Читать книгу Дурные намерения - Вадим Валерьевич Бескровный - Страница 9

Выйдя из здания Выставочной галереи с упакованной картиной подмышкой, Ларри оглянулся. По широкой набережной гуляло огромное количество людей, которые приехали в город на отдых. Все в шлёпках, плавках, купальных костюмах, пляжных туниках, открывающих на всеобщее обозрение далеко не всегда красивые части тела. Во всём многообразии пляжной одежды Ларри выглядел как белая ворона в своём лёгком светлом костюме.

Он свернул вправо и пошёл вдоль здания Выставочной галереи, чтобы уйти с набережной и сесть в такси. Идти пешком домой вверх по улице с картиной в руках, которая весила килограмма четыре, ему совсем не улыбалось.

Перед ним, прямо по центру площади, стоял торговый центр «Ахинмай», который когда-то давно служил морским вокзалом. Но теперь вся территория пляжа была отдана на откуп отдыхающим, а в бухте плавали лишь яхты и скутера.

Ларри вышел на площадь, свернул направо и пошёл прочь от набережной, сначала мимо лотков, в которых продавали шашлыки, шаурму, мороженное, прохладительные напитки и прочее, потом мимо магазинов. Он дошёл до заграждения, которое отделяет территорию набережной от других улиц, чтобы машины не заезжали туда, где гуляют отдыхающие. За заграждением стояли многочисленные такси, которые могли отвезти в любую точку города и даже в другие близлежащие города.

Ларри подошёл к первому попавшемуся таксисту, чья машина не была похожа на раздолбанное ведро с гвоздями. Добродушного вида толстяк в ситцевых штанах, белой рубашке с коротким рукавом и чёрной матросской кепке с надписью на ленте «Черноморский флот», но без кокарды, стоял рядом с подержанной, но хорошего вида «KIA Rio» белого цвета.

– Отвезите меня в «Мачту», – попросил его Ларри.

– Легко, – улыбнулся толстяк.

Ларри открыл заднюю дверь машины и аккуратно положил на сиденье картину. Сам он сел на переднее пассажирское сиденье.

Пешком, с набережной до его дома в микрорайоне «Мачта», можно было дойти минут за тридцать, но не потому, что Ларри жил так близко к пляжу, а потому что Ахинмай был выстроен вдоль бухты, и ширина его от кромки воды в бухте до подножия Хешикского хребта гор не превышала пяти километров. Такси по узким улочкам города петляет не больше пятнадцати минут, в зависимости от плотности движения.

– Вы с выставки идёте? – спросил таксист, выезжая задом с парковочного места.

– Ага, – Ларри не испытывал большого желания общаться с незнакомым ему человеком.

– Я смотрю, она пользуется спросом, сегодня много человек шло с картинами.

Таксист разговаривал с сильным хохлятским акцентом, что резало слух.

– Там было на что посмотреть, – ответил Ларри.

– Много народу было? – не унимался таксист.

– Хватает, – кивнул Ларри. Он подставил лицо прохладному воздуху, дующему через открытое окно.

Таксист щёлкнул языком:

– В этом году туристов как никогда много. В Турции вот пожар в отеле случился, потом ещё землетрясения! Там штукатурка со стен сыпалась, можете представить!? Все бегут оттуда! Ещё и вирус начал распространяться! Это наказание, а не отдых. В Египте стреляют! Кругом террористы! В Крым многие боятся ехать. А я там был месяц назад, всё тихо, спокойно, только цены кусаются. Мне наплыв, конечно, только на руку, без работы я не сижу, но такие столпотворения! Это же невыносимо! Не продохнуть! Шестьдесят шесть тысяч человек в нашем городе живёт, так? Этим летом их, наверно, шестьсот шестьдесят шесть тысяч…

Ларри понимал, что поток слов с хохлятским акцентом ему не остановить, пока не остановится такси, поэтому он с буддистским спокойствием отрешился от происходящего. Он думал об Анне, о том, как сексуально она выглядела в своём топике и шортиках, и насколько она была бы сексуальней, если б осталась только в своих чёрных африканских косичках, одетая в солнечный свет. Ларри не был влюбчив, но у него не выходили из головы её лицо, её манера говорить и уверенная осанка. В ней чувствовался вызов, который Ларри охотно бы принял.

И, конечно, он думал о том, чтобы встретиться с девушкой ещё раз. Увидеть её тёмно-зелёные глаза и тёмные волосы. Она не ответила ему ни да ни нет по поводу возможной встречи. Просто взяла его визитку и сказала, что позвонит, но пессимист в нём нашёптывал ему, что она не позвонит. Оптимист же в нём внушал веру в то, что он был обаятелен как никогда, и никакая девушка, сколь бы ни был силён её характер, не устояла бы перед его харизмой.

Ларри никогда не испытывал чувства любви, да и сильного чувства увлечения у него не было. С женой отношения получились продолжительные, потому что у них был отличный секс, потом появился ребёнок, а потом случился развод. Ларри считал, что невелика потеря. На текущий момент более или менее продолжительные отношения у него были с замужней женщиной, лет на десять старше его. Но тут всё более прозаично: она платит. Сегодня он увидел девушку, которая отлично укладывалась в его представление о том, как должен выглядеть женский пол. Юная нимфетка. Позвонит или не позвонит? Гамлетовский вопрос.

Такси всё время поднималось в горку, но Ларри почувствовал, что угол наклона стал круче, а это значит, что они почти доехали до места его проживания. Он начал приходить в себя от сладкой дрёмы. Таксист продолжал свой монолог, ему было всё равно, слушают его или нет:

– …и вот что получается: туристов так много, что на всех воды не хватает. В «Мачте» ведь тоже воду отключают!? (В этот момент Ларри кивнул, но таксист этого даже не увидел). Везде отключают. Это беда. Три миллиона человек отдыхающих было в нашем Ахинмае за это лето. – Таксист куда-то махнул рукой, и Ларри решил, что до того, как стать таксистом, он был учителем истории.

Машина въехала во двор, который с четырёх сторон был окружён домами, а посередине располагалась детская площадка со спортивным инвентарём.

– Какой дом? – спросил таксист.

– Девятый, – ответил Ларри.

Микрорайон «Мачта» был построен восемь лет назад и состоял, в основном, из пяти– или девятиэтажных панельных домов. Имея собственные детские сады, школы и магазины, район считается самостоятельным образованием. Южнее и юго-восточнее района находился гаражный кооператив и единственная дорога к дачным участкам Николаевка. Севернее – центральный район города. Юго-западнее был микрорайон Южная Заря, которым и заканчивалась жилая зона на мысе Удермез.

Машина заехала на площадку, окружённую четырьмя девятиэтажными домами и, поднявшись по узкой дорожке, остановилась перед домом под номером девять.

– Семьдесят рублей, – объявил таксист.

Ларри отсчитал деньги, сказал таксисту «Спасибо», вышел из машины и забрал картину с заднего сиденья.

Таксист козырнул на прощанье:

– Хорошего вам дня.

И уехал.

Ларри никогда не носил с собой барсетки или сумки. Всё, что ему было необходимо, он носил в карманах. Подходя к двери подъезда, из внутреннего кармана пиджака он достал ключи.

Дом состоял всего из двух подъездов, Ларри жил в левом, который находился чуть выше правого, в силу того, что дом стол на холме.

Он зашёл в подъезд и, не пользуясь лифтом, поднялся на третий этаж. В подъезде был мусоропровод, что было удобно, но запах вызывал невольные ассоциации со свинарником. Ларри не жил в частном доме, и не ухаживал за домашней скотиной, но мог поспорить, что в подъездах с мусоропроводом пахло так же, как и в хлеву. Сравнения со зверинцем отвечало мнению Ларри о всём человечестве в целом: люди – свиньи, у этих двух особей даже ДНК схожее. Одно радовало: в квартиру смрад из подъезда не попадал. Хотя, может он просто привык.

Зайдя домой, Ларри поставил картину на пол, прислонив к стене, и снял туфли. Первым делом, он зашёл в спальню и включил сплит-систему, во вторую очередь отправился на кухню, чтобы выпить стакан холодного апельсинового сока.

Наслаждаясь соком, он посмотрел на ручные часы – водонепроницаемые Tempest Viking Diver – показывающие половину пятого вечера. У него было время, и для того, чтобы повесить картину, и, для того, чтобы отдохнуть. На сегодня у него дел больше не было, все встречи были запланированы на понедельник.

Ларри жил один почти два года, с тех пор как он развёлся в конце 2015-го, и его это больше чем устраивало. Он даже домашних животных не заводил. Не потому, что ему мешал шум или присутствие других живых существ. Ларри бы про них забыл, как он забыл о том, что где-то по ту сторону Урала живёт его мать.

Обстановка в квартире была близка к аскетизму, но тут причина крылась в том, что, уходя, жена забрала почти всё, что было нажито в браке. Много вещей Ларри не требовалось, ему и двухкомнатная квартира одному не требовалась, но он обстоятельно обживал своё жилище, исходя из собственных предпочтений.

После развода он переделал интерьер и, спустя полтора года, купил всё необходимое на кухню и в спальню, сделал ванную комнату и туалет. Не успел только купить мебель в зал и сделать ремонт в коридоре.

От входной двери зал был слева и стоял, как бы, особняком от спальни и кухни, хотя, что радовало Ларри, у спальни с залом был общий балкон. Всё, что он успел сделать в зале, это повесить гардину с тюлем, узор на которой очень уж напоминал сперматозоидов, и купить двуспальный раскладывающийся диван. Зато точно такой же диван, только размерами поменьше, он поставил на балконе, чтобы можно было отдыхать на воздухе и греться на солнце, не выходя из квартиры. Ещё в зале стояла тумбочка и велосипед.

Ларри решил, что он повесит картину напротив окна. Сначала у него была мысль повесить её в спальню, но он передумал. Лаврентий не тяготел к искусству, но, посетив выставочный зал, он решил, что было бы неплохо хоть как-то украсить квартиру, чтобы она не выглядела такой обезличенной. И вышитый на фоне голубого неба и зеленоватого моря фрегат был в самый раз, к тому же он гармонировал со светло-голубыми обоями в зале.

Все инструменты Ларри хранил на балконе. Напротив диванчика стоял собранный вручную шкаф с полочками, в котором хранились разные инструменты, фурнитура, болты и шурупы, батарейки, насос для велосипеда и многое-многое другое. При этом никакого бардака на полках не было, у Ларри всё хранилось в идеальном порядке.

Он перенёс картину в зал и освободил от бумаги. Тот, кто оформлял картину в рамку, не поленился с обратной стороны приделать капроновую нить, чтобы за неё можно было повесить картину на гвоздик.

Ларри потребовалось немного времени, чтобы проделать в стене дрелью дырку, забить в неё чопик и вкрутить саморез. До этого он ещё прошёлся вдоль стены с метром, чтобы повесить картину по центру.

После проделанной работы он положил инструменты на свои места и встал по центру комнаты, чтобы посмотреть на картину. Он подошёл, положил сверху уровень, поправил картину и, убрав инструмент, снова отошёл на центр комнаты. Результат его удовлетворил.

Фрегат был что надо. Он надвигался на зрителя, демонстрируя мощь и энергию судна, на котором, возможно, отправлялись искать сокровища пираты или крейсировали океаны военные. Паруса были полны ветра, канаты натянуты струнами, а пушки, торчавшие из орудийных портов, готовы к бою. Погода на изображении благоволила морякам, кем бы они ни были: ярко светило солнце, хоть его и не видно было на картине, и дул попутный ветер.

Картина источала жизнеутверждающую энергию. Казалось, вдохнёшь полной грудью, стоя рядом с ней и почувствуешь солёный морской бриз, а, прислушавшись, услышишь чаек, хоть они и не были изображены, а корабль плыл, скорее, в океане, чем ближе к берегу.

Ларри с трудом мог поверить в то, что картину вышила столь молодая девушка. Хотя она дала исчерпывающую информацию по вышивке, он склонялся к мысли, что картины вышивала родственница, которая не смогла участвовать в выставке. В принципе, это не имело большого значения, но мысли его снова вернулись к Анне.

В прихожей зазвонил телефон. Шкаф, стоящий там, с одной стороны заканчивался полочками, на которых можно разложить всякую мелочь. На них стояли кое-какие безделушки, но на средней полке Ларри всегда оставлял ключи от квартиры, портмоне и мобильник, когда возвращался домой. Последняя модель «Айфона». Ларри любил демонстрировать свою статусность.

Он взял телефон и посмотрел на экран, на котором высвечивались входящий номер и имя звонившей. Ларри не горел желанием разговаривать с ней, но трубку надо было взять. Он нажал на зелёное изображение телефонной трубки и поднёс мобильник к уху.

– Я слушаю, – сказал Ларри.