оказаться на большой поляне. Именно от неё, по мнению местных, начинался «настоящий» лес, поэтому считалось, что «футболка» находится на опушке. Полоса деревьев и кустов, отделяющая поляну от дороги, была довольно густой, однако яркое шапито скрывали не только ветви: бродячий цирк пребывал хоть и на той же поляне, но в Прелести, и увидеть его можно было, лишь пройдя в волшебный мир с помощью Самоцветного Ключа.

– Ты готова? – громко спросила Полика.

– Да! – выдохнула Ириска. Ей не часто доводилось бывать в Прелести, и она немного волновалась.

– Вперёд!

Девочки оставили велосипеды, подошли к месту, на которое указывал кулон Полики, и, взявшись за руки, «нырнули» в воздух, который внезапно оказался жидким. Но не мокрым. Зато холодным, как снег на вершине горы.

Такими были врата в волшебный мир: похожими на вертикальную лужу, за которой скрывалось много невероятных тайн и приключений.

– Мы в Прелести!

– Ура!

А в следующее мгновение Ириска и Полика услышали настоящий звук трубы, а не волшебное эхо, что доносилось до мира людей.

– Они начинают!

– Скорее!

И девочки побежали к главному входу, не забывая при этом озираться по сторонам на выставленные циркачами диковинки.

– Они привезли долбоцефалов! – Ошарашенная Ириска указала на загон, в котором топтались огромные, не уступающие элефантам звери. Долбоцефалы напоминали гигантских ящериц с массивными головами, вооружёнными устрашающими рогами и защищёнными крепким роговым панцирем – благодаря солидной защите огромные монстры могли пробивать даже крепостные стены. – Я никогда их не видела!

– Увидишь на представлении!

– Полика, пожалуйста, давай быстренько сбегаем и их погладим! – протянула Ириска. – Ну, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста…

Гладить здоровенных ящеров, у которых присутствовали не только рога, но и клыки, показалось старшей сестре глупостью, поэтому она воспользовалась главной отговоркой:

– Мы опаздываем!

– Откуда ты знаешь?

– Отсюда! – Девочка подняла указательный палец, заставив Ириску умолкнуть. – Слышишь?

– Ах!

Задорная цирковая труба пропела вновь. Да так явственно! Так отчётливо! Так весело! На этот раз трубадуры «Четырёх Обезьян» не ограничились коротким призывом – прозвучала целая музыкальная фраза, на которую нельзя было не обратить внимания, поскольку смысл её знал всякий, кто хоть раз побывал в цирке.

– Начинается парад-алле![1] – крикнула Полика.

– Мы успеем! – отозвалась позабывшая о долбоцефалах Ириска. – Успеем! Успеем!!

И девочки успели.

Дородная медведица в сарафане, капоре и модных солнцезащитных очках продавала билеты прямо у входа в шапито: гривенник на галёрку, полтинник в центре, золотая лилия – у арены; и сёстры, не раздумывая, отправились на первый ряд. Схватили подаренные леденцы, бегом добрались до кресел, плюхнулись в них и тут же захлопали, бурно приветствуя появившихся артистов.

– Акробаты! Акробаты!!

– Алле!

Мускулистые ребята одновременно сделали сальто вперёд, потом назад, а потом замахали руками, приветствуя почтенную публику. А следом шли жонглёры, которым наступали на пятки забавно подстриженные пудели, клоуны на дурацких велосипедах, усатый дрессировщик, не побоявшийся вывести злобно клацающего клыками бедозавра, канатоходцы, эквилибристы…

– Алле!

А командовал парадом настоящий орангутан – с длинными передними лапами и короткими задними, с круглыми ушами, чёрными глазами и огромным подвижным ртом, то и дело расплывающимся в весёлой улыбке. Орангутан был вёртким, словно уж, и рыжим, будто кусочек солнца. И ещё он оказался настоящим франтом: облачён в отутюженный чёрный фрак, который носил с небрежным изяществом, белую манишку, белые брюки и белые перчатки. А его голову украшал чёрный цилиндр, лихо заломленный на затылок.

– Кто это? – спросила Ириска у соседки, которой оказалась фея Двора Бесподобных.

Эта девочка жила в соседнем посёлке, и иногда они встречались на лесном пляже.

– Шпрехшталмейстер[2] Трындель!

– А где Джузеппе?

– Кто?

– Не болтайте! – прошипели сзади. Во втором ряду Ириска заприметила чинное семейство Выдриусов, хозяев заросшего Унылого пруда, и поняла, что побеситься на представлении не получится. – Девочки, ведите себя тихо, ничего же не слышно.

Не слышно? Как можно не слышать музыку? И как можно было слышать что-то, кроме неё?

Ведь сейчас звучала не одинокая труба, которой цирковые музыканты подавали первые сигналы. Нет! Во время парада оркестр разыгрался в полную силу, сопровождая яркое действо великолепным маршем, обещающим стать увертюрой к чудесному представлению.

Музыка, смех и аплодисменты…

И всё вокруг завертелось, заворожило, увлекло…

Хорошее настроение вскружило голову, и никто из зрителей не заметил, как посреди арены появилась золотая тумба и когда на неё успел взгромоздиться вездесущий Трындель.

– Спешите видеть! – объявил орангутан, оказавшись в перекрестье нескольких прожекторов. – Только сегодня и только сейчас! Проездом из Владивосторга в Шанхей! Единственное представление даёт знаменитый на весь мир цирк «Четырёх Обезьян»!!

И на этих словах за спиной шпрехшталмейстера явилась весёлая троица: два шимпанзе с саксофонами, один в красном смокинге, другой в лимонно-жёлтом, и гигантская горилла в ярко-зелёном, сосредоточенно дующая в блестящий тромбон.

– Представление начинается!

Трындель выстрелил из большого револьвера, и тумба с четырьмя обезьянами скрылась в тумане золотых и серебряных блёсток. Музыка резко оборвалась, арена показалась пустой, в зале грянули аплодисменты, а возле Полики появился энергичный мороженщик в белом с красными полосками фартуке, белом комбинезоне и с объёмистым лотком на пузе:

– Мороженое! Ледяные шоколадные шарики в вафельных рожках! Три ванильных десерта по цене двух! Объедение!

– Нет… – Полика помнила, что мама просила не есть перед ужином сладкое, и попыталась мужественно отказаться от соблазнительного предложения.

Но усач не отступал:

– Сахарная вата! Сладкая газировка!

– Мороженое, – решительно произнесла Ириска, не отводя взгляд от арены. – Два! Которое как три!

– Дайте, – согласилась Полика, протягивая деньги.

А на арене уже началось представление, оторваться от которого не было никаких сил. Да и зачем отрываться? Зачем пропускать замечательное шоу? Зачем?

Забавные пудели прыгали в обручи по одиночке и стаями, кувыркались и ходили на задних лапах. Воздушные гимнасты в блестящих трико взлетали к самому куполу, вызывая в зале громкое аханье. По натянутым, как струны, канатам ездили на одноколёсных велосипедах медведи в цветастых шортах, а силачи Кияшко поднимали огромные штанги и свободно жонглировали гигантскими металлическими шарами, каждый из которых мог раздавить средних размеров дом. Или же долбоцефала – этих гигантских редких зверей, чьи массивные головы украшали страшные рога, не часто можно было увидеть за пределами благодатной долины Голубых Озёр, и потому их появление произвело фурор. А уж когда усатый дрессировщик бросил гигантам разноцветный мячик и они затеяли потешную игру в футбол, зал взорвался аплодисментами.

За мороженым последовала газировка, потом сахарная вата, потом леденец на палочке… Красноносый клоун подарил Полике голубой шарик, а Ириске – со звёздочками; пробегающий пудель позволил себя погладить, а бедозавр зло вытаращился и клацнул пастью совсем рядом, добавив к сладости происходящего терпкий привкус испуга.

Время летело незаметно, зрители не уставали хлопать и смеяться, из-за кулис выбегали всё новые и новые артисты, и казалось, что чудесное представление не закончится никогда. Что его можно смотреть вечно.

Однако любое, даже самое прекрасное шоу рано или поздно приближается к финалу.

– А теперь – гвоздь программы! – помпезно провозгласил Трындель после выступления стаи летучих мышей и жутких ночных гадов, из которых Ириске больше всего запомнились опасные крылоцапы. – Величайший волшебник всех времён и народов! Чёрный маг и престидижитатор![3] Великий Захариус Удомо!

Раздался оглушительный взрыв, и шпрехшталмейстер рассыпался в разноцветные конфетти.

– Ах! – дружно выдохнули зрители, семейство Выдриусов зарычало, а мальчик, что сидел слева от Полики, проглотил целый шарик ванильного мороженого.

Арена окуталась дымом, а когда он рассеялся, перед зрителями предстал высокий мужчина с узким неприятным лицом и большими ушами. Его короткие кудрявые волосы, когда-то чёрные, а сейчас – с густой проседью, плотно облепляли голову, словно боялись опасть и не вернуться, а тёмные глаза смотрели с ленивым превосходством. Удомо был облачён в бордовый фрак и того же цвета ботинки, сорочка на нём была алая, а галстук – тоже бордовый. Завершали картину цилиндр, который Захариус сразу передал помощнице, и лёгкий чёрный плащ, оставшийся на узких плечах престидижитатора на всё время представления.

Маг оглядел зал, улыбнулся и щёлкнул пальцами:

– Алле!

– Ах! – повторили зрители, потому что на арене, повинуясь неслышному приказу Удомо, появились все четыре обезьяны разом: горилла Кокки внизу, на её плечах шимпанзе Грым и Грам, а на них балансировал улыбающийся во весь рот Трындель.

– Смертельный номер! – провозгласил неунывающий орангутан, придерживая спадающий цилиндр задней лапой. – Вы видите знаменитую пирамиду «Четырёх Обезьян» – визитную карточку нашего цирка!

Зрители разразились аплодисментами, но тут же снова выдали:

– Ах!

Потому что после следующего щелчка пальцами пирамида обернулась белым элефантом в жёлтом тюрбане. Элефант встал на передние лапы, вытянул хобот и прогудел «Калинку», отправив публику в состояние неописуемого восторга.

– Замечательный номер, правда?

Полика повернулась и с удивлением увидела, что слева, в кресле, где только что сидел проглотивший мороженое мальчик, свободно развалился орангутан-шпрехшталмейстер.

Увидела и не удержалась от вопроса:

– Вы ведь только что были на арене?

– Это магия, моя милая, – рассмеялся Трындель. – Разве ты не почувствовала?

– Почувствовала.

– И я тоже, – вставила Ириска, обрадованная тем, что к ним подошёл сам шпрехшталмейстер.

Но орангутан смотрел исключительно на Полику.

– Тебе нравится представление?

– Очень!

– Раньше гвоздём программы считался дрессировщик тигров, но работа поглотила беднягу целиком, и пришлось сделать ставку на волшебника.

– Мне нравится выступление Удомо, – произнесла девочка для поддержания разговора.

– Мне тоже. – Орангутан растянул огромный рот в весёлой усмешке.

Тем временем Захариус куда-то дел элефанта и вновь оглядел зал. Медленно оглядел, словно пытаясь отыскать того, кто в него не верил или кому не понравился фокус. Взгляд у Захариуса оказался тяжёлым, словно отлитым из чугуна, однако зрители не волновались и не тревожились. Напротив, они улыбались, ожидая, когда Удомо совершит очередное чудо.

– Для следующего номера мне нужен помощник! – громко объявил чёрный маг. – Кто хочет рискнуть?

– Приключение начинается, – прошептал Трындель, неожиданно оказавшись совсем рядом с Поликой. – Ты готова?

– Я не хочу, – так же тихо ответила девочка.

– Меня возьмите!

– Меня!

– Меня!!

По всему залу дети и взрослые тянули руки, надеясь, что престидижитатор их заметит, но Захариус медлил. Улыбался, растягивая губы, словно они были сделаны из резины, и медлил.

– Боишься? – спросил орангутан.

И попал в точку: подобные обвинения девочка не терпела.

– Что нужно будет сделать?

Полика не раз бывала в цирке и видела, что фокусники вытворяли с добровольными помощниками: прятали их в тёмные комнаты, запирали в сундуках, распиливали на части и даже переодевали!

– Вдруг он меня спрячет и забудет куда?

– Глупышка, – рассмеялся шпрехшталмейстер. – Захариус Удомо – величайший маг Прелести! Он никогда ничего не забывает. Иди скорее!

И буквально вытолкнул девочку на арену.

– Отлично! – провозгласил престидижитатор. – Помощница у меня есть!

В зале послышались разочарованные голоса, но они быстро стихли.

А Ириска, обрадованная тем, что сестра примет участие в настоящем цирковом представлении, громко засмеялась, захлопала в ладоши, услышала очередное недовольное: «Пс-с!» от семейства Выдриусов, затем короткое: «Пст!!» – решила, что ей делает замечание кто-то ещё, повернулась на голос, и… и замерла с открытым ртом и разведёнными для хлопка ладонями – в проходе между рядами стоял Дикий Страус.

Самый что ни на есть настоящий.

* * *

– Кто пустил в зал этих зверей? – злобно прошипела Ушастая Бетти, резко отвернувшись от щёлочки, через которую следила за зрительным залом. – Я спрашиваю: кто?!

– Может, они мороженое продают? – пропищал чей-то голос из груды клоунских велосипедов.

– Что?! – взревела Ушастая.

На этот раз ответом стала тишина.

За глаза Бетти называли Ушастой, поскольку она дрессировала летучих мышей и прочих ночных гадов, однако в лицо ей так говорить опасались, потому что тётка являлась главной помощницей Захариуса Удомо и имела право приказывать остальным циркачам. Во время представления Бетти разгуливала за кулисами в обтягивающем трико с ушами, но сейчас, поскольку её номер уже закончился, Ушастая стащила с головы капюшон, выставив на всеобщее обозрение редкие волосы до плеч, сальные настолько, что не было никакой возможности определить их подлинный цвет. В сочетании с расплывшейся от пота косметикой лохмы превращали неприятное лицо Бетти в отвратительную маску.

Отталкивающая внешность и мерзкий характер делали Ушастую грозой «Четырёх Обезьян», и циркачи боялись её почти так же, как Захариуса.

– Что это за звери? Откуда?

Униформисты испуганно прижались к стенам и выглядели так, словно проглотили языки – все одновременно, и потому Ушастая подозвала к себе усатого Ядоша Тубрича, главного дрессировщика цирка, которому не хватило скорости и умения вовремя спрятаться.

– Ядош!

Лицо несчастного исказила гримаса ужаса, но он сумел скрыть её, поскольку страшной хозяйке ночных гадов нравилось, когда ей улыбались.

– Да, Бетти? – Дрессировщик посмотрел на толстуху и попытался выдавить из себя усмешку. Получилось так себе.

– Ядош, кто пустил в зал эту курицу-переростка?

– Какую… э-э… курицу?

– Ты не видишь?

– Нет, Бетти, не вижу, – жалобно пропищал Тубрич, надеясь, что на этом его мучения завершатся.

– Так подойди и посмотри!

Дрессировщик подчинился, осторожно выглянул из-за кулис, повертел головой и удивлённо поднял брови:

– Это же Дикий Страус!

– Так поймай его, дубина! – вскипела Бетти. – Поймай немедленно!

И по привычке взвизгнула: «Вау!»

* * *

Услышав «Пст!» и увидев, что её зовут какие-то странные существа, Ириска решила, что эти двое – артисты, потому что выглядели они необычно, именно так, как могли бы выглядеть циркачи «Четырёх Обезьян».

Ближе к девочке стоял страус, причем, скорее всего, дикий, ибо ничего домашнего в его облике не наблюдалось. На страусе были надеты широкие, немного драные джинсы с накладными карманами на бёдрах, чёрные кеды и майка с надписью «Птицы рулят!». А ещё он таскал потёртую коричневую сумку на широком ремне через плечо и сейчас придерживал её левым крылом. Компанию страусу составлял невероятно огромный барсук в синей рубашке с закатанными рукавами, коротких красных брюках и красных кедах. Барсук настороженно оглядывался, как будто ждал неприятностей, а страус не отрываясь смотрел на Ириску.

– Пс-с-ст!

– Вы меня? – удивилась девочка.

– Тебя, тебя, – подтвердила странная птица и закивала головой на длинной шее.

– Зачем?

– Надо!

– Я не могу. – Полика как раз ступила на арену, и Ириска собиралась обязательно посмотреть эту часть представления. – Можно потом?

– У тебя билеты неправильные, – прошипел страус и даже лапой притопнул, показывая, как сильно билеты не такие, какими должны быть. – Иди сюда, а то выведу, и ничего не увидишь!

– Прямо сейчас идти?

– Иди сюда, сказал!

Ириска вздохнула, но поняла, что придётся подчиниться. Встала с кресла – нервные Выдриусы тут же попросили «двигаться быстрее» – и подошла к парочке.

– Что случилось?

И сдавленно вскрикнула, поскольку вместо ответа её подхватили, зажали рот и быстро понесли прочь.