Читать книгу О бесстыдницы, о недотроги! (сонеты, рондели, баллады) - Вадим Степанцов - Страница 7

Потрескивал камин, в окно луна светила,

над миром Царь-Мороз объятья распростер.

Потягивая грог, я озирал уныло

вчерашний нумерок «Нувель Обсерватер».

Средь светских новостей я вдруг увидел фото:

обняв двух кинозвезд, через монокль смотрел

и улыбался мне недвижный, рыжий кто-то.

Григорьев, это ты? Шельмец, букан, пострел!

Разнузданный букан, букашка! А давно ли

ты в ГУМе туалет дырявой тряпкой тер

и домогался ласк товароведа Оли?

А нынче – на тебе! «Нувель Обсерватер»!

Да. С дурой-Олей ты намучился немало.

Зато Элен, даря тебе объятий жар,

под перезвон пружин матрасных завывала:

«Ватто, Буше, Эйзен, Григорьев, Фрагонар!»

Ты гнал ее под дождь и ветер плювиоза,

согрев ее спиной кусок лицейских нар,

и бедное дитя, проглатывая слезы,

шептало: «Лансере, Григорьев, Фрагонар».

Как сладко пребывать в объятьях голубицы,

как сладко ощущать свою над нею власть,

но каково в ее кумирне очутиться

и в сонм ее божеств нечаянно попасть!

О, как ты ей звонил, как торопил свиданья,

как комкал и топтал газету «Дейли стар»!

И все лишь для того, чтоб снова на прощанье

услышать: «Бенуа, Григорьев, Фрагонар».

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

…Сколь скучен, Константэн, круг жизни человека!

У Быкова инфаркт, с Добрыниным удар,

и архикардинал – беспомощный калека.

Им не нужны теперь Буше и Фрагонар.

Так улыбайся там, в лазури юной Ниццы,

Вгрызайся в перси див, забудь о том, что стар.

Пусть будет твой закат похожим на страницы

альбома, где шалил сангиной Фрагонар.