Читать книгу Цветы полевые - Валентин Агафонович Лебедев - Страница 15

Познакомил меня Игорь с охотником Василием. То ли хант, то ли манси, то ли кето – выяснить так и не удалось, почти Улукиткан из книжек кумира Федосеева – наших кровей геодезиста, только современный. Всегда весел, немного пьян, пахнущий парфюмом – настоящий мужчина. Он знал все про охоту и даже больше. На мой вопрос о меткости стрельбы, мол белку в глаз бьешь? – сразу осек – хороший охотник белку в глаз не стреляет, а бьет по кончику носа, чтобы шкурка первосортной проходила. Вот так. Резонно.

Была у него пятилетняя дочка – моя тезка Валюшка. Черноглазое, черноволосое дите природы. Девочка – Маугли. Ее фотография, сделанная, модным тогда отцовским ФЭДом-2, пожелтевшая, с пятнами проявителя, с обтрепанными углами хранится у меня в старых фотографиях.

Жил он в безымянном поселке на противоположном берегу Енисея на речушке Кривой Елогуй (ханты называют его еще Ложный Елогуй). Такие небольшие поселки строили, пытаясь загнать северных людей в несвойственное им жилище, приучая их к колхозной оседлой жизни. Националы с видимым удовольствием принимали от государства небольшие рубленные дома, ставили рядом чумы для себя – в домах с удовольствием поселялись бесчисленные охотничьи собаки. Нужна мне была тогда малокалиберная винтовка – промысловая, легкая, с зауживающимся стволом и расширяющейся в конце пламя гасителем. Так ее мне подарил Василий, за 5,76, ровно за столько, сколько стоила бутылка питьевого спирта. Передача подарка проходила так: Василий вынес из чума винтовку и, сунув ее мне в руки сказал: «Стреляй!». Поискав глазами, во что бы стрельнуть, обнаружил несчетное количество пустой тары, поставил мишень на пень, метрах в 25-и. Поймал серую этикетку на мушку и мягко надавил на спуск. Щелчок, бутылка разлетелась вдребезги. Я, предчувствуя одобрение, посмотрел на Василия. Его лицо было хмурым и не выражало восторга. Сковырнув фольгу с бутылки, плеснул в жестяную банку, причмокнув, выпил. Подобрал с земли пустую бутылку и поставил, нет – положил рядом с осколками моей, горлышком к себе. Достал из кармана брюк желтенький патрон, зарядил винтовку. Целился, не сказать, что долго, но уверенно и спокойно. После выстрела дно бутылки отлетело, пропустив к себе пулю через горлышко. (Не стал уточнять, что горлышко узкое). Что сказать, когда сказать НЕЧЕГО? Потом отдал винтовку мне и попросил прислать ему фото его дочурки. Просьбу его я выполнил. Много интересного наслушался я от него про зверье, про оленей, про рыбу, про природу, про жизнь. Маршрут от мыса Канготово по реке Артюгина, через Рыбные Озера по перевалу до речки Ма-тыль-кы был разобран по косточкам. Спасибо тебе, Василий.

В середине июня, наконец, прибыло начальство. Семен Хасьянов, его помощник, тоже Валентин (развелось, как собак не стрелянных) и радист Василий Белов. В два дня свернулись, запаслись продовольствием: тушенка, сгущенка, сахарный песок, соль, чай, галеты, макароны, крупы и хлеб на первое время, на последующее несколько мешков сухарей, белых и черных. Горючкой – пара двухсотлитровых бочек.

Все. Прощай неопределенность, прощай безделье, прощай цивильная жизнь. Все за работу, за невзгодами, за романтикой, за деньгами наконец.

В устье реки Артюгина нашли точку отсчета – геодезический координатный репер. Привязались и пошли. Семен с прибором, новым, не превзойденным самоустанавливающимся нивелиром CONI 007 c цейсовской оптикой, помощник-записатор с журналом – рядом. Взгляд в окуляр, ловим рейку – отсчет. Отмашка, задняя рейка снимается и переходит в перед. Переходит нивелир. Взгляд вперед, назад, отмашка, задняя рейка вперед. Я таскал рейку. Трехметровая белая линейка с черно-красными делениями. Держать ее надо было по уровню и вверх-ногами правильное ее положение. В нивелир все видится вверх ногами.

Со второй рейкой ходил Женя – брат Семена, начальника. Простой парень, водитель московского автобуса. Уволился с автопарка и приехал за деньгами. Нам с ним начисляли по три пятьдесят за километр. А были очень удачные броски от девяти до четырнадцати километров. Бешеные деньги.

Это про него, про Женю, писал Горбатенко.

Метод выполнения работы был выбран очень оригинальный. Что бы не рубить визирки – шли по реке. Нивелир на одной стороне, рейки на другой. Иногда нивелир ставили прямо в реку. Практически видно, как в поле, за редким исключением приходилось подрубать мешающие видимости ветки. Для этого с каждым реечником ходил рабочий с топором. Ко мне был прикреплен Виктор Милованов.