Читать книгу Чеховки: записки образовательного юриста - Вадим Витальевич Чеха - Страница 13

Резня и стрельба в школах Улан-Уде, Перми, Москвы, распространение идеологии так называемого АУЕ, драки в школах – позволяют говорить о начале нового периода роста криминальных проявлений в школах.

В предыдущих чеховках, посвященных вопросам влияния криминала на школы и иные образовательные организации, в том числе в виде АУЕ, мы констатировали, что такого рода влияние, к сожалению, в той или иной степени было всегда, во все времена.

Тем не менее возможно выделить отдельные периоды, для которых характерен всплеск и рост криминальных проявлений в сфере образования.

К числу такого рода периодов относятся 20-е годы, послевоенный период, конец 80-х – 90-е годы прошлого века. Эти периоды совпадали с определенными историческими событиями, которые переживала страна.

Неудивительно, что они отражались также и на сфере образования, которая является неотъемлемой частью общества.

Нынешние события – резня и стрельба в школах Улан-Уде, Перми, Москвы, распространение идеологии так называемого АУЕ, периодически фиксируемые драки в школах – позволяют говорить о начале нового периода роста криминальных проявлений в школах и других образовательных организациях.

Начальной точкой данного периода можно считать инцидент со стрельбой в школе № 263 в районе Отрадное города Москвы, который произошел 3 февраля 2014 года. Десятиклассник Сергей Гордеев, вооруженный карабином и винтовкой, застрелил учителя географии и захватил в заложники своих одноклассников, а затем открыл огонь по прибывшим на место происшествия полицейским, убив сотрудника вневедомственной охраны и тяжело ранив полицейского. Громкие события последних месяцев типологически во многом повторяют данное преступление.

Безусловно, какие-либо выводы о степени виновности тех или иных участников последних событий в Бурятии и Перми возможно делать только после завершения расследований и вынесения судебных решений. Однако считаем возможным взглянуть на событие как на общественное явление, криминально-социологический феномен, и попытаться сформулировать его особенности.

Большинству живущих и активно работающих в настоящее время людей памятен криминальный подъем в школах, вузах, техникумах в 80–90-е годы прошлого века. Нынешние 35–40-летние как раз учились и социализировались в этот период времени.

В 80-х годах – после череды смертей генсеков для всех был очевиден кризис официальной, навязываемой сверху идеологии и ее глубокое расхождение с реальной жизнью. Двойная мораль в совокупности с закупоренностью социальных лифтов самым разлагающим образом действовала на обучающихся, обеспечивая таким образом популярность криминала как подходящего механизма самореализации учеников школ, техникумов и вузов. Такого рода моральное разложение на фоне вырождения официальной идеологии в применении к школе красочно показано в «перестроечных» фильмах того времени: «Курьер», «Дорогая Елена Сергеевна», «Соблазн», «Авария – дочь мента», «Стеклянный лабиринт» и других.

Криминальные проявления в школах зачастую трактовались как естественный способ протеста против навязываемой официальной идеологии. Во время перестройки преподавательское сообщество в большинстве своем заняло фрондирующую антикоммунистическую и антигосударственную позицию и в целом пассивно поддержало перестройку.

Однако это имело свои издержки. Иногда некритичная позиция нигилизма и отрицания государственных институтов легко переходила в трансляцию обучающимся идей по оправданию криминальных проявлений, если они принимали форму протеста против выродившейся, справедливо надоевшей всем коммунистической идеологии.

Так, например, в 1989 году некий 17-летний идейный антикоммунист Эдик Чальцев бросил бутылку с зажигательной смесью в здание Горьковского обкома КПСС, который он, по-видимому, считал воплощением зла. После совершенно закономерного ареста в тогдашней прессе, включая «Комсомольскую правду», была поднята кампания по защите этого субъекта, закончившаяся его освобождением.

Данное событие показало молодому поколению, что если кто-либо совершит криминальный, но идеологически правильный с точки зрения текущего момента проступок, то он может рассчитывать на общественную поддержку и безнаказанность на фоне полной импотенции государственной власти и откровенного идиотизма официальной идеологии. Трудно найти более эффективное средство, гарантированно обеспечивающее рост преступлений среди молодежи.

Те, кто поднимали кампанию по защите Чальцева, наверное, из лучших побуждений, вряд ли понимали, что фактическим оправданием преступления они подставляли тысячи школьников, молодых людей, обрекая их на ужасы зоны.

Начавшееся на этом фоне активное проникновение в образовательные организации специфической криминальной морали обеспечивало рекрутирование целых толп адептов среди обучающихся. Особенно это характерно для профучилищ. Неудивительно, что подростки и молодые люди сформировали основной состав «горючей массы» – толпы, сгинувшей в огне межнациональных и социальных конфликтов, а также бандитских войн на пространстве разваливающегося СССР.

Свобода 90-х годов позволила вышибить тромбы, мешавшие притоку свежих идей, новых людей, разнообразных инноваций в школу.

При этом, на фоне забастовок учителей, криминал широкой полноводной рекой вливался в образовательные учреждения страны.

Одним из наиболее ярких проявлений неизбежной криминализации сферы образования в России в 90-х стала массовая героиновая наркотизация обучающихся старших классов школ, профучилищ, студентов техникумов, вузов. Так, например, в городе Красноярске в конце 90-х дошло до того, что наркотики продавали непосредственно в вузах и техникумах, в том числе в центральном здании Сибирского государственного технологического университета. Студенты и преподаватели прямо там же и кололись, продавали наркотики друг другу.

Благополучное «нефтяное» десятилетие и наведение элементарного порядка в 2000-х годах существенно снизило актуальность криминальных проявлений в сфере образования. Хотя окончательно проблемы, возникшие в 90-х, конечно, решены не были, включая распространение наркотиков в образовательных организациях.

Что касается особенностей нового периода всплеска криминальной активности, наблюдаются следующие характерные черты:

• ярко выраженный медийный характер правонарушений, совершаемых с расчетом на внешний эффект. Правонарушения получают широкое освещение в СМИ и в этом смысле подобны терактам. Вполне возможно, что именно получение внешнего медийного эффекта закладывалось в качестве одного из мотивов преступлений;

• массовое использование оружия (травматики, ножей, топоров, огненных смесей), предполагающее также и массовый характер жертв;

• широкое использование социальных сетей и иных интернет-коммуникаций для подготовки, совершения правонарушения, а также для последующего медийного раздувания и иногда – оправдания и пропаганды преступления;

• жертвами правонарушений, увы, все чаще становятся учителя. Так было и ранее. Но если в 90-е учитель со стороны традиционного криминала воспринимался как этакий терпила, придавленный безденежьем, достойный жалости неудачник, преступное посягательство на которого квалифицировалось как «беспредел», то в современный период учитель не просто утратил статус неприкосновенной фигуры, но и рассматривается как целенаправленный и даже желательный с точки зрения медийного эффекта объект для криминальных посягательств;

• широкое распространение подражательного эффекта, обеспечивающего взаимосвязь резонансных преступлений между собой как в масштабах России, так и в более широких масштабах. Так, например, очевидна подражательная взаимосвязь между правонарушениями в России и аналогичными правонарушениями в США, имеющими массовый характер;

• участниками преступлений выступают либо одиночки, либо небольшие группы. При этом подражательный эффект обеспечивается за счет применения информационно-сетевых технологий, обеспечивающих широкое распространение явления.

Сложный характер явления предполагает необходимость применения системных мер воздействия. Безусловно, комплексная безопасность образовательных организаций требует повышенного внимания со стороны органов государственной власти, местного самоуправления, правоохранительных органов, научно-педагогического сообщества.

Такого рода ситуации требуют обеспечения оперативного прокурорского реагирования, в том числе и при бездействии должностных лиц. Важным моментом является активное и положительное участие педагогического сообщества, средств массовой информации в поиске причин произошедшего и в обеспечении последующего недопущения правонарушений.

В этом смысле крайне важно недопущение каких-либо оправданий преступлений как таковых при освещении их в СМИ, равно как и халатности и бездействия руководителей в сфере образования и служащих правоохранительных органов.